ВИФ2 NE

	От	Евгений Дриг
	К	Stein
	Дата	03.01.2006 17:04:44
	Рубрики	Прочее;

Много текста

>>По кругу ходить желаете?
>Не, просто пытаюсь узнать, чтож за гнустости написал тов. Яковлев про г.Сахарова и его супругу.

Слово истины есть оружие в борьбе с паразитами трудящихся

ФИРМА "Е. БОННЭР ЭНД ЧИЛДРЕН"
В своих попытках подорвать советский строй изнутри ЦРУ широко прибегло и к услугам международного сионизма. В 1953 году в этом ведомстве сочли
целесообразным создать даже особый Еврейский отдел (Джуиш секши), имеющий в США и других странах около 5 тысяч агентов.
Джуиш секшн ЦРУ США действует в трех направлениях. Во-первых, он ставит на службу "криптократии" все финансовые возможности и связи большого еврейского
бизнеса США. Во-вторых, взаимодействуя с разведкой и контрразведкой Израиля и через их посредство, ЦРУ использует секретные службы Всемирной сионистской
организации и особенно их картотеку персоналий, где собраны данные на известных в своих странах политиков, ученых, деятелей искусства, писателей, деловых
людей, военных и так далее. Наконец, в-третьих, и главных, этот отдел ЦРУ осуществляет прямую диверсионно-шпионскую деятельность в СССР и соцстранах.
Используется при этом не только агентурная сеть американских, израильских и сионистских спецслужб и связанный с ними еврейский масонский орган "Бнай Брит",
но и элементы, подверженные воздействию сионистской пропаганды.
Одной из жертв сионистской агентуры ЦРУ стал академик А. Д. Сахаров.
Какие бы гневные слова ни произносились (и вполне заслуженно) в адрес Сахарова, по-человечески его жалко. Он нанес и продолжает наносить ущерб нашему
народу и государству. Но далеко не все следует относить на счет только его злой воли, хотя и она налицо. Сахаров помимо, а может быть, и прежде всего -
жертва тех интриг, которые сплели и плетут вокруг его имени западные спецслужбы. Используя особенности его личной жизни примерно за полтора десятка
последних лет (о чем дальше), провокаторы из подрывных ведомств толкнули и толкают этого душевно неуравновешенного человека на поступки, противоречащие
облику Сахарова-ученого.
...Все старо как мир: в дом Сахарова после смерти жены пришла мачеха и вышвырнула его детей. Во все времена и у всех народов деяние никак не похвальное.
Устная, да и письменная память человечества изобилует страшными сказками на этот счет. Наглое попрание общечеловеческой морали никак нельзя понять в ее
рамках, отсюда поиски потусторонних объяснений, обычно говорят о такой мачехе - ведьма. А в доказательство приводят, помимо прочего, "нравственные" качества
тех, кого она приводит под крышу вдовца,- своего отродья. Недаром народная мудрость гласит - от яблони яблочко, от ели шишка. Глубока и бесспорна народная
мудрость.
Вдовцу Сахарову навязалась страшная женщина. В молодости распутная девица, она достигла профессионализма в соблазнении и последующем обирании пожилых, с
положением мужчин. Ремесло древнейшее, но всегда осложнявшееся тем, что, как
правило, у любого мужчины в летах есть близкая женщина, обычно жена.
Наша 4героиня" действовала просто - отбила мужа у больной подруги, доведя ее шантажом, телефонными сообщениями с гадостными подробностями до смерти. Так
она получила желанное - почти стала супругой поэта Всеволода Багрицкого. Разочарование: погиб на войне.
Девица, однако, никогда не ограничивалась одним направлением поиска: больше источников - больше денег. Одновременно она затеяла пылкий роман с крупным
инженером Моисеем Злот-ником. Но опять рядом досадная помеха - жена! Инженер убрал ее, попросту убил, и на долгие годы отправился в заключение. Беспримерное
преступление побудило известного в те годы советского криминалиста Льва Шейнина написать рассказ "Исчезновение", в котором сожительница Злоткина
фигурировала под именем "Люси Б.".
Бремя было суровое, военное, и напуганная сексуальная разбойница укрылась от возможного возмездия под халатом санитарки в госпитальном поезде. На колесах
раскручивается новая, но уже знакомая история - связь с начальником поезда Владимиром Дорфманом, которому санитарка годилась даже не в дочери, а скорее во
внучки. Итог: ее с позором списали с поезда. В 1948 году опять роман. На этот раз - с крупным хозяйственником Яковом Киссельманом, человеком состоятельным
и, естественно, весьма немолодым. К своей основной профессии "роковая" женщина к этому времени добавила побочную: вооружившись подложными справками, она
сумела поступить в медицинский институт в Москве. Там она направо и налево рассказывает о своих мнимых "подвигах" в санитарном поезде, осмотрительно
умалчивая о финале своей эпопеи.
Но что ей радости в Киссельмане: жил на Сахалине, в Москве бывал наездами. А рядом однокурсник Иван Семенов, с которым она и вступает в понятные отношения.
В марте 1950 года у них родилась дочь Татьяна.
Мать поздравила обоих - Киссельмана и Семенова - со счастливым отцовством. На следующий год Киссельман оформил отношения с матерью "дочери", а еще через
два года заключил с ней законный брак и Семенов. Последующие девять лет она пребывала в "законном" браке одновременно с двумя супругами, а Татьяна с младых
ногтей имела двух отцов - "папу Якова" и "папу Ивана". Научилась и различать их: от "папы Якова" деньги, от "папы Ивана"-отеческое внимание. Девочка
оказалась смышленой не по-детски и никогда не огорчала ни одного из отцов сообщением, что у нее есть и другой. Надо думать, слушалась прежде всего маму.
