|
|
От
|
Железный дорожник
|
|
|
К
|
Random
|
|
|
Дата
|
28.01.2009 11:03:59
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
Как было сделано это фото
Привет!
"После удачной съемки я возвращался по ходам сообщения с передовых позиций. Перебежал, согнувшись, зеленую ложбинку и оказался в густом белом, как в инее, яблоневом саду. На меня пахнул сладкий, медовый аромат, и я прилег на зеленой траве под снежным навесом.
Я забылся, глядя сквозь лепестки яблонь на
синее безоблачное небо, по которому высоко-высоко плавал немецкий корректировщик — рама.
Чуть не задевая цветы, пролетели надо мной, посвистывая крыльями, дикие утки.
Вдруг совсем недалеко раздался выстрел. Пахнуло ветерком, и к запаху яблоневого цвета примешался запах пороха. Я приподнялся и стал осматриваться. Садик был небольшой. Нигде ни души...
Раздался второй выстрел сверху, словно на ветке, рядом с птичкой. Я понял на этот раз, что стреляют откуда-то сверху. Тихонько встал, пошел в направлении выстрела. Идти далеко мне не пришлось. Низкий женский голос громко и настойчиво скомандовал:
— Стойте, капитан третьего ранга, ни шагу! Черт вас здесь носит! Обнаружат меня из-за вас... Идите обратно и ждите там. Я скоро спущусь.
Я ничего не понял и стоял в нерешительности.
— Вы что, глухой? Не слышали?
Я послушно отошел на свое место и сел в траву.
Прошло около сорока минут, снова загремел выстрел. Потом я увидел идущую мне навстречу тонкую девушку в пилотке, с полуавтоматом с оптическим прицелом через плечо. Камуфлированная немецкая плащ-палатка задевала за ветки...
— Лейтенант Павличенко, — девушка приложила к пилотке руку. — Не обижайтесь за грубость. Вы мне чуть не испортили все дело.
Она села со мной рядом. Ее спокойные серые глаза смотрели на меня иронически, но с интересом.
— Что это у вас за штука? — показала она взглядом на «аймо».
— Вроде вашей.
— Вы кинооператор? — Она стала расспрашивать меня о моей работе.
Я смотрел на нее, молодую, красивую, знаменитого снайпера Людмилу Павличенко, и своим глазам не верил, что на ее счету двести пятьдесят фашистов.
— Знаете, Людмила, у меня есть заявка из Москвы снять вас за «работой» для киножурнала, но найти вас никак не удавалось.
— Да, это трудно. Вы нашли меня, наверное, случайно, так ведь?
— Будем считать, что мне повезло, а поэтому прошу вас, лейтенант, обратно на дерево, в засаду.
Людмила засмеялась весело и звонко, как девчонка. Она осторожно пробралась к крайнему дереву, удобно устроилась в развилке веток, прильнула к оптическому прицелу. Я снял и как она стреляет и как шагает в больших кирзовых сапогах, как цветущие ветки задевают ее за плащ-палатку, за дуло винтовки.
Мы шли до Севастополя пешком.
Над Севастополем барражировали «ишачки», и гул от их моторов напоминал пчелиное жужжание.
На Корабелке загудели суда, оповещая о новом налете авиации врага.
Стучали по камням кирзовые сапоги девушки-солдата. Над городом заполыхал пожар. Я взглянул на Людмилу. Она шла и о чем-то, нахмурив брови, думала. Я хотел спросить ее, что она будет делать после войны, пойдет ли обратно в Киевский университет заканчивать исторический факультет, но так и не спросил.
Мы распрощались на Графской пристани."(с)(Владислав Микоша, "С киноаппаатом в бою")