В.Шурыгин, газета «Завтра»: Александр Григорьевич, возвращаясь к военным вопросам, в прошедшие учения говорили много о новом вооружении. Скажите, пожалуйста, как идет перевооружение белорусской армии? Участвует ли в этом перевооружении Россия? И где сейчас приобретает вооружение Беларусь?
А.Г.Лукашенко: Я немного отвлекусь от Вашего вопроса. Конечно же, перед Комитетом госбезопасности была поставлена задача мной, чтобы переключились на отслеживание ситуации и всего, что было вокруг учений. И на Западе, и здесь, и разведка, и контрразведка — все они были сориентированы на это. Мне хотелось просто знать, как россияне реагируют. Тысячи людей приехали сюда. Как они видят нашу страну, как они оценивают нашу армию, наше оружие, порядок в армии и так далее? Как наши реагируют на это? Ну это в любом государстве так. Было бы это в России, наверное, тоже эти изучались бы процессы. Как на Западе реагируют на наши учения? Что в момент учений НАТО? Мы имели всю информацию, и с Дмитрием Анатольевичем ее обсуждали, потому что мы очень серьезно занимались мониторингом этой ситуации. И подходя к Вашему вопросу, я, когда читал отчет, мне очень понравилось, там прямая речь просто ваших офицеров и генералов. «Да, говорят, молодцы белорусы. У них, может, нет суперсовременного вооружения, как в российской армии, но они по–хозяйски используют советское оружие. Они его модернизировали, довели до хорошего уровня». Вот эта оценка ваших генералов, не публичная. Мне эту информацию собрали и передали. Поэтому это очень важно подметили ваши генералы и офицеры, что сегодня даже России очень накладно закупать новое вооружение. Поэтому надо выжать все из старого. И мы из Т–72 сделали настоящий Т–80, а по некоторым вещам и Т–90. Почему? Потому что в Советском Союзе мы все–таки были передовым форпостом у вас, мы не строили предприятий по новому производству, а более по модернизации и ремонту. У нас такие предприятия ремонтные есть по бронетехнике, по авиа и так далее. И когда развалился Союз, мы их начали подвигать к тому, чтобы они больше модернизацией занимались. Танк, как я часто говорю в Беларуси, — ну консервная банка. Иногда новый танк — 2 минуты боя и его нет... Поэтому надо было выжать из старого. И мы «научили» танк метко стрелять. Мы поставили самые современные прицелы. Мы защитили броню этого танка активной защитой и так далее. Мы занимались больше модернизацией. И сейчас тенденция в мире не только создавать новейшие образцы вооружения, это очень дорого и под силу таким, как Америка, Китай, Индия. Но и они модернизируют старое, потому что это намного дешевле. Вот наш путь — модернизация этого вооружения. И мы здесь очень многого достигли.
А почему начали это? Если б только для себя, то мы бы этим не занимались, потому что у нас не такие уж большие объемы под модернизацию, и это было бы нерентабельно. Но ведь в мире советского оружия — пруд пруди... И поэтому к нам пошли заказы. И мы по импорту модернизуем, восстанавливаем.
Вот, допустим, истребитель Су–27. Кто знаком с ним, тот знает, что он стреляет исключительно в воздухе, для воздушного боя. Мы его научили «работать» на земле. Он работает, как бомбардировщик. Наносит удары по наземным объектам. И в прошлые учения мы показали россиянам МиГ–29 и Су–27, что они работают, как штурмовики. Это очень крупный шаг. Израиль, Германия, Россия занимаются подобной модернизацией — истребителей «научить» стрелять по земле. Во–первых, это же, ну знаете, с точки зрения материальной большая выгода, когда он не только в воздухе ведет бой, но и бьет по земле. То есть мы можем его в многоцелевом плане использовать. Поэтому мы это сделали первыми. И первые самолеты мы поставили в нашу армию. Сейчас готовы Су и МиГи модернизировать. И заинтересованность очень большая. Это рентабельный проект. Показывают первые наработки — до 70 процентов рентабельность по этой тематике на предприятиях. А может быть, и больше, как договоримся по цене.
