Очередное обострение здоровья Резуна обострило все мои обостренности... Тяжелыми предметами прошу не кидаться, а передавать прямо в руки:-)))
С МЕНЯ ДОСТАТОЧНО
Надоело! Долой Резуна и резуноидов! В выгребную яму всех «историков» новой волны 90-х годов вместе с их околоисторическими бреднями. Задолбали! Их гнусности и вымыслы относительно истории моей страны уже превзошли всякие разумные границы. Мало того, эти твари заполнили своими «трудами» обозначившийся после обрушения СССР исторический вакуум, затуманив своими россказнями мозги рядовых граждан России (проще говоря – обывателей) до такой степени, что народ уже постепенно начинает себя идентифицировать в качестве вселенского зла. Правда, благодаря «мудрой» экономической политике нынешней власти простой люд пока больше озабочен собственным выживанием, но это вопрос времени. Между тем, по прошествии каких-то пятнадцати лет, «новые историки» начинают претендовать на издание собственных учебников для учебных заведений России, что не может не настораживать тех, кто интересуется и владеет сутью завязавшейся еще в конце 80-х годов дискуссии относительно роли СССР во Второй мировой войне.
А все началось с книжки беглого советского разведчика Резуна «Ледокол», в которой этот изменник родины выдвинул гипотезу о главенствующей роли СССР в развязывании Второй мировой войны. Действительно, он не просто повторил лживые речи Геббельса – он пошел еще дальше, «развив» и «углубив» творения вышеозначенного деятеля «Тысячелетнего Рейха», обвинив руководство СССР в подготовке и развязывании мировой бойни. То есть выступил в роли адвоката всемирно признанного преступным нацистского режима. Само по себе данное творение и не могло быть другим – ведь автор Иуда, в какие бы одежды не пытались его «рядить» немногочисленные поклонники.
К сожалению, издание данной книги чудесным образом совпало с начавшимся коллапсом советской системы, выразившемся в возникновении огромных пустот в области исторических наук. Данное обстоятельство было связано с полным отрицанием тогдашним руководством России любого прогресса достигнутого в годы Советской власти. В историческом ракурсе это привело к отказу от сложившихся в советские времена стереотипов (ну совсем, как в 1917 году) и поиску «новых» реальностей, альтернативных существовавшим. Однако для создания подобных реальностей требовалось новое переосмысление имеемых в наличии событий и использование более полной по объему документальной базы. Последнее было обеспечено псевдодемократическим правительством России, бессистемно открывшим государственные архивы для широких народных масс без привлечения компетентных специалистов.
С одной стороны, это привело к осознанию частью населения России (и не ее одной) того факта, что история СССР в изложении коммунистических историков сильно приукрашена за счет обхода «острых моментов», а зачастую и банального их замалчивания. С другой – вызвала к жизни откровенных мракобесов, с восторгом смакующих эти самые моменты и негативные эпизоды в истории СССР.
Вот на этой волне и появилось вышеуказанное творение Резуна, моментально привлекшее к себе внимание своей необычной трактовкой вроде бы известных событий. Нет ничего удивительного в том, что «Ледокол» первоначально появился на Западе и был принят в среде серьезных историков довольно прохладно. Но стоило ему появиться в Польше и других государствах Восточной Европы, как ситуация вокруг данного опуса начала в корне меняться. Лидеры новых «демократий» в лице недавних союзников СССР (в том числе и государства Прибалтики) узрели в появлении этой книги свой шанс получить политические (и не только) дивиденты от распадающейся в страшных судорогах «Империи Зла». В этом нет ничего странного – во все времена крушение империй в конце концов приводило к тому, что каждый из мелких «хищников», не говоря уже о крупных, норовил оторвать от поверженного кусок пожирнее. Достаточно вспомнить судьбу Австро-Венгрии после поражения в Первой мировой войне. Все это понятно.
Однако, что совсем не характерно для западных цивилизаций, среди сильно поредевшего населения России нашлась кучка горячих почитателей «Ледокола», принявшихся с пеной у рта пропагандировать «учение» предателя. Весьма показателен тот факт, что «Ледокол» и последующие книги Резуна моментально нашли своих поклонников в среде «соратников» первого президента России Ельцина, что позволяет утверждать о приходе к власти не «демократов», а «антикоммунистов» что, согласитесь, далеко не одно и тоже. В результате гипотеза Резуна относительно виновности СССР в развязывании Второй мировой войны получила широкий доступ в средства массовой информации, что привело к фактической профанации истории, как науки. Кроме того, началось фактическое оболванивание многострадального населения страны под соусом – видите, как все было плохо в СССР? Самостоятельно мыслящим и критически настроенным людям понятно, что тем самым власть стремилась отвлечь внимание народа от того безобразия, что творилось у этого самого народа под боком.