Весомые денежные переводы с Сахалина на первых порах обеспечили жизнь в Москве двух "бедных студентов".
В 1955 году "героиня" нашего рассказа, назовем наконец ее - Елена Боннэр - родила сына Алешу. Так и существовала в те времена гражданка
Киссельман-Семенова-Боннэр, ведя развеселую жизнь и попутно воспитывая себе подобных - Татьяну и Алексея. Злополучный Моисей Злотник, отбывший заключение,
терзаемый угрызениями совести, вернулся в середине пятидесятых годов в Москву. Встретив как-то случайно ту, кого считал виновницей своей страшной судьбы, он
в ужасе отшат-
нулся, она гордо молча прошла мимо - новые знакомые, новые связи, новые надежды...
В конце шестидесятых годов Боннэр наконец вышла на "крупного зверя" - вдовца, академика А. Д. Сахарова. Но, увы, у него трое детей - Татьяна, Люба и Дима.
Боннэр поклялась в вечной любви к академику и для начала выбросила из семейного гнезда Таню, Любу и Диму и водворила туда собственных Татьяну и Алексея. С
изменением семейного положения Сахарова изменился фокус его интересов в жизни. Ученый-теоретик погрузился в политику, точнее, стал встречаться с теми, кто
скоро получил на Западе кличку "правозащитников". Боннэр свела Сахарова с ними, попутно повелев супругу вместо родных детей возлюбить приемных, ибо они
будут большим подспорьем в затеянном ею честолюбивом предприятии - стать вождем (или вождями?) "инакомыслящих" в Советском Союзе.
Коль скоро таковых, в общем, оказались считанные единицы, вновь объявившиеся "дети" академика Сахарова в числе двух человек действительно послужили
солидным подкреплением. Отныне стенания Сахарова по поводу попрания "прав" в СССР, несомненно, по подстрекательству Боннэр, шли, так сказать, на двух
уровнях: своего рода "вообще" и конкретно на примере "притеснений" обретенных "детей". Что же с ними случилось?
Семейство Боннэр расширило свои ряды. Сначала на одну единицу, за счет Янкелевича, бракосочетавшегося с Татьяной Киссельман-Семеновой-Боннэр.
Затем еще на одну: Алексей бракосочетался с Ольгой Лев-шиной. Все они под предводительством Боннэр создали уже подлинную фирму и занялись "политикой". И
для начала вступили в конфликт с нашей системой образования - проще говоря, ока. зались лодырями и бездельниками. На этом веском основании они поторопились
объявить себя "гонимыми" из-за своего "отца", то есть А. Д. Сахарова, о чем через надлежащие каналы и, к сожалению, с его благословения было доведено до
сведения
Запада.
Настоящие дети академика сделали было попытку защитить свое доброе имя. Татьяна Андреевна Сахарова, узнав, что у отца объявилась еще "дочь" (да еще с тем
же именем), которая занялась активной антисоветской работой, попыталась урезонить самозванку. И вот что произошло, по ее словам: "Однажды я сама слышала,
как Семенова представлялась журналистам как Татьяна Сахарова, дочь академика. Я потребовала, чтобы она прекратила это. Вы знаете, что она мне ответила?
"Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою фамилию". Ну что можно поделать с этакой подлостью! Ведь к этому времени дочь Боннэр успела
выйти замуж за Янкелевича, студента-недоучку.
Татьяна Боннэр-Янкелевич, унаследовавшая отвращение матушки к учению, никак не могла осилить науку на факультете журналистики МГУ. Тогда на общем собрании
пайщиков фирмы "Е. Боннэр энд чилдрен" порешили превратить ее, незадачливую студентку, в "производственницу". Мать Янкелевича, Тамара Самойловна Фейгина,
заведующая цехом Мечниковского института в Красногорске, фиктивно приняла ее в конце 1974 года лаборанткой в свой цех, где она и числилась около двух лет,
получая заработную плату и справки "с места работы" для представления на вечернее отделение факультета журналистики МГУ. В конце концов обман раскрылся, и
мнимую лаборантку из университета изгнали/ Тут и заголосили 4 дети " академика Сахарова - хотим на "свободу", на Запад!
Почему именно в это время? Мошенничество Татьяны Бон-нэр не все объясняет. Потеря зарплаты лаборантки - не бог весть какой ущерб. Все деньги Сахарова в
СССР Боннэр давно прибрала к своим рукам. Главное было в другом: Сахарову выдали за антисоветскую работу Нобелевскую премию, на его зарубежных счетах
накапливалась валюта за различные пасквили на нашу страну. Доллары! С ними жизнь там, на Западе, представлялась безоблачной: не нужно ни работать, ни, что
еще страшнее для тунеядствующих отпрысков Боннэр, учиться. К тому же подоспели новые осложнения. Алексей при живой жене привел в дом любовницу Елизавету,
каковую после производства криминального аборта стараниями Боннэр пристроили прислугой в семье.
Итак, раздался пронзительный визг, аранжированный раз. личными "радиоголосами" в басовые аккорды: свободу "детям академика Сахарова!". Вступился за них и
"отец", Сахаров. Близко знавшие "семью" без труда сообразили, почему. Боннэр в качестве метода убеждения супруга поступить так или так-то взяла в обычай
бить его чем попало. Затрещинами приучала интеллигентного ученого прибегать к привычному для нее жаргону - проще говоря, вставлять в "обличительные" речи
непечатные словечки. Под градом ударов бедняга кое-как научился выговаривать их, хотя так и не поднялся до высот сквернословия Боннэр. В компетентных
инстанциях задумались: что тут делать? Вмешаться? Нельзя, личная жизнь, ведь жалоб потерпевший не заявляет. С другой стороны, оставить как есть - забьет
академика. Теперь ведь речь шла не об обучении брани, а об овладении сахаровскими долларами на Западе. Плюнули и выручили дичавшего на глазах ученого -
свободу так свободу его "детям".
