- Расскажите о ходе взаимодействия между Россией и Норвегией в Баренцевом море. Считаете ли вы, что недавние инциденты с российскими рыболовецкими судами в районе Шпицбергена и возникшая в связи с этим дискуссия по вопросам квот на вылов рыбы обострили двусторонние отношения между странами или все же этого не произошло?
- Я бы сказал, что вопроса о квотах не возникало и не возникает, это не совсем правильная постановка вопроса. Каждый год проходят переговоры, на которых анализируется вопрос о том, какую нагрузку вынесет биоресурс Баренцева моря с точки зрения добычи рыбы, затем добываемая (теоретически) рыба распределяется в соотношении 50:50, причем у России получается одна квота, а у норвежцев – несколько другая. Добывать рыбу по этой квоте можно судами как на норвежской стороне, так и на нашей, это такое совместное хозяйствование на ареале. Сотрудничество с Норвегией по Баренцеву морю очень важно для России: оно обеспечивает ситуацию, когда в район, который находится под нашим совместным контролем, не допускаются другие страны. Ведь если бы этот район был открыт для всех, там рыбы уже не осталось бы, как не осталось ее в Северном море.
Инциденты, которые имели место в последнее время, и в частности, инцидент с траулером «Электрон» и со вторым российским траулером, который находился в районе острова Медвежий и был там задержан, – это следствия двух причин. С одной стороны, они являются отражением недисциплинированности наших капитанов судов, занимающихся рыбной ловлей. С другой стороны, следует указать на постоянно присутствующее в норвежской политике на севере стремление расширить свое влияние и установить свой контроль над теми регионами, которые, как они полагают, в явочном порядке можно «перехватить».
В районе Шпицбергена, где находятся самые богатые рыболовецкие районы, норвежцы установили свою рыбоохранную зону. Ни одно из государств, кроме Финляндии и Канады, эту зону не признало, в том числе Россия. То есть по логике нашей позиции и позиции других государств район Шпицбергена – это открытое море и попытки норвежцев вводить там рыбоохранную зону незаконны. Но, учитывая наш совместный с Норвегией интерес – чтобы в этом богатейшем районе мира осуществились контроль и охрана биоресурсов, в 1978 году мы на уровне двух министров подписали соглашение Ишкова — Эвансена. Оно признавало, что у России и Норвегии не сходятся юридические позиции, но при этом оговаривало условия ловли рыбы в этом районе в соответствии с имеющимися квотами, которая должна вестись по согласованным правилам и с учетом необходимости защиты биоресурсов. Условия этого соглашения вплоть до начала 1990-х годов соблюдались, и отношения с Норвегией развивались достаточно бесконфликтно, пока у нас не разболталась вся система рыбохозяйствования.
То есть если наш траулер по какой-либо причине, например из-за не тех ячеек сети или по подозрению в браконьерстве другого вида, задерживался в районе Шпицбергена норвежцами, то в отличие от собственно норвежской экономической зоны, находящейся южнее, в этом случае норвежцы его не арестовывали, а составляли протокол о нарушениях. Этот протокол наши капитаны не были обязаны подписывать, однако он направлялся в российские инстанции, для того чтобы можно было разобраться в деле и наказать браконьера. Но в последнее время в России получалось как-то так, что по делам о незаконном вылове рыбы никого не наказывали, поэтому норвежцы и перешли к более резким способам воздействия – к попыткам арестовать эти суда, на что они, однако, не имеют права.
Так что капитан «Электрона», если он нарушал порядок рыбной ловли и был уличен в браконьерстве, за это должен отвечать. А за то, что он сбежал от норвежских инспекторов, я бы его не подвергал наказанию, потому что он действовал в соответствии с российской юридической позицией, которую норвежцы в данном случае нарушили.
Примерно то же самое происходило в районе острова Медвежий, который относится к архипелагу Шпицберген. Здесь часто штормит, но рыбы водится много, поэтому наши суда, а также суда других стран часто укрываются в прибрежных водах этого острова. Очень часто этот район также используется для перегрузки пойманной рыбы с одного корабля на другой, то есть для продажи в открытом море добытых биоресурсов. Занимаются этим и браконьеры, что является грубым нарушением и норвежских интересов, и наших, так как ведется ловля за пределами закрепленной квоты. Мы активно обсуждали с Норвегией пути решения проблемы и наконец договорились о том, что необходимо уведомлять норвежскую сторону о подобных операциях по перегрузке рыбы. Почему-то эта согласованная позиция не была доведена до сведения наших капитанов, и вот один из них занялся такой перегрузкой в нарушение достигнутой договоренности. Потом он ссылался на то, что не знал порядка, и на то, что в этих водах – в пределах архипелага Шпицбергена – этот порядок особый.