Весьма примечателен тот факт, что даже поверхностное сравнение трудов коммунистических историков и деятелей от истории времен Ельцина показывает, что если первые стремились к умолчанию нелицеприятных моментов истории СССР, то вторые занимаются заурядным враньем, базирующемся на примере своего духовного «вождя», а ныне британского подданного.
Казалось бы, эпоха этого жулика от истории прошла – сменился президент России, затерялись после громких скандалов его ближайшие «соратники» и «подручные», канули в историю громкие разоблачения, но Резун и «резунообразные» по прежнему не дают покоя вроде бы отошедшим от очередных «революционных» потрясений массам людей. Внимательное знакомство с плодами их творчества показывает, что произошло качественное изменение в их подходе к рассмотрению исторических событий конца 30-х – начала 40-х годов 20-го века, приведшее к разделению на две группы.
К первой можно отнести тех, кто слепо пропагандирует «учение» Резуна, начиная ссылаться на «Ледокол», как на достоверное историческое исследование более не подлежащее какой-либо проверке или критике. Выражается это фразой: «…как установил известный исследователь предвоенных лет Суворов в своей книге «Ледокол» и далее следует цитата из цитатника. То есть это уже не требует никаких доказательств. Истина, блин, в последней инстанции. Другая группа «последователей», в числе которых оказалось и некоторое количество профессиональных историков, в конце 90-х годов начала активно искать теоретическое подтверждение хлипких постулатов Резуна, базирующихся на очевидном вранье и очковтирательстве. И причиной их отделения от группы «непримиримых» (клинических резуноидов) стало очевидное осознание крайней слабости и ничтожности доказательной базы столь милого сердцу «учения». Вот и начали они перелопачивать огромный массив документов предвоенных лет, стремясь выделить из него именно те, в которых прямо говорится о наступательных планах и задачах РККА.
Забавно, что в своем стремлении придать наукообразность лживым измышлениям беглого разведчика, увлеченные «сторонники» совершенно упустили из виду то обстоятельство, что создание подобной документальной базы требует знания процессов создания, утверждения и рассылки документов высшими военными органами (в первую очередь – ГШ и НКО), а также методологии их учета и исполнения на местах. Как и следовало ожидать, найденное в архивах солидное количество документов различных лет связать воедино нашим горе-исследователям так и не удалось ввиду вышеуказанных упущений.
Наиболее серьезной попыткой в этом направлении стало появление в самом начале текущего тысячелетия работы профессионального историка М. Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина», в которой автор постарался собрать воедино и систематизировать все имеемые «доказательства» в пользу теории Резуна. Примечательно, что в данной книге можно впервые наблюдать отход от главенствующей прежде в «трудах» резуноидов околополитической трескотни (говоря проще – не подтвержденной документально интерпретации поступков и замыслов ключевых исторических фигур) в пользу документальных доказательств. Но и здесь, имея четкие формулировки, автор не может удержаться от их интерпретации в свою пользу, что сразу бросается в глаза. Введенный Резуном термин «новоречь» чудесным образом позволяет вывернуть на изнанку и придать совершенно противоположный смысл любому документу (типа – чтение между строк) или поступку значимого исторического лица, что может быть оценено исключительно как искажение существующей реальности. Что, как мы понимаем, к науке никакого отношения не имеет.
Еще одним примечательным моментом рассматриваемой книги является попытка автора дистанцироваться от «клинических» собратьев первой группы резуноидов путем многочисленных ссылок на уже известные исследования в данной исторической области. Выглядит это одновременно и смешно и печально, поскольку поначалу даже не понять, на каких позициях стоит собственно писатель, без конца ссылающийся на других исследователей. Впрочем, периодически господин Мельтюхов забывает об этом, особенно в главе про предвоенное планирование, что и позволяет его должным образом идентифицировать.
Таким образом, попытка М. Мельтюхова создать некую документальную базу под теорию Резуна с треском провалилась, фактически похоронив надежды ее трансформации в полноценное учение. Гипотеза – она и в Африке гипотеза.