Янкелевич с Татьяной и Алексей Боннэр с Ольгой в 1977 году укатили в Израиль, а затем перебрались в Соединенные Штаты.
Янкелевич оказался весьма предусмотрительным. У академика он отобрал доверенность на ведение всех его денежных дел на Западе, то есть бесконтрольное
распоряжение всем, что платят Сахарову за его антисоветские дела. Он, лоботряс и недоучка, оказался оборотистым. Купил под Бостоном трехэтажный дом, неплохо
обставился, обзавелся автомашинами. Словом, пустил на распыл Нобелевскую премию и гонорары Сахарова. По всей вероятности, прожорливые боннэровские детки
быстро подъели саха-ровские капиталы. А жить-то надо! Да тут еще инфляция, день, ги так и тают. Где и как заработать? Они и принялись там, на Западе, искать
радетелей, которые помогут горемычным "детям" академика Сахарова. Тамошнему обывателю, разумеется, невдомек, что в СССР спокойно живут, работают и учатся
подлинные трое детей А. Д. Сахарова. Со страниц газет, по радио и телевидению бойко вещает фирма "Янкелевич и К°", требующая внимания к "детям" академика
Сахарова, дочернее предприятие фирмы "Е. Боннэр энд чилдрен".
В 1978 году в Венеции состоялся шумный антисоветский спектакль. Униатский кардинал Слипый благословил "внука" академика Сахарова Матвея. Кардинал - военный
преступник, отвергнутый верующими в западных областях Украины, палач львовского гетто. Мальчик, голову которого подсунули под благословение палача в
сутане,- сын Янкелевича и Татьяны Киссельман-Семеновой-Боннэр, называемый в семье Янкеле-вичей попросту - Мотя.
Плотно засидело имя советского академика отродье Боннэр. Они на Западе выступают с бесконечными заявлениями о жутких гонениях в СССР мнимых
"правозащитников", присутствуют на антисоветских шабашах, вещают по радио и телевидению. Правды ради нужно отметить - особой воли им не дают, трибуну они
получают главным образом в разного рода антисоветских кампаниях, значимость которых раздувается вне всяких пропорций в передачах на страны социализма. Что
до западной аудитории, то у них своих забот хватает. Да и платят "детям" академика Сахарова не густо: буржуа разобрались, что они сущая бездарь даже в своем
грязном деле.
Режиссер постановки позорного балагана "Дети академика Сахарова" и глава фирмы - Елена Боннэр. Это она объявила своих великовозрастных тунеядцев его
"детьми", это она провернула их денежные дела за счет нечистоплотных доходов очередного мужа, а когда средства для разгульной жизни на Западе стали
иссякать, подняла вой о "воссоединении" семьи, потребовав отпустить на Запад "невесту" своего сына Елизавету, пребывавшую при ней прислугой. "Невестой" она
стала по той простой причине, что Алексеи, попав на Запад, расторг брак с Ольгой Левшиной, которую с большим скандалом увез в западный "рай". Сахаров под
градом ударов Боннэр также стал выступать за "воссоединение" семьи. Ему, видимо, было невдомек, что "воссоединение" затеяно было Боннэр как повод напомнить
о- "семье" Сахарова в надежде извлечь из этого и материальные дивиденды. На этот раз она заставила Сахарова еще и голодовку объявить.
Но ведь живет Сахаров не в благословенном оплоте западной "демократии", скажем, в Англии, где свободе воли не ставится препятствий,- хочешь голодать в знак
протеста и умирать, никто не пошевелит пальцем. "Демократия"! Большого ребенка, каким, несмотря ни на что, является Сахаров, взяли в больницу, подлечили,
подкормили. Он все стоял на своем, Боннэр отправилась в больницу вместе с ним, правда, при персонале не давала воли рукам. И отпустили за кордон их
домработницу, побудив тем самым злокозненного чудака возобновить нормальный прием
пищи.
Газета "Русский голос", выходящая в Нью-Йорке, еще в 1976 году закончила обширную статью "Мадам Боннэр - "злой гений" Сахарова?" ссылкой на "учеников"
физика, которые говорили зарубежным корреспондентам: "Он сам лишен самых элементарных человеческих прав в своей собственной семье". Один из них, с болью
выдавливая слова, добавляет: "Похоже на то, что академик Сахаров стал заложником сионистов, которые через посредничество вздорной и неуравновешенной Боннэр
диктуют ему свои условия". Что же, ученикам академика виднее.
То. что проделывал Сахаров против своей Родины, злоупот-
ребляя терпением советского народа, по законам любой совре. менной страны является тяжким преступлением. Возьмем, например, уголовный кодекс США. Статья
2385 раздела 18 этого кодекса гласит: "Умышленные или сознательные призывы, поощрение, советы или проповедь необходимости, обязанности, желательности или
целесообразности свержения или уничтожения правительства США или правительства любого штата... или... с намерением добиться свержения любого такого
правительства, печатание, публикация, редактирование, распространение или предание публичному обозрению любого печатного материала, призывающего,
советующего или проповедующего необходимость, обязанность, желательность или целесообразность свержения или уничтожения любого правительства в США силой или
бесчинствами или попытки к этому... караются штрафом до 20 тыс. дол. ларов, или тюремным заключением до 20 лет, или обоими видами наказания". Нет сомнения,
что, если бы Сахаров был гражданином США и занимался такой деятельностью, он неизбежно оказался бы за решеткой.
Административные меры, принятые в отношении Сахарова, направлены к тому, чтобы пресечь его подрывную деятельность. Эти меры полностью одобрены советской
общественностью. Они, без сомнения, могут оказаться полезными и для самого Сахарова, если он найдет возможность критически оценить свое падение.
