|
|
От
|
Паршев
|
|
|
К
|
Dervish
|
|
|
Дата
|
15.06.2009 20:45:45
|
|
|
Рубрики
|
WWI; 1917-1939;
|
|
Хотеть - хотели, а всё остальное было
>-
Керенский писал:
"Я желаю объяснить, почему Николай II и его семья не попали в Англию...
Временное правительство еще в марте решило отправить их за границу... Я
говорил: царь будет отправлен в Англию. Я сам довезу их до Мурманска... Мы
вели переговоры с лондонским кабинетом. Но как раз тогда, когда пребывание
семьи в Царском сделалось совершенно невозможным, мы получили от англичан
сообщение, что до окончания войны въезд бывшего монарха в пределы Британской
империи невозможен. Я утверждаю: если бы не было этого отказа, мы не только
посмели бы, но и вывезли бы благополучно Николая II и его семью за пределы
России так же, как мы позже вывезли его в Тобольск" (80).
Теперь обиделись лондонские политики. Что, собственно, хочет сказать
бывший петроградский премьер? Что царя выдали революции они, традиционные
ревнители корон? Но ведь все знают, что это на них не похоже. Керенский
сваливает с больной головы на здоровую. Ему следовало без промедления, уже
после первого ответа Бьюкенена, доставить семью в условленный порт, а уж там
наверняка все уладилось бы. Ведь объяснил Ллойд Джордж, что он "не брал
назад свое приглашение. Конечный исход дела определили действия русского
правительства, которое продолжало ставить препятствия на пути выезда царя"
(81).
Керенский сам тянул, выдвигая отговорки, - например, что еще не здоровы
после кори дети; что есть опасность нападения на семью по дороге на
Мурманск; что еще не исследованы изъятые у царя бумаги; не сняты
следственной комиссией все необходимые допросы, и т. д. Одним словом,
заключала возглавлявшая эту кампанию благородного возмущения "Дейли
телеграф", "не проблематичный британский отказ, а медлительность м-ра
Керенского, плюс его малодушие в отношениях с большевиками, явились истинной
причиной того, что позднее совершилось в Екатеринбурге".
И тут мистер Керенский, - изловчившись, наносит своим британским
оппонентам не лишенный меткости удар, такой, что надолго воцаряется неловкое
молчание. "Мистер Ллойд Джордж не хочет сказать всю правду. Он предпочитает
полуправду... Относительно тех переговоров, которые я вел весной 1917 года,
он оглашает лишь часть истины, что же касается происходившего между нами
летом того года, он вообще хранит полное молчание... Поэтому я сейчас скажу
для всеобщего сведения: опущенная Ллойд Джорджем половина правды состоит в
том, что ему самому тогда становилось все труднее и труднее выполнить
намеченный план, как и мне... Его связывало общественное мнение рабочего
класса в Европе... общественное настроение во Франции... и, наконец, позиция
сил русской революции..." (82) Иначе говоря: Ллойд Джордж не подал крейсер
не потому, что был мало оперативен Керенский, а потому, что его действия
парализовали на Западе те же революционно-демократические силы, которые
бушующей волной поднялись тогда на Востоке.