От George Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 22.07.2009 16:02:57 Найти в дереве
Рубрики 1941; Память; Версия для печати

Статистика потерь в Великой Отечественной (+)

Нет, речь пойдет не о Кривошееве… Статистика семьи, так что в Интернете ссылок нет. Сподвигли вчера подсчитать…

Война пришлась на поколение моих дедов и бабок – 4 человека, 2 мужчины и 2 женщины, 2 семьи (одна – интеллигенция и вторая – крестьяне). Маловато будет. Но ведь у троих из них родные братья/сестры, и много! Посчитал - получилось 20 человек (1, 4, 5 и 10) - 7 мужчин и 13 женщин. Уже лучше, но все равно маловато. А еще же их жены и мужья! Пусть и не родная кровь их «половинки» мне, но для отца с матерью – это настоящие дяди-тети. Почти в 2 раза больше получается! Один из «дедов» пацаном был в 41-м (после войны только женился), а одна из «бабок» так и осталась в старых девах - вековухах. Добавляем/ вычитаем, получается 34 человека в «поколении моих дедов»: 17 мужчин и 17 женщин. Приличная база для статистического анализа. Года рождения у них, правда, сильно растянуты: с 189Х по 1924 год - «отцы» и «дети» одного возраста попадаются…

Делятся они на три части по территориальному принципу: ленинградцы (10 человек), тверские (17 человек) и украинцы из Житомирской области (7 человек). Интеллигенты лишь в первой группе (3 человека), кадровых военных двое – по одному в первой и третьей, оба офицеры (старший и младший). Остальные – большинство крестьяне, несколько пролетариев, совслужащих, неработающих женщин и один школьник. С партийной принадлежностью затрудняюсь – большинство беспартийные, несколько комсомольцев и пара рядовых членов ВКП(б).

Итоги войны для «поколения дедов».

Ленинградцы – 5 мужчин и 5 женщин. Блокадники.

Мужчины:
Всю войну в эвакуации - 1 человек. Профессор, будущий академик, институт его именем назван и т.д. Так и надо.
Старший офицер – 1 человек. Тот, который из кадровых - полковник ветеринарной службы, всю войну - в Загорске (наверное, не безвылазно). Ранен не был и, конечно, был награжден (речь пойдет только о наградах периода войны).
Младший офицер - 1 человек. С 41 по 45 в ж/д войсках – Ораниенбаум, Ленинград, Прибалтика. Не ранен, награжден медалями.
Сержант – 1 человек, на войне с 41 по 45 год, где – не знаю, вроде под Ленинградом, наверное, награжден, ранен.
Матрос/старшина – 1 человек, на КБФ с 41 по 45 год, в ремонтных мастерских в Ленинграде. То ли военнослужащий, то ли пролетарий - тружеником прифронтового тыла можно считать, единственного из 17 мужиков. Вроде бы ранен, а награжден, если только медалькой.

Женщины:
В эвакуации – 3, все с грудными детьми 41 года рождения.
Военнослужащие Ленинградского фронта – 2 (старшины/сержанты). Одна «от звонка до звонка», другая поменьше. Ранены были или нет – не знаю.

Война этих женщин-военнослужащих не пощадила. У одной в 47 году умерла 13-летняя дочь (единственная): заболела туберкулезом в эвакуации, пока родители воевали, причем была она не у чужих людей, а у родной тетки. Брат с сестрой так и не помирились до конца своих дней. Вторая пришла с фронта с новорожденным ребенком – третьим по счету. Муж-фронтовик чужого ребенка не признал, с женой развелся. Две маленькие трагедии.

Тверские – 8 мужчин и 9 женщин. Воины и труженики.

Мужчины:
Не мобилизован по возрасту – 1 человек. Слишком старый по возрасту, труженик колхозного тыла.
Рядовые/сержанты по призыву – 7 человек, погибли ДВОЕ, с войны вернулись ПЯТЕРО. Один погиб сразу в 41-м и где похоронен – не известно, второй умер от ран в 42-43 г.г. в госпитале. Пятеро счастливчиков с 41 года в пехоте и противотанковой артиллерии. Один комиссован по ранению в 43 году, остальные вернулись в 45-46 г.г. Один из них вообще не был ранен ни разу, а остальные четверо – по нескольку раз. Трое инвалиды – у одного, вернувшегося в 45-м, рука нерабочая, другой, которого только в 46 году выписали из госпиталя с поврежденным позвоночником, несколько лет на печи лежал дома, но потом поднялся. Иконостас боевых солдатских орденов и медалей.

Женщины:
Труженики колхозного тыла – 9 человек 1899 – 1916 г.р., двое с детьми малыми 40-41 года. Одна трагедия со счастливым концом – муж погиб в 41-м, 8 детей (правда, уже не маленьких – старший успел повоевать на Амуре), она – звеньевая в колхозе. Сталину письмо написала - хотела что-то улучшить в колхозном строе. Письмо до вождя, конечно, не дошло, а местные органы возбудили дело по 58 статье и дали 10 лет. В тюрьме она провела 2 года и стала умирать от какой-то болезни живота. Вот ее и выпустили помирать (бывало и такое), а она взяла оклемалась со временем. Кстати, медицинская статистика свидетельствует, что после войны было очень много смертей от рака желудка. Что естественно: питание, что на фронте, что в тылу, не один годы было отвратительное.

Украинцы – 4 мужчины и 3 женщины. Мученики.

