Накануне праздника - небольшой юмор. рассказец "Как становятся танкофилами"
Конечно, не Кошкин, но может кому понравится. Случаи практически жизненные.
РАССКАЗ
Началось это несколько лет назад. К тому времени я, рядовой бухгалтер рядовой конторы, являлся вполне рядовым в плане хобби человеком – коллекционировал поездки на дачу по выходным, читал в метро спортивную газету, а вечерами созерцал голубой экран.
Всё перевернулось с приходом в нашу бухгалтерию нового расчётчика, молодого парня Витю с загадочным характером. Для начала он поинтересовался у меня, не буду ли я против, если он повесит в нашем кабинете новый календарь. Разумеется, я против не был. Он достал нехилый такой рулончик, где-то метр на два, развесил его, и на меня со стены уставился какой-то огромный и жуткий агрегат, в котором я, отойдя от потрясения, по наличию пушки опознал танк. Я решил проявить вежливость и участие и поинтересовался, что это за танк за такой. Он вскинул на меня от компьютера удивлённые глаза и что-то сказал, но я не разобрал, а он снова углубился в отладку «Паруса». Переспрашивать я не решился, дабы не прослыть глухим.
Ещё раз взглянув на календарь, я заметил, что кроме самого календаря как такового (почему-то на немецком) и страшной машины, там что-то было написано мелким шрифтом. Вчитавшись, я не нашёл ничего полезного, кроме фамилии фотографа и некоей надписи SdKfz.142/1, означавшей, видимо, название типографии или номер заказа. Любопытство уже крепко взяло меня, я набрался храбрости и повторил вопрос, добавив, что там ничего не написано. Он снова оторвался от монитора и, заявив, что этого быть не может, лично подошёл к стене и ткнул пальцем в SdKfz.142/1. «Вот же написано – «Штуг 3», – произнёс он и, подозрительно оглядев меня с ног до головы, сел обратно. Я затруднился. Мучительно хотелось спросить, где в этом наборе согласных он углядел какой-то «штуг», да ещё и 3 вместо 142.
Тут следует сказать, что в бронетехнике я, естественно, не разбирался совсем, но из курса школьной истории и из фильмов про войну я твёрдо знал, что у немцев был танк «Тигр», который был самым сильным, а у нас был Т-34, который был самым лучшим, правда, как это соотносилось друг с другом, я не понимал. Я допускал, что существовали ещё какие-то виды танков, но был уверен, что:
а) их было мало,
б) они не играли никакой роли,
в) они никому не интересны,
и, наконец,
г) они были страшны внешне по причине технического несовершенства и моральной убогости, а также явной отсталости их изобретателей.
Принимая во внимания всё вышеизложенное, календарный агрегат, несомненно, относился к классу побочных уродов семейства страхолюдных. К тому же следовало сбить спесь с молодого нахала, дабы он не мнил других идиотами и не думал, что, повесивши у себя календарь с архаичной колымагой, он стал обладателем знаний о чём-то, другим неведомом. Да и что он о ней и знать-то мог, разве что видел пару раз картинку в каком-нибудь музее или в толстой пыльной библиотечной книжке.
О чём я сообщил ему, попутно поинтересовавшись заодно, что он в ней нашёл, и сделала ли она хоть один выстрел за всю свою (вне всякого сомнения, короткую) историю. Вслед за чем посоветовал, что если уж ему хочется танков, даже немецких, то пусть повесит уважаемого «Тигра», на худой конец, «Пантеру». Излив всё это на бедного парня Витю, я сел с чувством глубокого собственного достоинства.
Бедный парень Витя ошалело уставился на меня с чувством ярко выраженного непонимания и часто-часто заморгал глазами. Я было даже пожалел, что так сильно припечатал его (как мне казалось). Но затем его чело прояснилось и бедный парень Витя начал дико хохотать. Я сначала было растерялся, но потом испугался за состояние его рассудка. Ругая себя за несдержанность («Вон какой нервный оказался, чего я его так, набросится ещё»), я начал его успокаивать в том смысле, что я пошутил, что пущай висит, что это даже оригинально – вывесить фотографию малоизвестной машины для удовлетворения информационного голода сотрудников в историко-техническом аспекте.