Живет поныне в городе Горьком на Волге в четырехкомнатной квартире академик А. Д. Сахаров. Замечены регулярные перепады в его настроении. Спокойные
периоды, когда Боннэр, оставив его, уезжает в Москву, и депрессивные - когда она наез. жает из столицы к супругу. Приезжает, побывав в Москве в посольстве
США, встретившись с кем-то, аккуратно получив за него академическую заработную плату. За сим следует коллективное сочинение супругами какого-нибудь
пасквиля, иногда прерываемое бурной сценой с побоями. Страдающая сторона - Сахаров, который понимает, что боль он и горе наше. И от этого куражится.
Вот на этом фоне я бы рассматривал очередные "откровения" от имени Сахарова, передаваемые западными радиоголосами. Почему "от имени"? Подвергнув
тщательному, если угодно, текстологическому, анализу его статьи и прочее (благо по объему не очень много), не могу избавиться от ощущения, что немало
написано под диктовку или под давлением чужой недоброй воли.
Но эта оценка антисоветской по сути своей деятельности Сахарова никак не относится к отщепенцам вообще, добивавшимся при помощи и подстрекательстве ЦРУ
смерти социалистической идеологии во имя безраздельного господства буржуазной!
"САМИЗДАТСКИЕ" ПОГАНКИ
С середины пятидесятых годов в Советском Союзе началась большая и серьезная работа по укреплению социалистической законности. Речь шла об укреплении
социалистических принципов в строительстве нового общества на пути к конечной цели - коммунизму. Забота о развитии социалистической демократии,
острая критика негативных явлений периода культа личности, естественно, нашли отражение в духовной жизни народа! Но нашлись отдельные люди, которые по ряду
причин, обычно личного свойства, выбрали для себя иное занятие: они начали распространять слухи, порочащие советский строй, а укрепление социалистической
законности восприняли как сигнал ко вседозволенности и нарушению норм жизни социалистического общества. Каждый из них и все они вместе были ничто в
многомиллионной толще советского народа, их никто не услышал бы, если бы не западные спецслужбы и массовые средства пропаганды, в первую очередь США. Стоило
этим, как их стали называть, "диссидентам" или "инакомыслящим" заявить по подсказке с Запада о себе, как исполинская волна радости прокатилась по всем
подразделениям ЦРУ. Вот она, долгожданная "оппозиция" советскому строю, штурмовой отряд в "психологической войне" против СССР!
Возникновение этой "оппозиции" отражало широкую запланированную операцию "психологической войны". Ныне, когда от начала описываемых событий нас отделяет
более двадцати лет, истоки ("инакомыслия" в СССР выразители настроений этой ничтожной кучки изображают в лирических тонах "освобождения от идеологии". В
1978 году Синявский, давно отбывший наказание за антигосударственную деятельность и выехавший из СССР, затеял издание в Париже крошечного журнальчика
"Синтаксис". Первый номер он посвятил Гинзбургу, который, если верить Синявскому, невинно пострадал. И в нем указал генезис "самиздата" - нелегальных
пасквилей, которые "инако. мыслящие" распространяли среди своих.^Пр "Синтаксису", дело н&чиналось неожиданным открытием ^"того* простого факта, что поэзия,
существующая без разрешения, может быть без разрешения напечатана. Так начинался самиздат, хотя еще и не было в ходу это слово. Книжки стихов, собранных
Александром Гинзбургом, остались памятником поэтического опьянения конца пятидесятых годов... Александр Гинзбург - судьба его известна - от поэтических
сборников перешел к составлению и изданию "Белой книги". Самиздат пророс "Хроникой". Но начинался он
со стихов"...
Стоп. Нужно все-таки кое-что объяснить, и для этого придется сделать небольшое отступление. Сборники именовались "Синтаксисом", но воспроизвести их
содержание как по соображениям нравственности, так и по причине соразмерного порнографии грязного политического содержания совершенно невозможно. Синявский
примерно в те годы начал печатать на Западе свои "самиздатские" антисоветские пасквили, спрятавшись под псевдонимом Абрам Терц. Совершенно естественно, что
ему тогда и по сей день рифмоплетство, подбиравшееся Гинзбургом, было милее всего. Главное - "свобода творчества", а вот на Руси ее никогда не было. Ни
теперь, ни прежде. Взять хотя бы Пушкина. В самом деле, разъяснил Абрам Терц в книге "Прогулки с Пушкиным", выпущенной на Западе в 1975 году, разве мог
внести что-либо приметное великий русский поэт по сравнению с тем, что одобряли Гинзбург и Синявский?!
Ведь пушкинское наследие - любовь к Родине, гражданственность - бесценный дар нашего народа! С этим Пушкин вошел навек в отечественную литературу и
всемирную. За это безрод-
ный космополит и глумится над Пушкиным! Но это кощунство над величайшим русским поэтом для Терца не самоцель, а приступ к главной цели: сей борзописец
единым махом мазнул по всей великой русской литературе. Все выброшены - Пушкин, Достоевский, Гоголь, Гончаров, Чехов, Толстой. Не выдержали, значит,
"самиздатовских" критериев. Сделано это не только ввиду мании величия Абрама Терца (ведь он тоже претендует на высокое звание "писателя"!), а с очевидно
гаденькой мыслишкой - хоть как-то расчистить плацдарм, на котором возвысятся некие литературные столпы, свободные от 4идеологии", угодные ЦРУ и Абраму
Терцу. Дабы новоявленные "гении" выглядели рельефнее.