Мужчины:
Один погиб летом 41-го, кадровый офицер пограничник. Погиб страшно – в степи, в лагере для военнопленных. Он весточку семье прислал и жена (вместе с моей бабушкой) поехали его забирать – целая «женская делегация» в тот лагерь направилась из Чуднова. А пленных вообще не кормили и помирали они массово. Обошли они весь лагерь, с немецким начальством беседовали, но родственника своего не нашли. Ни живого, ни мертвого. В разговорах семейных потом фраза проскакивала: «Съели, наверное».
Трое – в оккупации с 41 до 44 года, два с половиной года под немцами жили и работали. Один негодный к призыву, другой допризывник, третий – непризванный за пару первых недель войны (не получилось). В 44-м один по-прежнему ни на что негодный, второй – признан подпольщиком, третьему дали 10 лет лагерей. В действующей армии, соответственно, никто из них не был.

Женщины:
Все трое с грудными детьми 41 года рождения, а всего детей было 6 (ни один в войну не умер), отец/свекр с женой и трое мужиков (см. выше). Большая семья – 14 человек в возрасте от 55 лет до нуля. Все дождались освобождения.

За главного у них был мой дед, а не его отец. По двум причинам: дед – хитрый и живучий хохол - пережил не только оккупацию, но и Голодомор, и воркутинский лагерь, а отец его бывший комбедовец и ярый коммунист (партбилет закопал в 41-м и откопал в 44-м) -нельзя ему было высовываться сильно – расстреляли бы. Дед ходил по лезвию бритвы, с властью немецкой не сотрудничал, но крутился при ней как мог. Вот и получил 10 лет, полностью их отсидел и все грехи перед Советской властью искупил.

Об ужасах оккупации говорили родственники потом мало. Мне так и вообще ничего не рассказывали, хотя было мне уже под тридцать, когда дед с бабкой умерли в 90-х (после кончины Советской власти) и времена, когда модно было открывать правду про ужасы коммунизма, уже прошли. Мама моя, естественно, знает больше – в Воркуте сама 6 лет прожила, а про остальное слышала скупые рассказы родителей. Немецкие самолеты на бреющем над дорогами лета 41-го и трупы людей и животных вдоль дорог, паника и отчаяние, лагеря умирающих военнопленных Красной армии «в степу», расстрел 500 евреев в Чуднове тем же летом 41-го и пр. ужасы – про все это теперь можно прочитать, а тогда это многие пережили.

«Тверцы-молодцы», кстати, про войну между собой тоже не трепались, не вспоминали ее. Не до того было после войны, а фанфары и почести, поток воспоминаний и геройств, начавшиеся позднее, бывших крестьян и рядовых солдат стороной обошли.

Для завершения статистики придется упомянуть и следующее поколение их «детей» - трое старших парней тоже воевали в 45 году – один в Венгрии, а двое на Амуре (два брательника встретилились нечаянно умываясь – один на другого, склонившегося над волной амурской, наступил).

Еще один погиб на срочной в начале 50-х в Прибалтике от рук бандитов, кем их считали тогда, или патриотов, кем их считают сейчас. Но это уже «эхо войны», в итоговую статистику его не включаю…

Итого:

Из 20 мужиков в действующей армии воевали 15, большинство всю войну именно, в оккупации – трое, один в эвакуации и один остался в тылу по возрасту. И 15 фронтовиков погибли трое, инвалидами (не тяжелыми) стали тоже трое.

Из 17 женщин – воевали только двое (и больше всех пострадали из-за этого), никто из женщин во время войны не умер и, главное, ВСЕХ детей своих, кроме одной девочки, сохранили – а было детей 42 человека (тут, возможно, слегка путаюсь, т.к. точное число послевоенных детей из общего их количества не знаю – но счет таких на единицы).

Из 37 упомянутых обоего пола в тюрьмах и лагерях оказались во время войны двое (а после войны еще пара человек сидела – куда уж без этого в бывшей стране).

Резюме:

Кроме как Божьим промыслом, эту удивительную статистику не объяснить. И бабки мои тверские это хорошо понимали, меж собой говоря, что отец их Алексей, невинно убиенный в 30-м году, авансом искупил грехи детей на много лет вперед. У украинцев, в Бога не веровавших, свой мученик тоже был, живой к счастью, – дед мой Николай.

Большинство из «поколения дедов» (только дед мой ленинградский в 1949-м) поумирало в 70-х, 80-х и 90-х. До третьего тысячелетия если и дожил, то только один, самый молодой, точно не знаю - утеряны связи с Незалежной, да никогда их особо и не было.

Светлая им память! Поименный список всех знаю, но опущу…

PS

Чтобы пафоса лишнего избежать, а соли-перцу добавить, скажу, что статистику расширил еще на одно поколение – «свое». С которым полная задница – расширенное воспроизводство, «дедами» и «прадедами» поддерживаемое, «родительское поколение» (у меня войной не выбитое совсем - чего о других никак не скажешь) прекратило. Про «свое» сказать ничего не могу – не владею информацией о братьях/сестрах троюродных, тем более о поколении «своих детей». Демографы давно и уверенно заявляют, что совсем все плохо. У них другие методы – от общего к частному (и получается «один запятая два» !условно! ребенка на семью), у меня в обратную сторону, но тот же дробный ребенок в итоге. Но эта тема совсем из другой оперы, не ВИФовской.

PPS

Из статистики военных лет по «моим дедам» сыплются кому факты, а кому и скороспелые выводы о том, что чем выше звание, тем дальше от передовой, что кадровая Красная Армия полегла летом 41-го, что бабам на войне не место и прочее-прочее. «Вьюношей» прошу не возражать с пеной у рта – «шутю я».