Термин «блицкриг» — изобретение Гитлера.
«Я никогда не применял выражение „блицкриг“, потому что это — совершенно идиотское слово», — сказал Адольф Гитлер 8 ноября 1941 года. Дело в том, что именно тогда германское наступление на Москву захлебнулось, и Гитлеру явно были неприятны сравнения с теми молниеносными легкими победами, которые немецкая армия одержала в Польше и Франции.
Термин «железный занавес» придумал Уинстон Черчилль.
В марте 1946 года Черчилль, обращаясь к слушателям Вестминстерского колледжа в американском штате Миссури, сказал, поясняя все увеличивающееся расхождение между странами, победившими фашизм: «От Штеттина на Балтийском море до Триеста на Адриатике, через всю Европу опустился железный занавес». В свете начинавшейся холодной войны эти запоминающиеся слова оказались вынесенными в заголовки газет и с тех пор приписываются только Черчиллю. На самом деле впервые этот образ использовала бельгийская королева Елизавета, говоря о наступлении немцев в 1914 году: «Теперь между Германией и мною как бы упал железный занавес». В двадцатых годах британский посол в Берлине так комментировал ожидавшийся пакт о безопасности между немцами и французами: «Я остаюсь при мнении, что наилучшей защитой, как для французов, так и для немцев стал бы железный занавес. Я имею в виду нейтральную зону, которую никто не смел бы преодолевать. Может быть, превратить в такой железный занавес Ла-Манш?» 1–8 февраля 1945 года в берлинской газете «Дас Райх» появилась статья, озаглавленная «За железным занавесом», а 25 февраля 1945 года та же газета передает речь министра пропаганду Геббельса, где он дважды упоминает железный занавес между Россией и Германией.
Карл Великий под Верденом казнил 4 тысячи саксонцев.
Эта ужасная история кочует из одной книжки в другую, стоит только начать повествовать о Карле Великом. Она покоится на недоразумении. Верно то, что саксонцы досаждали Карлу Великому больше других и в битвах обе стороны не щадили живота своего. Но история, согласно которой Карл велел отрубить голову четырем тысячам взятых в плен саксонцев, — вымысел.
Такого не могло произойти даже в древние суровые времена. Эта история перекочевала в позднейшие учебники из хроник архиепископа реймского Жана Тур-пена, жившего примерно через 300 лет после описываемых событий. Даже и в наши дни из 40 подчас делают 400, а то и 4 тысячи. Но, скорее всего, невнимательный копиист слово delocati (переселены) переписал как decollati (обезглавлены). На самом деле Карл Великий просто повелел варварам, которые так отчаянно сражались против него, переселиться в другие места. До сих пор сохранились названия поселений Саксенхаузен близ Франкфурта или Саксен близ Ансбаха, указывая, куда делись «обезглавленные» саксонцы
Поход Наполеона против России обернулся катастрофой из-за суровых морозов.
Известна фраза Наполеона: «Нас победила зима, мы стали жертвой русского климата», однако это — не что иное, как нежелание признать собственные ошибки. На самом деле погода в течение почти всей русской кампании была средней — пожалуй, даже более теплой, чем обычно. Сохранились свидетельства очевидцев, которые утверждают: средние показатели температуры в октябре, когда французы уже начали отступать к Киеву и Варшаве, составляли 10, в Ревеле и Риге — 7 градусов выше нуля. Даже к концу ноября при знаменитом переходе через Березину река еще не была скована льдом. Известные картины, на которых изображены солдаты, прячущие лица от метели, хватающиеся за обломки льдин, — плод буйной фантазии живописцев. Когда Андре Моруа пишет, что русские снаряды взрывали толстый лед на реке, это такая же выдумка, как и все остальное.
