|
|
От
|
Паршев
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
02.07.2007 13:48:34
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
Да мне в общем-то на повадки ахтунгов дела никакого нет, они и похуже дела
делали, чем стрельба по пленным или парламентёрам.
Мне интересно понять психологию наших "гуманистов".
Ну вот ещё пример, ещё более яркий:
"По колонне быстро распространилось паническое известие, что на нас идут русские танки. Даже в нашем толстостенном штабном автобусе, в который мы в панике погрузили остатки походного имущества и стрелковое оружие, уже был слышен непрерывный и все более грозный грохот и металлический лязг приближающихся танков. Вдоль нашей оцепеневшей от [121] ужаса колонны к дороге подходила цепочка серовато-белых танков типа Т-34, которых у нас панически боялись. Однако орудия и пулеметы советских танков не стреляли. По всей видимости, танкисты не ожидали сопротивления и, как казалось, прибыли сюда за тем, чтобы забрать богатую добычу. Крышки люков были открыты, на переднем танке восседал в белом полушубке советский солдат, возможно комиссар. Он махал нам руками и на ломаном немецком языке кричал: «Дойчер зольдат, комм, комм! Гитлер капут!»
Внезапно этот русский, смертельно сраженный пулей, опрокинулся навзничь и свалился на землю под танк. Откуда-то в передний танк была брошена бутылка, наполненная высокочувствительной горючей смесью, которая на солдатском жаргоне называлась «молотовским коктейлем». Танк загорелся. Это предрешило роковой для нас исход. Люки захлопнулись, и танки, гремя цепями, откатились немного назад, чтобы затем открыть по нашей колонне ураганный огонь. Короткие хлопки пушек, треск пулеметов и свист автоматных очередей адской музыкой звучали в наших ушах в то время, как мы пытались спрятаться в ямах и выбоинах посреди придорожного кустарника и с дрожью ожидали, когда нас раздавят стальные чудовища.
Однако спустилась ночь, которая принесла нам еще раз спасение. В темноте слышались крики о помощи и стоны раненых, там и здесь к небу поднимались призрачные языки пламени, освещавшие покинутую всеми гигантскую змею нашей автоколонны. Под покровом темноты мы поредевшими рядами продолжали свой путь пешком".
Кстати автор, видимо, понимает, что западный читатель может почувствовать какое-то психологическое неудобство, отсюда и уточнение, что то был не солдат, а "комиссар" - комиссара вроде как можно.
Но ещё раз - не понимаю я этих танкистов. Уже почти 43-й - а они всё ещё думают, как сохранить жизни фрицев?
Для интересующихся - в этом мемуаре (Видера) и есть про приказ Паулюса.