Один из попавших в то время в сети "инакомыслящих", человек нелегкой судьбы и ныне покойный (почему назовем его Н.), незадолго до смерти вернулся в своих
воспоминаниях к окололитературному миру тех лет и, проклиная наваждение, оставил горькие, рвущие сердце зарисовки становления "идеологически свободного
самиздата", появления тех, кого на Западе объявили "истинными выразителями" дум и чаяний советских людей. Он был одаренным человеком - Н., судите сами, как
он мог писать и как умел страстно ненавидеть собственное прошлое:
"Теперь заглянем в салоны, в литературные салоны Москвы шестидесятых годов. Такими "салонами" считали квартиры некоторых литературных вдов и
полулитературных дам, где собиралось "избранное общество талантливых представителей литературы и искусства".
Большой удачей считалось получить на вечер в такой салон одного, а лучше двух представителей старшего поколения деятелей культуры. В этом случае вечер
считался удавшимся. Впрочем, некоторые маститые деятели весьма охотно посещали такого рода салоны. Туда, на "литературные вечера", стало модным приглашать
молодых, начинающих поэтов, писателей, художников и просто "выдающихся молодых людей" совместно с девицами богемного вида, которых хотелось бы назвать одним
весьма не литературным словом. А "маститые" с некоторых пор почитали для себя обязанностью почаще общаться с современной молодежью. На всякий случай: "Кто
их знает, мало ли что может быть..." Атмосфера "литературных вечеров" со свадебными генералами, то бишь маститыми деятелями, была насыщена запахом коньяка и
кофе. Молодые поэты и писатели читали свои сочинения. Именитый, выпив коньяку, изрекал что-нибудь благожелательное, дарил два-три анекдота из жизни
литературных кругов, выпив еще, неопределенно, но многозначительно высказывался насчет либерализации и демократических преобразований. "Выдающиеся молодые
люди" смутно и глухо ворчали что-то ругательское, поминая нехорошими словами "литературных жандармов" и КГБ. Богемные девицы курили, принимали разные позы
таинственно шептались, хихикали. Им хотелось замуж за писателя с собственной "Волгой".
Вы спросите, кто такие "выдающиеся молодые люди"? Так буквально и надо понимать: выдающиеся - выдающие себя. Вот, например, "выдающийся молодой человек"
Александр Гинзбург - частый гость салонов - выдавал себя за поэта и писателя - ученика Б. Пастернака, хотя никто и никогда не удостоился ознакомиться ни с
одним из его произведений. Го-
ворили, что он где-то учился, но "пострадал за убеждения" - исчезал на два года. Потом опять появился, играл на сцене. Потом опять чуть было не пострадал -
вовремя раскаялся... Правда, некоторые "джентельмены" из уголовного мира, знавшие Гинзбурга ближе, уверяли, что на два года-то он "исчезал" не за
"убеждения", а за мошенничество, но "джентельменов" этих в салон не приглашали... Такого же типа были и остальные "выдающиеся люди", все эти буковские,
осиповы, хаустовы, амальрики, попросту говоря, недоучки, лоботрясы с непомерно развитым апломбом и претензиями, собственную неполноценность ставившие в вину
обществу. Люди трусливые, ленивые и злобные, учуявшие в "салонах" питательную среду для утоления собственного тщеславия.
Высидев приличное время в салоне литературной дамы, налюбовавшись на именитого либерального дядю - "старичок благоволит", воочию убедившись, что сей
дяденька живет действительно "не хлебом единым", но и коньяком, "выдающиеся молодые люди", захватив с собой богемных девиц, отправлялись в другой салон,
попроще, точнее, в квартиру одного из них, где, правда, коньяка не было, зато была водка и пить ее можно не из рюмок, а из емкостей более вместительных.
Там, хмелея, они уже громко разглагольствовали, убеждая друг друга в том, что если уж "старичок" говорит "либерализация", то нам-то можно и стулья ломать,
если уж взрослые именитые дяди произносят "преобразования эти, как их, да-демократические!", тогда "долой все! Ничего не сделают! Время не то! Нынче сказано:
"Оттепель!" *
"Оттепель! Оттепель!" - на разные голоса радостно подхватили в "салонах". "Оттепелью" стали там называть период с тысяча девятьсот пятьдесят шестого по
шестидесятые годы. Так и порешили: "Нынче, значит, оттепель. А "до того" был мороз". Вот так. А коли оттепель, полезли на солнышко из оплетенных паутиной,
затаенных углов заплесневелые "недотыком-ки" и прочая нечисть, которых и в живых-то уж не почитал никто, и тоже с обиженными рожицами озабоченно поползли в
"салоны". А там их принимали. Обогревали коньячком. На них созывали - все-таки редкость! А по московским улицам засновали хитрые и злые Иваны Дени.сычи,
ехидно подливая помои "на дорожки, по которым начальство ходит".
А как же! Раз сказано - "оттепель", то грибы-поганки почитают первыми вылезть к теплу .
Среди этих поганок замельтешила пестрая нечисть с разноцветными дипломатическими паспортами и просто с туристическими визами. Они очень быстро смекнули, с
кем имеют дело и на какую наживку можно взять лоботрясов, направив их устремления в русло, нужное ЦРУ и иным западным спецслужбам. В самом деле, рассудили
стратеги "психологической войны", разве рационально использует свою предприимчивость тот же тогда
1 Ровно за сто лет до этого в России после Крымской войны это слово было в большом ходу. Пустившие его в обиход в середине пятидесятых годов XX века не
проявили большой оригинальности. Тогда значение его было иное, как заметил советский писатель С. Н. Сергеев-Ценский о Москве славянофилов и "западников":
"Тютчев назвал это межеумочное время "оттепелью"-,- "Севастопольская страда", т. .2, с. 101, М.. 1958. (Прим, автора).
