Начальник Управления А о сегодняшем состоянии в ЦСН-АТЦ ФСБ
Идеология "А"
Генерал-майор Александр Иванович Мирошниченко - командир подразделения антитеррора "Альфа" сегодня в гостях у "Спецназа России". Он прессу не очень любит, и не без оснований. Зачастую средства массовой информации в погоне за читательскими рейтингами готовы выдумать любой "факт", от которого долго не отмоешься . Особенно, когда речь заходит о сложных общественно-политических проблемах. Политики почему-то сразу начинают предполагать, как будет действовать "Альфа", пугать себя и людей домыслами и откровенными глупостями и ложью. Сегодня в редакции мы встречаем руководителя легендарного подразделения. Его интервью нашей газете - дань правде, такой, какова она есть. Итак, группа "А": история командира и подразделения. Службе в нем генерал Мирошниченко посвятил всю свою жизнь.
- Александр Иванович, когда Вы впервые вышли на работу в качестве сотрудника группы "А"?
- В сентябре будет уже 21 год. Это был второй набор в подразделение. И попал я в группу из 7 Управления КГБ СССР. Сейчас нас из этого набора осталось трое.
- Это был сознательный выбор - служба в КГБ, а потом в подразделении антитеррора?
- Ни в школе, ни после я и не думал о том, что буду служить в органах безопасности. Правда, однажды в школе был случай, который я хорошо запомнил. В первом или втором классе у нас всех на уроке спрашивали - кто кем хочет быть? Пока до меня очередь дошла, я судорожно соображал, а кем бы я хотел быть? Буква "М", с которой начинается моя фамилия, - не в начале алфавита, поэтому пока до меня дошла очередь, наиболее привлекательные по тем временам профессии одноклассники уже разобрали - шофер, альпинист, летчик, инженер... Мне ничего не оставили. Тогда пришлось остановиться на пограничнике. Сказано это было, конечно, просто так, а оказалось предвидением. Помню, учитель еще меня поправил - мол, это не работа, а служба.
Ну а если серьезно, биография у меня простая. Как у большинства сотрудников группы, пришедших в нее в то время. Семья рабочая. Родители никакого отношения к КГБ не имели. Я - первый военный и первый чекист в нашей фамилии. Мама работала всю жизнь на заводе, ее не стало в прошлом году, и отчим, воспитавший меня, всю жизнь проработал на заводе. А у жены отец - кадровый чекист, мама - тоже, и жена сама работает в ФСБ. Надеюсь, что сын разделит судьбу своих родителей. Так что в нашей семье, наверное, будет второе поколение. После школы пошел служить в армию, в ракетные войска стратегического назначения и только там серьезно стал задумываться о будущем. После службы я пришел в военкомат вставать на учет. Кадровик посмотрел мою биографию и послужной список, а уволился в запас я старшиной, ростом вышел, здоровьем, анкетой. Там же, в военкомате, я и получил рекомендацию в 7 Управление КГБ - службу охраны дипломатических представительств. Потом был направлен на учебу в Ленинградскую 401-ю школу КГБ. Там я впервые услышал о группе "А".
- Какой была обстановка в группе, когда вы туда попали? И какие были первые боевые операции, в которых Вы принимали участие?
- Когда меня направили на службу в подразделение, его командиром был Геннадий Николаевич Зайцев. Первой операцией был, как и для многих офицеров, Афганистан, 1979 год. И я был назначен как раз в ту известную сегодня на весь мир "декабрьскую" группу. По воле судьбы меня в Баграме отобрал Михаил Михайлович Романов и сказал: "Ты готовишься для отдельной операции". Володя Тарасенко и я получили задание любыми средствами сохранить жизнь одному из высокопоставленных афганцев, который впоследствии стал одной из ключевых фигур в ЦК НДПА. Выполнить это задание было непросто, поскольку мы участвовали в операции по захвату телеграфа в Кабуле. С нами были сотрудники "Зенита". На следующий день, когда все это закончилось, мы привезли нашего охраняемого на общее собрание новых членов ЦК НДПА.
