Осетино-ингушско-казачьи отношения с древности и до наших дней.
Поскольку текст а) весьма информативен (ПМСМ) б) не является, как мне показалось, компиляцией других исследований в) лежит на глючном сервере (я брал его из резервной копии на Яндексе) копирую целиком.
В материале затрагиваются вопросы взаимодействия вайнахских бандформирований с нацистами во время ВОВ, а также нацполитики большевиков на Северном Кавказе в ходе Революции.
Радикальные перемены, происшедшие в нашем обществе за последние 15 лет, обуславливают необходимость переосмысления и переоценки важнейших проблем отечественной истории. К ним относятся и вопросы, связанные с проводимой государством национальной политикой, межнациональными отношениями, резким обострением отношений между соседними народами, живущими на Кавказе. Представляется весьма актуальным подвергнуть анализу происходящие в регионе события. Причем в регионе, населенном десятками народов, у каждого из которых своя ментальность, свой характер, особый уклад жизни, традиции и т.д.
Не претендуя на абсолютную объективность и полный охват всего комплекса проблем, мы предлагаем свое видение некоторых из них. Постараемся не навязывать собственную точку зрения, а дадим читателю возможность самому прийти к какому-либо заключению на основании приводимых ниже сведений.
Для начала коротко об основных параметрах Республики Северная Осетия-Алания. Имея небольшую территорию – 8 000 квадратных км, она занимает часть Центрального и Восточного Предкавказья.
За годы советской власти Северная Осетия несколько раз меняла свой статус. В ноябре 1920 г. она вошла в состав Горской республики, в июле 1924 г. стала автономной областью, в декабре 1936 г. – автономной республикой.
12 ноября 1994 г. на сессии Верховного Совета республики приняты новая Конституция и Постановление о переименовании республики в Республику Северная Осетия-Алания. Государственным флагом стал национальный аланский трехцветный стяг, представляющий полотнище из трех равновеликих полос белого, пурпурного и золотистого цветов.
Все народы Северной Осетии имели и имеют равные возможности для развития национальных традиций и обычаев. К началу 90-х гг. XX столетия в числе 633,6 тысяч жителей Северной Осетии находились 335 тысяч осетин, 189 тысяч русских, 32 тысячи ингушей, более 13 тысяч армян, более 12 тысяч грузин, 10 тысяч украинцев, 9,5 тысяч кумыков, около 3-х тысяч греков, столько же немцев, а также кабардинцы, евреи, корейцы, чеченцы, белорусы, татары, азербайджанцы и т.д.
Плотность населения составляет более 90 человек на 1 кв. км. В то время как данный показатель в целом по России – 8,6 человек.
В настоящее время в республике проживают представители 97 национальностей, созданы и функционируют два десятка национально-культурных центров, объединившихся в движение «Наша Осетия». Есть немало свидетельств тому, что в Северной Осетии этническая пестрота никогда не была проблемой.
Главное достояние любого края, любой страны – это люди. Жители Республики Северная Осетия-Алания были, есть и будут россиянами, для которых дорога их маленькая Родина – Осетия и великое Отечество – Россия.
История отношений народов, проживающих на территории Республики Северная Осетия - Алания, имеет богатое наследие традиций дружбы и взаимопомощи, выдержавших испытание временем. Однако уже на протяжении ряда лет восточные административные границы республики и часть Пригородного района рассматриваются как объект открытых территориальных притязаний ингушских радикалов, считающих эти земли частью «исконных территорий», «колыбелью» ингушского народа.
Политика аннексии конституционно принадлежащих РСО-Алания территорий, возведенная усилиями экстремистов в ранг национальной идеи ингушского народа, привела в октябре-ноябре 1992 г. к открытому вооруженному конфликту, жертвами которого стали сотни мирных граждан республики. Восточная часть Пригородного района за считанные дни из благодатной и цветущей земли превратилась в разрушенную, кровоточащую «зону осетино-ингушского конфликта», покинутую и ингушами и осетинами из-за опасений за жизнь, отсутствия гарантий восстановления мира и правопорядка.
Неудачная попытка открытой формы насилия в 1992 г. не отрезвила идеологов борьбы за «территориальную целостность Ингушетии». В 1993 г. Конституция Республики Ингушетия в статье 11 закрепила положение о том, что, «возвращение политическими средствами незаконно отторгнутой у Ингушетии территории и сохранение территориальной целостности Республики Ингушетия - важнейшая задача государства».
Разумеется, такая деструктивная позиция также является фактором сохранения напряженности между народами. Активное обсуждение ингушской стороной проекта территориальной перекройки на Северном Кавказе чревато обострением ситуации в регионе. И сложившаяся реальность и исторические факты свидетельствуют об опасности таких попыток для целостности многонациональной Российской Федерации.
А история такова. На оспариваемых в Пригородном районе землях в 1859-1860 годах были основаны казачьи станицы: Тарская, Сунженская, Аки-Юртовская (позже - Воронцово-Дашковская, ныне Комгарон). На землях, отведенных станичникам, ранее обитали адыгские (кабардинские) и ногайские племена, а еще раньше эту территорию занимали предки осетин - аланы.
В годы Гражданской войны (1918-1920 гг.) значительная часть казаков Сунженской линии встала на защиту революции. Несмотря на это, казаки дважды — 1918 и 1921 гг. подверглись фактически геноциду. В одном из документов той поры, подписанного председателем СНК Буачидзе, комиссаром внутренних дел Фигатнером и военным комиссаром Бутыриным, говорилось: «Вот уже второй день, как разбойничья банда из ингушей, окружив ст. Тарскую, подвергает ее обстрелу, поджигает дома и расстреливает мирное население. Рассмотрев это явление, как наивысшее преступление против революционного порядка и основ Советской власти, немедленно принять все меры для предотвращения этого преступного явления, для чего» были предприняты чрезвычайные меры (К событиям…1918, № 273).
Сохранился документ под названием: «Условия мира между осетинами, казаками и ингушами». На состоявшемся 16 и 17 марта 1918 г. совещании «мирных делегаций от ингушей – с одной стороны, осетин и казаков – с другой… приняты следующие условия перемирия и мира между враждующими сторонами (в документе: сторонниками): снятие блокады с селения Владимирского, прекращение военных действий обеими сторонами, освобождение пленных женщин и детей» (Условия… 1918).
Однако, уже через 3 месяца противостояние между казаками и ингушами вновь приняло форму вооруженной борьбы. Насильственное выселение станичников летом 1918 г. проходило при активном содействии Г. К. Орджоникидзе. Тысячи казачьих семей вынуждены были скитаться в поисках крова и пропитания. Руководство Терской республики, проявив преступное равнодушие к судьбе беженцев, позднее все-таки поняло, что такой подход к межнациональным проблемам может привести к кровавым столкновениям. На V съезде народов Терека председатель СНК республики Ф. X. Буле признал «ненормальность такого решения вопроса».
Весной 1919 г. казаки вернулись в свои станицы. Но уже в следующем году власти Терской области решили вновь их выселить (ПАСОО, ф. 1849, оп. 1, д. 32, л. 18). Казаки неоднократно просили объяснить причины такой позиции руководства области. Например, на сходе 9 апреля 1920 г. жители станицы Сунженской приняли обращение к председателю Совнаркома Г. К. Орджоникидзе, в котором предлагали «во избежание тех бедствий, которые мы уже претерпели при первом переселений в 1918 году..., отменить распоряжение о выселении нашей станицы». Не надеясь, что их зов будет услышан, станичники просили отсрочить выселение до осени, «дабы могли воспользоваться посевами озимого и ярового хлебов, чтобы не умереть голодной смертью» (ЦГА РСО-А, ф. Р-50, оп. 1, д. 40, л. 1-12). Однако никакой отсрочки не последовало. Все казаки, даже те, кто сражался на стороне Советской власти, их семьи без суда и следствия были выселены. 70 тысяч человек лишились крова, хозяйства, вещей, средств к существованию. Многих из них приютили в осетинских селениях. Число погибших исчислялось тысячами.
Постановлением от 14.04.1921 г. ВЦИК потребовал прекратить всякое выселение казаков, исправить «перегибы», а уже выселенное казачье население вернуть обратно в станицы (ЦГА РСО-А ф. 94, оп. 1, д. 328, л. 169; ЦГА ИМЛ ф. 80, оп. 24, ед хр. 10, л. 1). Но эту директиву так и не выполнили.
Станицы Сунженская (ныне Сунжа), Аки-Юртовская (позже - Воронцово-Дашковская, ныне Комгарон), хутор Тарский (ныне Октябрьское), ст. Тарская (ныне Тарское), Камбилеевские хутора (с. Камбилеевское) после незаконного изгнания казаков заселили жителями четырех горных ингушских обществ: джераховцами, мецхальцами, цоринцами, хамцинцами (ПАСОО, ф. 1849, оп. 2, л. 181).
После выселения казаков объектом притязаний стала часть территории Северной Осетии — земли левобережья реки Терек от границ Грузии до Владикавказа, издревле принадлежавшие осетинам, о чем свидетельствуют многочисленные архивные данные. Так, в письме генерал-лейтенанта Кнорринга к князю Цицианову от 4 декабря 1802 г. говорится: «...Наконец остается мне известить В. С. (Вашу Светлость) и о народах по пути в Грузию обитающих. Проход в Грузию через ущелья гор Кавказских от Владикавказа до Дарьяла — границы Грузии, владеют осетинского народа тагаурского поколения десять старшинских фамилий». Сохранилось обязательство этих десяти старшин, выданное Кноррингу в том, что «...по согласию всех владеющих проходом через Кавказские горы в Грузию по реке Тереку от селения Балты до Дарьяла и по разливам ее по дороге в Грузию 13 мостов содержать на иждивении всех реченных здесь осетинских фамилий».
Еще раньше, в 1770 г., в «Журнале кизлярского коменданта по секретной части об экспедициях, снаряжаемых в разные места», находится запись о выдаче открытого листа следующего содержания: «Дана сея ея императорского величества осетинской Чимской деревни старшинам Ахмату и его братьям и детьми и всему той деревни подвластному народу».
