|
|
От
|
А.Погорилый
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
02.05.2006 23:12:15
|
|
|
Рубрики
|
WWII; Армия;
|
|
Про кавалеристов
Взято отсюда http://und333.livejournal.com/41479.html
Алексей Напылов
КАВАЛЕРИСТ
Главное оружие кавалериста – автомат
А вовсе не шашка, как полагают многие
Противогазы зря носили
Когда началась Великая Отечественная, Ивану Емельяновичу Малолеткину было восемнадцать лет. Работал он учителем начальных классов в школе села Большое Вечканово, в нашей области.
Мобилизовали не сразу, спустя полгода после начала войны. И тут же, в январе 1942 года, отправили в Вольское училище химической защиты.
- Тогда ведь все боялись химических атак,- рассказывает Иван Емельянович. – Каждый красноармеец носил противогаз и защитную плащ-накидку. А в итоге химоружия так никто и не применил.
Училише он окончил в августе того же 1942 года, когда немцы рвались к Сталинграду. Именно на Сталинградский фронт и отправили юного младшего лейтенанта Малолеткина.
- 3-й гвардейский кавалерийский корпус, 6-я гвардейская кавалерийская дивизия, 23-й гвардейский кавалерийский полк. Меня назначили командиром взвода химической защиты.
Тогда, в августе, я и получил первое боевое крещение. Правда, серьезных боев еще не было. Так, стычки.
Лошадь – просто транспорт
- Сейчас ведь многие не понимают, что такое кавалерия времен войны,- рассказывает Иван Емельянович. – Думают, что кавалеристов с шашками на танки гоняли. А мы ведь в бой всегда вступали пешими. За всю войну единственный раз атаковали в конном строю, когда перед нами оказалась румынская кавалерийская же дивизия. Но румыны боя не приняли, побежали…
Шашки вообще мы всегда складывали в повозки. С шашкой на боку неудобно, мешается она. У кавалериста главное оружие было – автомат.
Как на передовую выходили – лошади отправлялись в ближний тыл, километра на полтора назад. На лошадях только ездили. Это транспорт был. Верхом передвигались, когда фронт прорывался. Тогда в прорыв входили танки и кавалерия, и громили немецкие тылы.
Кавалерийский полк – это не только четыре сабельных эскадрона. У каждого – батарея. Четыре 76-мм и четыре 57-мм орудия, двенадцать 82-мм минометов. Всего двадцать стволов, то есть. Были и зенитные пулеметы. Три кавполка – дивизия, у дивизии дополнительные четыре 76-мм орудия и четыре 120-мм миномета, которыми можно усилить то один, то другой полк по мере необходимости. А к кавалерийскому корпусу, в который входили две-три дивизии, придавалась танковая бригада, и многие другие части. И батареи, и разведка. Я для того это так подробно рассказываю, чтобы все поняли, какова была кавалерия на самом деле.
Не кричите ночью
- Многие сейчас думают, что мы немцев трупами закидали,- сетует Иван Матвеевич. – Мол, оружия не было, снаряды экономили, зато народ не жалели.
А мы когда 19 ноября 1942 года перешли в наступление под Сталинградом, артиллерия так по румынам работала – у нас на дороге румыны стояли – что разговаривать было невозможно. Такой рев стоял… Вот вам и экономия снарядов.
Меня ведь еще в училище учили, и всех тогда учили наступать за огневым валом. Сталин приказал этому обучать. Артиллерия бьет впереди наступающей пехоты всего лишь метрах в ста, вал огня постепенно движется. Враги прижимаются к земле, не могут толком отвечать. Потери получались намного меньше.
Наш полк вошел в конно-механизированную группу, вместе с другими кавалерийскими и танковыми частями. Командовал ей генерал-лейтенант Плиев. За несколько дней окружение замкнулось, и немцы оказались в котле.
А потом мы прошли с боями четыреста километров, и к марту сорок третьего были километрах в восьмидесяти от Ростова.
От полка, конечно, за пять месяцев остались рожки да ножки. Многие погибли, еще больше ранены были. Весь наш кавалерийский корпус с фронта сняли и отправили на переформирование…
Самому же Ивану Емельяновичу повезло. За всю войну получил он лишь одно ранение, да и то легкое. Причем пулю поймал из танкового пулемета, сумев все-таки ускакать буквально из-под немецкого танка.
- Послали меня на разведку,- рассказывает Иван Емельянович, - Выяснить, чьи танки неподалеку появились. Ночь была, да еще туман. Я к ним потихоньку подскакал. Сейчас, конечно, я б просто посмотрел, что к чему, да ушел бы. А тогда молодой был, надурил. Как заору: «Эй, вы чьи?» В ответ – стрельба. Коня на дыбы поднял, ушел. Одной пулей пятку зацепило на правой ноге. Мимо кости прошла. Коню вот досталось в ягодицы парочкой пуль. Он меня еле довез до своих.