Вместе с тем было бы неверным считать, что все те, кто попал под «очарование» гипотезы Резуна, являются неисправимыми лгунами и жуликами от истории. Особенно это касается тех, кто был отнесен ко второй группе сторонников экс-разведчика. Эти люди, с самого начала встав в оппозицию к официальной истории (которая, признаем, недалеко ушла от советского официоза), честно пытались и пытаются разобраться в сути исследуемого вопроса и постепенно становятся вполне адекватными собеседниками. И их последние работы вполне заслуживают самого внимательного прочтения.
К примеру, возьмем вышедший в Москве («Яуза» - «Эксмо») в 2007 году военно-исторический сборник «Великая Отечественная катастрофа. Трагедия 1941 года» составителя А.Д. Кошелева. То, что составитель редкий кретин, сразу же говорит приведенный в начале книги (страница 3) список авторов, в котором соседствуют Ю. Мухин и В. Суворов. Мало того – отсутствует вступительная статья составителя, из-за чего читателю совершенно непонятно, с какой целью господин Кошелев пытается «скрестить змею с ежом», и что он хочет поиметь на выходе. Может, расплавленные мозги читателей?
Впрочем, остановился я на данной книге совершенно по другой причине – в числе авторов значится М. Мельтюхов со статьей «Роковая ошибка» (стр. 321). В этой работе автор выступает совершенно в ином виде - его рассуждения относительно деятельности советской внешней разведки настолько серьезны и логичны, что складывается впечатление, что «упущенный шанс Сталина» писал совершенно другой человек. Здесь практически отсутствуют столь любимые резунистами интерпретации событий и поступков – одна лишь голая логика, строгая временная последовательность событий и соответствующие выводы, с которыми трудно не согласиться. Великолепный образчик и пример работы честного историка с большой буквы.
1
новые апологеты старой выдумки
Потерпев сокрушительное поражение в попытках теоретического обоснования гипотезы изменника родины Виктора Богдановича Резуна, его «клинические» сторонники вынуждены были сменить тактику борьбы за признание их кумира широкой общественностью. Произошедшие изменения в жизни россиян в значительной степени снизили эффективность той бесцеремонной пропаганды для «французских домохозяек», что также стало одной из причин падения популярности гипотезы Резуна в простом народе. Кроме того, своим ярым воинствующим антикоммунизмом «резуноиды» сами вытолкнули из своих рядов колеблющихся и сторонников «мирной дискуссии» с идейными противниками. В общем, начавшийся кризис «жанра околоисторических сказок» было решено лечить. Но как?
Пример, как водится, подал «главный затейник», перейдя от публикации объемных работ на мелкие статейки в различных сборниках. Так, в вышеуказанном сборнике опубликована его статья «СССР готовился не к той войне» (стр. 163). Данное начинание было шустро подхвачено его сторонниками и вскоре свет увидел очередной сборник «Правда Виктора Суворова». За ним, следуя американской традиции, в 2007 году выходит в издательстве «Яуза-ПРЕСС» сборник составителя Д. Хмельницкого «Правда Виктора Суворова-2».
В связи с крайней убогостью доказательной базы работа «СССР готовился не к той войне» представляет собой … беседу составителя сборника «Правда Виктора Суворова-2» господина Д. Хмельницкого с Резуном. Правда, данная беседа вылилась преимущественно в монолог второго, который, ничуть не смущаясь, с первого же вопроса, снова несет околесицу о РККА на уровне «домохозяек». Справедливости ради стоит заметить, что «развернуться» ему помогают соответствующим образом поставленные вопросы Хмельницкого. К примеру, возьмем самый первый: «Как Вы полагаете, почему Красная армия, несмотря на многолетнюю подготовку к войне, была при первом же столкновении с вермахтом летом 1941 г. Почти мгновенно разгромлена?». И тут же следует ответ – да потому, что «советские войска готовились к совершенно другой войне, и это объясняет все. Это примерно как если бы мы готовились к экзамену по математическому анализу или физике, а нам устроили бы вдруг экзамен по анатомии какой-нибудь африканской зебры. Возникло бы полное несовпадение того, к чему мы готовились, и того, что случилось на самом деле. Все мои книги как раз об этом». А следом валятся, словно из рога изобилия, примеры. Большинство из которых, как правило, не в кассу.