Есть неопровержимые архивные доказательства по каждому из сел, расположенных на Военно-Грузинской дороге, об их принадлежности осетинам. Это — свидетельства царевича Вахушти (Вахушти 1904, с. 143); выписка из грамоты Александра I на имя М. Дударова, добровольно уступившего властям принадлежавшее ему «наследственно Тагаурское ущелье на реке Тереке с крепостью Ларс» (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6164), и многие другие.
Конечно, в первые годы Советской власти Ингушетия испытывала земельный голод. Но не меньшую остроту аграрный вопрос приобрел в Осетии. Об этом можно судить по «Докладной записке» исполкома Владикавказского округа на имя уполномоченного ВЦИК по Кавказу Невского: «Нет другого более жгучего, более острого и более срочного вопроса, чем вопрос земельный...». Помимо 40.000 коренных жителей, подлежащих наделению землей, в Северной Осетии за годы революции и Гражданской войны скопилось 20.000 беженцев, которые ютились «в случайных пристанищах... Внутри самого округа,— говорится в «Докладной записке», — лишних земель нет, наоборот, коренное население округа, в свою очередь, испытывает земельный голод: в среднем на одну душу приходится 1,1 десятины земли. Если к этому добавить отсутствие частновладельческих земель (всего в Осетии наберется 10 000 десятин), то надо прямо сказать, что для решения земельного вопроса в Осетии надо добыть земли где-то извне. Количество земли, которое нужно добыть для более или менее справедливого разрешения земельного вопроса в Осетии, исчисляется в 120.000 десятин, имея в виду 60.000 душ, подлежащих наделению, считая по две десятины на душу (всей земли)» (ЦГА РСО-А, ф. 50, оп. 1, д. 61, л. 19).
В такой ситуации в 1924 г. у Северо-Осетинской автономной области в пользу Ингушетии неожиданно отрезали 8.000 десятин. Парадоксальность этого решения тем более очевидна, что на этих землях находилось три исконно осетинских аула — Ларс, Балта, Чми. По данным на 1924 г. в Ларсе, Балте и Чми проживало 44 семьи осетин (219 душ), 33 — грузин (144 души), 20 —ингушей (107 душ) и 2 —русских (6 душ). При этом 17 семей ингушей жило в Балте, 3 — в Чми, а в Ларсе не было вовсе.
Как только стало известно об установлении границы между Северной Осетией и Ингушетией, осетинское, грузинское и русское население Балты, жители Ларса провели в каждом селе «общее собрание» и попросили Совнарком Горской Республики отнести их к «осетинскому округу во всех отношениях» (там же, д. 63, л. 59).
В 1925 г. представители Правительства Северо-Осетинской автономной области Тогузов и Таболов обратились в Комиссию по установлению границ между Осетией и Ингушетией с объяснительной запиской, в которой, обосновывая неправомочность притязаний соседей на аулы Ларс, Чми, Балта, подчеркивали: «если в завершение всех земельных невзгод Осетии придется еще осетинскому народу отдать часть своих земель Ингушетии, то недовольство, которое будет этим вызвано среди осетин, можно себе представить» (там же, л. 5-9).
Несмотря на протесты Осетинского окрисполкома, жителей Балты и Реданта против очередной несправедливой акции, указанная территория площадью 9632 гектара в 1926 г. была отторгнута от Осетии (Статистический…1926, с. 302). Жители вышеуказанных селений вынуждены были покинуть свои дома и искать пристанища в других селах Осетии (ЦГА РСО - Алания, ф. р-50, оп. 1. д. 63. л. 1-22; ф. р-50, оп. 1, д. 81, л. 2).
Таким образом, станицы Сунженской линии, основанные казаками полтора века назад, а также Редант, Балта были заселены ингушским населением, которое занимало их до февраля 1944 г., т. е. 24 года (Протоколы заседаний коллегий Горского наркомата земледелия и комиссии по установлению границы между Северо-Осетинской и Чечено-Ингушской автономной областями).
В марте 1944 г. из сел Пригородного района, а также из г. Орджоникидзе выселили ингушей, которым предъявили обвинение в измене Родине и политическом бандитизме.
Как отмечено в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. «О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории», основанием для столь резкого шага стали многочисленные факты измены родине, участии на протяжении ряда лет в вооруженных выступлениях против советской власти, совершении бандитских налетов на колхозы соседних районов, грабеже и убийствах советских людей. Только с начала войны до осени 1942 г. банды расхитили свыше 2 700 голов крупного рогатого скота, более 13 000 овец, 280 лошадей.
Значительная часть представителей ингушского народа избегала службы в Красной Армии. На март 1942 г. число дезертиров и уклонившихся от службы в армии достигло 13 500 человек. В то же время германское командование забросило в горные районы Чечено-Ингушетии несколько групп диверсантов. Их возглавил полковник Таубе. При помощи местных бандитских формирований враг надеялся поднять восстание в горной полосе Кавказа, облегчив тем самым захват нефтяных промыслов и перерабатывающих заводов Грозного. Для реализации поставленной задачи был создан особый штаб. Завербованные им новые лица вооружались германским оружием, регулярно поставляемым самолетами. Только в сентябре 1942 г. воздушным путем было доставлено 10 партий оружия.
Временами бандиты имели серьезные тактические успехи. В тылу, а не на фронте развернулись настоящие бои местного значения. По неполному списку выявленных отрядов, на территории Чечено-Ингушетии действовали группы Б. Амзорова, А. Бадуева, Байсангурова, братьев Ю. И К. Бекмурзаевых. А. Дидева, К. Зиновьева, Х. Исраилова, Х. Магомадова, С. Махмудова, М. Мысостова, Р. Сахабова, братьев Тарановых, Ахмеда и Абубакара Хучбаровых, М. Шерипова и др. Самую крупную банду, сформированную осенью 1941 г., возглавляли Хасан Исраилов и «сын крупного кулака, известный тогда религиозный авторитет Джаватхан Муртазалиев». Десятки мелких групп действовали самостоятельно. Банды нападали на населенные пункты, грабили колхозное добро, вырезали активистов, коммунистов и комсомольцев.
В захваченных аулах Исраилов проводил митинги, на которых утверждал: «наша надежда и опора – пророк Гайдар (так в бандах называли Гитлера) и его непобедимое войско. Взяв власть, эти достойные люди объединят наши силы и покончат с проклятыми большевиками. Мы снова станем свободными».
Исраилов сначала создал «Националистическую организацию кавказских братьев». Ее направленность иллюстрирует главный лозунг: «Да здравствует спасительница Кавказа непобедимая армия Гитлера» (Грозненский рабочий, 1976, 15 мая). По мере приближения врага к Грозному численность банды росла; вскоре она сменила свое название и стала именоваться «Повстанческой организацией». Во второй половине 1942 г. у Исраилова появились опытные советники – руководители заброшенных разведовательно-диверсионных групп обер-лейтенанта Ланге и полковника Османа Губе (Грозненский рабочий, 1976, 15 мая).
Для борьбы с нарастающим антисоветским движением командование Красной Армии вынуждено было снять с фронта воинские соединения. Отряд Исраилова почти полностью разгромили. В начале 1944 г. в перестрелке с чекистами был убит главарь банды. Плененного полковника О. Губе переправили в Москву, где по приговору военного трибунала его расстреляли. Ланге удалось бежать и перебраться через линию фронта.
За годы Великой Отечественной войны на территории Чечено-Ингушетии уничтожено 232 вооруженных формирования. Изъято 17 000 единиц огнестрельного оружия, 108 пулеметов и 9 минометов.
Как свидетельствуют архивные документы, на территории Чечено-Ингушетии действовало 38 мусульманских организаций, в середине 1942 г. насчитывавшие более 20 000 мюридов. На протяжении многих лет они использовались в контрреволюционных целях. Мулла Х. Очаев, лидер секты Кунта-хаджи, призывал своих сторонников выступать против Советской власти. Он же оказывал помощь заброшенным в горные районы немецким диверсантам.
Органы власти в 1942-1943 гг. пресекли антисоветскую деятельность мюридов Батал-хаджинской секты в Назрановском районе, Кунта-хаджинцев в Урус-Мартане и т.д. Некий Х. Газиев, выдавая себя за шейха, грабил и убивал людей. В течение многих лет ему удавалось скрываться от правосудия. Лишь в 1970 г. Газиев и его немногие сообщники понесли заслуженное наказание (Грозненский рабочий, 1970, 17 мая).
Конечно, выселение в 1944 г. ингушского и других народов было неоправданным и антигуманным актом: за преступления части жителей не должно было отвечать все население, в том числе старики, женщины и дети. Вместе с тем новые поколения должны знать всю правду о том, что предшествовало столь драматическому акту в жизни их народа. Знать это надо хотя бы для того, чтобы ложные авторитеты не привели ингушский народ к новой трагедии.
В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. говорилось о ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории. К Северной Осетии отходили город Малгобек, Ачалукский и Назрановский районы в существовавших границах, Пригородный район за исключением его южной части, западная часть Сунженского района, а также восточная часть Курпского района Кабардино-Балкарии.
В этом же году села депортированных ингушей были насильственно заселены осетинскими семьями из горной части Северной Осетии и Грузии. Кроме того, сюда направлялись беженцы из разрушенных войной центральных областей России, Украины и Белоруссии.
Несмотря на острое малоземелье, директивное переселение в населенные пункты ликвидированной в 1944 г. Чечено-Ингушской АССР происходило очень медленно и с трудом. Многие осетины в силу национальных традиций не желали селиться в чужих домах. Были случаи, когда за нежелание переселяться на новые земли людей исключали из партии, отстраняли от занимаемой должности, оказывали постоянное давление. Фактически переселение осуществлялось насильственно, о чем свидетельствует характер постановлений по данному вопросу. Так, совершенно секретное Постановление СНК СССР от 9 марта 1944 г. обязывало Совнарком СОАССР переселить до 15 апреля 3000 семей. В Постановлении СНК от 14 марта слово «обязать» повторено пять раз! (ЦГА РСО-А, ф. 629, оп. 2, д. 139, л. 18-20). Четыре из семи пунктов Постановления СНК СО-АССР от 14 апреля 1944 г. начинались словом «обязать» (там же, д. 147, л. 17-18).