Услышав последнюю фразу, бедный парень Витя разошёлся ещё больше, схватился за живот и начал утирать слёзы. И тут у меня родилось подозрение, что этот смех отнюдь не истерический. Я посерьёзнел и поинтересовался, что здесь смешного. Отсмеявшись, он извинился за подобную реакцию на мои слова, дескать, это произошло рефлекторно. Затем он объяснил, что в процессе смеха до него дошло, что я не знаток бронетехники, в связи с чем мне позволительно не знать некоторых вещей, даже общеизвестных, хотя ему и в голову не приходит, как можно не знать настолько очевидных понятий, это же не вопрос о месте и способе крепления снятых гусениц БТ, который уже и не вопрос даже, а предмет общенародных насмешек, или взять проблему разнообразия опорных катков Т-34 в зависимости от завода-изготовителя, тут да, можно немного запутаться, но в конце концов, это вполне запоминаемо, это вам не загадка общего количества произведённых Т-38М, где возможны различные точки зрения, как в своё время на то, когда была подана пушка к Т-12 – в июне 30-го или позже, хотя и тут всё яснее ясного, что именно в июне и именно 30-го, как доказали в своих работах…
Наверное, лицо у меня приняло дикое выражение, потому как он замолк на полуслове, почесал в затылке и извиняющимся голосом сообщил, что изображённый на календаре танк, во-первых, не совсем танк, даже совсем не танк (тут я выкатил глаза от удивления), а немецкое штурмовое орудие, правда, со временем оно фактически превратилось в противотанковую самоходку, которую мы здесь и видим, хотя по его мнению, ценность ейная как штурмового орудия была выше, но с другой стороны… (я издал неопределённый звук и он осёкся), так вот, значит, называлось оно «Гепанцерте зельбстфарлафетте фюр штурмгешютц зибен комма фюнф сантиметерс каноне аусфюрунг жэ» (записано на слух по памяти) или короче – «Штурмгешютц 3», или ещё короче – «Штуг 3», а конкретнее «Штуг 40 жэ», а ведь можно ещё сказать «Зондеркрафтфарцойг 142/2», а по нашему «Артштурм».
Мне, признаться, поплохело. Но что оказалось главное – это самая массовая боевая бронемашина Третьего Рейха. Этим он меня добил окончательно. Но я уже вышел из ступора и решил дать бой наглецу. «Это? – как можно презрительней спросил я, – это самая массовая? А «Тигр»?» Этим наивным (как впоследствии выяснилось) вопросом я надеялся опрокинуть позиции противника и обратить его в бегство. Он снисходительно посмотрел на меня и произнёс: «1350». «Что – 1350?» – не понял я. «Штуки, – ответил он. – Сделано всего». «А этих, как их там, штурм… штурм…, их сколько?» – осведомился я, не подозревая масштабов происходящего. «Десять с половиной», – последовал ответ. «Штук?» «Тысяч!»
Я сел. В голове шумело вследствие получения значительного объёма неожиданной информации. Получается, что кроме Т-34 и «Тигра» с «Пантерой» были ещё какие-то машины, выпускавшиеся в больших количествах. Как же так? Я никак не мог взять в толк, откуда он всё это знает. А может, он всё это придумал, чтобы пудрить народу мозги? Дескать, был такой танк (тьфу, самоходка), а поди его проверь, об этом же нигде не пишут.
Так я ему и сказал, что не верю. Он обиделся и ответил, что зря я так, что он любитель истории бронетехники, занимается этим давно, много об этом знает и что, наконец, литературы на эту тему предостаточно. А затем хитро прищурился и поинтересовался, знаю ли я, когда «тридцатьчетвёрка» была принята на вооружение? Я мрачно поинтересовался, к чему он клонит, и ответствовал в том смысле, что видимо где-то перед войной. На что Витя широко улыбнулся и подтвердил мою догадку, уточнив лишь, что сие знаменательное событие состоялось 19 декабря 1939 года. И это он, видите ли, знает. Мне так и подмывало спросить, в котором часу это случилось, но я сдержался из боязни узнать, что он знает и это. А он, зараза этакая, продолжая хитро щуриться, спросил, не думаю ли я, что танкисты до войны и после неё перемещались исключительно пешком, ежели у нас ничего окромя Т-34 никогда не было. Я начал мямлить, что до войны, наверное, кое-что было, какая разница – что.
