Это произойдет через много лет, в далеком будущем, когда наши доблестные спецназовцы невероятными усилиями усмирят бунтующие регионы. Когда мы забудем отрубленные головы гражданских лиц, поезда, захваченные мародерами, взрывы и террористические акты, происходящие на территории нашей страны. Именно тогда, в зрительном зале кинотеатра погаснет свет и на экране возникнет блеклое черно-белое пятно. В этом пятне нам (впрочем, уже нашим детям) в течение полутора часов будут показывать трагедию чеченского интеллигентного вооруженного человека. Этот человек, в прошлом, был врачем, или учителем, или танцором балета. Но сейчас (в прошлом, которое наше настоящее) он держит в неумелых руках автомат и недоумевает, почему во время войны люди убивают друг друга. Почему это так страшно, муторно и кроваво? А, Российский зритель, уже забывший, как в конце девяностых годов москвичи пугались спускаться в метро, будет сопереживать изображенному на экране интеллигенту с пистолетом, автоматом, базукой и воспринимать, как должное призывы к взаимному примирению.
Нарисованная картинка только кажется невозможной. Однако, ассоциации с этой сценой вполне вероятны. Поскольку, фильм «Последний поезд» Алексея Германа, выходящий в Российский прокат, снят, естественно, не про чеченскую войну. Этот фильм про самую страшную для России войну, закончившуюся шестьдесят лет назад, которую, по идее, мы еще генетически не должны отпускать от себя. На этой войне наш народ потерял своих лучших представителей. Количество убитых, искалеченных Российских воинов и гражданских лиц никогда не будет сосчитано точно, а число их нерожденных детей нельзя определить даже приблизительно.
Германовский взгляд на эту войну не то, чтобы полемичен. Его еще двадцать лет назад сочли бы недопустимым и кощунственным пасквилем. Однако, несомненно, и такой взгляд имеет право на существование.
1943 год. Далекий полустанок, затерянный в бесконечных украинских заснеженных полях. В эвакуирующийся под натиском Советских войск госпиталь прибывает мобилизованный хирург. Немецкий врач в этом фильме, по мнению режиссера, является воплощением космополитической интеллигенции, вынужденной существовать в мире, в котором до этого класса никому нет дела. Он остается в обреченном госпитале с последним пациентом, а затем, уходит из этого пристанища, сопровождаемый солдатом, в надежде добраться до убегающей, драпающей немецкой колонны.
Собственно, хронология последнего пути двух обреченных на погибель оккупантов, которые весьма озабочены поиском причин всемирной катастрофы, превратившейся в их личную трагедию, и является сюжетом этого фильма. Черно-белое изображение заснеженного апокалипсиса весьма напоминает хождение сходящей с ума от ужаса семьи в фильме Михаэля Хайнеке «Время волков». Однако австрийский режиссер в своем фильме изобразил стихийное бедствие, а Русский режиссер Герман исследует закономерную катастрофу оккупантов.
Два часа обреченные будут бродить по заброшенным территориям, душераздирающе кашлять, идти по сугробам, оврагам, встречать отставшую от своих бойцов труппу Советских артистов, ютящуюся в заброшенной хижине. Страдальцы будут натыкаться на уничтоженный партизанами немецкий отряд, возвращаться к пепелищу, где встреченные ими ранее артисты будут уже уничтожены, искалечены и повешены.
Но, самое главное, они будут недоумевать, за что эта трагедия напала лично на них, таких хороших, интеллигентных и умных. Эти два немца, шатающиеся по Украинской степи, по замыслу режиссера, должны вызывать сочувствие и напоминать об ужасах и бессмысленности войны для всех, как для Русских, так и для немцев.
Однако, вместо «милости к падшим» этот фильм (особенно в семьях тех, кто еще помнит своих погибших дедов, прадедов и других родственников) вполне может вызвать тихое бешенство. Поскольку, в те годы, страна выдвинула один лозунг: «Убей немца». Совершенно не важно, кто вторгся на твою территорию, интеллигент, врач или великий композитор. Захватчик должен быть уничтожен. Его убийство-благо для страны, которая ликвидирует врага. И любая другая философия ведет к краху идеологии государства. Попытка вызвать жалость к несчастным заблудившимся людям, таким милым и симпатичным, вполне может вызвать подозрение о том, что этим фильмом режиссер возвращает долги. И, на самом деле, это действительно так.
«Когда мою бабушку с мамой увозили в товарном вагоне в Германию, поезд остановился на перегоне, и немецкий солдат, нарушив воинскую дисциплину, выпустил их из вагона. Тем самым он спас им жизнь. Примерно в это же время дед, солдат советской армии, погиб на войне, его убили немцы. Так получилось.
Я решил снимать этот фильм из-за того немца, который выпустил моих близких из вагона. Снимать про роту солдат вермахта на восточном фронте, не тех, кто насиловал и убивал, а тех, кто попал на войну не по своей воле. Но в процессе написания сценария все как-то изменилось, и получился фильм про немецкого доктора, доброго и не приспособленного к войне человека, из тех, кто в любых обстоятельствах, в любых войнах обречен погибнуть, так и не сделав ни одного точного выстрела. Об интеллигентных людях, попавших на войну и абсолютно бессмысленно и бездарно на ней погибших».
Это - истинная история, рассказанная Алексеем Германом. Оправданна ли такая позиция режиссера, который имеет возможность жить, благодаря случайному импульсу оккупанта. Является ли изображение «добрых немцев», обреченных на смерть в заснеженной пустыне, кощунством по отношению к трагедии Советского народа или «свежим взглядом» на кошмар второй мировой, каждый решит для себя, посмотрев «Последний поезд».
Штрихи фильма. Заснеженная пустыня. Два нелепых рефлексирующих оккупанта. Кровожадные партизаны, уничтожающие немецкий отряд, а затем, шарящие по карманам убитых врагов, уподобляющиеся худшим из мародеров. Агонизирующая Советская артистка, сжимающая ладонь немецкого врача, словно в последнем любовном экстазе, харкающая вытекающей изо рта кровавой пеной. Черно-белая тишина, прерывающаяся постоянным кашлем и свистом вьюги, безмолвная и безнадежная.
Но, где-то там, вдали, грохочут пушки и рвутся наши снаряды, вышибая всю эту немецкую мразь с нашей территории, уничтожая ее без разбора, и карателей и врачей, и почтальонов и всех тех, кто посмел перешагнуть Государственную Границу СССР.
Толерантность общества, несомненно, обязывает людей мириться с любыми, даже самыми экстравагантными взглядами новой режиссуры на историю нашей Родины. Несомненно, имеет право на жизнь и позиция «отдачи долгов», высказанная в «Последнем поезде». Однако, где-то подспудно, у автора этих строк зреет мысль, что подобный фильм никогда бы не появился в Тысячелетнем Рейхе в случае его победы. Скорее всего потому, что к тому времени, победившие гитлеровцы стерли бы из памяти всех оставшихся на земле само сочетание слов: «Русский человек».
В те самые годы, чешский коммунист Юлиус Фучик в книге «Репортаж с петлей на шее» написал бессмертные строки: «Люди, я любил Вас, будьте бдительны». Интересно, что он имел в виду?