Хотя административные органы предпринимали жесткие меры, план «переселения выполнялся плохо» (там же, д. 57, л. 12). На заседании Переселенческой комиссии 25 марта 1944 г. председателю Даргкохской комиссии Хозиеву было указано «на слабое развертывание работы по переселению в новые районы», так как «из 300 семей по плану отобрано 159. К переселению по существу не приступили...» (там же, л. 9). На другом заседании Комиссии председатель исполкома Дигорского района Туаев отметил, что из планируемых по разнарядке 200 семей переселенцев «заявлений пока 70». Председатель Кировского исполкома Козырев также подчеркнул, что «желающих переселяться нет» (там же, л. 3).
Летом 1944 г. поступила новая «разнарядка», согласно которой Постановлением СНК СОАССР от 14 июля утвержден «план дополнительного переселения 1571 семьи». Но так как для плана осетинских семей явно не добрали, то решили «недостающее количество - 271 семью - заселить за счет населения соседних республик и областей». Показателен пункт 2 этого постановления: «Обязать председателей исполкомов, райсоветов депутатов трудящихся, заврайзо, председателей сельисполкомов и колхозов организовать массовую разъяснительную работу среди населения о переселении в новые районы республики, обеспечив выполнение плана по переселению к 1 декабря 1944 года». Этим же Постановлением предписывалось «систематически проводить организационную и политико-массовую работу среди переселенцев, направленную ни закрепление переселенческого контингента на новом месте жительства, и особенно - повести решительную борьбу с незаконным выселением».
Несмотря на столь крайние меры, отток переселенцев продолжался, поэтому были приняты новые жесткие директивы по «закреплению переселенческого контингента». Постановление СНК СОАССР от 18 мая 1945 г. содержало и «кнут» — «Запретить исполкомам райсоветов депутатов и трудящихся и правлениям колхозов переселение колхозников из закрепленных за ними домов», и «пряник» — разрешение «передать колхозникам жилые дома и надворные постройки со страховой оценкой до 5000 рублей бесплатно».
В 1957 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР».
Соседней республике были возвращены Малгобекский, Ачалукский, Пседахский, Назрановский районы. Осетины во второй раз были лишены крова и вывезены. Фактически опять произошло насильственное переселение осетинских жителей, которым заново пришлось налаживать свой быт. Большинство из них были выходцами из Грузии, куда они уже не могли вернуться, так как их дома оказались занятыми.
Явочным порядком их размещали в домах жителей Северной Осетии, у родственников в Пригородном районе (Постановление Совета Министров РСФСР от 12.04.1957 № 205 и распоряжение Совета Министров РСФСР от 15.07. 1957 № 3152-Р). Имущество колхозов и совхозов, промышленных предприятий, машинно-тракторный парк, крупный рогатый скот, а также нажитое людьми за 14 лет пребывания на этих землях недвижимое имущество были оставлены и переданы в ведение Чечено-Ингушской АССР.
При этом надо иметь в виду, что правительством была оказана значительная денежная помощь возвращавшемуся ингушскому населению для строительства жилых домов (10 тыс. рублей на семью), для ремонта дома (3 тыс. рублей), для обзаведения личным хозяйством и скотом (1,5 тыс. руб.). Кредиты для этих нужд составили свыше 36 млн. рублей, из которых ингушское население получило более 8 млн. рублей. Причем, 30 млн. из выданных кредитов позже государством было списано («Закрытое письмо Чечено-Ингушского обкома КПСС коммунистам областной парторганизации» март 1973 г.).
Из 11.309 домов, оставленных ингушами в 1944 г. (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 22.05.44 г. № 621; Постановление Совета Народных комиссаров СО АССР от 14.04.44 г. № 216; Постановление СНК СО АССР от 14.07.44 г. № 429), 4910 частных домов, а также 1215 домов, находившихся в ведении местных органов власти, возвращены бывшим владельцам по мере прибытия из мест ссылки, 1192 были еще в 1944 г. признаны непригодными для жилья (Постановление Совета Министров РСФСР от 12.04.51 г. № 207 «О переселении колхозников Коста-Хетагуровского района по их просьбе из Чечено-Ингушской АССР в Северо-Осетинскую АССР»).
От этих насильственных переселений Северная Осетия пострадала неоднократно, потому что все вновь лишившиеся крова люди были втиснуты в территорию республики. Особенно густонаселенным оказался Пригородный район. Учитывая, что за истекшие годы этот район территориально и экономически слился со столицей Северной Осетии и был плотно заселен осетинами-переселенцами из Грузии, а также беженцами из разрушенных войной областей СССР, Советское правительство своим решением взамен Пригородного района включило в состав Чечено-Ингушской АССР ранее ей не принадлежавшие, отчужденные от Ставропольского края, Каргалинский, Щелковский и Наурский районы, в несколько раз превосходящие по площади Пригородный район и с более плодородными землями. А в целом территория Чечено-Ингушской АССР увеличилась с 15,7 тысяч кв. км. в 1944 г. до 19,3 1ыс. кв. км. в 1957 г. (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области»).
Что касается Владикавказа, то исторические факты, государственное и гражданское право, сложившиеся реальности однозначно доказывают несостоятельность притязаний на город со стороны ингушей.
Крепость Владикавказ заложили в 1784 г. 10 марта 1784 г. отряд под командованием генерал-аншефа Толмачева в составе трех батальонов пехоты, 600 казаков и 8 орудий переправился на правый берег Терека и стал бивуаком у входа в Дарьяльское ущелье. Здесь 12 марта по распоряжению Толмачева было заложено укрепление, названное Владикавказом. По традиции, существовавшей при закладке крепостей, состоялся военный парад и произведен артиллерийский салют 21 выстрелом. Невиданное торжество привлекло массу горцев; всем был предложен скромный обед. На следующий день начались строительные работы, завершившиеся в середине апреля. 6 мая крепость была освящена. На рубеже XVIII-XIX вв. усилился поток горцев-осетин, селившихся у южных валов крепости. Большинство из них крестилось. Так, по одному документу, в марте 1807 г. «переселившиеся из Тагаурских ущельев к Владикавказу некоторые осетины со всеми семействами согласились принять христианский закон». В 1815 г. для осетин-христиан выстроили церковь. «Среди осетин бок о бок жили и семейства женатых солдат».
Первыми гражданскими жителями крепости стали осетины аула Дзауга (Дзауджикау). Они образовали форштадт, укрепленный рвом и высоким деревянным частоколом.
По данным «Кавказского календаря» за 1852 г. население Владикавказской крепости состояло из 3653 человек. Из них русских — 1031 человек, осетин — 883 человека, грузин и армян (вместе) — 99 человек, евреев — 23 человека, иностранцев —26 человек. Ингуши в крепости не значились вообще.
По переписи 1920 г. в г. Владикавказе проживало 37544 русских, украинцев и белорусов; 8033 осетина, 5150 грузин, армян - 4041 чел., 1191 еврей, 2132 перса, 1520 греков, ингушей не зарегистрировано ни одного человека (Статистический… 1926).
В 1926 году во Владикавказе проживало более 75 тыс. человек. Из них 40209 русских, 10799 осетин, 3981 украинцев, 6529 —армян, 5033 грузина и 1517 ингушей (Всесоюзная… 1928, с. 104). Усиление миграции ингушей в г. Владикавказ связано с временным пребыванием здесь ингушского обкома и облисполкома, которые оказались в городе по следующей причине.
В связи с образованием в 1907 г. Назрановского округа, Государственный Совет и Государственная Дума в 1909 г. постановили: «Назначить местопребыванием Управления Назрановского округа местечко Назрань» (ЦГИА, ф. 1278).
Однако, как засвидетельствовал наместник Воронцов-Дашков, в Назрани не оказалось соответствующего помещения и поэтому в феврале 1913 г. Государственный Совет и Государственная Дума вынесли постановление: «Назначить временно город Владикавказ местопребыванием управления Назрановского округа Терской области впредь до обеспечения этого управления помещением в местечке Назрань, но не долее 1 января 1917 г., и удовлетворить впредь до указанного срока чинов управления Назрановского округа квартирным довольствием из окладов по городу Владикавказу» (ЦГИА ф. 1278, оп. 6, д. 915, л. 25).
Управлению предоставили помещение и в первое время выделили средства на его содержание за счет осетинского аробного сбора (ЦГИА ф. 1278, оп. 6. д. 915).
15 декабря 1916 г. Государственная Дума снова вынесла постановление: «Назначить временно, сроком с 1 января 1917 г. по 1 января 1920 г., город Владикавказ местопребыванием управления Назрановского округа Терской области и удовлетворить впредь до указанного срока чинов управления Назрановского округа квартирным довольствием из окладов по городу Владикавказу» (ЦГИА ф. 1278, оп. 6, д. 915; ф. 1278, оп. 7, д. 1084).
Поскольку управление бывшего Назрановского округа к моменту революции еще находилось во Владикавказе, то и Ингушский обком партии и облисполком поначалу сохранились здесь, но тоже временно. В 1920-1924 гг. Владикавказ являлся центром Горской республики, после расформирования которой был выделен в самостоятельную административную единицу.
20 июня 1933 г. постановлением Президиума ВЦИК СССР город Орджоникидзе, находившийся в непосредственном подчинении Северо-Кавказского крайисполкома, с 1 июля 1933 г. включен в состав Северо-Осетинской автономной области с непосредственным подчинением городского Совета Орджоникидзе облисполкому Северо-Осетинской автономной области (ЦГА РСО - А ф. 45, оп. 1, д. 45, л. 123).
В 1933 г. в Ингушской автономной области началась широкая кампания за присоединение к Чеченской автономной области. Областные съезды Советов Чечни и Ингушетии обратились во ВЦИК с ходатайством об объединении двух братских народов в рамках одной автономии. Это ходатайство мотивировалось смежностью территорий, сходством культурно-бытовых условий, языков, волей народов обеих автономных областей.
14 января 1934 г. в городе Грозном открылись Чрезвычайные съезды Советов Чеченской автономной области и Ингушской автономной области. Съезды единогласно высказались за объединение. Съезды отправили во ВЦИК телеграммы с ходатайством об утверждении решений съездов об объединении областей в единое целое (ЦГА ЧИАССР, ф. 268, оп. 1, д. 7р-274, л. 60).