Тогда этот наглый юноша гордо выпрямляется и заявляет, что до войны в России было произведено танков больше, чем во всех других странах вместе взятых, и если это у меня называется «кое-что», то я, извините, зажрался. Я настолько опешил, что даже пропустил мимо ушей слово «зажрался». Единственное, на что я сподобился, так это слабым голосом спросить, до какой, собственно, войны. На что тут же получил соответствующий ответ, что до русско-турецкой, причём не той, когда Плевна и всё такое, а когда Крым и всё такое, так вот, при штурме Измаила Суворов использовал элитные гвардейские бронечасти, состоявшие из тяжёлых танков ЕВ-2 («Екатерина Великая») на конной тяге и спроектированные ещё Кулибиным на основе чертежей и обмеров древнееврейского танка «Меркава», захваченного князем Святославом у хазар в 968 г.
Что было дальше, я помню плохо. Почему-то я обнаружил себя лежащим на полу и на меня кто-то усиленно махал пачкой расходников. Потом провал. Потом я сижу на стуле и на меня снова машут, теперь уже полотенцем. Потом снова провал. Когда я окончательно пришёл в себя, я полулежал на кресле главбуха с расстёгнутой рубахой, при этом надо мной одновременно проводились следующие операции:
- продолжалось махание полотенцем, которое со свистом пролетало в миллиметре от моего носа;
- чьи-то трясущиеся руки совали мне под нос какой-то пузырёк с вонючей жидкостью;
- другие руки больно тискали моё запястье, видимо, на предмет поиска пульса;
- остальные сотрудники, которые не были заняты маханием, сованием и тисканьем, с любопытством и сочувствием таращились на меня, вполголоса высказывая самые разнообразные мнения о моей ближайшей участи;
- всё это дополнялось истеричными воплями секретарши: «Да вызовите же ему «скорую», наконец!»
Но мне уже полегчало, и я движением руки прекратил все эти телодвижения, поблагодарил за заботу и поплёлся в свою комнату. Там сидел парень Витя, весь бледный. Он начал заплетающимся языком извиняться, говорить, что пошутил, но я его не слушал. Во мне взыграло самолюбие, возникло и постепенно окрепло желание ущучить молодого наглеца, заткнуть его за пояс. Но как это сделать, не имея ни малейшего представления о предмете? Выход оставался один – изучать тему.
Прервав его сбивчивые извинения, я сказал, что заинтересовался данным вопросом и попросил принести мне какую-нибудь книгу про танки. «Какую именно?» - спросил он, глупо улыбаясь. «А что, их много?» - спросил я. «Хе…» - издал он неопределённый звук, но тут же поправился и сказал: «Много». Я мысленно застонал и попросил принести мне что-нибудь общего плана, так сказать, для ознакомления. На том и порешили.
На следующий день он радостно вбежал в кабинет, торжественно неся на вытянутых руках перед собой две какие-то книжки средней толщины. На мой вопрос, что это, он радостно ответствовал в том смысле, что это те самые обещанные книги, правда, его терзают смутные сомнения, что они могут оказаться для меня несколько сложноватыми в силу некоторого ряда причин, но это не важно, так как главное – это содержащаяся в них информация. Помявшись, он признался, что схватил первое, что попалось ему под руку, и что, если мне не понравится, то он принесёт другое.
Я бережно принял книги из Витиных рук и он с чувством выполненного долга поскакал в свой угол, откуда попросил обращаться с книгами бережно, поскольку они дорогие и куплены по случаю через десятые руки у неизвестного лица. Я ответил, что с книгами привык обращаться достойно вне зависимости от того, какое количество рук их перед этим держало. Это заявление Витю явно успокоило, а я сосредоточился и приготовился к усвоению напечатанной информации.
