Пока нет. Автора хвалят и там советуют выложить для ознакомления широкой публики.
Личность автора вроде соответствует заявленному. Летал, воевал.
Вот еще креатив.
----------------------
Если предыдущий опус в какой то мере претендовал на документальность - то этот - в той же мере - претендует на художественность.
FieryFly(Светлячок).
Без конкурса.
Если бы вы только знали, как жарко здесь! Солнце, кажется, стоит в зените весь день! Тень - только там, где человек потрудился ее создать! Сижу под тентом, возле летной столовой. Официантка Катерина - хорошая девчонка, жалеет нас. Вот и сегодня - оставила для нас обед! Мы, собственно, и опоздали то совсем не надолго! Минут на сорок всего. Но могли и без обеда остаться. Пилипчук - начальник столовой - скотина редкостная! Опоздал - все, пиши письма! Раздача закрыта, поваров нет - только официантки протирают столы, убирают солонки и подсохший, недоеденный хлеб в фаянсовых тарелках. Столовая закрыта! И этого, разжиревшего на казенной пайке, козла совсем не заботит, где ты был, что делал, куда летал! В ответ на требование накормить нас он отвечает: <Товар-р-рыщи летчики! Во всем должен быть пор-р-радок!>. Короче - шиш нам, а не кормежка. Хрен его белорусскую душу знает, куда он девает все то, что мы недоели? Ну, с шоколадом, конфетами и Югославским печеньем - все ясно! В городе магазинов навалом - пристроить легко. Он и пристраивает - не стесняется. А вот куда он девает то, что в котлах осталось? Утверждает, с то свиньям все идет! За столовой, метрах в двухстах - свинарник, в котором влачат жалкое существование три хрюшки. Вот им то, как он утверждает, и идет все то, что мы не успели съесть! Хрюшки, правда, выглядят как борзые собаки. Нет-нет, не такие же красивые, а такие же тощие. Как они вообще существуют в этом климате - непонятно. Да ладно, черт с ним, с Пилипчуком! Найдем, что пожрать и без его благодеяний! Нас Катька сегодня облагодетельствовала! Пообедали! Столовая пустая, в зале - относительно прохладно. Здесь кондиционер работает нормально. В смысле - работает! У нас в модуле от него никакого толку. Шумит, гудит, старается - и все без толку. Рапорта по этому поводу, кажется, не писал только ленивый. И все как в яму бездонную! Один из ребят предлагал писать рапорта по поводу кондиционера на туалетной бумаге! Говорит, так их хоть использовать можно будет с толком. Можно долго рассказывать о столовой, о кондиционере, о сортирах: Да, ладно! Издержки это все, так сказать. Единственное, что радует - это баня. Баня у нас хорошая, с парилкой. И бассейн на улице, под тентом. Единственная сложность! Баня - одна на всех. Ну, в плане того, что, и мужская и женская. Пару недель назад такой мини скандальчик был. Кто-то из мужиков обнаружил в бане куски ваты! Девчонки оскандалились - не убрали за собой! Смешно даже! Но смех смехом, но до комполка скандал докатился! Ну он и принял соломоново решение! Назначить банные дни через день! День мужики, день - все остальные. Ну а что сделаешь! Плохо конечно, что после полета в иные дни помыться- попариться нельзя! Да, ладно! Потерпим! У бойцов вон баня - один раз в неделю!
Да, о чем, бишь, я? О жаре!? Жара - чудовищная! Мало того, что солнце шпарит, как на экваторе, так еще нагревает бетон ВПП и алюминиевый настил площадок так, что яичницу жарить можно. И все это хозяйство отдает накопленное за день тепло вечером, когда солнце садится! Так что жарко и ночью.
И пыль еще! Мелкая такая, как пудра. Проникает повсюду. Помните, Джером писал про керосин и его способность проникать! Так вот керосин, по сравнению с этой пылью, отдыхает! Она повсюду! Взлетаешь - пыль, садишься - пыль, летишь, тоже пыль. На приборной панели можно телефоны записывать через пять минут полета. Сашка - техник, мужик аккуратный, педантичный. Единственный из всей эскадрильи, кто пытается отстирать с комбеза масляные пятна, и тот плюнул на нее. Протрет приборы перед вылетом - и, слава богу.
Да, отвлекся я, что то от темы!
Сижу, значит, я в тенечке у столовой отдыхаю. Таракана жду. Таракан - мой <правак> - Пашка Тараканов. Мы с ним вместе училище заканчивали. Разметало нас с ним после училища по разным концам страны. И не чаяли уже увидеться, а вот как получилось! Свела судьба вместе здесь. Он на год позже меня сюда прикатил, вот и оказался <правым>. Ну, вроде, опыта у меня по больше. А он, вроде, и не в претензии.