В январе 1934 г. правительство удовлетворило их просьбу - была создана Чечено-Ингушская автономная область с центром в г. Грозном. 15 января 1934 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет издал Декрет об объединении областей в единую Чечено-Ингушскую область. В Декрете говорилось: «В согласии с выраженной волей трудящегося населения Чеченской и Ингушской автономных областей Президиум ВЦИК постановляет: «Автономную область Ингушетии объединить с Чеченской автономной областью, образовать Чечено-Ингушскую автономную область с центром в г. Грозном».
Следовательно, границы 1934 г. были изменены по настойчивому требованию самих ингушей.
В 1944 г. во Владикавказе проживало 2254 человека ингушской национальности, которые и были директивно выселены.
С 1944 г. столица Северной Осетии неузнаваемо изменилась. В правобережной части города, на которую распространяются ныне ингушские притязания, на рубеже 80-90-х гг. производилось 52,6% всего объема промышленного производства республики; здесь расположены высшие учебные заведения, крупные объекты культурного назначения, комплекс административно-государственных зданий республики. Большие изменения произошли и в Пригородном районе. Здесь до начала 50-х годов практически не было объектов социальной сферы. До 1944 г. функционировали лишь уксусный и консервные заводы, лесопилка, цех для выработки джема и 5 артелей.
Весь современный производственный потенциал района был создан в послевоенный период. Построено более 20 промышленных предприятий, многократно расширились производственные мощности животноводства и растениеводства, возведены молочные и перерабатывающие комплексы.
В результате принятых мер к 1992 г. Пригородный район, где проживала основная часть ингушского населения республики, не только не был ущемлен в плане социально-экономического развития, как это пытались представить ингушские лидеры, но по многим показателям находился в более предпочтительном положении по сравнению с другими районами республики.
В Указе Президиума Верховного Совета РСФСР о восстановлении Чечено-Ингушской автономии от 9 января 1957 г. была определена территория их проживания в границах автономии. Однако часть вернувшихся ингушей начала селиться вне территории своей автономии, то есть в Пригородном районе и в столице СО АССР - Владикавказе.
В целом с 1957 по 1990 гг. в Северной Осетии поселилось 32783 ингуша. К концу 1992 г. в республике проживало больше ингушей, чем было на момент выселения в 1944 г. Так, из города Владикавказ в 1944 г. было выселено 2254 ингуша, а к началу 90-х годов их было 14461 человек, то есть в 6,4 раза больше.
В связи с массовым вселением ингушей в 60-80-х годах произошли существенные изменения в этническом составе населения Пригородного района. Так, количество русских с 1970 г. по 1989 г. сократилось с 13198 до 11731 человека, количество ингушей возросло с 10213 до 16783 человек.
Во многих письменных и устных обращениях граждан ингушской национальности, адресованных в центральные и местные партийные, советские, административные органы, ставился вопрос о возврате жилых домов или выплате компенсации за конфискованную недвижимость.
На основании документов Центрального государственного архива Республики Северная Осетия - Алания установлено, что в населенных пунктах республики находятся 3992 дома, которые были оставлены спецпереселенцами и в дальнейшем в 1944-1946 годах переданы для заселения частным лицам.
В 1989 г., по данным Всесоюзной переписи населения, ингуши в РСО-Алания проживали в 5544 домах и квартирах, т. е. на 1552 больше, чем на момент выселения.
В кадровой политике на всех уровнях продолжалось активное выдвижение ингушей на руководящие должности, в том числе в важнейших сферах жизнедеятельности Северной Осетии.
Так, с 1982 г. на руководящие должности республиканского уровня было выдвинуто более 50 человек ингушской национальности. Депутатами Верховного Совета Северо-Осетинской АССР XI созыва были избраны 5 представителей ингушской национальности (3,3% от общего числа).
Членами Северо-Осетинского обкома КПСС были избраны 5 ингушей, в номенклатуре бюро райкомов партии насчитывалось 40 представителей ингушской национальности.
Только в руководящем и начальствующем составе органов внутренних дел республики насчитывалось 67 лиц ингушской национальности. Значительными льготами пользовались абитуриенты-ингуши при поступлении в вузы Северной Осетии. Например, в ГСХИ они составляли 10% студентов, а в мединститут принимались вне конкурса (Пригородный район 1997, с. 17-19).
Однако, ингушские лидеры, искажая реальную действительность, заявляли, что в Северной Осетии ингушское население подвергается гонениям. Подобные утверждения не имели под собой какой-либо почвы.
Политика руководства Северной Осетии, имеющего с одной стороны, законные основания ограничить въезд в республику, с другой стороны, не препятствующего массовому вселению и обустройству ингушей, была обусловлена примирительной позицией в отношении пострадавшего от репрессий народа, стремлением вовлечь его представителей в общественную жизнь республики на основе конструктивного диалога.
К сожалению, эта позиция не нашла должного понимания.
16-19 января 1973 г. в ходе «антиобщественных, националистических» выступлений в городе Грозном, в которых приняло участие около 6 тыс. граждан ингушской национальности, были выдвинуты требования о передаче Пригородного района Северной Осетии Чечено-Ингушской АССР. При этом прозвучали оскорбительные заявления в адрес осетинского и русского народов, националистические высказывания и лозунги с призывом добиться выселения осетин и граждан других национальностей из Пригородного района (См.: Пригородный район 1997, с. 80-84).
В сентябре 1989 г. на II съезде ингушского народа осетины были названы основными виновниками несчастий ингушей. Впервые появились понятия «историческая родина», «национальная государственность ингушей», «среда обитания ингушского народа», «исконные ингушские земли» и т. п.
В дальнейшем политические лидеры и общественные движения Ингушетии, при всех внутренних противоречиях, объединились на антиосетинском факторе для обоснования территориальных притязаний к Северной Осетии.
К пропаганде этой «генеральной» идеи широко подключились средства массовой информации. В стремлении накалить обстановку в ход пошли оскорбительные высказывания в адрес многонационального населения, руководства Северной Осетии.
Территориальные притязания к Северной Осетии, в силу ряда политических причин, были поддержаны на государственном уровне ЧИАССР и зафиксированы в Декларации о государственном суверенитете Чечено-Ингушской Республики (ст. 17). После провозглашения суверенитета Чечни, ее заявления о выходе из России, территориальные притязания Ингушетии к Северной Осетии становятся стержнем национальной политики лидеров Ингушетии. Принятая съездом народных депутатов всех уровней Ингушетии 15 сентября 1991 г. Декларация об образовании Ингушской Республики в составе РСФСР, провозгласила акт создания Ингушской Республики «в составе РСФСР с объединением исторической территории ингушского народа со столицей в правобережной части города Владикавказа». В заявлении ингушского исполкома народных депутатов, подписанного И. Кодзоевым, говорится о решимости «бороться за свободу, независимость и целостность Ингушетии. Это гарантия и того, что осетинской экспансии наших земель придет конец».
Принимая во внимание, что 4 июня 1992 г. был принят закон Российской Федерации «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» без определения ее административных границ, резолюция общенационального собрания ингушского народа от 30 июня 1992 года подтвердила «волеизъявление ингушского народа на восстановление территориальной целостности Ингушетии».
Особенно настойчивыми и провокационными территориальные притязания ингушей стали после принятия Закона Российской Федерации «О реабилитации репрессированных народов», 3-я и 6-я статьи которого (о территориальной реабилитации) явно противоречили международным правовым нормам, Конституциям Российской Федерации и Северо-Осетинской АССР, что и было отмечено в Обращении Верховного Совета СО АССР в Конституционный Суд Российской Федерации. В нем, в частности говорилось: «Не считаясь с государственным суверенитетом Северо-Осетинской республики, на уровне митинговой демократии принимаются решения об отторжении территорий и присоединении их к Чечено-Ингушетии, что дестабилизирует и без того сложную общественно-политическую ситуацию в Осетии… Открытая агрессивная позиция и самоуправство лиц ингушской национальности должным образом не пресекаются руководством Чечено-Ингушетии, общественностью и религиозными авторитетами». Было отмечено также, что принятие Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» от 26.04.1991 г. резко обострило ситуацию на всей территории юга России.
Очевидная правовая уязвимость Закона, тревога влиятельных политических кругов в субъектах Федерации и федеральном центре из-за возможных последствий реализации некоторых его статей привели к необходимости официальных оговорок, если не по содержанию, то относительно сроков выполнения закона.
3 июля 1992 г. Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин подписал Закон РФ «Об установлении переходного периода по государственно-территориальному разграничению в Российской Федерации». Негативное влияние ряда статей принятого Закона «О реабилитации репрессированных народов» было столь очевидным, что Э. Паин, являвшийся в то время советником Президента РФ, принятие 6-ой статьи Закона назвал «примером политического дилетантизма и безответственности» (газета «Известия», 6.11.1992 г.) Аналогичную оценку Закону и многие другие эксперты. В
1991-1992 гг. данный Закон стал политическим козырем притязаний не только на Пригородный район, но и на часть города Владикавказа.
В сентябре-октябре 1992 г. резко активизировалась политико-пропагандистская подготовка «решения» проблемы Пригородного района и части города Владикавказа. В кулуарах Верховного Совета Российской Федерации широко обсуждается проект Постановления ВС РСФСР «О определении территории и проведении выборов в Ингушской Республике», предусматривающего восстановление границ Ингушской Республики с Северо-Осетинской ССР по состоянию на 23 февраля 1944 г. вопреки ст. 80 Конституции РФ и ст. 65 Конституции СО АССР.
24 октября 1992 г. объединенная сессия Назрановского, Малгобекского, Сунженского райсоветов народных депутатов Ингушской Республики и депутатской группы Пригородного района Северной Осетии приняла решение, согласно которому «организаторами и исполнителями убийств ингушей и издевательств над ними в последние годы являются органы власти Северной Осетии. Лица ингушской национальности изгнаны со всех руководящих должностей, занимаемых ими в Осетии».
