От Kalash Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 23.09.2007 07:56:48 Найти в дереве
Рубрики Локальные конфликты; Версия для печати

Воспоминания про Афган

Интересные воспоминаяния на одном форуме пишет участник с псевдонимом babai
http://forum.uazbuka.ru/showthread.php?t=18652

Вот часть

Интересно устроена человеческая память. Казалось бы, безвозвратно стертые из нее события, лица и даты, вдруг яркой вспышкой озаряют сознание, и кажется будто всё пережитое десятилетия назад произошло только вчера. Или даже сегодня потому как даже вдруг обострившимся обонянием ощущаешь запахи того затерянного во времени и мозге события. Вернее ЗАПАХ. Сплошной. Состоящий из смеси запахов выгоревшей на палящем солнце пыльной травы у дороги, раскаленного камня, солярный чад БМП, испаряющегося от вечно протекающего из двигателя масла, запах горелого пороха и от жары раскаленной брони. И вновь возникшее чувство опасности до нельзя обостряет все рецепторы, внутри как будто сжимается невидимая мощная пружина и даже кожа на спине вдруг начинает видеть, а на затылке появляется третий глаз.


Я дремал на земле в тени острого носа БМП, подстелив кусок брезентового чехла, найденного в брюхе заваленного каким-то хламом и усыпанным гильзами полом машины. Суббота, ПХД. Механик-водитель Равиль Галимзянов, уроженец беспредельно далёкой Башкирии, напевая себе под нос какую-то мелодию своего народа, периодически прерываемую русским матом, ковырялся в моторном отсеке.
«А-а, щёрт! Сукабля! А-а, щёрт!»
«Зяма, чё ты орёшь там как резанный?»
«Болт папасть нимагу. Иди памагай»
«Зяма, ты охренел. Где я, а где твой болт»
«Ни мой, жилизный»
Остряк, мля.
«Ну не можешь железный, вставь свой кожаный. Если длины хватит. Он же обрезанный у тебя» - не остался я в долгу.
Зяма шумно засопел, видимо набирая в прокуренные анашой и задымленные папиросами с экзотическим названием «нищий в горах» легкие побольше воздуха, чтобы послать меня подальше и позаковыристее, но тут откуда-то, как чёрт из табакерки (Зяма накликал) нарисовался Поп. Лёха Попов – потомственный шахтер из Горловки. До армии даже на шахте поработать успел. У него в роду все многочисленные родственники и братья трудились шахтерами, чем он очень гордился.
«Я, бля, его по всей территории ищу, а он тут харю мнёт. Пошли к ротному»
«Я по нему не соскучился»
«Зато он по тебе соскучился. Ща расцелует»
С ротным шутки плохи. Крут. Если разозлится.
Капитану Селиванову (он же Селиван) не было, наверное, ещё и тридцати, но в наших глазах это был уже взрослый, чуть ли не пожилой мужик. Короткая стрижка-ёжик, седая проседь на висках, чёрное от загара обветренное лицо. Рядом стоял зелёный, как три рубля летёха, в практически новой мабуте и ботинках. Иопнуца можно! В это время года в ботинках только чижи ходят. Им по сроку службу другая обувка не положена.
«Значь так. Щас в оружейку и сопровождаете на Галимзянове товарища лейтенанта в Кулахан и обратно. Поступаете в его распоряжение. Задача ясна?»
Вот это облом. Почти десять километров в одну сторону жопу отбивать. Потом столько же обратно.
«Тарщ капитан, у Галимзяна машина не на ходу»
«Почему?»
«Чёта сломалось»
«Значь так. Скажешь ему, если через 20 минут машина не будет стоять у КПП, я сломаю ему шею. Выполнять».
«Есть. Разрешите идти?»
«Бегом»

