"На плакате был изображен австрийский солдат, штыком пригвоздивший к стене оторопелого бородатого казака.
Подпоручик Дуб похлопал Швейка по плечу и спросил, как это ему нравится.
-- Осмелюсь доложить, господин лейтенант,-- ответил Швейк,-- это глупость. Много я видел глупых плакатов, но такой ерунды еще не видел.
-- Что же, собственно, вам тут не нравится? -- спросил подпоручик Дуб.
-- Мне не нравится, господин лейтенант, как солдат обращается с вверенным ему оружием. Ведь о каменную стену он может поломать штык. А потом это вообще ни к чему, его за это могут наказать, так как русский поднял руки и сдается. Он взят в плен, а с пленными следует обращаться хорошо, все же и они люди.
Подпоручик Дуб, продолжая прощупывать убеждения Швейка, задал еще один вопрос:
-- Вам жалко этого русского, не правда ли?
-- Мне жалко, господин лейтенант, их обоих: русского, потому что его проткнули, и нашего-- потому что за это его арестуют. Он, господин лейтенант, как пить дать, сломает штык, ведь стена-то каменная, а сталь она ломкая. Еще перед войной, господин лейтенант, когда я проходил действительную, у нас в роте был один лейтенант. Даже наш старший фельдфебель не умеет так выражаться, как тот господин лейтенант. На учебном плацу он нам говорил: "Когда раздается "Habacht", ты должен выкатить зенки, как кот, когда гадит на соломенную сечку". А в общем, это был очень хороший человек. Раз на рождество он спятил: купил роте целый воз кокосовых орехов, и с тех пор я знаю, как ломки штыки. Полроты переломало штыки об эти орехи, и наш подполковник приказал всех посадить под арест. Три месяца нам не разрешалось выходить из казарм... а господин лейтенант сидел под домашним арестом."