Впрочем, еще на уровне «домохозяек» следует пояснить собеседникам, что и первый пример, мягко говоря, неудачен, поскольку математический анализ и физику изучают в технических ВУЗах, а анатомию зверушек – совершенно в других. И когда великий писака мешает инженера или математика с ветеринаром на выходе ничего разумного ждать не приходится. Между тем, и наступление, и оборона являются разновидностью форм ведения боевых действий, которые изучают исключительно в военных ВУЗах. Из этого следует, что перекос в пользу изучения теории наступления отнюдь не означает наступления кретинизма при столкновении с вопросами организации обороны. Тем более что РККА, согласно предвоенным взглядам, совершенно не собиралась в случае вражеского нападения уходить в глухую оборону. Следовательно, возможные упущения в организации оборонительных действий, по логике, должны были бы компенсироваться при нанесении контрударов механизированными корпусами второго эшелона войск приграничных округов (фронтов). Если же копнуть вопрос еще глубже, то выясняется, что подготовленному солдату в принципе безразлично, наступать ему предстоит или обороняться, поскольку в ходе проведения стратегического наступления на оперативном и тактическом уровнях наступление и оборона будут идти рука об руку, взаимно дополняя друг друга при ведении боевых действий.
Чтобы окончательно решить вопрос с «африканскими зверушками» рассмотрим в общем виде вариант прорыва полосы обороны неприятеля при проведении наступательной операции. Прежде всего, следует отметить, что прорыв обороны выполняется не на всем фронте армии или фронта, а на достаточно узком участке, ширина которого определяется несколькими факторами. Если собеседникам невдомек, отсылаю их к материалам декабрьского 1940 года совещания высшего комсостава РККА. Там про это достаточно внятно изложено. Так вот, пока ударная группа рвет полосы обороны, на спокойных участках фронта войска ведут активную оборону, стремясь создать у неприятеля впечатление о готовящемся или начинающемся наступлении. Цель – сковать поболее вражеских сил, не допустив переброски подкреплений к участку прорыва. Итак, имеем активную оборону.
Далее, после прорыва на оперативную глубину, ударная группа развивает наступление вглубь территории неприятеля. Как правило, это вынуждает врага начать отвод войск с конечной целью создания новой сплошной линии фронта, пока его резервы принимают меры к локализации прорыва и остановке ударной группы фронта (армии). Каким образом и на каком расстоянии от старой линии фронта противнику удастся остановить ударный кулак принципиального значения не имеет. Вполне возможно, что наступление выдохнется само собой за счет больших потерь либо за счет исчерпания материальных ресурсов. В любом случае, мировой истории неизвестны примеры непрерывного наступления одной из сторон в военном конфликте до полной победы наступающих. А остановка сопровождается приказом о занятии обороны на достигнутом рубеже.
Так что «африканские зверушки» могут и далее спокойно бегать по саванне – погорячился Виктор Богданович со вскрытием. Как и со всеми своими книжками. Впрочем, и собеседник Резуна не в меньшей степени склонен приводить примеры. При этом степень «доходчивости» явно углубляется. Как минимум – до уровня крестьянина из глухой деревни. Оцените этот образчик вопроса с примером в исполнении Хмельницкого:
- Оборонять страну можно двумя путями. Это легко представить себе на модели. Вот предположим, недалеко друг от друга находятся две враждебные деревни. Чтобы защититься от соседа, можно выстроить высокую стену, выставить там пулеметы, караулить круглосуточно и дать понять злому соседу, что лучше ему даже не соваться, хорошо не будет. А можно ничего не строить, а наоборот – сформировать команду охотников, самим в удобный момент напасть на соседей, захватить их деревню и тем самым надежно предотвратить нападение. Так вот, Советский Союз действовал по второму варианту?
Ответ Резуна: - «Да, именно так».
Прежде всего, следует отметить, что наш «моделист» выбрал явно не ту модель, поскольку, перенося моделирование на тогдашнюю Европу, деревень окажется не две, а не менее десятка, не считая уже отдельных хуторов. И большая их часть уже была захвачена злой деревней, разросшейся за счет этого до размеров небольшого района. А если развить эту тему далее, то окажется, что пулеметы на стенах отнюдь не являются гарантией безопасности «доброй» деревни, поскольку пулеметы и ружья имеет и «злая» деревня. А еще у них имеются опытные охотники, поднаторевшие в захвате других деревень и трофейное оружие. Так что в качестве крестьянина Хмельницкий выглядит ничуть не привлекательнее анатома африканских зебр Резуна.