Эта явная провокация, цель которой состояла в объяснении следующего военно-политического шага. Пункт 2 решения объединенной сессии конкретно указывал содержание «другой тактики», о которой было упомянуто выше: «Выражая волю ингушского народа и в целях защиты своих родственников, проживающих в Северной Осетии, объединить добровольцев в отряды самообороны и организовать их дежурство во всех населенных пунктах Пригородного района Северной Осетии, где проживают ингуши».
В пункте 4 оно детализировано: «для обеспечения безопасности добровольцев и ингушей, проживающих в Пригородном районе, разрешить им использование личного огнестрельного и другого оружия, государственных транспортных и технических средств».
Таким образом, ингушская сторона сделала роковой выбор.
Тем не менее, 27 октября 1992 г. Верховный Совет Северо-Осетинской ССР выступил с «Обращением к гражданам Северной Осетии ингушской национальности», в котором призвал не поддаваться на провокации тех, кто призывает к неповиновению конституционным органам власти и насильственному изменению территориальных границ, становится на путь грубого нарушения законов Российской Федерации и Северо-Осетинской ССР».
К сожалению, 31 октября 1992 г. механизм вооруженного конфликта был уже запущен. Приведем краткую информацию о оначале недельных боев на территории Северной Осетии.
30 октября 1992 года в 23 часа 30 минут на автодороге в районе пос. Карца в результате обстрела автомашины ингушами погиб сотрудник милиции Г.Е. Болотаев и был тяжело ранен другой сотрудник милиции Т.В. Плиев. В течение всей ночи в ряде населенных пунктов Пригородного района велась стрельба из стрелкового оружия.
В 02 часа 02 минуты в селениях Дачное, Джейрах, Камбилеевское ингушские банды начали боевые - действия против неингушского населения этих сел. В 0,6 часов 25 минут на КПП-25 (у населенного пункта Чермен СОССР) напала вооруженная группа лиц ингушской национальности (более 400 человек). В завязавшейся перестрелке было ранено 2 военнослужащих войсковой части 3186. Нападавшими был захвачен БТР, личный состав был разоружен, 8 военнослужащих были взяты в заложники и отправлены в Ингушетию.
В 07 часов 01 минуту Черменское отделение милиции сообщило, что их начали обстреливать ингушские банды. В 07 часов началось массовое нападение вооруженных ингушей на села Пригородного района.
В 07 часов 40 минут Черменское отделение милиции перестало выходить на связь.
В 07 часов 45 минут для выяснения обстоятельств на КПП-25 командованием войск были направлены 6 БТРов, которые в последующем были блокированы, разоружены и захвачены ингушскими вооруженными бандами в количестве до 1,5 тысячи человек. Личный состав оперативно-войсковой группы также был разоружен. 84 российских военнослужащих были взяты в заложники и этапированы в Ингушетию.
В 06 часов 23 минуты пять сотрудников ЛТП (лечебно-трудового профилактория с. Дачное) были взяты ингушами в заложники.
К 06 часам 30 минутам в поселках Карца, Редант, Спутник, Южный ингушские банды вступили в бой с нарядами осетинской милиции. Несколько сотрудников милиции получили ранения, а Алан Боцоев погиб.
В 08 часов 16 минут в пос. Южном скопилось до 2-х тысяч вооруженных новейшим стрелковым оружием и гранатометами ингушей; окружен наряд милиции и ополченцы. Было подбито 2 БТРа. На Втором Реданте ранено 8 и убито 2 человека. Ингуши стреляли мз крупнокалиберных пулеметов и гранатометов,
В 10 часов поступила команда оперативно-войсковым группам сняться с охраняемых ими участков наступления ингушских бандформирований и не вмешиваться в ход боевых действий. Дороги на Осетию для ингушских бандформирований, усиленных захваченной у российских войск бронетехникой и вооружением, были открыты. В 11 часов большинство постов войсковых оперативных групп снялось с мест дислокации. Автор этого преступного приказа остался неизвестным.
В 9 часов 20 минут ингуши начали танковую атаку на с. Камбилеевское. На Дачное ингушами было направлено несколько БТРов. После снятия войсковых оперативных групп и объявления войсками «нейтралитета» началась массовая переброска ингушских бандформирований в Пригородный район и на окраины г. Владикавказа.
В 10 часов 00 минут на ингушском языке передано сообщение: «Объявлен сбор». Эта команда была подана как начало всеобщего наступления на территорию Осетии.
С этого момента стало ясно, что военные действия ингушских
вооруженных бандформирований заранее тщательно готовились специалистами военного дела и бои ведутся планово, а не спонтанно, что существует единое командование ингушских вооруженных формирований.
Со стороны г. Назрани в направлении Пригородного района Осетии началось движение ингушской бронетехники. В городе Владикавказе действовали вооруженные группы ингушей, к ним присоединились жители Владикавказа ингушской национальности.
В 10 часов 10 минут с. Камбилеевское атаковали 10 танков, 5 БТРов и более 100 ингушских боевиков. Начался массовый захват в заложники лиц осетинской национальности. В поселке Южном ингуши ввели в бой три пушки и крупнокалиберные пулеметы. На крышах домов засели и вели стрельбу снайперы. В селах Пригородного района обстреливались и поджигались дома, в которых проживали осетины. Обстрелу подвергались все транспортные средства. Начался расстрел лиц осетинской национальности.
В 10 часов 34 минуты 7 БТРов и несколько сот ингушей атаковали селение Ольгинское, входящее в состав Правобережного района Северной Осетии, но которое никогда не было объектом спора.
В 11 часов 55 минут ингушскими бандами блокирован и разоружен личный состав войсковой части 6801 (пос. Дачное, Северная Осетия). Напавшие захватили 33 автомата Калашникова, 16 пистолетов, 50000 патронов, разграблено военное имущество, 5 военнослужащих в качестве заложников были отправлены в Ингушетию.
Примерно в 12 часов в с. Чермен вошли 7 ингушских танков. В это же время в с. Предгорное на пост внутренних войск и МВД Осетии совершено нападение ингушей. 2 сотрудника были захвачены, 3 солдата получили ранения.
В 12 часов в с. Октябрьское приземлился вертолет, из которого начали расстреливать людей.
К 12 часам 15 минутам Пригородный райотдел милиции был полностью окружен и блокирован ингушами. Личный состав отдела вел неравный бой.
В 13 часов 44 минуты из ингушского села Джейрах были подвезены пушки и около 100 вооруженных ингушей.
В 13 часов 10 минут лицами ингушской национальности атакован батальон войсковой части 6801 (пос. Дачное, Северная Осетия). 20 военнослужащих были взяты в заложники. Оружие, боеприпасы, боевую технику и имущество батальона разграбили. В результате обстрела войсковой части 3402 получил смертельное ранение сержант А.И. Волков и ранен рядовой Денисов И.А.
К 14 часам 10 минутам ингушские вооруженные формирования вплотную подошли к окраинам г. Владикавказа. Начался штурм промышленных предприятий и учреждений. Вооруженные стычки с ингушами отмечались в районе медицинского института. В 14 часов 43 минуты ингушские банды дошли до санатория «Осетия» (южная окраина г. Владикавказа). С трех БТРов начался обстрел электроподстанции и пивзавода. В город стали проникать ингушские БТРы.
В 21 час 30 минут со стороны г.Малгобека (Ингушетия) через Камбилеевку проехало около 20 танков и большое количество автотранспорта с людьми.
В 23 часа 35 минут возобновился интенсивный обстрел селения Ольгинское (Северная Осетия). На окраинах Владикавказа велась интенсивная перестрелка противоборствующих сторон.
Такова далеко неполная хроника первых суток развязанной ингушскими экстремистами войны против Северной Осетии.
В этой войне непосредственное участие принимали лица ингушской национальности, постоянно проживающие за пределами Осетии и Ингушетии вплоть до районов Крайнего Севера и Казахстана. Они заблаговременно были вызваны в Ингушетию. Бесспорным доказательством этого служит хотя бы список 200 раненых ингушей с указанием «географии» их проживания, опубликованный в газете «Сердало» в номере от 12 ноября 1992 г.
Только 2 ноября 1992 г. в 18 ч. 30 мин., когда стал очевиден крах военного варианта отчуждения территории Пригородного района, Чрезвычайный комитет Ингушской Республику призвал «прекратить боевые действия, осуществить организованный отход с занимаемых позиций всем вооруженным формированиям и лицам».
Готовность Чрезвычайного Комитета Ингушской Республики к прекращению боевых действий была вызвана отнюдь не заботой о гражданском населении и миролюбием.
Утром 2 ноября 1992 г. Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин подписал Указ «О введении чрезвычайного положения на территории Северо-Осетинский ССР и Ингушской Республики». В соответствии с ним, кроме традиционных мер осуществления чрезвычайного положения, пунктом 4 «д» предписывалось «выдворение нарушителей общественного порядка, не являющихся жителями данной местности, к месту их постоянного проживания или за пределы территории, на которой введено чрезвычайное положение, за их счет».
Активные боевые действия продолжались до 7 ноября 1992 г. Они сопровождались массовыми убийствами, захватом заложников, разрушением объектов народного хозяйства, угоном транспорта и скота.
Так, в Заявлении заместителя главы Временной администрации С.К. Шойгу от 9 ноября 1992 г. содержится требование к ингушским вооруженным формированиям освободить российских военнослужащих, захваченных в заложники на южной окраине населенного пункта Дачное.
Ход конфликта и его тяжкие последствия вызвали негативный общественно-политический резонанс на Северном Кавказе и в России в целом. 10 декабря 1992 г. принято Постановление Съезда народных депутатов Российской Федерации, в котором признаны «недопустимыми нарушения территориальной целостности субъектов Российской Федерации».
Вооруженная акция соседей вызвала справедливый гнев многонационального народа Северной Осетии, что нашло отражение в Заявлении Верховного Совета Северо-Осетинской ССР «О вероломной агрессии ингушских национал-экстремистов против Северо-Осетинской Советской Социалистической Республики» от 10 ноября 1992 г.
В то же время, понимая меру исторической ответственности перед народами Северной Осетии, руководство республики ориентировалось исключительно на мирный путь урегулирования и ликвидации последствий конфликта. Уже по истечении двух месяцев с момента трагедии Постановлением Президиума Верховного Совета СО ССР была образована делегация для участия на переговорах с полномочными представителями Ингушской Республики.