Ну, так вот! Сижу я, курю, жду Таракана. Он с Катькой в столовой воркует. Вроде, наклевывается у них там, что то: Таракана женщины любят, не то что меня. У меня вечно проблемы с их сестрой. Не получается на долго. То ли я слишком многого от них хочу, то ли они от меня. Не знаю, в общем. Только, на долго - не получается.
Покурил я, тут и Таракан выплывает из столовой. Довольный такой, расслабленный. Ну видно, все сладилось с Катькой. И говорит мне:
- Тоха, у тебя, вроде шампанское оставалось? Ну то, что из Ташкента привез?
Ну, понятно! Подъехать к Катьке хочет, что называется, по полной программе, по-гусарски.
- Ну, осталось - говорю - только, теплое, сам понимаешь.
- Да ладно, я его в кондей засуну. К вечеру охладиться - в самый раз будет.
Последняя бутылка осталась! Да пусть берет - для друга не жалко!
- Ну, ладно - говорю - пойдем, что ли? Спать хочу, устал!
Устал я сегодня и в правду, капитално! На запад летали. В Пески. Команду <спецов> забирать. Их <безномерной> борт забирать должен был, да что-то у них там не заладилось! Короче, подняли нас. Перед вылетом - <накачка>. Замкомполка и особист. Полет, мол, очень ответственный. Мол, отнеситесь к заданию с максимальной ответственностью. Про секретность что то. Особист гундосит что то про <неразглашение>, про ответственность перед законом - ну, короче говоря, проще сразу перед вылетом застрелиться, чем выполнит все пункты. Посмотрел я на план полета - и о....ел! Гляжу на змакомполка и понять не могу - прикалывается он, или серьезно говорит. Да нет, серьезно, конечно. Но странно все это.
- Товарищ майор - говорю - вы это серьезно?
А он мне:
- Серьезнее некуда. А что непонятно?
- Да нет, - говорю - все понятно. Только это же на пределе дальности. Даже с дополнительными. И то, если лететь как по струнке. Туда то я долечу, а вот обратно?
- Я тебе - говорит - <не долечу>, свалишься, я тебе еще и от себя добавлю. (Это он шутит так.) В общем, старлей, выполнишь задание - благодарность. А не выполнишь, сам понимаешь!
Да я то понимаю! Мне его благодарность - помять в кулаке и подтереться. Мне бы обратно прилететь. Живым, и, желательно, здоровым. Не люблю я над песками летать. Лучше в горах. В горах, случись чего, хоть ориентиры дать можно. А в песках - какие ориентиры. Три лаптя правее солнца? По приборам только. Для правого работенка - <не бей лежачего>. В общем так! Если грохнусь - считай, кирдык! Духи там - как у себя в кишлаке. А у нас шансов, выходит, и не будет. А тут еще особист вякает:
- Ты, старлей, на тех, кого забирать будешь, особенно то не смотри.
Совсем сдурел! Может мне всему экипажу глаза завязать? Так и лететь?
- Ладно - говорю - все стекла изнутри закрашу! И даже блистеры открывать не буду.
Он набычился, засопел! И волынку свою затянул.
- Вы, старший лейтенант, мне не хамите! Я с вами серьезно говорю. Задание секретное!
- Ну, да, - говорю - хамлю! И лететь не хочу! И горючку специально спалю, чтобы до дому не добраться. Может вы, товарищ капитан, со мной слетаете, вместо борттехника. И вам веселее будет, и мне спокойнее. Все сами увидите, чтобы потом претензий не было!
Он, смотрю, закипать начал. Сейчас, думаю, пугать начнет! Карами земными и небесными! Но тут замком вмешался.
- Ладно, - говорит - Светлячок! (Светлячок - это я. Кликуха, с училища еще!) Слушай боевую задачу!
Все! Шутки кончились! Началась работа. Изложил он мне все подробненько, что да как. Ясное дело, <спецов> вывозить надо! Не ладно там у них!
А майор добавляет еще до кучи!
- Машину - говорит - максимально облегчить. Оставить только курсовую спарку. И минимум боекомплекта!
Блин! Может еще голыми полететь? Сейчас! Прямо вот так все и выгружу. Ну, на обратном пути, понятно, <спецы> стволами помогут в случае чего, а как туда лететь?
- Задача ясна? Вопросы есть? Вперед! Вылет - по готовности!
Вопросы то есть, конечно! Что-то около миллиона.
- Разрешите идти?
- Действуй!
Собрались мы с Тараканом быстренько и рванули на площадку. Бегу трусцой, в руках куртка, за спиной <ксюха> на ремне болтается. Таракан на шаг сзади! Субординацию соблюдает!
Добежали! Сашка - бортач, уже двигатели запустил. Его раньше нас погнали борт готовить. Стоит наш <красавец>, лопастями машет. Упали с Тараканом в ковши. <ксюхи> в крепления. Все готово!? Поехали!
