От Евграфов Юрий Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 21.04.2006 14:47:17 Найти в дереве
Рубрики Древняя история; Версия для печати

Про "охотников за головами" Южных морей

С уважением к Форуму!

В юности прочитал книжку: Пуховский, Николай Владимирович «О мире и войне» [М., «Мысль», 1965, 191 с. (Высш. парт. школа при ЦК КПСС, Кафедра маркс.-лен. философии)]. В этой книжке, ещё тогда, мне сильно не понравилось одно место:

«Главное отличие кровавых столкновений в первобытном обществе от войн в классовом заключается в том, что первые не вытекали с необходимостью из того общественного строя, были случайны и не являлись продолжением политики, поскольку её вообще не было. Родовая организация могла существовать без войн на протяжении множества лет без каких бы то ни было глубоких изменений.» (с. 14)

Особенно не понравились слова - «не вытекали с необходимостью». А как же быть с марксистко-ленинским детерминизмом? Из чего-то то они вытекали?
Начал искать описания боевых действий у первобытных народов. Разумеется, об учёных изысканиях речь не шла. Так – любительство.
На первую, достойную упоминания, инфу я наткнулся спустя 15 лет. Это был Сборник «Символика культов и ритуалов зарубежной Азии» [М., Гл. ред. вост. лит-ры изд. «Наука», 1980, 207 с.], а в нём статья: Л.А. Ивановой «Охота за головами у маринд-аним и время её возникновения» (сс. 117-144)
В статье довольно подробно излагался сценарий экспедиции «прибрежных» папуасов за головами по Паулю Вирцу, швейцарскому этнографу, который жил и работал на Новой Гвинее с 1916 по 1920 год.
Конспективно, можно выделить следующие ключевые моменты:
1. Охота за головами (куи) проводилась ежегодно после пятимесячных праздников культа Майо, в строго определённых областях (в «закреплённых» районах). Начало похода – как правило, начало сухого сезона, т.к. в сезон дождей не только реки, но степи и саванны становились труднопроходимы.
2. Руководили охотой пожилые уважаемые мужчины. Они знали чужие области, определяли маршрут и цель путешествия, имели необходимый опыт.
3. Экспедиция организовывалась силами нескольких дружественных деревень. С воинами выступало практически всё население. В деревнях оставалось только старики, больные и несколько молодых женщин.
4. Подготовка занимала несколько месяцев и включала как ритуальные мероприятия (строительство нового мужского дома, в котором по возвращении размещали трофеи), так и практические – запасание муки сого (чем занимались женщины), а также приведение в порядок оружия, лодок, барабанов (этим занимались мужчины).
5. Когда приготовления были окончены, отправлялись группами: каждое селенье отдельно. Двигались по рекам на лодках. В каждой лодке члены только одного рода. Все выступали в разное время по своему желанию. Встречались в определённом месте, где разбивали лагерь. Женщины пополняли запасы сого и даже иногда разводили огород, а мужчины занимались охотой и рыбной ловлей.
6. В ходе продвижения искали дружественные поселения для привлечения новых участников похода. Особо следует отметить, что и во время плавания, и на привалах охотники за головами постоянно громко пели, били в барабаны и стучали вёслами.
7. Вступив в чужые пределы, разбивали лагерь, где в дальнейшем оставляли женщин, детей и всю утварь. Вечерами в лагере проводились ритуальное пение и танцы. Для усиления возбуждения жевали бетель с плодом арековой пальмы и известью, а также пили наркотический напиток уати. Для поддержания боевого духа каждый мужчина должен был совокупиться с женщиной в близлежащих зарослях.
8. Оставив лагерь, мужчины и юноши, предварительно выбелив мелом тела и лица, под предводительством старших уходили узнать сколько деревень и какое количество народа находится по соседству.
9. В обусловленную ночь подкрадывались к намеченной деревне. Выход в полночь, атака на рассвете. Боевой порядок – штурмовая и блокирующая группа. Особо беспокоились, чтобы никто не улизнул и не поднял на ноги соседние поселения. Проснувшиеся от криков нападающих местные жители вскакивали и бежали из хижин, но, как пишет Вирц, «останавливались как вкопанные при виде охотников за головами». Обезумевшие люди забывали о своём оружии, о возможности оказать сопротивление. Они или стояли, или бежали «в ужасе, как вспугнутая дичь». И в том, и в другом случае они попадали в руки охотников за головами, или их поражали летящие отовсюду стрелы. На одного местного нападало трое, а лучше четверо охотников, чтобы с гарантией вызнать имя пойманного, после чего ему отделяли голову бамбуковым ножом. После того как были убиты все, кто не смог скрыться, начинался грабёж огородов и хижин. Нередко прихватывали с собой и детей обоего пола. Если всё обстояло благополучно и никому из жителей не удалось ускользнуть и позвать на помощь соседей, то от обезглавленных трупов отчленяли конечности, забирали их в лагерь и там устраивали каннибальское пиршество.
К этому можно добавить ещё два момента. Автор приводит миф о Назре, в котором повествуется о возникновении охоты за головами (со с. 125), и из которого следует, что:
- на принятие решения, какое поселение атаковать, охотникам за головами необходимо несколько дней – столько требовалось на проведение тщательной разведки;
- атаку желательно начиналась с обстрела жилищ «огненными» стрелами («дети – молнии») с целью поджечь хижины, дабы осветить местность и навести панику среди врагов.