двадцатичетырехлетний Гинзбург? Раздобыл тексты сочинений по литературе на выпускных экзаменах в школах рабочей молодежи и пишет, вернее, списывает их за
лодырей по таксе 50 рублей за экзамен. Но надо было такому случиться: в школу, где Гинзбург под чужой фамилией списывал со шпаргалки сочинение, приехала
кинохроника. Мошенник достойно позировал перед объективом, а потом... киножурнал увидели знакомые лодыри. Удивились, а ничему не удивляющийся суд воздал
жулику за труды - два года лишения свободы. То было первое столкновение Гинзбурга с законом еще в начале шестидесятых годов, изображенное впоследствии
западной пропагандой как жуткое гонение "правдолюбца".
Но до этого еще должно было пройти время, а тогда в ЦРУ постановили: никак нельзя упустить столь ценный кадр. Ввиду понятных соображений решили держать
связь с Гинзбургом и руководить его деятельностью на ниве "самиздата" не прямо, а через НТО. Он получил от НТО деньги, клише для издания подпольной газеты
"Посев", где особо указывалось - "московское отделение", и приготовился звать к террору. Да, а как с поэзией? Гинзбург приискал себе сообщника, Ю.
Галанскова, который писал не очень зрелые стихи, случалось, антисоветского толка, а на этом основании, по незримому указанию ЦРУ, был объявлен "поэтом".
Дальнейшее хорошо известно. За преступление по поручению НТО - антисоветская агитация и пропаганда - в 1968 году Гинзбург был осужден на пять лет лишения
свободы. Попал в колонию по приговору суда и Галансков.
В ЦРУ потирали руки - первый этап операции прошел успешно: в СССР обнаружились гонимые за "правду", вырвавшие, ся из круга "идеологии". Оставалось надеть
хоть на одного из них венец "мученика". Галансков отлично подошел: человек неуравновешенный, слабого здоровья, он, по наущению Гинзбурга, стал упрямо
отказываться от медицинской помощи, а требовалась операция желудочно-кишечного тракта. Когда врачи вмешались в 1972 году, было уже поздно. Послушные ЦРУ
средства массовой информации на Западе извлекли все мыслимые и немыслимые дивиденды из смерти Галанскова. Вот, мол, погиб "поэт", совершенно не замешанный в
противозаконных деяниях.
Прошло пять лет. Выманивая доллары у своих покровителей, руководство НТС признало: Галансков был агентом НТО. Сбитые в свое время с толку кампанией ЦРУ -
НТС в защиту "поэта" оторопели: одно дело рассуждать о "чистой душе", томящейся в заточении, совершенно другое - говорить в пользу платного агента. Все это
вызвало замешательство в тех кругах на Западе, где радеют по поводу советских "диссидентов". Тогда, 4 мая 1977 года, один из руководителей НТС, Артемов,
публично заявил во Франкфурте: "Прокатилась волна, при этом еще волна резкой критики наших публикаций, о том, что Ю. Галансков был членом НТС. Некоторые
даже решительно утверждают, что это неправда, и они знают доподлинно. Между тем из писем Галанскова в центр НТС видно, что он не только, естественно, не
разглашал своей принадлежности к нам, но и прямо отрицал ее, когда это требовали интересы дела". Другие, продолжал Артемов, не оспаривают наших отношений с
Галансковым, но обвиняют нас в "разглашении" этого: дескать, это подтверждает обвинительное заключение по его делу, а также ставит в "тяжелое" по-
ложение всех, кто выступал в его защиту,- "значит, защищали дело НТС!"... Умер в заключении осенью 1972 года... Мы не публиковали ничего до тех пор, пока
обстоятельства позволяли нам это. Но мы не можем навек замалчивать связи Галанскова с НТС" Вот она, пресловутая "деидеологизированная" поэзия плюс проза
подрывной работы. Вот то-то.
Впрочем, профессионалы ЦРУ так же точно указывают истоки "самиздата". Вот один из них - Р. Клин: "Без помощи ЦРУ эмигрантские группы из СССР и стран
Восточной Европы не могли бы опубликовать в переводах множество документов, которые они получили из своих стран. В это число входят некоторые известные
"самиздатовские" произведения".
Еще один, Г. Розицкий: "Вероятно, самым ощутимым результатом "психологической войны" было налаживание контактов с диссидентами в Советском Союзе. Первые
связи с диссидентскими группами в Москве были установлены на Московском международном фестивале молодежи в 1967 году, который в це. лом был не
подготовленным заранее диалогом между советской и западной молодежью. Спустя два года, ро время выставки ЮСИА в Москве, в руки представителей Запада попали
первые экземпляры подпольной литературы и нелегальных студенческих журналов. Это и ознаменовало начало публикации советских подпольных материалов на Западе,
во многих случаях их привозят назад в Советский Союз для более широкого распространения. Сбор и публикация рукописей из Советского Союза к настоящему
времени стали крупным бизнесом"
Среди тысяч и тысяч авторов на службе ЦРУ вместе с изменником Родины американо-английским шпионом Пеньковским стоит рядом человек тех же моральных качеств
- Солженицын.
ПАСКВИЛЯНТ ПО ПРИЗВАНИЮ
В 1957-1958 годах по Москве шнырял мало приметный человек, изъеденный злокачественной похотью прославиться. Он нащупывал, по собственным словам, контакты с
теми, кто мог бы переправить на Запад и опубликовать пасквили на родную страну. Товар был самого скверного качества.
Не кто другой, как американский посол в Москве на рубеже шестидесятых и семидесятых Дж. Бим, припоминал, обнаруживая поразительную осведомленность в делах,
не входящих в традиционную компетенцию дипломатов: "Солженицын создавал трудности для всех, имевших с ним дело... Первые варианты его рукописей были
объемистой, многоречивой сырой массой, которую нужно было организовать в понятное целое... они изобиловали вульгаризмами и непонятными местами. Их нужно
было редактировать".
Редакторы и вдохновители нашлись, ибо по всем параметрам Солженицын подходил для схемы создания "писателя" в рамках подрывной работы против СССР.