Нас оставили в Афганистане еще до июля восьмидесятого. Это была не единственная афганская командировка. Был я там и в составе группы Сергея Гончарова. Случилось это после того, как к нам в группу приезжал Виктор Михайлович Чебриков, тогдашний председатель КГБ - человек трудной и достойной судьбы, прошедший всю Великую Отечественную. Он справедливо счел, что группе обязательно нужно бывать в командировке в Афганистане в качестве стажировки. Нас посылали в составе отделения на два месяца на обкатку личного состава. В 1985 году я попал на эту стажировку в составе группы, старшим в которой был Гончаров. Задача была сформулирована просто - обеспечить на глубину семидесяти километров от границы с СССР полное отсутствие афганских бандформирований. А вот выполнять ее было совсем непросто. Когда поступали сведения о наличии банды, мы десантировались на этот объект. Сначала шла десантно-штурмовая группа, потом мы. Но иногда мы успевали десантироваться раньше, поэтому работу приходилось делать всякую.
Все это продолжалось тридцать пять суток. Потом мы возвращались на базу - мылись, приводили себя в порядок - и снова на такой же срок. Так что обкатка была, сами представляете, какая. В одном из таких рейдов был контужен, отлежал несколько дней в госпитале, и, поскольку Сергей Гончаров был ранен, какое-то время выполнял обязанности старшего группы. Награды - Орден Красной Звезды, медаль "За Отвагу", медаль "За Боевые заслуги".
- Вы принимали участие во многих боевых операциях группы. Какая из них запомнилась больше других?
- Трудно сказать. Я был и в Сарапуле, и Баку, и в Вильнюсе, в Минеральных Водах пять раз, не говоря уже о Москве. Когда я был просто сотрудником - вопрос один. Можно было позволить себе и эмоции, но всегда была четко сформулированная и поставленная задача, которую нужно выполнять, ни о чем не задумываясь. А вот когда стал руководителем (в 1993 году я был назначен заместителем командира группы), уровень психологической нагрузки, мера ответственности стали совсем другими. Что касается московских событий 1993 года, то пусть история даст оценку действиям "Альфы" в сложнейший период жизни страны.
- Считаете ли Вы, что профессиональная подготовка сегодняшней "Альфы", дух подразделения не уступают легендарной "Альфе" прошлых лет?
- Раньше была официальная идеология, большую роль играла партия. Сегодня этого нет. Но есть незыблемые традиции русского офицерского корпуса, воинские традиции и традиции группы. Воинский дух подразделения был и остается высоким. Когда возникает необходимость - будь то в Буденновске, в Первомайском - ребята, выполняя приказ, встают и идут на пулемет. Они - воины и высокие профессионалы. Для нашего сотрудника самое страшное - не попасть на боевую операцию, в список тех, кто должен выехать.
Если сравнивать поколение нынешнее и прошлое, то разница, конечно, есть. Уровень физической подготовки сегодняшних сотрудников очень высокий. Тем не менее, в подразделении прошлых лет были и чемпионы Союза и мастера спорта, но постигать науку антитеррора приходилось с "чистого листа". Сегодня же мы занимаемся по самым эффективным методикам рукопашного боя и разных видов единоборств, тренируют наших людей уникальные специалисты в этой области.
Когда группа была создана, нам пришлось осваивать все и сразу, используя уже имеющийся опыт других стран. Мы выполняли очень разнообразные задачи: от борьбы со шпионажем до штурма дворца Амина и охраны первых лиц государства и руководителей других стран. Сотрудничали со всеми главками и управлениями КГБ: от Первого Главного управления до наружного наблюдения.
Потом КГБ был многократно реформирован, но этот процесс пошел однобоко, многие очень важные элементы защиты государственной безопасности были упущены. Когда, наконец, спохватились, выяснилось, что специалистов не хватает. Тогда решили создавать новые спецслужбы, которые возникли на базе бывших управлений КГБ. Таким образом, наши функции несколько сузились только до борьбы с терроризмом.