«Поп, чё за перец этот летёха?»
«Фуй знает! По ходу не местный. Даже загара нет толком. Мож контрик какой»
«Вот же ж, бля, угораздило так нарваться на прогулку»
«Ни сцы, заодно в дукан заедем, купим чё-нить. Уговорим летёху».
«Там хадовцы стоят – советской власти нету. Засандолят очередь в спину, потом кашлять будешь»
«Фуйня всё это, разберёмся на месте. У меня афошки трофейные есть. Да и чарсом нормальным затариться не мешает. А то у артиллеристов вчера взял – фуфло полное».
«Не понял…»
«А помнишь когда барабухайку по запарке наши вместе с водилой накрыли? Думали, что духовская. Я ещё со взводным катался проверять»
«Ну…»
«Так они пока водилу из кусков складывали, я под сидение залез, а там тряпка свёрнутая. Развернул. А там афошки»
«Вот сука ты, Поп. И молчишь»
«А чё трепать раньше времени. Все к месту должно быть»
«Хохол ты грёбаный, хоть и фамилия у тебя русская» - обиделся я на друга.
«Да хорош тебе на пустом месте на говно исходить… Зяма! Заводи!»
«Сам «завади»
«Я те серьёзно говорю! Ротный сказал, если через пять минут из парка не выедешь, он тебе башку сломает»
«Давай Зяма – я подтвердил – а то по самые помидоры огребёшь. Отвечаю».
«Пиридаща сафсем плохо фклющаисса. Как паедим?»
«Так и поедем. Селивану пох, чё там у тебя плохо «фклющаисса» - передразнил я – Сделает твою башку квадратной, тогда будет у тебя всё как надо включаться. Свиря, харош дрыхнуть, ехать надо!» - это уже оператору. Наводчик Саня Свиридов, в быту Свиря, был уже практически дембелем СА, а потому труд в любой форме ему был категорически противопоказан.
«Щас, бля, кто-то у меня за «Свирю» огребёт по мордасам. Оборзли совсем, салабоны» - раздался приглушенный бронёй голос, потом открылся задний люк и оттуда нарисовалась заспано-помятая рожа Свиридова.
«А из офицеров то кто поедет?»
«Летёха какой-то. Ротный сказал, в его распоряжение поступаем»
«А чё за летёха и куда выдвигаемся?»
«Чё за летёха – фуй знает, а едем в Кулахан»
«Ну и на хер это надо! – забычился окончательно проснувшийся Свиря – чё, бля, хохлы в третьей роте кончились что ли?»
Святое дело в армии, перевести стрелки на кого угодно, лишь бы самому ни хрена не делать.
Третья рота состояла практически в полном составе из украинского землячества. Но даже среди себя у них было негласное разделение на группы. С одной стороны хохлы с востока и южане, с другой – щирие украiнци-западенцы. Ни когда не враждовали, но табачок делили «правильно». При этом воевали как черти и своих не оставили ни где и ни разу.
«Тебя спросить забыли. К тому же им послезавтра на боевые. Поехали давай»
«И чё? А мы три дня только как пришли» - не унимался Свиридов




За КПП стоял хадовский БТР с четырьмя «зелёными» на броне. Картина маслом. Дехкане, переодетые в униформу. Кепку с него сними, чалму одень, вот и дух готовый. Коими они, в общем-то, и являлись в свободное от несения службы время.
Лейтенант Горошко (как выяснилось, фамилия у него такая) спрыгнул с брони. С бэтэра соскочил офицер и подбежав к «нашему» летёхе, сначала приложил руку к козырьку, а потом пожимая своей рукой руку Горошко, другую приложил к груди. И даже чуть нагнулся. По лакейски так. В знак, видимо, глубокого уважения. А говорить они стали вообще на фарси. Тут мы совсем офуели от увиденного. О чем они там тёрли, слышно не было, а если бы слышали, то всё равно не поняли. Вернее, говорил большей частью Горошко, а хадовец без конца кивал головой как балванчик и повторял:
«Бале, бале, ташаккор, хейли маннун Сиргей»
Чё уж там этот «сиргей» ему такого хорошего сделал, нам не известно. Да и по барабану нам это.

«Слышь, а летёха то, шишак какой-то, хоть и молодой» - сделал глубокое умозаключение Лёха.
«Разведка, скорее всего» - как мне показалось, более точно предположил я.