24 января 1993 г. в Кисловодске делегации Северной Осетии во главе с Ю.Г. Бираговым и Ингушетии во главе с М.А. Баркинхоевым подписали «Протокол о намерениях», предусматривающий «взаимное уважение суверенитета сторон, невмешательство во внутренние дела другу друга». В Протоколе намечены и другие меры, в частности: «безусловный отказ от любых насильственных действий в разрешении спорных вопросов; комплексное решение проблем беженцев» и др.
20 марта того же года главы Северной Осетии А. Галазов и Ингушетии Р. Аушев подписали «Соглашение о мерах по комплексном решению проблемы беженцев и вынужденных переселенцев».
Развитие процесса сближения позиций сторон серьезно осложняла антиосетинская компания, развернувшаяся в СМИ Ингушетии и некоторых центральных изданиях. Руководство Северной Осетии не раз обращало на это внимание.
26 июня 1994 г. в г. Беслане был подписан «Порядок возвращения и расселения беженцев и вынужденных переселенцев в места их прежнего компактного проживания в населенных пунктах Чермен, Донгарон, Дачное, Куртат Пригородного района Республики Северная Осетия».
В этих условиях пункт Соглашения от 11 июля 1995 г. об «отказе от территориальных притязаний друг к другу» приобретал особую актуальность, давая надежду на будущее.
Однако, она была перечеркнута, когда уже через день (!) Президент Республики Ингушетия Руслан Аушев заявил в интервью «Общей газете: «Никаких территориальных претензий у нас не было и нет, поэтому и отказ от них — вещь вполне закономерная. А что до Пригородного района, то он должен быть возвращен Ингушетии в соответствии с Законом, принятым еще Верховным Советом Российской Федерации. Закон этот пока еще никто не отменял. А на чужое мы действительно не претендуем». Это заявление, шокирующее своей прямолинейностью, в умах граждан Северной Осетии углубило серьезные сомнения в искренности намерений ингушской стороны строить отношения с соседями на принципах мира и дружбы.
Конечно, непрерывный переговорный процесс, идущий на всех уровнях, приносил определенные результаты. Но перелом в психологии людей, переживших конфликт, еще не наступил. Среди широких слоев населения и общественных движений РСО-Алания преобладало мнение о возможности разрешения конфликта лишь при раздельном проживании осетин и ингушей, а возвращение последних допустимо только после подписания мирного о договора и официально провозглашенного и закрепленного юридически отказа от территориальных притязаний к Северной Осетии.
Несмотря на это, 20 апреля 1996 г. во Владикавказе Председатель Правительства Республики Северная Осетия-Алания Ю. Бирагов и Председатель Правительства Республики Ингушетия М. Дидигов подписали новый «Порядок возвращения переселенцев в места их прежнего постоянного проживания».
Конечно, не все шло гладко и без проблем. Но переговоры продолжались, беженцы возвращались.
Процесс урегулирования отношений между РСО-Алания и Республикой Ингушетия потому и называется процессом (а не единовременным актом: президентским указом, законом, формальным подписанием соглашения или договора), что требует определенного времени и соответствующих социально-экономических, политических и психологических условий. Очевидно, что успех этого процесса связан с поиском компромисса, взаимоприемлемых уступок. Но также очевидно, что на уступки следует идти обеим сторонам с соблюдением баланса интересов. Шаг в этом направлении был сделан в декабре 1995 г., когда Президенты соседних республик парафировали «Договор об урегулировании отношений и сотрудничестве между Республикой Северная Осетия - Алания и Республикой Ингушетия».
10 июня 1996 г. в зоне конфликта состоялись Парламентские слушания Государственной Думы, по результатам которых были приняты рекомендации, направленные на преодоление осетино-ингушского конфликта.
На морально-психологическую обстановку в зоне конфликта негативно влияли некоторые непродуманные шаги руководства Республики Ингушетия.
12 сентября 1996 г. Народное Собрание - Парламент Республики Ингушетия принял решение «не ратифицировать» приведенный выше «Порядок возращения вынужденных переселенцев в места их прежнего проживании". Решение ингушских парламентариев на определенное время приостановило процесс возвращения лиц ингушской национальности.
Неизменной осталась позиция Назрани в отношении ст. 11 Конституции РИ, вызывающая у широких слоев населения Северной Осетии озабоченность и недоверие к соседям.
Парламент Республики Северная Осетия - Алания проделал определенную работу по созданию правовых и политических условий урегулирования осетино-ингушских отношений. В частности, согласно Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации, на заседании Парламента РСО - Алания 22 апрели 1996 г. внесены изменения в статью 10 Закона «О выборах в Парламент РСО-Алания», что привело ее в соответствие с Конституцией РФ и российским законодательством.
Для приведения принятого 14 сентября 1990 г. Постановления Верховного Совета СО АССР «Об общественно-политической ситуации в республике» в соответствие с Законом РФ «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» Парламент Республики Северная Осетия-Алания 20 июня 1996 г. признал утратившим силу пункт 8 названного Постановления.
Принято также решение Парламента РСО-Алания «О признании утратившим силу Постановления Верховного Совета Северо-Осетинской ССР от 6 марта 1993 г. «О программе комплексного решения проблем беженцев, вынужденных переселенцев и лиц, покинувших территорию Северной Осетии», которым юридически исчерпана проблема «о невозможности совместного проживания».
20 ноября 1996 г. во Владикавказе состоялась первая рабочая встреча представителей Парламента Республики Северная Осетия-Алания и Народного Собрания — Парламента Республики Ингушетия. Выражая стремление к дальнейшему урегулированию осетино-ингушского конфликта, стороны подписали Протокол, договорились о проведении встречи официальных парламентских делегаций двух республик, определили круг проблем для первоочередного рассмотрения.
30 мая 1997 г. в г. Владикавказе в ходе официальных переговоров советов парламентов Республики Ингушетия и Республики Северная Осетия-Алания принят План совместной работы парламентов РИ и РСО-Алания по ликвидации последствий событий октября-ноября 1992 г.
25 июля 1997 г. в Республике Северная Осетия - Алания состоялась встреча, в которой приняли участие секретарь Совета безопасности РФ Иван Рыбкин, министр по делам национальностей и федеративным отношениям Вячеслав Михайлов, президенты РИ и РСО-Алания Руслан Аушев и Ахсарбек Галазов. Цель встречи — знакомство представителей федеральных органов власти с обострившейся социально-политической обстановкой в зоне осетино-ингушского конфликта.
4 сентября 1997 г. в Москве при активном участии председателя Правительства Российской Федерации В. Черномырдина президенты РСО-Алания А. Галазов и РИ Р. Аушев подписали «Договор об урегулировании отношений и сотрудничестве между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия».
Диалог продолжался. Но главным препятствием, не снятым и в ходе прошедших этапов переговоров, оставался различный подход сторон к принципам территориальной целостности субъектов РФ.
15 октября 1997 г. Премьер-министр России В. Черномырдин, Президенты РСО-Алания А. Галазов и РИ Р. Аушев подписали Соглашение, 6 пункт которого гласил: «Обеспечить возвращение вынужденных переселенцев во все населенные пункты РСО-А и РИ». Позже, 25 февраля 1999 г., в г. Ессентуки было подписано новое Соглашение, по основным пунктам повторявшее предыдущее.
В своей деятельности руководство РСО-Алания стремилось к взаимовыгодному сотрудничеству, установлению и поддержанию добрососедских отношений со всеми нашими соседями. Однако это невозможно, если не выполнять взятые на себя обязательства по урегулированию отношений между двумя республиками.
Прорыв в процессе постконфликтного развития отношений между соседями наступил в 1999 г. Правда, многие граждане ингушской национальности, в 1992 г. по различным причинам покинувшие свои дома, уже не желали возвращаться. Это является еще одним подтверждением мирового опыта урегулирования межнациональных конфликтов. Люди должны возвращаться в места прежнего обитания только на добровольной основе, без нажима, с соблюдением прав и свобод человека.
Грубые выпады в адрес руководства и народа Северной Осетии, периодически поднимаемый вопрос о «возврате исторических территорий» свидетельствовали о нежелании или неспособности ингушской стороны конкретными шагами подтвердить готовность к цивилизованному диалогу для установления нормальных отношений между соседними народами.
В этой связи тогдашний Председатель Правительства РСО-Алания Т.Д. Мамсуров в письме от 28 апреля 1999 г. Председателю Правительства Республики Ингушетия и в Представительство Полномочного представителя Президента РФ в РСО-Алания и РИ практически дезавуировал подписанное им же т.н. Ессентукское Соглашение, резко отметив: «В данной ситуации мы не видим смысла следовать Соглашению 25 февраля 1999 года до тех пор, пока ингушская сторона не подтвердит конкретными шагами свою приверженность процессу мирного урегулирования межреспубликанских отношений и не остановит антиосетинскую истерию и безнаказанные выпады».
На короткий период антиосетинская компания в СМИ Ингушетии прекратилась; однако затем вспыхнула с новой силой.
Конечно, возвращаются не все. Но, возможно, кто-то по каким-то причинам и не хочет участвовать в этом процессе. Не все соглашаются начинать обустройство своей жизни заново на прежнем месте. Здесь трудно найти работу. Но пенсия выплачивается всем по закону и в те же сроки, что и остальным гражданам Северной Осетии. Обеспечено медицинское обслуживание. Дети учатся в школах со своими сверстниками Пригородного района. Из Назрани открыты специальные автомаршруты в несколько населенных пунктов РСО-Алания (чего не было даже в доконфликтное время), где компактно проживают граждане ингушской национальности.
Процесс интеграции ингушского меньшинства в социально-экономическую жизнь Северной Осетии был и остается очень сложным и нет необходимости (да и опасно) его форсировать. Интеграция должна стать результатом общих усилий, в том числе и самих ингушей. Со своей стороны, руководство Северной Осетии может обеспечить посильные (исходя из реальной ситуации) возможности для этого: возможность учиться, но не квоты на учебные места; возможность работать, но не гарантии получения «номенклатурного» места; получение других социальных благ, но наравне со всеми другими жителями республики.