- Александр Иванович, как подразделению удается оставаться не только лучшим среди многочисленного российского спецназа, но и оставаться одним из образцов мировой элиты антитеррора? Ведь не на хрустале сегодня сотрудники группы обедают, и не миллионы зарабатывают. Как в стране, так и в группе.
- Сначала хочу сказать, что лично не знаком ни с одной из зарубежных групп антитеррора. Хотя есть объективный рейтинг, в соответствии с которым мы действительно котируемся очень высоко. А почему все это существует на голом энтузиазме и может ли существовать долго, отвечу просто. Не совсем уж так, чтобы только на энтузиазме, но в большой степени. Хотя, если быть точным, нужно говорить, что это не энтузиазм, а убеждения, с которым офицеры приходят в группу. А убеждения дорогого стоят. Гораздо дороже, чем тряпки, большое жалование или евроремонт в казарме.
Между теми, кто служит сегодня и нами, офицерами, скажем, второго набора, есть существенная разница. Мы поступали на службу в группу антитеррора, зная, что будем находиться на переднем крае борьбы с терроризмом. Никто из нас не думал о том, что мы будем натуральным образом воевать, выполнять нехарактерные для подразделения задачи. И те, кто служит сегодня, прекрасно знают, на что идут. И ничто их не останавливает.
- Не страшно ли руководству страны и ФСБ держать элитные подразделения в "черном теле"?
- Несмотря на то, что в последнее время руководство ФСБ довольно часто меняется, мы не можем жаловаться на невнимание к себе. Есть обстоятельства объективные. А кому сейчас в обществе сытно и привольно? Одним нам разве не хватает? И Барсуков был у нас, и Ковалев и Путин. Это не были формальные визиты. Они внимательно отнеслись к нашим проблемам. Если могли - помогали. По крайней мере, моральная поддержка чувствовалась всегда. А это тоже очень важно.
- За время Вашей службы было много председателей КГБ, а потом ФСБ. Кто из них запомнился Вам как человек и профессионал больше всего?
- Трудно сравнивать. Когда был Юрий Владимирович Андропов и Виктор Михайлович Чебриков, я был молодым офицером и не мог оценивать ни стиля, ни методов, ни отношения. Да и потом была Система. Отлаженная, не дающая сбоев, продуманная, и все в ней было предусмотрено на много шагов вперед. Проблем у нас профессиональных быть не могло. А сегодня - извините, я бы просто не хотел давать оценку руководителям ФСБ. Это не этично, во-первых, и, во-вторых, я не могу рассуждать на темы профпригодности людей, круг обязанностей которых гораздо шире, чем отношения с группой. Во всяком случае, и Ковалев, и Барсуков, и Путин проявляли к "Альфе" и внимание и заботу. В нашей боеспособности и необходимости никто из них не сомневался.
- Как бы Вы могли охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию в Югославии?
- Как офицер, как гражданин России - совершенно однозначно: нагло и беспардонно развязанная США война. Мне кажется, здравомыслящий человек иначе и не может к этому относиться. Выйти из этого конфликта ни НАТО, ни Югославия без нашей помощи уже не смогут. То, что проблема должна решиться политическим путем, мне кажется, тоже понятно. Но я не политик, я офицер спецслужбы. Ясно только одно: ввяжись НАТО в наземную войну - это может спровоцировать Третью мировую. Поразителен и другой факт. Так сказать, гримасы большой политики. Поляки тут же сформировали роту и заявили о готовности участвовать в наземной операции против Югославии. Чеченцы сделали то же самое. Ну, с этими все и так понятно - хотя бы мусульманские единоверцы. А тут - славяне против славян за американский образ жизни и вашингтонский миропорядок. Во всяком случае, "Альфа" не готовила боевиков для сербов и не консультировала югославских специалистов. Пока. Очень надеюсь, что делать этого не придется.