Потом, наконец, выдвинулись. Хадовцы впереди, мы за ними.

«Даже, бля, пожрать не дали сходить» - перекрикивая рёв мотора и лязг гусениц возмущался Свиря
«Да ты один хрен обед проспал бы. Чё стонешь-то?»

Дорога на Кулахан ровная. Не в смысле колдбин, а в смысле безопасности. Зеленку вдоль неё периодически зачищали, а «дружественные» местные старейшины не давали «муjахеддинам» проказничать на своей территории. Ибо знали, что очень это дорого. Потом. Так было всегда.

До Кулахана оставалось километра три с гаком. Хадовский бэтэр уверенно шёл впереди, поднимая столбы пыли, сквозь которые с трудом различались фигуры «зеленых», сидевших на броне. Бэтэр затормозил, разъезжаясь на узкой дороге со встречной барабухайкой дуканщика. Зяма же только слегка сбросил газ, ибо справедливо считал, что нефуй тут аборигенам движение устраивать, когда он на своей ласточке едет. Барабухайка, виляя, протиснулась мимо нашей БМПэшки и выровнявшись на дороге не спешно покатила дальше. Как мне показалось. Я закрыл глаза от невозможного количества пыли, летевшей прямо в глаза.
«Атасбляяя!!!»- перекрикивая грохот заорал Поп.
С этим «…бляяя» слилась длинна пулемётная очередь. Я повернул голову и увидел в кузове духа с РПГ на плече. Барабухайка стояла на дороге, а этот воин аллаха с шайтан-трубой явно вознамерился не дать нам доехать до дукана. Может обиделся, что Зяма заставил его объезжать по тряской обочине. Но Поп из своего РПК успел достать его первым. Если бы он не увидел его вовремя, пришел бы нам звиздец. Дух дёрнулся и стал заваливаться спиной на кабину своей душмановозки, но на спуск нажать успел. Раздался «пумм!», но граната ушла куда-то вверх и вправо, а самого его реактивной струей от кабины бросило мордой в кузов так, что чалма, слетев с его башки вместе с тюбетейкой упала в дорожную пыль. Опте-нате! Вот те и барыга.. Ни хрена Юпитер за паствой своей не приглядывает, распустились торгаши совсем.
Впереди раздался сильный хлопок, бэтэр подбросило над дорогой, хадовцы посыпались с брони как горох, по ушам шарахнуло так, что перепонки чуть не полопались, а машина, пролетев по инерции с несколько метров, развернулась почти поперек дороги и замерла, придавив искорёженными колёсами одного из «зелёных».
Я всегда подозревал, что «засада» – это не от слова «засесть». Это от слова «засадить». В нашем случае, однозначно.
Зяма, увидев такую не весёлую картину, со всего маху дал по тормозам. Сидевший на башне со стволом между ног лейтенант от кавалерии Горошко, как профессиональный труженик госцирка сделал кульбит и хлопнулся спиной на броню. Но ствол пушки из рук не выпустил. Хваткий парень. Ему бы куда-нить начальником тыла.