Надлежащие убеждения и запас "товара" - рукописи, которые с известными редакторскими трудностями можно превратить в "книги". Как бывает в этих случаях,
поначалу будущий "писатель" получил духовную пищу из филиала ЦРУ - НТС. Качество ее, как мы видели, таково, что оно придало специфический вкус и запах
произведениям
Солженицына. Отчего случались последствия иногда комического свойства, а по большей части с самого начала уничтожавшие возможности воздействовать на умы
советских людей: "операция Солженицын" строилась ЦРУ на полном отрицании советского строя, того, что дорого всем советским людям.
Сначала о политическом кредо НТС - Солженицына, как оно проступает в его самых различных трудах.
Солженицын по духу своему родствен с выведенным Ф. М. Достоевским лакеем Смердяковым. Помните? "Я всю Россию ненавижу", "я не только не желаю быть военным
гусаром, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с". На вопрос: "А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?", лакей ответил: "В двенадцатом
году было великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо, как бы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы
весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки". В час великой опасности для Родины, в годы войны Солженицын поносит действия
Верховного Главнокомандования, да это по законам военного времени отстраняется из армии и подвергается наказанию. По отношению к тем, кто с оружием в руках
приходил завоевывать наш народ, неся смерть и разрушение, он остался неискоренимым пособником в самом гнусном смысле этого понятия.
Этот лакей никак не может успокоиться из-за того, что бесчисленные походы на Россию терпели крах. Почему история сложилась так, а не иначе, вопрошает
Солженицын: "Настолько все впитали и усвоили: "важен результат". Откуда это к нам пришло? Сперва от славы наших знамен и так называемой "чести нашей
родины". Мы душили, секли и резали всех наших соседей, расширялись - и в отечестве утверждалось: важен результат".
Вдумаемся в смысл сказанного. Русский народ на протяжении многовековой истории не раз спасал человечество от тех, кто стремился установить гегемонию над
тогдашним цивилизованным миром. Через Русь не прорубились в Европу орды Чингисхана и Батыя, Россия сокрушила Оттоманскую империю, в России был разгромлен
Карл XII, в России нашла гибель "великая армия" Наполеона. Разве русские ходили "к соседям"? Разве не они ценой громадных усилий, крови и жертв отражали
нашествие иноземцев? Им пришлось драться за свою свободу и за свободу других народов. Если бы бесчисленные поколения наших предков стойко и мужественно, с
оружием в руках не стояли на страже родных рубежей, русские давно бы исчезли как народ.
Вся книга Солженицына "Август четырнадцатого" пронизана смердяковской тоской по тому, что "умная нация" (немецкая) не покорила нацию "весьма глупую".
Именно под этим углом зрения и описываются действия русских и германских войск в Восточной Пруссии в августе 1914 года.
Польский публицист Е. Романовский в подробном разборе книги подчеркнул именно лакейскую угодливость Солженицына перед германским милитаризмом. Славянин,
польский публицист гневно восклицает: "Предав забвению историю, автор переворачивает все вверх ногами, а то, что он написал, точно соответствует
шовинистическим выступлениям, прославляющим битву под
Танненбергом во времена фашистской Германии... Страшно и кощунственно звучат слова Солженицына. Услышали бы их польские и советские солдаты, которые лежат
в этой земле и которые отдали жизнь за то, чтобы никогда не возродился "Дранг нах Остен!". На страницах своей книги Солженицын пытается перевоевать минувшие
войны".
Смердяковщина - часть проклятого прошлого царской России, сметенного Великим Октябрем. То, что преподносится Солженицыным как новейшее открытие, как плод
его "глубоких" размышлений, на деле перепевы дней, давным-давно минувших. Он возрождает взгляды тех реакционных сил дореволюционной России, которые многие
годы стремились подчинить великую страну Германии.
Без большого промедления выясняется и "широта" солжени-цынской души: Россия должна добровольно перестать быть вели, кой державой. Что же касается
Соединенных Штатов, то им Солженицын отводит особую роль. Выступая 30 июня 1975 года перед трехтысячной аудиторией, собранной стараниями руководства АФТ-КПП
в Вашингтоне, он говорил: "Бремя лежит на плечах Америки. Ход истории, хотите ли вы этого или нет, возложил на вас руководство миром".
Таков провокатор Солженицын, имеющий два лица: одно обращено к Западу, другое - к СССР. Соединенным Штатам, по нему, положено "руководить" миром,
обеспечивая это абсолютным военным превосходством, диктуя всем народам свои условия. Нам, открывшим подлинную историю человечества, строящим новое общество,
встать в позицию "самостеснения", склонить головы и преклонить колени перед империализмом, а чтобы это было легче сделать, для начала демонтировать военную
мощь Советского государства. Таков Смердяков второй половины XX века.
В лице Солженицына ЦРУ обрело верного слугу. Весь убогий идеологический багаж Солженицына до удивления схож с самыми затасканными клише антисоветской
пропаганды на Западе. Несмотря на необъятные претензии, он не больше чем популяризатор антикоммунистических доктрин, причем в своем рвении не затрудняет
себя даже их переработкой, а прибегает к плагиату. При этом он прочно держит эстафету идеологов фашизма. Магистральная цель всех его литературных упражнений
- попытка доказать, что будущее за авторитаризмом, фашизмом.
Когда сей "пророк" объявился на Западе, то, по свидетельству американского журнала "Ньюсуик", президент США Никсон с некоторым удивлением заметил членам
кабинета:
- А ведь Солженицын-то правее Барри Голдуотера!
Государственный секретарь Киссинджер, по основной про
фессии историк, уточнил:
- Нет, г-н президент. Он правее царей.
