Вчера посмотрел последнюю серию PQ-17 и... согласился с Кошкиным
Собственно посмотреть удалось только три эпизода, т.к. фильм здорово отвлекает от просмотра рекламы на канале, но по просмотренному могу сказать следующее:
1. Совершенно опошлен мой любимый эпизод, когда Брэнгвин и Сварт стреляли по лодке из зенитного эрликона (а вовсе не из башни танка на палубе). Подозреваю, что им нужно было свести две сюжетные линии - с Брэгвином и русской деффкой (которой у Пикуля нет - боюсь даже предположить какую тему там раскрывают). — Это делается так, — сказал он, и обойму намертво заклинило в приемнике. — Я стреляю... ты только подноси, Сварт, и умоляю тебя — больше ни о чем не думай... Подноси, Сварт!
Очень медленно, чтобы не привлечь внимания немцев на подлодке, Брэнгвин разогнал ствол по горизонту. Навел... Дыхание даже сперло. Сердце ломало ребра в груди. "Вот, вот они!" Через визир наводки Брэнгвин видел их даже лучше — как из окна дома через улицу. Бородатые молодые парни (видать, давно немытые) орудовали у пушки так, будто других занятий в мире не существует...
"Что ж, мужчине иногда следует и пострелять", — Брэнгвин отпустил педаль боя.
"Эрликон" заработал, отбрасывая в сетку гамака пустые унитары, дымно воняющие гарью сгоревшего пироксилина. Просто удивительно, как эти "эрликоны" пожирают обоймы...
— Сварт, подноси!
Сварт, громко ругаясь, воткнул в приемник свежую обойму.
— Ты, когда стреляешь, — сказал он, — не оборачивайся на меня. Я не удеру, не бойся... Это было бы не по-христиански!
Брэнгвин опять отпустил педаль, и "эрликон" заговорил, рассыпая над океаном хлопанье: пом-помпом... пом-пом-пом...
С третьей обоймы Брэнгвин сбросил с палубы лодки ее комендоров. Он видел, как оторвало руку одному фашисту, и эта рука, крутясь палкой, улетела метров за сорок от подлодки. Пушка немцев замолчала, дымясь стволом тихо и мирно, словно докуривала остатки своей ярости.
— Больше ни одного к пушке не подпущу! — крикнул Брэнгвин.
...
Брэнгвин остатки обоймы выпалил в небо и засмеялся:
— Сварт, неужели ты не видел? Адольфы не такие уж герои, как это пишут в газетах. Ты заметил, как они прыгали? Это было здорово.., Сварт, разорви тебя, чего ты молчишь?
Он обернулся. Сварт лежал возле кранцев, среди нарядных обойм. Его капковый жилет — точно по диагонали, от плеча до паха, был пробит дырками от пуль (удивительно симметрично).
— Дружище, Сварт... как тебе не повезло!
2. Лодка, что пыталась потопить транспорт Брэгвина и позже вступила в бой с нашим сторожевиком - одна и таже лодка Ральфа Зеггерса.
Стыковка эпизодов совершено нелепая, т.к. погрузившись от огня с транспорта (хотя на самом деле там прилетел самолет), акустик напряженно слушает, и потом выдает что "слышу судно, но уже другое ".
3. Буксир плохая замена траулеру.
4. Сброс глубинных бомб руками... Не знаю было ли такое? Конструкция сбрасывателя совершено примитивна и по идее обеспечивает более равномерное сбрасывание "сериями" - в чем собственно и заключается тактика ПЛО, я не прав?
5. Весь бюджет судя по слухам ушел на компьютерную графику самолетиков? Иначе чем объяснить, что после сброса взрывы глубинных бомб за кормой не только не видны, но и не слышны?
5. У Пикуля написано, что лодка была на глубине 80 м, когда приняла на палубу бомбу выставленую на 100, которая не разорвалась. И этио вообщем логично. Но почему в кино штурман, находясь на 100 м так боится всплывать на 50? "А вдруг бомба установлена на 50"? Ну и что? Она УЖЕ прошла эту глубину.
6. Пафос и трагизм заключительной сцены совершено скомкан. Совершенно не передан боевой стресс подводников в заливаемой лодке. Артиллеристы стреляют как на полигоне с приличной дистанции, хотя : Противник решился на крайность, — выстрелил, снаряд, едва вырвавшись из пушки — тут же прошил борт и палубу корабля, свечкой вылетев куда-то в небо (он не успел взорваться). Машина работала на полных, но лодка не отрывалась. В отчаянии немцы стали бить снарядами в днище сторожевика. Это было страшно и для них — близкие взрывы сбивали в море людей, уже мертвых от контузии. Но на смену убитым из рубки выскакивали другие. Ожесточение опытного врага было невероятно. Битва шла на пределе человеческих возможностей.
И совершенно не очевидно, что сторожевик пошел на таран лодки... Наконец последнее усилие машины чуть ли не с "мясом" вырвало нос корабля из подлодки, оставив в ее корпусе открытой скважину пробоины. Все видели, как вода океана хлестала теперь туда, как в яму. Зловоние хлора стало нестерпимым. Но каждый моряк знает, что море заполнит только один отсек, после чего упрется в сталь переборки, и это еще не гибель врага!
А потому, едва оправясь, командир снова отдал приказ:
— Полный, вперед... Будем таранить снова!
Сработал в машине реверс, и винт закрутил воду в обратном направлении, гася инерцию заднего хода, снова устремляя корабль вперед — прямо на врага. Но теперь — по удалении от подлодки — сторожевик сделался более уязвим. Враг бил по нему прицельно... В ослепительно-белой вспышке разрыва ходовая рубка разлетелась в куски, жестоко раня палубные команды осколками металла и острой щепой дерева. На том месте, откуда только что раздавались команды, не осталось теперь ничего. А упавшая мачта в гармошку раздавила трубу. Дым пополз вдоль палубы, удушая людей...
Вздрагивая под снарядами, сторожевик шел дальше. Он шел прямо. Никуда не сворачивая.
Так, как ему велели люди, которых уже не существовало.
Ральф Зеггерс кричал через люк — в глубину поста:
— Лево! Лево... еще левее... клади руль до упора! Ставя лодку кормою к противнику, он хотел избежать тарана. Узкая, как лезвие ножа, субмарина могла спастись — корабль мог промахнуться. Но сторожевик (без мостика, без командира) настиг подлодку. Его изуродованный форштевень снова полез на врага, круша его в беспощадной ярости разрушения.
Последним проблеском сознания, почти автоматически, Зеггерс отметил, что в кормовых аппаратах только одна торпеда, а другие уже расстреляны. Но и одной хватило на всех, когда она сработала от удара корабля.