С права со стороны зеленки застучали автоматные очереди. Мы с Попом и Горошко скатились с брони на землю и залегли у катков. Свиря шомполом ввинтился в башню и захлопнул люк. Тут же заработал стабилизатор и башня, водя жалом пушки, стала рыскать, выискивая цель. Заработал длинными очередями ПКТ. Из зелёнки, с гранотомётом наперевес, выскочило чудо в некогда белых шароварах и присело на одно колено. Свиря подвернул башню и зарядил в сторону метателя очередью. Дух, видать, тоже не из железа сделан, очко сыграло, рука дрогнула, и граната пройдя над нашими головами влепилась в камень на холме. Дух развернулся и шмыгнул обратно в кусты.
«Расходится надо, Поп!» - ору я – «В куче быстрее накроют»
«Давай вправо, я прикрою, потом ты меня, я к бэтэру»
Хрен тут прикроешь, у них на слух стволов десятка три и не видно никого. Хорошо маскирнулись обезьяны.
«Галимзянов! Галимзянов!!» - прокричал лейтенант Горошко, которого мы как-то выпустили из виду. Он сидел у переднего катка.
«Чё?» - ответил тот по уставу, не высовывая головы.
«Двигай малым ходом к бэтээру!»
«Защем?» - так же по уставу поинтересовался Зяма.
«Останетесь здесь, прикроете правый фланг. Мы забираем хадовцев, потом вас и уходим. Задача ясна? Галимзянов, пошел!» - так и не удостоив нашего водилу ответом, скомандовал Горошко.
«Тарщ лейтенант! – ору – Самим уходить надо! Подожгут!»
«Если больше не стреляли, значит, выстрелов у них нет. Выполнять!»
Какой тут фланг? Стратег хренов. Чапай выискался, на наши задницы.
Расползлись с Попом метров на десять с другой стороны дороги в не глубоком арыке. С перекурами.
Плотность огня со стороны зелёнки росла. Лежим, затихарились. У меня четыре магазина, да у Попа не больше. Не считая того, что на этого гранатомётчика извел. По паре гранат. Всё. В дукан же ехали. За чарсом. А дали нам «кокса». Сильно не навоюешь.
Тем временем БТР начал дымить не по детски. Чего-то в нем гореть стало. И не стрелял он совсем. А хорошая поддержка была бы. Теоретически могли без наводчика ехать. Два хадовца огрызались в сторону зеленки короткими очередями. Третий, положив на землю автомат, рывком заскочил на броню и открыв люк запрыгнул в него двумя ногами. Но спрятаться не успел. Он вдруг остановился и, завалившись туловищем на башню замер. Как в кино про немецких танкистов на Курской дуге. Де жа вю.
«Видал? Снайпер у них! Сука!»
Свиря, по ходу, тему просёк, и поведя башней слева на право и обратно, выдал длинную очередь.
Вдруг, сквозь всю эту какофонию услышал негромкий шипящий свист. Тут же метров за сорок до дороги хлопнуло.
«Поп, мины!»
«Совсем духи охренели! Они, бля, щас ещё танк сюда подгонят!»
Вторая хлопнула ещё дальше.
«Чёт стрелок у них гавёный»
«А тебе надо, чтоб хороший был?»
«Не нада. Так самый раз»
Третья уже перелетела через дорогу над машинами и шлёпнулась метрах в пятидесяти выше на холме. Видать поправили там чего.
«Вилку работают»
«Если мин до хрена, то могут накрыть. Чё они там копаются?» - это уже про наших.
Зяма подъехал практически в плотную к бэтэру. Свиря уже выдавал короткими. Экономить начал. Не есть гуд.