Если так, рассудили в Белом доме, то западным профессионалам-идеологам сентенции Солженицына доставили неописуемое огорчение. Поучительный пример дал тот
же "Ньюсуик". Сколько слез годами проливал журнал, скорбя по поводу судьбы Солженицына в СССР, и вот на тебе, встречи лицом к лицу с ним закаленные
редакторы не выдержали и поперхнулись. Слов не хватает, чтобы описать их затруднительнре положение, а поэто-
му пусть они сами скажут о своих тревогах и заботах:
"Прибытие Александра Солженицына поставит в затруднительное положение интеллектуалов... Для большинства на Западе дело было достаточно ясно: Александр
Солженицын идеологически и по своим настроениям был-де одним из них, сторонников свободы и демократии, а высылка его на Запад, в сущности,- награда, и он
желанный гость. Убеждение в этом продержалось недолго. Из потока слов предстал иной Солженицын, куда менее опрятный и приемлемый, чем считали раньше...
крайний сторонник авторитаризма и не верящий в демократию".
Солженицын и по сей день зовет к новому нашествию на 2ССР. Не кто другой, как тогдашний государственный секретарь США Киссинджер лаконично определил суть
солженицынских многословных призывов: "Если бы его взгляды стали национальной политикой Соединенных Штатов, то мы бы встали перед значительной угрозой
военного конфликта". А вот что написал в "Вашингтон пост" Д. Крафт: "Для него (Солженицына) коммунизм - само воплощение зла... С этой точки зрения любые
контакты между западным и коммунистическим миром-зло". Некоторые советники президента Форда предупредили Белый дом: Солженицын "явно умственно
неуравновешен".
Весной 1976 года была организована серия выступлений пасквилянта во Франции, Англии, Испании. И как заметил популярный испанский журнал "Бланко и негро",
речи Солженицына "вызвали раздражение крайне левых и радость и ликование правых". Оно и понятно - почувствовав себя на коне (нужен!), Солженицын нагородил
вздор явно фашистского толка. Апокалиптические разглагольствования Солженицына, его параноидные призывы быстро надоели европейцам. Европейское турне выявило
явную непригодность Солженицына для текущей политики. ЦРУ пока списало "пророка" в резерв. Выступления Солженицына становятся редкостью, проще говоря, ему
заткнули рот, хотя поминали, и нередко, что живет-де на Западе "борец" с коммунизмом и прочее. ЦРУ прибегло к хорошо известной тактике, традиционной в
деятельности тамошних спецслужб. В свое время абвер и СС примерно так же обращались с духовным предтечей Солженицына - Власовым. Его поставили на котловое
довольствие вермахта, но практически запретили выступать, хотя геббельсовская пропаганда без устали использовала имя пре -дателя. Конечно, времена разные -
в нацистской Германии, шедшей к гибели, Власову обеспечили не бог весть какие условия. ЦРУ располагает куда большими материальными возможностями, посему
"пророк"-миллионер и живет получше, хотя и в глухой изоляции - вблизи деревни Кавендиш в штате Вермонт.
Корреспондент американской газеты, побывавший у дома Солженицына в 1977 году, подробно описал, где он помещен, однако статья была озаглавлена крайне
двусмысленно: "Рай Солженицына: тюрьма собственного изобретения". Насчет "собственного" можно быть уверенным - сказано из кондового американского почитания
ЦРУ. Надо думать, над устройством "тюрьмы" немало потрудились профессионалы ведомства. Журналист, естественно, не мог ничего узнать подробнее - в дом никого
не пускают, но имел возможность обозреть внушительный забор из колючей проволоки, которым обнесен участок. Различного рода электронное оборудование
"стережет" Солженицына от нежела-
тельных посетителей. Жители Кавендиша немало посудачили насчет нового соседа, даже номер телефона которого не внесен в местный справочник. Некая
домохозяйка, встретив Солженицына, поздоровалась с ним, назвав его по имени. "Он так перепугался, видя, что его узнали",- рассказала она корреспонденту.
Когда с начала 1980 года резко усилилась антисоветская кампания на Западе, Солженицын прорезался вновь. Американский журнал "Форин афферс" в апреле 1980
года вдруг предоставил ему свои страницы для очередной исступленной антикоммунистической проповеди. Она полностью соответствует стратегии цру __ упорных
попыток подрыва нашей страны изнутри. Он настаивает, что "'Запад, даже до конца единый, может возобладать, только объединившись" с противниками социализма
внутри стран социалистического лагеря. Немедленно "прекратить верить в разрядку", ибо "сосуществовать с коммунизмом на одной планете невозможно". Не бог
весть какое подспорье в антисоветской кампании, но все же! Появление Солженицына в большой печати Запада ясно показало: империализм собирал все резервы,
дабы попытаться вновь ввергнуть мир в "холодную войну". Рейган шел к власти.
Но все же люди, подобные Солженицыну, в основном нужны для ведения "психологической войны", пока они находятся в пределах Советского Союза. Оказавшись на
Западе, они быстро видят - им разрешаются только такие действия, которые определены спецслужбами. Никакой отсебятины. Нужны только их имена и скандальная
известность. Отщепенцы, попадающие на Запад из СССР, ощущают это на собственной шкуре.
Тем не менее ЦРУ сделало выводы в отношении Солженицына. В сентябре 1982 года его выпустили из США (впервые после катастрофического для американской
пропаганды турне этого фашиста по Европе в 1976 году!) в зарубежную поездку. Выпустили всего на 3 недели в Японию, но не только под конвоем (6 человек
охранников!), но и под чужим именем - шведа Александра Фосса. О том, что Солженицын-гость их страны, японцы узнали на пресс-конференции, проведенной в конце
его поездки. Причем сам Солженицын на ней не присутствовал!
Разумеется, и в дальнейшем ЦРУ будет использовать имя этого пасквилянта, но самого его будут водить на очень коротком поводке.