А далее собеседники углубились в игру в вопросы и ответы под общим мотивом «листая старые страницы», где автор «Ледокола» и прочих книжек аналогичного содержания коротко повторяет уже изложенные ранее на бумаге основные постулаты своей гипотезы. Конечно, в силу своего разумения и прочтения новых книжек, наш беглый «герой» пытается в меру своего разумения подкорректировать свои прежние утверждения – так, теперь нападение Германии на СССР с точки зрения автора «Ледокола» было «…более или менее превентивным, но несколько с иной точки зрения. Гитлер не видел непосредственной угрозы, потому что Сталин отлично замаскировал свои действия, а германская разведка была чересчур слаба и советские военные приготовления толком не раскусила. Однако со стратегической точки зрения Гитлер совершенно отчетливо понимал: если он высадится в Британии, то товарищ Сталин его долбанет».
Я бы очень хотел, чтобы читатель запомнил эту цитату, поскольку ниже, при рассмотрении «творчества» господина Хмельницкого мы встретим высказывание самого Гитлера на эту тему и сможем по достоинству оценить «более или менее превентивность».
Вместе с тем хочется также понять, каким образом роль нефтяника-мясника Сталина (с топором в руке и нефтяным насосиком в другой) у границ Румынии летом 1940 года чудным образом трансформировалась в образ хитрющего «мирного» грузина к лету 1941 года? С «блестящим» ответом на этот вопрос собеседники не заставляют себя ждать. Вначале Хмельницкий задает свой очередной вопрос: - «1939 год, пакт Молотова – Риббентропа. В том, что Сталин планировал его нарушить сомнений нет. А собирался ли нарушить его Гитлер? Или он заключал пакт всерьез, с намерением его соблюдать? Если не собирался, значит, он заранее готовил войну на два фронта».
Что мы видим? Бездоказательно обвинив Сталина (агрессивность СССР – аксиома, не требующая доказательств), один собеседник интересуется у другого, а насколько был серьезен людоед, заключая мирный договор с очередным еще не съеденным соседом? Такое ощущение, что собеседники не в курсе решений Нюрнбергского трибунала, где решение о преступности нацистского режима выносились не на основе содержимого книжки «Майн кампф» руководителя НСДАП, а на основе изданных руководством нацистского государства директив относительно судеб иных народов, волей случая оказавшихся под пятой фашизма. И директивы эти появились до того, как Германия напала на СССР.
Резун на этот вопрос ответил кратко: - «Есть достаточно свидетельств того, что он (Гитлер) заключал пакт всерьез. И он был не так глуп, чтобы готовить войну на два фронта». Однако, заключая пакт Германия уже фактически завершила подготовку к нападению на Польшу, то есть готова была при определенных условиях выступить в роли агрессора. Кстати, в связи с этим возникает интересный вопрос о том, кто кого торопил с заключением пакта? Кому он был нужнее? Судя по тому, с какой скоростью примчался в Москву Риббентроп – Германии.
Стремясь побыстрее развязать себе руки, Гитлер готов был пообещать Сталину все, чего бы тот не пожелал. Встанем на место Сталина и представим себе прелесть данной ситуации – в обмен на договор вам обещают всемерную поддержку в удовлетворении практически любых ваших желаний. При этом вы остаетесь со свободными руками на международной арене, а заключение подобного договора автоматически выводит вас в число держав, к слову которых вынуждены прислушиваться все остальные участники большой политики. Мало того, вам обещают удовлетворение ваших исконных территориальных притязаний (речь идет о территориях, ранее входивших в состав Российской империи). Остается только удивляться тому, насколько смехотворными оказались пожелания Сталина в столь благоприятной обстановке ограничившегося «собиранием» бывших владений России, и то в далеко не полном объеме.
С другой стороны, совершенно непонятно, на что рассчитывал Гитлер, вторгаясь в Польшу. Ведь западные союзники не могли без конца идти на уступки Германии. Ввод войск в Рейнскую область, аншлюс Австрии, отторжение Судетской области и последующая оккупация Чехии в марте 1939 года в значительной степени подорвали влияние правящих партий в Великобритании и Франции. Тот же Чемберлен, вернувшийся из Мюнхена в 1938 году, прямо у трапа самолета сделал громогласное заявление: - «Я привез мир нынешнему поколению!». Не прошло и полугода, как его сосед за столом переговоров подложил ему крупную свинью, оккупировав остатки Чехии.