Я приподнял голову на уровень дороги и насчитал семь духов подползающих со стороны зелёнки к дороге правее нас. Окружают по тихому. А прав был Горошко.
«Поп, духи справа!»
«Опа! Вот и до нас работа дошла» - Поп открыл сошки
«Не ставь, подожди. Далековато. Засекут, увязнем. Они, по ходу, нас не видят»
«Знаю. Хорошо, что не видят. Я после тебя начинаю. Щас я вам, черножопые, дам просраться»
Огонь из зелёнки усилился. Отвлекают внимание. Дают возможность своим подойти ближе.
«Лёха, у тебя сколько гранат?»
«Две»
«И у меня. Три можем использовать»
«Я одну оставлю»
Нет, всё-таки он хохол.
Духи подошли метров на тридцать и практически были напротив нас.
«Давай!» - я вскочил на одно колено и выдал веером сразу пол магазина.
Передний рухнул мешком, так видимо и не поняв, что произошло. Второй упал метрах в пяти от первого и заверещал, закрутился на земле. Остальные попадали и открыли беспорядочную стрельбу. Но кучно.
Я вжался в самое дно этого арыка. Край дороги был сантиметров на тридцать выше меня. Голову не поднять. Пули щелкают со всех сторон. Перевернулся на спину, выдернул чеку, бросил гранату, подождал хлопка, выждал секунды три и подняв автомат горизонтально земле дал очередь в их сторону. Лёха не стрелял.
«Аллаакбар!» - донеслось со стороны «оппонентов». Типа «УРРА!» по-нашему.
Этого ещё не хватало. Капелевцы фуевы. В атаку пошли. В мои планы это совсем не входило. Могут смять. У них эта тактика хорошо отработана. Одни прикрывают, другие набегают, а мне головы не поднять. Гранатами закидают и усё.
«Ты чё там, уснул что ли? Стрелок, бля, хренов!» - проорал я Лехе.
«Н-н-н-а-а-а-а-а!!! Суки-и-и-и!!» Слева длинно зататакал поповский РПК, внеся, судя по крикам, удивление в ряды наступающих. Лёха орал громче своего пулемёта.
Духи залегли. Поп брил траву короткими прицельными очередями, не давая поднять духам головы. Пули, вырывая куски ткани со спин духовских безрукавок вместе с кусками мяса, гвоздили их к земле. Двое, шедшие последними, не выдержали, вскочили с земли и побежали. И в этом они были очень не правы. Лёха подтолкнул их в спины короткими, по три выстрела, очередями. Но духи не оценили Лехиной щедрости. Сначала споткнулся один, потом другой.
«Чё мы им присрались то, не пойму. Бэтэр подорвали, постреляли, да и хорош. Вцепились как клещи. Чё у тебя с патронами?»
«Кисляк»
«Давай прикрой, я за духовскими магазинами сгоняю»
«Обнулся што ли? Гонщик, бля! У них снайпер там»
«Занят он. Будем надеяться» - без особой уверенности предположил я
Процедура сбора трофейных магазинов у «близ лежащих» духов прошла успешно. И быстро. Ни когда в жизни, ни до ни после, я с такой скоростью не бегал. Очень, всё-таки, не уютно чувствовать себя в шкуре мишени. Как в тире – «бегущий кабан». На кабана я не тянул, скорее на сайгака. У одного духа увидел иностранную рацию, но она оказалась безнадёжно испорчена пулей из лёхиного пулемёта.

