В послереволюционном 1924 году появился на свет новый исторический журнал "Красный архив". Открылся он "Дневником А. Н. Куропаткина", найденным "в архиве военного ведомства (Лефортовского)". Туда его известный царский генерал передал вместе с другими своими бумагами перед отъездом на войну в 1915 году. В предисловии к необычной для того времени публикации редакция сообщила и о судьбе ее автора: "Бывший начальник штаба Скобелева, видевший своими глазами больше военных действий, чем какой-либо другой русский генерал нашей эпохи, кончил жизнь для такой карьеры весьма прозаически: был убит бандитами на своей родине, где он скромно подвизался после 1917 года в качестве сельского учителя".
...
Куропаткина в родном селе любили. Поместье его, библиотеку и дом не спалили и барина своего крестьяне не выгнали. Советовались с ним – обстоятельства вокруг складывались не простые. Кругом были банды "зеленых", которые заставляли присоединиться к ним, "к восстанию". Генерал же посоветовал своим мужикам сдать оружие, а самим вступить в Красную армию. Совет этот приняли. Наверное, это не понравилось руководителям банд, и у генерала возникли крупные неприятности. Власти даже выдали Куропаткину для самозащиты наган за N 34078. Мы видели в начале нашего рассказа, что в своеобразной интерпретации эта история дошла и до Москвы…
Однако слухи о смерти "бывшего начальника штаба Скобелева" оказались преувеличены. Бандиты Куропаткина не убили. Алексей Николаевич мирно отошел в мир иной лишь через год после того, как началась публикация его дневников. Гроб c его останками крестьяне несли на своих плечах до церкви, а затем на старое деревенское кладбище…
Могила генерала долгое время была заброшена. Восстановили ее в 1964 году. Сделали это по велению своего сердца выпускники сельскохозяйственной школы. На памятнике написали: "Куропаткин Алексей Николаевич. 1848 – 1925. Основатель сельскохозяйственной Наговской школы. Высокая честь любить землю и уметь научно трудиться на ней". Последние слова, наверное, от сказанного Алексеем Николаевичем на уроках и запомнившегося.
Много мусора разного рода за минувшие годы было нанесено на его могилу, поросшую травой забвения. Но ветер истории развеивает его.