Ранение было легкое. Две недели я поездил в телеге, а потом опять верхом мог сидеть. Полка даже не покидал.
«Ну, хоть убили троих»
- Послали меня как-то за языком,- продолжал Иван Емельянович. – Со мной пошли еще пятеро разведчиков. Ночью мы перешли линию фронта, нашли дорогу, ведущую в немецкий тыл. Местность там была пересеченная, овражки разные повсюду. Мы залегли в одном из таких и ждали, пока не появится на дороге одинокий немец, связной какой-нибудь.
Долго ждали, скоро рассвет. Пора уходить, пока темно. Встаем мы из овражка, поднимаемся – а на дороге трое немцев. Со мной из разведчиков был Петя, парень отважный. Он погиб потом… Остальные четверо подальше лежали.
Немцы сперва не сообразили, кто мы. Приняли, похоже, за своих. Окликнули по немецки. А мы опомнились быстрей, Петя сразу очередь дал, а я у гранаты чеку вынул, кричу – «Ложись!» и бросаю ее. Как сейчас помню, точно под ноги она им закатилась…
Тут уж, конечно, не до скрытности стало. Стрельба, взрыв – немцы по округе, конечно, все слышали. Надо было ноги делать назад, к своим. Побежали мы по овражкам. Темно еще было, недалеко. И я на кого-то наткнулся на бегу. Подумал – один из наших. Матюкнулся – мол, смотри по сторонам. А это немец оказался. Он раньше меня опомнился и сразу бежать бросился. Прыгнул в один из овражков – и не видно его.
А меня после этого рейда неделю в СМЕРШ на допросы вызывали. Уходили-то мы вшестером, а вернулись пятеро. Один куда-то запропастился, и никто из наших не знал, куда То ли шальную пулю поймал, то ли в плен попал. Пропал без вести, короче.
Ну, подопрашивали да и перестали.
Языка мы в итоге так и не взяли. Ну, хоть троих немцев убили.
Верхом на «Пантере»
После переформирования корпуса его отправляли сперва подо Ржев, потом в Калининскую область. Там толком повоевать не довелось – кавалерию берегли, чтобы ввести ее в прорыв, когда тот образуется. Но фронта немецкого так и не прорвали, а корпус перебросили под Смоленск. Для 3-го гвардейского вновь пришло горячее время.
Вскоре после освобождения Смоленска, летом 1944 года, началась знаменитая белорусская наступательная операция «Багратион», командовал которой маршал Рокоссовский.
- Начали мы под Оршей, и за лето прошли с боями пятьсот километров, до Польши. Там, в Августовских лесах, мне довелось участвовать в танковом десанте.
Линия немецкой обороны шла по краю леса, и мы должны были выбить их. Для операции нам дали три танка – две тридцатьчетверки и трофейная «Пантера». Людей было около пятидесяти.
Вышли потихоньку на исходные позиции, чтобы атаковать неожиданно. Уселись на танки. Командир танковой группы предупредил: держитесь друг за друга покрепче! Облепили мы броню. Впереди должна была идти «Пантера», на ней я и сидел.
Моторы всех танков взревели одновременно, танки тотчас пошли вперед на полной скорости. Немцы сидели в траншее. Как увидели головную «Пантеру», подумали, что это свои. Помню, обрадовались, закричали: «Панцер, панцер!» А мы через линию траншей пролетели, за ней попрыгали с танков – и на немцев. За «Пантерой» тридцатьчетверки тот же путь проделали. И тут немцы побежали, даже не пытались сопротивляться.
Оказалось, против нас стояли части Гитлерюгенда. Дети почти. Одного немчонка поймали, было ему лет шестнадцать-семнадцать.
Мне солдат один говорит: «Товарищ лейтенант, да от него пахнет!». И в самом деле, весь обделался немец от страха. Думал, сейчас расстреляют. Отправили мы его в тыл…
***
Потом Иван Емельянович был под Алленштайном, уже в самой Германии. Участвовал во взятии Кенигсберга… Войну он закончил на Эльбе, севернее Берлина. Туда и пришла девятого мая весть о победе.
Звание лейтенанта, по два ордена красного знамени и красной звезды, медаль за оборону Сталинграда, за взятие Кенигсберга и победу над Германией – с таким багажом вернулся Иван Малолеткин в родное село в 1946 году. И вернулся к работе учителя. Потом был директором Исаклинской средней школы. В Тольятти – с 1963 года. В нашем городе он был директором в школе № 24.
Сейчас ему – почти восемьдесят три. Как человек, войну прошедший, о современных сериалах типа «Штрафбата» или «Московской саги» Иван Емельянович отзывается просто:
- Такие фильмы снимают враги народа.
И поспорить с ним трудно.