Слева ухнуло. Всё-таки достали духи нашу машину. По всему судя граната попала в направляющее колесо. От удара БМПэшка качнулась раскатало правую гусянку.
На холме за нами шлёпнулась мина. Вторая. Третья. Осколки шелестели выше нас. Это радовало. Всё-таки действительно миномётчик у них дерьмовый.
«За нас взялись» - прокомментировал я очевидное
«Чёта Свиря молчит» - не услышав меня, заметил Лёха.
Свиридовский пулемет молчал.
«Патроны, наверное, кончились».
Очень не хотелось верить в другие причины.

Минами духи больше не кидались. Не то мины кончились, не то снайпер минометчика расстреливать повел. За отличную стрельбу.

Тем временем БТР горел всё сильнее. Пламени не было, но дым валил сильный. От машин отстреливались из двух автоматов. Либо кончились патроны, либо уже было некому.

«Аллаакбар!Аллаакбар!» - опять запричитали блаженные из зелёнки. Духов поджимало время, и они пошли на штурм.
«Леха, прикрой!» - я резко отжался, вскочил и согнувшись побежал к машинам.
За моей спиной Поп выдал длинную, отсекающую духов от машин очередь. Один из бородачей крутнулся на месте и упал на спину. Второй, будто споткнувшись, воткнулся головой в землю, даже не вытянув перед собой руки. На пути наступающих хлопнули две гранаты, брошенные от БТРа. Духи залегли и начали отползать.
Сбоку от меня на дороге зачавкали фонтанчики от пуль. Поздно, я успел завалиться под защиту нашей бээмпэшки.
Первым, кого я увидел был Свиря. Правда узнать его было сложно. Физиономия вся черная, только белки глаз таращились на меня, готовые вот-вот не то вывалиться из глазниц, не то лопнуть. Из ушей сочилась кровь. Контузило его знатно, судя по всему.
«Ну чё тут у вас?»
«Бля, говорю «назад сдавай и разворачивайся», а у него передача не включается! Вот и не успели них…! А у меня патроны кончились! А если бы, нах, сразу назад с разворотом, то ушли бы, нех делать! А терь х…ня такая получилась!»
Свиря меня не слышал, а только вращал своими выпученными глазами.
Рядом, тяжело дыша, свалился лейтенант Горошко. По его закопченному лицу струились ручейки пота.
«Где Попов?»
«Там. Ждет. Прикрыть надо, тарщ лейтенант. А где Галимзянов то? В машине что ль?»
«Под машиной» - ответил Горошко
Я наклонил голову к земле и посмотрел под БМП. В том же месте, под выступающей носовой частью, где я сегодня дремал, спрятавшись от солнца, сейчас лежал на спине Зяма.
«Ранен что ли?»
«Убит. Когда после подрыва из люка вылезал. Я даже промедол вколоть не успел».
Эх-х, Зяма, Зяма! Как всё плохо то!
Стрельба вдруг прекратилась.
«Эй, шурави! Сдавайса, жить будищ! Дамой пойдёщ, сьвой руськи мамка! Ана тибе ждиёт! Иди дамой, шурави!»
О! Даже со своим толмачем пришли нас воевать.
«Да пашшол ты! Маймун грёбаный!»
«Эй, шурави! Зачем ругайса? Будищ ругайся, твой изык атрежу!»
«Себе отрежь! Жопу свою черную вытирать будешь! Чучак то тебе давно отрезали!»
Из зелёнки раздались выстрелы. Пули зацокали по броне БМП. Хех! Достал я его. Обиделся.
«Эй, шурави! Убивайт тибе буду и голова режу! Твой русски мамка послать!»

Горошко в прения не вступал. Сидел молча, о чем-то сосредоточено думал.
«Чё они хотят?!» - прокричал мне в ухо Свиря.
Признак глухоты – сам не слышишь и кажется, что вокруг никто не слышит.
«Извиняются, что фотокарточку тебе попортили» - «пошутил» я.
«Чё? А?»
«Ничё! Сиди пока!»
«Давай Попова сюда» - распорядился Горошко – «Наши должны быть уже на подходе»
«Поп! Ты готов!»
«Да!»
«Как начнем, вали сюда!»
«Понял!»
Горошко полез к переднему колесу, мы со Свирей к заднему.
«Огонь» - не громко произнес лейтенант, и мы практически одновременно стали короткими очередями обрабатывать зелёнку. Я обернулся и увидел, что Лёха бежит во весь рост и с пояса поливает очередями. Вдруг он споткнулся и плашмя шлёпнулся на дорогу. Пулемет выскочил из рук и отлетел метра на полтора вперед.
«Вставай!» - заорал я – «Чё разлёгся?»
«А-а-а-а!!!» - орал Поп
Твою мать!!!! Духи остервенело и безостановочно стреляли со всех стволов. Справа послышался рокот мотора, и метрах в двухстах из-за поворота выскочила БМП. Тут же по зеленке ударила пушка и заработал пулемет.
Я толкнул Свирю в бок, показывая на Лёху, вскочил и побежал к нему. Поп, лежа в дорожной пыли, корчился от боли. Пуля, явно не автоматная, попала в колено и разнесла коленную чашечку. Крови практически не было, но сустав разворотило. Вколол ему сразу два промедола, чтоб сердце не остановилось от болевого шока.
Встал на колени и взял его за шиворот, что бы оттащить хотя бы с дороги, взгляд зацепился за нашу бээмпэшку и увидел как выстрел из гранатомета разорвался аккурат под передком машины, где лежали Галимзанов и Горошко. Горошко отбросило назад от машины, а Свиря просто ткнулся лицом в землю.
Я повернулся, что бы удобнее ухватить Лёху за разгрузку и х/б, увидел, что БМП уже рядом и тут меня как будто кто-то со всей силы ударил кувалдой по спине. Дыхание остановилось, меня приподняло над землей и пролетев метра три, последнее, что я увидел, это выгоревшая, покрытая пылью придорожная трава. Я лежал на ней лицом и этот запах щекотал мне ноздри, надо было бы чихнуть, но очень хотелось спать, спать, спать. И кто-то внутри меня выключил сначала звук, потом свет.