|
|
От
|
И.Пыхалов
|
|
|
К
|
Дуст
|
|
|
Дата
|
07.05.2009 22:29:26
|
|
|
Рубрики
|
11-19 век;
|
|
А представляете, какой истошный вой стоял бы по этому поводу уже 200 лет
>А мог он ее шашкой зарубить, хотя бы теоретически?
И так всякие «я-грузины» пишут прочувственные статьи о невыносимых страданиях царицы Марии в русском плену:
http://bel-gorod.narod.ru/gruzin.htm
Потянулась чреда скучных, однообразных дней, недель, лет... Режим царственных узников был почти что тюремным, однако в Петербурге полагали, что царица должна быть благодарной и за это. Александр I в своем повелении предписывал Курскому и Белгородскому архиепископу Феоктисту (Мочульскому): «Не подвергая царицу Марию и дочь ее всей строгости монастырской жизни, не дозволите им в образе жизни ничего соблазнительного,.. преподавая им нужные духовные наставления и внушая им, что участь… есть самая снисходительнейшая, какую, по мере преступления их, назначить им было можно». За узниками было установлено «осторожное надзирание», особо внимательно надо было следить, чтобы ни у кого, даже в свите, не оказалось оружия. В первые годы узникам не разрешалось покидать монастырь для прогулок по городу.
Живое и душевное участие в судьбе заключенного грузинского семейства принимал архимандрит Феоктист. Этот восьмидесятилетний старец (о котором современники сохранили только лестные воспоминания) старался по мере возможности смягчать отношение властей к арестантам. Свиту и прислугу предлагали выселить за пределы монастыря, так как их пребывание в обители противоречило обычаям. Феоктист обратился к курскому губернатору, сообщив, что «все проходит спокойно и благочинно» и «не надобно теперь беспокоить царицу». Правда, спустя некоторое время мужскую часть свиты (кроме доктора, духовника и одного служителя) выселили на городские квартиры.
На втором году заточения Мария Георгиевне обратилась к Александру I с просьбой оказать ее детям монаршее благоволение наравне с другими грузинскими царевичами. Император выразил мнение, что «сыновья ее, для надлежащего воспитания, могли бы быть помещены в Петербурге в каком-нибудь кадетском корпусе или в Москве при университете… Мало-помалу забыли бы навыки своей земли и, переродясь, так сказать, из грузин в русских, со временем могли бы быть полезнее, нежели прочие грузинские царевичи и князья». Судя по всему, старшие сыновья Марии Георгиевны вскоре покинули Белгород.
Семейству постоянно не хватало денег. Определенное скудноватое содержание – 250 рублей в месяц – выплачивалось нерегулярно. Белгородский казначей присылал по 150-200, а чаще по 100 рублей. Всю большую свиту (около 30 человек) Марии Георгиевне приходилось подчас держать на собственные деньги, которые иногда доставляли из Грузии. Однажды она попросила курского губернатора Протасова выделить 2000 рублей на экипаж, чтобы дети могли выезжать в свет. «В экипаже большой нужды не вижу», - резюмировал губернатор. В конце 1810-х годов в одном из писем Мария Георгиевна жаловалась, что два месяца не получает денег «и теперь даже нечем мне и пропитаться. Если мне не скоро дадут жалованье, то мне останется сидеть голодом».
Однообразие заточения время от времени развеивали заезжие гости. В 1810 г. Владимирский губернатор князь И.М. Долгорукий, путешествуя через Белгород, не преминул посетить высоких арестантов. Вот что сообщал он в своих дорожных записках.
«Покои ее (Марии Георгиевны) не соответствуют ее прежнему званию: низки, бедны и тесны, но в монастыре и то дворец. Она приняла жену мою и меня с благодарною гордостью, означающею, что она себя везде чувствует царицей. Ей лет 40: рост ее не велик, осанка статная, лицо азиатское, красоты исполненное, говорит мало и через переводчика… Царица очень богомольна… Меньшие дети ее, сын и дочь, еще ребята; они очень милые, хорошо воспитываются. Царица для обучения их иностранным языкам держит француза».
...
Предел бед действительно был уже недалек. В последние два года заключения, после многочисленных просьб, Марии Георгиевне разрешили выезжать в окрестности Белгорода. Прогулки эти мало походили на вольный променад: о своем маршруте царица должна была уведомлять городничего, которые на всем пути расставлял конвой; охрана немедленно докладывала городничему, когда Мария Георгиевна возвращалась в свои покои.
>С уважением,
Взаимно