На обложке первой из них был изображён некий, я всё-таки полагаю, танк коробчатой формы с высовывающимся из него мужиком в наушниках. Танк был с крестами по бокам, из чего я догадался, что он немецкий. Наверху было написано Panzer II, что я прочитал как «Панзер ИИ» (у меня было промелькнуло, что «ИИ» – это римское 2, но я отбросил это объяснение, как слишком простое). Очевидно, это было название неведомой машины.
Я принялся за чтение. Точнее, «принялся» – это не совсем то слово, которое применимо к данному случаю. Для начала, я к своему ужасу обнаружил, что ровно половину этого издания почему-то занимали какие-то жутко подробные чертежи, разрезы и схемы, а все фотографии сводились к заунывному показу этого танка с различных сторон, в разной обстановке и в разной степени сохранности. Всё это сопровождалось огромными таблицами, непонятными списками и бесчисленным количеством каких-то явно технических сокращений. Очевидно, это было пособие из серии «Как построить танк в домашних условиях». В лучшем случае. В худшем же, это попахивало секретной документацией, скраденной с какого-нибудь стратегического завода. Я опасливо отложил сей труд в сторону. На всякий случай.
Открыв наугад вторую книжку (показавшуюся мне вполне «светской», ибо она была рекомендована как обзорная) на случайной странице, я попробовал было почитать текст, но упёрся в загадочные словосочетания навроде «бортовых редукторов», «углов возвышения», «коллиматорных прицелов» и тому подобной ахинеи. Я растерянно пролистал книгу. Через 20 страниц всё повторилось – отовсюду полезли какие-то «главные фрикционы», «внутренние обрезинки», «зубовые зацепления».
Сильно потрясла фраза про трение стали по феродо. Что бы это значило? Зачем в танке что-то нужно тереть, да ещё сталью… Или сталь… Чистить, что ли?.. А может, здесь рассказывается о страшных тайнах изготовления танков… Перед глазами сразу встала жуткая мистическая картина: какие-то алхимики в сизом вонючем угаре осторожно трут пластиной стали по тому самому магическому феродо, вокруг всё начинает булькать и шипеть, и сзади них материализуется танк, покрытый каббалистическими цифрами и масонскими символами.
Окончательно же меня добила глава про «способность ВДЗ противостоять БОПС и ПТУР с тандемной БЧ». Я внутренне содрогался: какой кошмар! птичий язык! кто всё это читает? Это же набор слов…
Вдобавок ко всему меня весьма разозлил тот факт, что этот оболтус Витя принёс мне не ознакомительную литературу, как я просил, а супермегаспециальную, может даже секретную. Что я не преминул ему тут же и заявить. Он возразил, что это обычные книги, очень даже интересные, что так и надо писать, но я его не стал слушать. В тайной надежде, что подобных «обычных» книг у него немного, я всучил ему оба этих опуса и сказал, что пусть он принесёт мне нормальную книгу, про наш советский танк, а не про немцев и их Панзер ИИ.
Надо ли говорить о том, что из-за этого поганого Панзера ИИ я был унизительно высмеян. После чего я решил самостоятельно выбрать то, что введёт меня в таинственный мир бронетехники.
Тут весьма кстати мой дорогой Витюша выразил возмущение моей привередливостью, сказав, что, так как я сам не знаю, что хочу, пусть сам и выбираю, что мне нужно. Я тут ухватился за это предложение и поинтересовался, есть ли такое место, где я могу не спеша и со вкусом выбрать интересующую меня продукцию. Он ответил, что такое место есть. Тогда я поинтересовался, уж не у него ли дома это место находится, так как я что-то сильно сомневаюсь в существовании специальных мест для подобной клиентуры, не считая сумасшедшего дома. Виктор принял вызов и объявил, что готов отвести меня в подобное место, но снимает с себя всю ответственность за могущие возникнуть последствия.
Но это уже совсем другая история.