Очередное обострение ситуации пришлось на весну - 27 апреля 2001 г. Сунженский районный суд Республики Ингушетия в открытом судебном заседании рассмотрел гражданское дело по жалобе общественно-политического движения «Ахки-Юрт» к Правительству Российской Федерации (!) по поводу неисполнения Закона РФ «Об образовании Ингушской Республики в составе РФ». Причем, своим решением суд обязал (!?) Правительство РФ приостановить юрисдикцию органов исполнительной власти РСО-А на территори Пригородного района и части Малгобекского района (в границах 1944 г.) до государственно-территориального разграничения между РИ и РСО-А. В июле того же года ингушские юристы пошли еще дальше, через газету «Сердало» заявив: поскольку от Правительства РФ ни кассационных, ни частных жалоб на решение Сунженского суда не поступило, принято решение «признать юридическую принадлежность» названных выше районов Республике Ингушетия.
Среди осетинского населения РСО-А решение Сунженского суда вызвало резкие протесты, едва не вылившиеся в стихийные массовые выступления. Лишь своевременное вмешательство республиканских властей и руководства местного самоуправления Пригородного района, проведших целый ряд встреч с жителями района, разъяснивших всю абсурдность действий ингушского суда, предотвратило массовые выступления. Тем не менее, в умах многих жителей остались сомнения; люди все чаще задают вопрос: с какими мыслями и намерениями возвращаются к нам ингуши? Хотят ли они жить в мире или все же попытаются отторгнуть Пригородный район.
В протесте Генеральной прокуратуры Российской Федерации определение Сунженского районного суда отменяется в виду «существенных нарушений норм права». В частности, указывается, что в соответствии с ч. 3 ст. 67, п. «а» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ, границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены лишь с их взаимного согласия. К тому же, изменение границ между субъектами РФ относится к ведению Совета Федерации, а не Правительства России. В протесте специально подчеркнуто, что районный «суд вышел за пределы предоставленных ему действующим федеральным законодательством полномочий и необоснованно определил границы двух соседствующих субъектов Российской Федерации».
К сожалению, в самой Ингушетии официальные круги лишь отмежевались от решения районного суда, но не осудили сам прецедент, созданный судом, не разъяснили общественности Ингушетии незаконность этого решения, его опасность для процесса стабилизации обстановки в регионе.
Возможно поэтому районный суд Сунженского района 19 ноября 2001 г. вновь рассмотрел данный вопрос, оставив протест Генеральной Прокуратуры РФ «без удовлетворения». И вновь, опираясь на ст. 3 и 6 Закона «О реабилитации репрессированных народов», высказался за «территориальную реабилитацию» ингушского народа, т.е. «восстановление национально-территориальных границ», существовавших до 1944 г.
В 2002 г., после выборов в Республике Ингушетия ее Президентом был избран М.М. Зязиков. Новое руководство Ингушетии смогло на время изменить отношения с соседями, исходя из учета взаимных интересов. Позиции сторон настолько сблизились, что созрели условия для юридического закрепления взаимоотношений соседних республик. 11 октября 2002 г. подписано Соглашение между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия о развитии сотрудничества и добрососедстве.
В совместном заявлении Президентов соседних республик говорится: «Позитивные перемены в отношениях между соседними республиками, … отношения взаимопонимания и высокого доверия между руководством открывают перспективу созидательных дел». Далее президенты подчеркнули: «Северный Кавказ является важнейшим регионом многонациональной федеративной России. Поэтому мы будем способствовать его превращению в регион стабильного мира, взаимопонимания, политического и социально-экономического сотрудничества. Мы будем стремиться развивать отношения дружбы и сотрудничества со всеми субъектами Юга России, народами Закавказья» (Заявление 2002, с. 11).
Подписание Договора между РСО-Алания и РИ – важный шаг на пути к восстановлению былых отношений между соседними народами. Хотя на пути к достижению конечной цели еще не мало придется пройти. Ни для кого из внимательно наблюдающих за развитием ситуации в зоне бывшего осетино-ингушского конфликта не секрет, что Договор подписан при непосредственном участии федерального центра, а само подписание нацелено на реконструкцию осетино-ингушских отношений в контексте укрепления институтов российского государства. «Соглашение является серьезным сигналом об изменении общественно-политической атмосферы во всем северокавказском регионе, об обретении государством устойчивости – того ключевого макрополитического фактора, дефицит которого в решающей мере обусловливал возможности для неформальной легитимации этнического насилия». Договор «дает понять, что насильственные этнические стратегии вновь лишаются ресурсов легитимности и институциональной мобилизации» (Цуциев 2003, с. 47).
Некоторое «потепление» между соседними народами – не всем по нраву. Осень 2003 года выдалась «жаркой» по масштабам и уровню различных мероприятий, так или иначе связанных с межнациональными отношениями и процессом урегулирования осетино-ингушского конфликта 1992 г. В ряду таких мероприятий - прошедший 29-30 сентября в Сочи семинар-совещание председателей законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации по теме: «О законодательном обеспечении реализации государственной национальной политики»; вынесение на обсуждение проекта федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации»; парламентские слушания 9 октября, проведенные Комитетом Государственной Думы по делам национальностей (председатель – В.И. Никитин). На этот раз была заявлена тема «О мерах, принимаемых органами государственной власти по возвращению вынужденных переселенцев в Пригородный район Республики Северная Осетия-Алания».
На сочинском совещании по проблемам межнациональных отношений, парламентарии Республики Ингушетия вновь подняли проблему отношений между РСО-Алания и РИ, и в который уже раз оперировали устаревшими «аргументами». Как заметил заместитель Председателя Парламента Северной Осетии С. Кесаев, «пользоваться конспектами десятилетней давности политикам не совсем уместно. Но именно по этому пути пошли наши ингушские коллеги». Приведенные ими статистические данные о численности вынужденных переселенцев-ингушей, еще не вернувшихся на прежнее место жительства, явно завышены: «вновь звучала цифра – 40 тысяч, что не соответствует действительности». 20 апреля 2003 г. комиссия Управления по делам миграций МВД РФ подписала протокол, в котором зафиксировано, что по состоянию на тот день «из числа пострадавших в результате конфликта 1992 г. в государственной помощи еще нуждается 11088 человек в РИ и 505 человек – РСО-А. Протокол подписан руководителями миграционных органов обеих республик.
Однако, если судить по высказываниям официальных кругов Ингушетии, точку ставить еще рано. Приведем один лишь пример. В апреле 2003 г. РИ посетила делегация Европарламента. Ее члены встретились с и.о. Председателя Правительства Республики Ингушетия Т. Могушковым. Последний в ходе беседы с европейскими делегатами отметил: «что касается ситуации с вынужденными переселенцами из Пригородного района Северной Осетии, то их на территории Ингушетии находится 20 тысяч человек. Я считаю, что власти Северной Осетии проявляют определенный авторитаризм, не допускают ингушей без всяких на то оснований в места исторического их проживания. В то время как представители североосетинских национальностей продолжают жить в этих населенных пунктах».
Оставим это высказывание и.о. Председателя Правительства РИ без комментариев. Приведем лишь мнение делегатов V съезда осетинского народа, состоявшегося в конце октября 2003 г.: «мы никогда не отождествляли простой ингушский народ с экстремистами, несущими полную ответственность за трагедию осени 1992 г. Но мы верим, что оба наших народа при активном содействии всех здоровых сил Осетии и Ингушетии действительно сумеют в обозримом будущем полностью восстановить былые добрососедские отношения».
Между тем на процессе урегулирования отношений между двумя республиками крайне отрицательно сказываются преступления, совершенные гражданами ингушской национальности на территории Северной Осетии. Для примера приведем лишь наиболее резонансные уголовные дела.
Одно из них в прессе получило известность как «Расстрел КПП-13» 12 сентября 1998 г. В свое время приказом Министра внутренних дел Российской Федерации на приграничной с Республикой Ингушетия территории был выставлен стационарный пост, где совместно несли службу осетинские и ингушские милиционеры. Этот уникальный, продиктованный доброй волей, пример совместной службы по охране общественного порядка закончился небывалым по своей циничности предательством ингушскими милиционерами своих товарищей по службе. В то время, когда осетинские милиционеры отдыхали после смены, к посту подъехали боевики и на глазах ингушских сотрудников расстреляли всех осетинских милиционеров. В результате 5 человек было убито и 1 захвачен в плен. Позднее суд приговорил Р.Я Могушкова к 22 годам, Х.А. Куркаева – 15 годам и И.М. Таршхоева – к 10 годам в ИК строго режима.
В результате террористических актов 19 марта 1999 г. на Центральном рынке г. Владикавказа и 16 мая 1999 г. в пос. Спутник Северной Осетии погибло 58 человек, ранено – 115. В результате судебного разбирательства А.М. Цуров был приговорен к пожизненному лишению свободы, А.Х. Хутиев – к 23 годам, М.Г. Темирбиев – к 23, У.И. Ханиев – к 10, М.А. Гудантов – к 10 и Э.И. Зеушев – к 6 годам лишения свободы.
В результате террористических актов, совершенных на рынке «Фаллой» г. Владикавказа 11 ноября 2001 г. и на цветочном ряду Центрального рынка 28 апреля 2002 г. погибли 12 человек, ранено – 54. За эти злодеяния Р.М. Чахкиев и М.А. Темирбиев приговорены к 24 и 18 годам лишения свободы соответственно.
В этих и других случаях власти Северной Осетии с большим трудом сдерживали эмоции сограждан, предотвращали совершенно объяснимые массовые протесты населения. Однако каждое новое преступление сужало аргументацию руководства РСО-Алания; тезис о том, что «преступник не имеет национальности» работал все менее эффективно.
Тем не менее за 12 постконфликтных лет в Республике Северная Осетия-Алания накоплен уникальный опыт по возвращению вынужденных переселенцев. По данным Специального представительства Президента Российской Федерации в Республике Северная Осетия-Алания и Республике Ингушетия, на 1.09.2004 г. состоялось возвращение 1657 семей вынужденных переселенцев. Всего же оказана помощь 4044 семье (21 823 человека). Еще около 600 семей (примерно 4000 человек) обустраиваются при государственной поддержке вне мест прежнего жительства. В целом количество мигрантов ингушской национальности, которым оказано содействие в решении проблем как возвращения, так и обустройства на новом месте жительства, составляет 80% от числа граждан, чья прописка или проживание до начала конфликта 1992 г. были подтверждены.