Статья мне понравилась, но и по сей день хотелось бы ознакомится с переводом подлинника – P. Wirz. Die Marind-anim von Hollandish-Sud-Neu-Ginea. Bd I T. 1-2. Hamburg, 1922; Bd II T. 3-4. Hamburg, 1925. [двоеточия над двумя гласными воспроизвести не сумел]

Из прочитанного меня больше всего заинтересовало то, что у людей, которые вроде бы должны были ожидать нападения охотников за головами, напрочь отсутствовала охрана и не были приняты защитные меры. И ещё - ни слова о собаках.

С такими вот познаниями и вопросами зимой 1981 года я, будучи на Ржевке в командировке, оказался в выходной день посетителем Музея этнографии народов СССР. (Для тех, кто не в курсе, поясняю - это не Кунсткамера, а другой музей; находится в одном здании с Русским музеем.)
Народу, прямо скажем, было не густо. Вдруг смотрительницы залов поднялись, построились облавой и стали куда-то вытеснять посетителей. Оказалось – в лекционный зал. Говорили при этом, что бежать бесполезно – гардероб блокирован. Делать нечего - пошли, куда сказано. Лекцию читал мужчина моего возраста, т.е. где-то около 33-34 лет. Делился впечатлениями о недавней экспедиции в Южные моря. Что говорил – мне было не очень интересно и потому не запомнилось, но я сразу прикинул, что вижу перед собой соотечественника из тех нескольких человек, кто побывал в тех местах за последние лет сто. К тому же – учёного-этнографа. Дождался конца лекции. Ещё подождал, когда от лектора отлипнут любознательные бабули, тогда и задал свои вопросы. Сказать, что возникла «немая сцена», мало. Для лектора это был форменный нокдаун. Когда он пришёл в себя, то я его спрашиваю: - «Уже понятно, что до того, как я Вам задал свои вопросы, такой дисциплины, как военная этнография, для Вас не существовало. Но не могли бы Вы хотя бы поделиться своими наблюдениями? Например, имели ли селенья, которые Вы посетили и где записывали ихние песни и сказки, хоть какое-то ограждение? Вот недавно по TV в «Клубе кинопутешествий» показали на одном из островов Тихого океана очень своеобразный частокол. Не видели ли, чего-то подобного?» В ответ: - «Не могу вспомнить – был ли там хоть какой-то забор или нет». Ну, что с него было взять?
И, похоже, то был не случайный эпизод. Отсутствие интереса нашей этнографии к военному делу первобытных сообществ, можно показать на таком ещё примере:
Берём сборник «Глазами этнографов» [М., «Наука», 1982, 272 с. (АН СССР, Институт этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая)]. Пролистав книгу, мы сможем найти всего лишь несколько абзацев про нечто материальное, относящееся к военной культуре (статья про песни югославских партизан – не в счёт). Вот это место из статьи М.В Крюкова «АВУН ЧАРЛИ (Встречи на острове Эроманга)»:
«Дротики и сегодня можно увидеть в руках жителей Хеппи-Ленд. Правда, лишь в тех случаях, когда они отправляются на охоту. Молодой меланезиец Джерри, помощник учителя в местной начальной школе, вызвался продемонстрировать нам своё искусство метания охотничьего дротика, но заметил, что о луках и стрелах нам лучше расспросить Сэи Нэтвунэи, вождя деревни.
Мастер Сэи действительно славился по всей округе как мастер по изготовлению луков. В его хижине мы увидели несколько десятков заготовок для древков и целые связки волокон луба баньяна, идущего на тетиву. Стрелы белают из тростника, наконечники – из особых пород древесины, как и во времена Кука («наконечники стрел были из твёрдого дерева» - писал в своём дневнике капитан).
- Далеко ли бьёт такая стрела? – спрашивает Михаил Александрович.
Выясняется, что дикого кабана можно подстрелить на расстоянии 50-60 ярдов (около 50 м), а предельная дальность полёта стрелы раза в два больше. Эти данные плохо согласуются со свидетельством капитана Кука, хотя Сэи уверяет нас, что в старину применяли на войне точно такие же луки.
- А какие наконечники использовались тогда?
Джерри, участвующий в разговоре в качестве переводчика, вдруг вскакивает с места и убегает куда-то. Минут через десять он появляется вновь, в руках у него полдюжины потемневших от времени стрел.
Так вот они какие, эти боевые стрелы воинственных эромангцев. Мы как зачарованные смотрим на заострённые зубцы наконечников, а Сэи уже перечисляет названия каждого из типов.
- Чем больше на наконечнике зубцов, чем твёрже его остриё, тем выше ценится боевая стрела, - объясняет мастер.
Особенно впечатляет наконечник со зловеще отогнутыми назад зазубренными бородками: холодок пробегает по спине, когда представляешь себе, что должен испытывать человек, пытающийся вытащить стрелу из раны …» (с. 240 - 241).
И всё. Дальше ребята опять-таки двинули за песнями. Вот, значится, такое отношение наших учёных-этнографов к военному делу «примитивных» народов вообще, и к полевому материалу, который может никогда больше не попасть в руки - в частности.
Надеюсь, нет нужды это как-то ещё комментировать.