«Холод внезапно усилился, — утверждал Наполеон в своем бюллетене от 3 декабря, — в ночь с 14 на 15 ноября термометр упал до отметки минус 16 — минус 18 градусов. Все дороги превратились в сплошной лед, лошади кавалерии и артиллерии каждую ночь погибали не сотнями, а тысячами… Мы вынуждены были оставить и уничтожить большую часть наших пушек и боеприпасов…»
Холод действительно усилился, только намного позднее. Ужасные потери французской армии, оставлявшей Россию, были вызваны никуда не годным планированием, и погода здесь была ни при чем. Покидая Москву, армия имела запасы фуража для лошадей всего на одну неделю, поэтому лошади и дохли как мухи. Даже в ноябре температура в Киеве все еще была выше нуля, о чем имеются неопровержимые свидетельства, да и самая холодная ночь под Смоленском, когда температура упала до минус 8 градусов, все еще очень далека от душераздирающих описаний, оставленных Наполеоном.
А поверили ему потому, что сильные холода действительно наступили в России, но только в декабре, через несколько недель после того, как армия Наполеона позорно бежала из страны. Но и те немногие солдаты, которые уцелели, не хотели развенчивать своего кумира и откровенно признаться в горестном поражении. Отсюда и бытующая легенда о русском морозе, уничтожившем великую армию.
Гибель Непобедимой армады положила конец владычеству Испании над миром.
Как часто приходится встречаться с утверждением, что после гибели испанской армады летом 1588 года влияние Испании в мире стало уменьшаться, и взошла звезда Англии.
На самом же деле эта катастрофа для Испании значила не больше, чем потопление линкора «Бисмарк» для Гитлера, т.е. была весьма незначительной по своим последствиям. Испания была обречена независимо от судьбы своего флота. Конечно же, планы вторжения Филиппа II в результате этого потерпели неудачу, но ведь из общего числа (120) боевых кораблей только 24 были боевыми галеонами, и морская мощь Испании продолжала внушать страх неприятелям, (По мнению некоторых историков, как раз после 1588 года несомненное превосходство англичан на морях пошатнулось.) Уже через несколько лет испанцы ввели в строй новые корабли, а за 15 лет после гибели армады Испания привезла серебра и золота из Америки больше, чем за какой-либо другой 15-летний период.
Так что следует поискать иных причин для ухода с мировой арены Испании и появления на ней Великобритании. Как это часто бывает, одному частному событию приписывают роковое влияние.
В старой Пруссии чиновники были неподкупны.
Одна из любимых немецких легенд — и совершенно ложная. Если к чиновникам аппарата Фридриха Вильгельма или Фридриха II приложить те же критерии неподкупности или продажности, которыми мы пользуемся сейчас, большинство из них оказались бы за решеткой.
Начиная с последней королевской фрейлины и кончая первым министром двора, который брал взятки от англичан, французов и, наконец, от австрийского посланника, все они снабжали иностранцев теми сведениями, которыми располагали. О чем там говорить, если собственный сын «солдатского короля» Фридриха Вильгельма, сам ставший впоследствии королем, получал втайне от отца ежегодную мзду от австрийцев в размере 2500 дукатов, чтобы оплачивать свои многочисленные долги.
"РЕЛИГИЯ — ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА"
Это чеканное определение принадлежит не Марксу и не Ленину, как думают все, а немецкому писателю Новалису. «Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силу», — написал Новалис в 1798 году.
Кстати, большинство других «марксистских» изречений также принадлежит не марксистам: «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей» (Жан-Поль Марат), «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (Карл Шаппер), «Диктатура пролетариата» (Бланки), «От каждого по способностям, каждому — по потребностям» (Луи Бланк), и так далее.
Авиатранспорт — самый безопасный.
Это зависит от того, как производить подсчеты. Попробуем пересчитать число жертв в дорожных катастрофах на километры. Получим следующие цифры: Железная дорога: 9 смертных случаев на 10 миллиардов пассажиро-километров. Самолет: 3 смертных случая на 10 миллиардов пассажиро-километров. Однако если взять за основу пассажиро-часы вместо пассажиро-километров, то у нас получатся следующие цифры: Железная дорога: 1 смертных случаев на 100 миллионов пассажиро-часов. Самолет: 24 смертных случая на 100 миллионов пассажиро-часов. Иначе говоря, опасность не пережить следующий час пути в самолете в 3 раза выше, чем в поезде. Поэтому страх некоторых людей перед полетами не так уж иррационален.