Не всегда были на высоте и федеральные органы власти, в частности – соответствующий комитет Гос. Думы РФ. На вышеназванном совещании осенью 2003 г. Председатель Думы Г. Селезнев обратил внимание на один пробел: «К сожалению, отсутствие целостной государственной национальной политики приводит к неудовлетворительному финансированию этого важного направления, что видно и по проекту бюджета на 2004 г. На цели реализации национальной политики не заложено ни копейки». Продолжая далее, спикер Думы отметил: «Получается парадокс: государство как бы не замечает тех проблем, которые существуют. Разжечь межнациональную рознь в ряде наших регионов ничего не стоит». Не это ли является объективной оценкой деятельности комитета В. Никитина?
На сегодняшний день принято несколько федеральных документов, напрямую касающихся национальной политики. Это «Концепция государственной национальной политики Российской Федерации» и Федеральный закон «О национально-культурной автономии». Но приняты они еще в 1996 г. и требуют существенной корректировки и доработки. А вот Федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации» до сих пор нет. В результате сегодня мы наблюдаем ведомственную разобщенность при реализации национальной политики. «Вдобавок, - подчеркнул зам. Председателя Совета Федерации, А. Торшин, - кадровый состав органов, занимающихся национальными проблемами, очень слабый» (Торшин 2003, с. 14).
Комментарии здесь излишни.
Не способствовала сближению публикация М. Рашидова «Диктат Закона как средство урегулирования осетино-ингушского конфликта» («Известия», 2004, № 116 от 1 июля). В ней в который раз приведен весь «набор» прежних требований радикальных групп внутри ингушского общества: территориальные притязания, поиски аргументов путем грубого искажения истории, избирательность в трактовке юридических материалов и т.д. Среди «новинок» – «конфликт цифр».
Передергиваются, например, цифры погибших в ходе конфликта осени 1992 г. «В этой бойне (?), - утверждает автор статьи , - погибло более 500 мирных (?) граждан ингушской национальности (по данным Прокуратуры Российской Федерации в период конфликта с обеих сторон погибли 583 человека разных национальностей, в том числе 350 ингушей и 192 осетина), большинство из которых были умерщвлены (?) в концлагерях (?!), созданных задолго до конфликта». Вот это – действительно новая трактовка тех печальных событий. Невольно может сложиться впечатление, что это осетины с оружием в руках пошли на Назрань, а не ингуши на села Пригородного района. И уж вовсе сбивает с ног «факт» «умерщвления в концлагерях мирных ингушей». Удивляет не только то как такое можно написать, но и то как это можно опубликовать.
Чтобы оценить масштабы решения проблем, вызванных конфликтом 1992 г., обратимся к опыту решения аналогичных проблем в пределах Европы. Приведем всего один, но весьма показательный пример – судьбу т.н. «судетских немцев» (хотя они жили не только в Судетской области). В 1945-1946 гг. три миллиона немцев были депортированы из Чехословакии специальным распоряжением президента Э. Бенеша. Причем, все они были лишены «гражданства и всей собственности». 60 лет судетские немцы не могут добиться от различных европейских судебных инстанций даже не возвращения в родные места, а хотя бы компенсации за утраченное имущество. Ян Шиха, представитель Чешского культурного центра в Мюнхене, недавно отметил: «Историю не перепишешь, и даже если немцы этого захотят, у них это не выйдет». Напомним, что в ходе депортации погибло от 30 тысяч (по оценке чешской стороны) до 250 тысяч (по подсчетам организаций судетских немцев) человек. Принятие решения о депортации 3 млн немцев власти Чехии мотивировали угрозой возобновления кровопролития.
«После падения коммунистического режима в Чехословакии, - подчеркивает Я. Шиха, - президент Вацлав Гавел извинился перед судетскими немцами за депортацию». Однако, вынужденные переселенцы требуют гораздо большего: «Верните нам нашу собственность или выплатите 250 миллиардов компенсации». Реакция чехов последовала незамедлительно: «В таком тоне разговаривать мы не будем и уж точно ничего не заплатим».
Как видно, два члена Евросоюза не могут найти решения проблемы вынужденных переселенцев. Хотя прошло почти 60 лет! Судетским немцам и на прежние места жительства не позволяют вернуться, и собственность не возвращают, и компенсации не выплачивают.
На этом фоне видно, какая огромная работа проделана за 12 последних лет в деле урегулирования последствий осетино-ингушского конфликта 1992 г.
Краткий обзор истоков, течения и поисков разрешения последствий конфликта хотелось бы завершить на мажорной ноте. Но ужасная трагедия в Беслане в начале сентября 2004 года отбросила процесс урегулирования отношений между соседними республиками далеко назад. В этой ситуации прогнозировать возможное развитие событий трудно. Все усилия здоровых сил Северного Кавказа и России в целом направлены на предотвращение нового кровопролития. Насколько успешны будут предпринимаемые в этом направлении меры, сказать трудно. Более отдаленные перспективы пока не разглядеть вовсе. Что там, за туманом?
Библиография.
Архивные материалы.
ПАСОО – Партархив Северо-Осетинской области.
ЦГА РСО-А –Центральный государственный архив Республики Северная Осетия-Алания.
ЦГА ЧИАССР – Центральный государственный архив Чечено-Ингушской АССР.
ЦГВИА – Центральный государственный военно-исторический архив.
ЦГИА – Центральный государственный исторический архив.
Официальные документы.
Договор об урегулировании отношений и сотрудничестве между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия. 4 сентября 1997 г.
Закон Российской Федерации «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации». 4 июня 1992 г.
Закон Российской Советской Федеративной Социалистической Республики "О реабилитации репрессированных народов» 26 апреля 1991 г.
Закон Российской Федерации «Об установлении переходного периода по государственно-территориальному разграничению в Российской Федерации. 3 июля 1992 г.
«Закрытое письмо Чечено-Ингушского обкома КПСС коммунистам областной парторганизации» март 1973 г. // Парт. архив Чечено-Ингушского обкома КПСС.
Заявление Верховного Совета Северо-Осетинской Советской Социалистической Республики «О вероломной агрессии ингушских национал-экстремистов против Северо-Осетинской Советской Социалистической Республики. 10 ноября 1992 г.
Заявление… 2002. – Заявление Президента Республики Ингушетия и Президента Республики Северная Осетия-Алания // Информационно-аналитический сборник Парламента РСО-Алания. № 8 (79).
Конституция Российской Федерации. М., 1996.
Конституция Республики Северная Осетия-Алания. Владикавказ, 1996.
Конституция Республики Северная Осетия-Алания. Владикавказ, 2000.
Обращение Верховного Совета Северо-Осетинской ССР в Конституционный суд РСФСР.
Обращение Чрезвычайного Комитета Республики. 2 ноября 1992 г.
Постановление Совета Народных комиссаров СО АССР от 14.04. 1944 г. № 216.
Постановление СНК СО АССР от 14.07.44 г. № 429.
Постановление Совета Министров РСФСР от 12.04.1957 г. № 205.
Постановление съезда народных депутатов Российской Федерации «О мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территории Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики. 10 декабря 1992 г.
Распоряжение Совета Министров РСФСР от 15.07. 1957 г. № 3152-Р.
Решение объединенной сессии Назрановского, Малгобекского, Сунженского райсоветов народных депутатов Ингушской Республики и депутатской группы Пригородного Района Северной Осетии. 24 октября 1992 г.
Соглашение «О мерах по комплексному решению проблемы беженцев и вынужденных переселенцев на территориях Ингушской Республики и Северо-Осетинской ССР. 20 марта 1993 г.
Соглашение между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия о развитии сотрудничества и добрососедстве. 11 октября 2002 г.
Статистический 1878. - Статистический сборник Терской области. Вып. I, Владикавказ.
Статистический 1926. – Статистический справочник.
Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 22.05.1944 г. № 621.
Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 9.01. 1957 г. «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области».
Указ Президента Российской Федерации «О введении чрезвычайного положения на территории Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республики. 2 ноября 1992 г.
Условия … 1918. – Условия мира между осетинами, казаками и ингушами // Архив СОИГСИ, ф. С.М. Кирова, связка № 3, д. 37, л. 66.
Литература.
Абдулатипов Р.Г. 1991. Человек. Нация. Общество. М
Абдулатипов Р.Г. 1991а. Природа и Парадоксы национального «Я». М.
Абдулатипов Р.Г. 1994. Власть и совесть: политика, люди и народы в лабиринтах смутного времени. М.
Абдулатипов Р.Г. 2000. Национальный вопрос и государственное устройство России. М.
Абдулатипов Р. 2003. Создание российской нации // РГ. 21 VIII.
Вахушти 1904. География Грузии // Зап. КОИРГО. Т. XXIV. Вып. 5.
Вестник ВГК. 1996. № 13.
Всесоюзная… 1926. - Всесоюзная перепись населения 1926 г., т. V, отд. 1. М.
Демографический энциклопедический словарь. М. 1985.
Дзадзиев А.Б. 2003. Осетино-ингушский конфликт: современное состояние проблемы // Central Asia and Caucasus. Sweden. 2003. № 3.
К событиям…1918, № 273. – К событиям в ст. Тарской. От Совета Народных Комиссаров // Терский край.
Пригородный район 1997. – Пригородный район: выбор цели. Владикавказ.
Россия 2000. - Россия: центр и регионы. Вып.5. М.
Северная Осетия 1995. – Северная Осетия: этнополитические процессы 1990-1994 гг. Очерки. Документы. Хроника Т.З. М..
Торшин А. 2003. Национальный вопрос // РФ сегодня. № 3.
Цуциев А. 2003. Осетино-ингушский конфликт 1992 года: Некоторые итоги десяти лет урегулирования // Бюллетень Владикавказского института управления. Вып. 9.
Информационно-аналитический центр Парламента РСО-А