Однако, сознавая риск получить «табуретками» от благонамеренных Форумчан, хочу высказать одно «сомненьице»:
- по прочтении довольно большого числа разного рода этнографических книг, выпущенных в советское время, у меня сложилось впечатление (подчёркиваю – впечатление, а не уверенность), что мои претензии к этнографам не совсем по адресу, а редкость и фрагментарность искомой информации обусловлена, в основном, давлением Главлита, получившего установку «закрыть» тему от потенциальных террористов и повстанцев.

К статье Л.А Ивановой могу добавить всего лишь два интересных источника.
Арне Фальк-Ренне «Путешествие в каменный век. Среди племён Новой Гвинеи» [М., Гл. ред. вост. лит-ры изд. «Наука», 1985, 196 с.]. Через год книга вышла вторым, «исправленным и дополненным» изданием, которое отличается от первого тем, что текста кое-где добавлено, а кое-где убрано.
Книга представляет собой сокращённый перевод с датского: - Arne Falk-Renne KANNIBALERNES NY GUINEA, Kobenhavn, 1974.
Основные моменты:
1. Есть описание охоты за головами народности кукукуку, одно – со слов, одно – по личным впечатлениям (глава 9). Причём, в отличие от маринд-аним, здесь действуют не экспедиции, а «патрули». Обидно, что русский перевод в обоих изданиях оборван на самом интересном месте.
2. Упоминается ряд оборонительных мероприятий: - «дозорные хижины на деревьях» (изд. 2; с. 160) и ещё вот такая фраза: «Между полями, где жители враждующих деревень возделывают батат, существуют небольшие пространства ничейной земли, охраняемые дозорными, сидящими на высоких деревьях» (изд. 2; с. 93); - «безопасность обеспечивается бамбуковыми щепками, которые маскируют на тропе, ведущей к деревне» (изд. 2; с. 83); - «…жители деревни приготовились к обороне. Поперёк реки были навалены стволы деревьев, повсюду установлены ловушки с острыми кольями» (изд. 2; с. 57).

Пфефер, Пьер «Бивуаки на Борнео» [М., «Мысль», 1964, 189 с.]
Опять-таки сокращённый перевод с французского: - Pierre Pfeffer, BIVOUACS A BORNEO, Paris, 1963.
Основные моменты:
1. Кроме нападений на деревни, даяки в ходе охоты за головами часто устраивали засады на тропах (с. 54).
2. В книге есть очень интересное место, где автор беседует с даяком:
«…
- Но разве жители деревень не могли защититься от нападавших?
- Конечно могли. Да и деревни в те времена располагались не так как сейчас: все дома были сосредоточены на вершине холма и обнесены очень высоким бамбуковым частоколом. Чтобы нападающие не могли срубить частокол своими мандоу, бамбук заполняли небольшими камнями, о которые мгновенно зазубривались лучшие лезвия. Более того каждый кол венчал пустотелый бамбук, наполненный наперченной водой, которая попадала в глаза тем, кто пытался взобраться наверх, и ослепляла их. А если случайно им удавалось добраться до верха частокола, то по другую сторону их ждала приятная неожиданность: когда они прыгали на землю, где вроде бы не было никаких препятствий, почва обрушивалась под их тяжестью, и они летели в глубокие рвы: там они живьём насаживались на вертелы из заострённого бамбука. И даже если они прорывались к домам, это ещё не означало, что они попадут внутрь. Сваи в те времена делались гораздо выше, чем сейчас, и пока нападавшие карабкались по ним, люди осыпали их стрелами из сарбаканов и выливали им на головы кипяток, постоянно подогревавшийся в бамбуковых сосудах.
- Но как же тогда брали деревню?
- Приходилось действовать внезапно, как правило ночью. Нападавшие тихо проскальзывали в деревню и окружали каждый дом. Затем один из них взбирался на крышу, поднимал пластинку деревянной черепицы и вытряхивал внутрь дома муравьёв, которых держал про запас в бамбуке. Насекомые мгновенно расползались по спящим, кусали их и будили, вынуждая зажигать факелы, чтобы посмотреть, что случилось. Тут уже нападающим, невидимым в темноте, было легко перебить копьями и стрелами всех обитателей дома.
Бывало так же, что два племени встречались на поле боя в лесу или на пустоши. Тогда завязывались грозные сражения, и победители отрезали побеждённым головы или уводили их в рабство на всю жизнь. В ту пору некоторые воины совершили достопамятные подвиги и прославили свои имена» (с. 113-114).

Поделившись, чем мог, обращаюсь к Сообществу: Нет ли у кого что-то добавить к представленной библиографии о ведении боевых действий «примитивными» народами?

Всем всех благ!