Потом, вы знаете, что в советские времена в сфере военно–технического сотрудничества белорусы в технику всегда вставляли «мозги»: математика, оптика, что там еще у нас — система управления и так далее. Мы довели это до уровня мировых стандартов. Вся техника, которую продает Россия, прицелы покупают на нашем БелОМО. С французами в кооперации мы сделали хороший прицел. Это больше миллиона долларов одно изделие! То есть все, что у нас было в те времена, мы довели до мирового уровня. Допустим, прицелы — от автомата, пистолета до самолета, танка и так далее — довели до очень серьезного уровня.
Что касается реформы армии, мы ее закончили. Правда, еще численность у нас не та, которая должна быть. Но это же за год не сделаешь. Мы же не можем людей в погонах выбросить. Спокойно уходят на пенсию. Но мы из 150 тысяч хотим иметь армию порядка 50 — 60 тысяч военных. Но боеспособность, наоборот, удвоить за счет новейших образцов.
В.Шурыгин: А российское вооружение поступает к вам?
А.Г.Лукашенко: В основном это российское.
У нас, может, только пару пистолетов «Глок», и то в Службе безопасности. Вот мне недавно Президент России показал новый пистолет Ярыгина. Наверное, никто из вас его в руках не держал. Прекрасная вещь! Куда целишься — туда и попадает. Я — военный человек, взял этот пистолет (это самое ненавистное мной оружие, я всегда плохо стрелял из пистолета, хуже, по крайней мере, чем из автомата и других видов стрелкового оружия, может, и неплохо, но хуже) и был поражен. Приезжаю в Сочи, он достает из кармана: «Дарю». Подарил этот пистолет со всеми документами. Прекрасная вещь...
Поэтому я вот недавно своим дал команду: если уж покупать что–то (потому пистолеты сейчас же выбирают, есть хорошие образцы и у европейцев, у чехов), то Ярыгина в Российской Федерации. Очень хорошие.
Автоматическое оружие, естественно, оно хорошее. У нас в достаточном количестве стрелковое оружие. Гранатометы. А это моя первая специальность, я в срочную службу гранатометчиком был, с этого начинал, с РПГ–7. А сейчас уже более современные типы.
Поэтому мы покупаем российское вооружение, модернизируем его, доводим до ума, делаем, как нам надо. Но главное не это. Главное в современной войне — это связь и система управления. Мы с Дмитрием Анатольевичем ходили по этим боевым точкам и везде отмечали: связь, система управления.
Раньше, я помню, С–300 по одной цели все стреляли. Вот они засекли цель, и все стреляют. Потому что нет объединения в единый комплекс. Сейчас мы это все автоматизировали, объединили в одно. И из Минска команду дают: «Ты стреляешь по этой цели (никто больше не стреляет)». Одной ракетой не попал, второй. В Ашулуке мы с первых ракет сбиваем все ваши мишени. И первыми, кстати, как мне военные доложили. Все боялись: и украинцы не взялись за это, и россияне. Мы из С–300 стреляли по целям и поразили с первой ракеты.
Поэтому мы кое–чему научились. И я это не зря говорю. Говорят: оружие, танки новые и прочее. Я вам только что сказал — система управления и люди, они должны быть подготовлены. Это не Отечественная война, что «миллион погибло, десять миллионов, двадцать пять угробили». Сейчас за каждого человека надо бороться. Потому что солдат — это очень дорого для любой страны, не говоря уже о ценности жизни.
---
Интересуюсь у автора вопросов. Ну как Вам у нас в Беларуси? Какие впечатления от поездки? Приму любой ответ.
---
C уважением, Дерсу. http://www.nabludateli.com/
'Моя думай, надо туда ходи.' (с)
Попробую - Darkon05.10.2009 01:59:02 (205, 1589 b)
Re: Попробую - Александр Антонов05.10.2009 23:02:02 (68, 1646 b)
Re: Попробую - Darkon07.10.2009 00:05:28 (17, 1118 b)
