|
|
От
|
И. Кошкин
|
|
|
К
|
Novik
|
|
|
Дата
|
19.12.2005 16:28:52
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
Большое спасибо. ВОт такое зверье и выиграло войну(+)
Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
Крутые мужики:
"Пулемётчика я нашёл, тот с радостью отдал мне «дегтярёва» и два диска к нему, а идти с нами отказался. Вернулся я к своим бойцам. А повар уже ушёл. Умён он был, Миша Лукьянов, может, и жив остался. Из нас же остались в живых немногие. Походил по хатам, насобирал бойцов двадцать, и пошли мы в дозор. Вышли из деревни, прошли километра два по дороге, а рядом на холме стоит кладбище, поросшее лесом. Место хоть и жуткое, но красивое, мне показалось. Как раз немного солнце выглянуло из-за туч. Расположились между могилками; кто-то пошутил, что вот, мол, и схоронились. Лежим, смотрим вокруг. Денёк осенний, а солнечный выдался. Гудят где-то самолёты, вдруг слышим гул моторов, и сразу в деревне стрельба поднялась. Да такая, что мы все подскочили: смотрим туда. А со стороны лесочка во фланг к деревне танки уже ползут, и пехота вокруг них мелькает. Ухнули танковые пушки - в деревне взрывы, пожар. И наши с деревни бегут в нашу сторону. Глядь, а и с другого фланга немцы к деревне бегут. Видать, немецкая пехота обошла, и с трёх сторон они нас обжимают. Ну, думаю, значит, и от нас сейчас попрут. И точно. Ползут по дорожке мимо кладбища два их танка. На танках пехота сидит, смеются. На кладбище, т.е. на нас внимания не обращают. Ну мы тут их с танков пулемётом и смели. Танки встали, башни развернули и давай бить по кладбищу. Аж кресты с могил полетели. Хорошо, хоть, что мы с краю лежали, а они всё по центру бить норовили. Мы лежим, не стреляем. Кто-то говорит рядом: «Уходить надо!» А как уйдёшь? В деревне стрельба и взрывы всё не прекращаются. Тут по дороге стали выползать те танки, что от леса шли. Пехота от них отстала, и они тоже по кладбищу ударили. Танков девять молотят по нам и молотят. Лежу между могил и думаю: сколько же у них снарядов-то в запасе? Постепенно стрельба стала стихать. Танки стали поворачивать и уползать к деревне. Но три танка остались. Нет-нет, да и выстрелят. Мы стали отползать. Уползли на другой конец кладбища, а там видим: немцы со стороны деревни идут. Человек сто. Видимо, нас добивать идут. Стали они по склону подниматься. И понял я, что для нас единственный шанс спастись, это подпустить их поближе и вдарить. А если побежим к лесу, то нас с танков расстреляют, или эти же немцы положат. Идут они, постепенно расходясь в цепь, но нас не видят. Идут в полный рост, беспечно, думают, что живых уже нас на кладбище нет. Два офицера среди них тащатся, о чём-то между собой переговариваются. И с танков не стреляют, наоборот, что-то им кричат. Вот танки взревели и объезжают кладбище. Теперь они ползут по склону между нами и лесом, навстречу цепи. Люки открыты, из них торчат головы. Что-то орут друг другу. Тихо окликаю бойцов. Один с противотанковой гранатой пополз к танкам. Сменили диск у пулемёта, вставили обоймы в винтовки. Сняли гранаты, приготовились. Из деревни слышны отдельные выстрелы, там что-то горит, моторы немецкие гудят. А уже рядом – лица их видать. Танки встали. И тут мы ударили. Диск у пулемёта расстреляли в минуту. Швырнули гранаты, грянул нестройный залп, и мы рванули к танкам. А один уже горит. Молодец боец оказался, Маслов его фамилия была. Подбил. Кто-то подстрелил немца в люке другого танка. Тот висит на броне. А пулемётчик их в нас стрелять не может. Мы между их цепью и танком пробежали и схватились с танкистами из подбитого танка. Их трое с пистолетами выскочило из-за уцелевшего танка. Чего-то орут. Всех положили. А цепь немецкая смешалась. Кого-то мы убили, кто-то залёг, кто-то побежал. Проскочили мы мимо танка и – к лесу. Добежали без потерь, лишь у самого леса по нам стали стрелять, но пули прошли все высоко. Вломились в лес и бежали, пока силы были, потом попадали и лежали, пока не отдышались. Сзади было тихо. Двинулись по лесу на восток. Было нас 17 человек. Среди нас четверо были ранены, но легко: осколками, кого в руку, кого в плечо, или лицо задело. Перевязали раненых. Шли несколько дней. Гранат у нас не было. На всех было одиннадцать винтовок, патронов – по полторы обоймы на винтовку. Остальное оружие бросили на поле боя. Конечно, кто-то мог нас обвинить в том, что мы отступили, бросив оружие. Но оставшись там, мы бы все погибли, а это было, по моим понятиям, лишь на пользу врагу. А живые мы были немцам гораздо опаснее, ведь мы имели опыт и хотели с ними дальше воевать. А о плене среди нас семнадцати никто тогда не думал. Наоборот, были уверены, что встреться нам немцы – примем бой. Шли полуголодные (ели какие-то грибы, посыпая их солью, убили несколько птиц и сварили их – у нас был один котелок); холодовали – на всех была одна шинель. Но при всём трагизме нашего положения почему-то никто не думал, что войну мы проиграли. Наоборот, победа над немцами казалась для нас очевидной. Видимо, летние бои приучили нас к мысли, что, сдерживая немцев, мы даём возможность стране провести мобилизацию, перестроить промышленность, собрать силы для сокрушения врага. Так, видимо, и было."
И. Кошкин