Мы вспоминали, что через глупую политику Польско-литовских державців Украина уже в конце XV века начинает оборачиваться в пустыню. Богатый и пышный возле наш пруд безлюдный. А який-то возле был, следует послушать, что пишет один литовский писатель из середины XVI в. „київ, – говорит он – имеет грунта такие плодородные, что как виорати паром волов, и то только один раз, то будет пребогатый урожай. Везде всякое плодородное дерево, виноград. В старых дубах и буках рои пчіл и щільники, прекрасного цвета и запаха. Зверя по лесам и полям такая сила, которая зубров, диких коней и оленей бють только для шкуры. Дикие козы крестьянин бє тысячами. На реках очень много бобровых гнезд. Птаства столько, что весной ребята набірають полные лодки яиц качиніх, диких гусей, журавлей, лебедей. Собак кормят мясом зверским и рыбой. В речках полно рыбы. Сам я видел, как наловляли временами за день тысячу мажь для приїзних купцов. Сеять что года не надо – на Поделю довольно один раз вспахать и посеять – уродит и вторично, а одного года будет и второй и третий урожай..." И вот такой возле пролежал облогом несколько столетий. Вплоть до Полесья – вне Киев, Житомир, Остер, Чернигів – лежал богатых, но дикий и некультурный – именно тот возле, что триста-четыреста лет перед тем был костром восточно-европейской жизни. В середине XVI в. только несколько замков стояло: Браслав, дальше восточнее Звенигород (но сей Татары уничтожили), Черкассы, Канев, а круг замков прислонялся кружок людей, который прятался в замок, как только покажется татарская орда. За Днепром тоже была пустыня: из литовской стороны крайний замок Остер, с московского – Чернигів и Путивль. Там тоже только под самыми замками держались люде. Но сии люде, что сидели близ замка, всегда мусіли быть готовые к вражескому наскоку: без оружия нельзя было из замка выткнуться. Тем то ревизори, что в половине XVI ст. осматривали замки, зауважают, что здешние земляное (хозяине) и міщане „ручніци мают и стреляти доброе уміют". Вероятно, если была такая неспокойная жизнь, то господ среди местного люда не видели и следа. Даже те, что присылали их сюда за члены правительства, выкручивались и вместо себя ставили всяких служебников и заместителей, – недостаток что кому-то дорогое была воинская такая жизнь! Ведь если господ не было, а возле был богатый на всячину: рыбу, мед, звереныш, то набіралися одважні люде, что странствовали аж из Волыни, Пинщини, Могилівщини где-то на Русь, или в заднепрянские „сіверські" уходи.