Если бы Гитлер был так умен и прозорлив, как об этом вещает Резун, он хотя бы изредка знакомился с материалами прессы Великобритании и Франции, в которых возможность очередного правительственного кризиса напрямую связывалась именно с действиями Германии на международной арене. Только самодовольный глупец не мог не заметить за плечом Чемберлена угловатую фигуру с бульдожьей мордой Черчилля – сторонника твердой линии в отношении Германии. Таким образом, вторжением в Польшу Гитлер не только разворошил пожар большой европейской войны, но и подставил своих союзников в правительствах Британской империи и Франции. А при чем тут СССР?
Уже третьего сентября 1939 года Гитлер получил войну на два фронта – на Востоке с Польшей. На Западе – с Великобританией и Францией. Если бы Запад сдержал обещание и через две недели начал широкое наступление против убогих дивизий ландвера, картина мировой истории могла бы круто измениться. Отчего же этого не произошло? Опять Сталин виноват? По поводу этих событий резуноиды вкупе со своим «гуру» хранят гробовое молчание, предпочитая этому россказни об агрессивных танках и крылатых шакалах.
Впрочем, вернемся к столь занимательной беседе двух образцов новой породы историков. Хмельницкий, не дожидаясь окончания размышлений Резуна (видимо, чтобы прервать затянувшуюся паузу), задает очередной вопрос-подсказку: - «… Но оказался достаточно глуп, чтобы подставиться Сталину…» (это про Гитлера). Наградой за труды служит очередное откровение беглого аналитика: - «По-моему, главная идея Гитлера в то время – консолидировать Германию. Он не предвидел и не планировал Второй мировой войны. По-моему, он просто залетел с Великобританией и Францией (СН – тут даже я растерялся – забеременел, что-ли?). Его задача была объединить все области, населенные немцами. В то время Гитлеру надо было вырваться из Версальского договора, надо было вернуть германские земли, надо было вернуть Данциг, ему, конечно, было мало Восточной Пруссии, ему хотелось, чтобы Германия не была разорвана на половинки. Он сначала хотел консолидировать Германию, построить хорошие дома, наладить рождаемость, поднять жизненный уровень, а потом уже…». Увы, тут снова вклинивается Хмельницкий со своим на редкость дурацким вопросом: - «То есть в 1939 году он (Гитлер – СН) решал сугубо тактические задачи, не понимая, что вляпывается…». Похоже, к этому моменту Богданыч осознал, что наметелил невесть чего, потому его ответ весьма краток: - «Да, я так думаю».
По мере продвижения к закономерному финалу у меня лично складывается впечатление, что, публикуемый текст изъят из запасников районной психушки, настолько просты и незамутнены представления этих индивидов о Германии образца августа 1939 года. Значит, Виктор Богданыч, хотел фюрер вырваться из Версальского договора? Это типа смирительной рубашки в дурдоме? А как же быть с введением в 1935 году в Германии всеобщей воинской повинности? Враки небось, коммунистами задним числом придуманные. Туда же, до кучи, можно включить и подписание англо-германского морского соглашения, по которому разрешенный тоннаж немецкого военного флота мог составлять 35 процентов от британского. И подписан сей договор был в Лондоне аккурат в 1935 году. Наверное, опять коммуняки виноваты – сами с англичанами 30 июля 1936 года подписали договор об ограничении численности советского флота в европейской части СССР, согласно которому РККФ мог иметь столько же линкоров и крейсеров, сколько и самый слабый флот из числа четырех стран (Великобритания, США, Франция и Италия). Правда, ходят слухи, что уже в следующем 1937 году истинные борцы за мир – британцы, сумели договориться с Гитлером об отмене достройки двух из пяти тяжелых крейсеров. При этом сердобольные англичане делали следующую оговорку – в случае, если СССР будет строить крейсера водоизмещением 9000 тонн со 180-мм орудиями, эти два корабля могут быть введены в строй. Кроме того немцам было разрешено уменьшить сроки службы крейсеров до 15 лет вместо 20-ти, а легкие крейсера и эсминцы свести в одну категорию, что позволяло как угодно распределять численность кораблей этих классов в пределах выделенного тоннажа (120 тысяч тонн).
Вот и возникает вопрос о путах Версальского договора давящих Германию в августе 1939 года.