Читал тут очерк один. Вопрос там такой занятный автор задает. <Любите ли вы пустыню>? Автор этот, скорее всего, пустыню только из окна машины видел. Так, с краешка подъехал, посмотрел из окошка, пощелкал фотоаппаратом и домой, в гостиничный номер с кондиционером. Любите пустыню? Бред, какой то! Его бы сюда, этого творца нетленки! На недельку или две. Чтобы полетал с нами. Над пустыней! Хотя: Писал, помнится, Виктор Некрасов в <Капитане Врунгеле>. Врунгель там вещает: <Один мой знакомый даже любит, когда зубы болят! Когда болят - и больно, и непрятно! Но за то, когда перестанут болеть - уж больно хорошо!> Может и с пустыней так? Вот вернусь <за речку> - заценю! Может, тоже стану <любить пустыню>. А пока - ну ее нахрен, эту пустыню! Лучше над горами летать!
Ну, в общем, слетали, забрали <спецов>, обратно долетели. Как говориться, на <сухом баке>!
<Спецы> уехали сразу - их машина ждала. А мы с Тараканом - обедать. Опоздали уже. Хорошо Катька пожрать оставила.
Таракан бутылку шампанского у меня забрал, в кондей засунул, и спать завалился. К вечерним посиделкам с Катюхой сил набирается. А я книжку взял и тоже завалился. Просветиться культурно! Читал-читал и заснул. Разбудил меня Сашка.
- Тоха, вставай. Ужин проспишь.
Таракан уже проснулся. Прихорашивается. Побриться даже успел! А я побросал в морду водички и готов. У меня сегодня свиданки нет.
Сходили - поужинали и кто куда. Таркан остался Катьку ждать у столовой. Сашка к корешам своим двинул, а я поплелся к модулю. Делать мне, особо, нечего. Мужики из ТЭЧ пьянку затевают в честь чего-то. Звали, а мне что-то не хочется. Устал! В баньку бы, да день сегодня женский! Хотел на площадку пойти - да там уже караул выставили. Пристрелит еще какой-нибудь боец, с перепугу!
Пошатался вокруг модуля, посидел под навесом в курилке. Тоскливо! Делать нечего. Солнце уже зашло - только горизонт багровый! Темнеет потихоньку! Народу - никого. Все разбрелись кто куда. Отдыхают. В общем, крутился я, крутился, и дай, думаю, хот в бассейне пойду, помокну. Дамы все помылись уже, наверное? Взял я полотенце и к бане отправился. Бассейн за баней находится. Кто его так поставил - одному богу известно! Получается баня - через дорогу - раздевалка. Ну, мне то сейчас баня не нужна, я в бассейн залез - лежу, отмокаю. Вода, конечно, теплая, но все равно приятно! Полежал я так полчаса и вылез. Стою, вытираюсь. Слышу вдруг - в бане кто то возится! Время позднее, темно вокруг. Я, честно говоря, струхнул мало-мало! А вдруг духи? Караул караулом но ведь бывало же: Оделся потихоньку, ствол достал из кармана и, тихонько так, баню обхожу. Обошел и к двери. А из под двери - свет пробивается. Ну, если свет - значит не духи. Ладно, думаю - пугну сейчас дамочек. Нехрена по ночам мыться ходить!
Подхожу к двери, за ручку берусь. Чуть не рванул на себя. Но тот подумал, я то их пугнуДа ведь они, с перепугу, трусы намочат! Да и меня потом шайками отмудохают! Стою у двери, как дурак с мытой шеей. Увидит ведь кто-нибудь - засмеют! Скажут, что Светлячок за бабами в бане подглядывал! Только я уходить собрался, дверь открывается и из бани выходит дамочка. Ну, это понятно, кому там еще быть в женский день. Но, фокус то в том, что дамочка мне не знакомая. Их, конечно на аэродроме не одна - две, но в лицо то я их всех знаю. А эту - в первый раз вижу. Она ничего так, симпатичная. Светленькая такая, ростом мне по плечо, примерно. Лицо после бани разрумянилось. Халатик на ней легкий, не знаю, как такая ткань называется. Халатик, знаете, такой без пуговиц, на спине пояском завязывается. Тапочки на ногах. Ну, прям, как дома, из ванной. И одна, главное, из бани выходит. Нет там больше никого. Я остолбенел. Откуда она взялась, посередь городка? Может от <пехтуры> пришла? Да далеко больно. Она меня увидела - тоже обалдела! Потом в себя пришла и спокойно так говорит:
- Вы кто?
Хорошенькое дело! Я кто? Кто-кто? Тень отца Гамлета! Я на морду строгое выражение нацепил:
- Я кто? Начальник бани! А вот вы что ночью в бане делаете?
Она тоже соображает быстро:
- Вы, - говорит - товарищ начальник бани, вместо того, чтобы за женщинами подглядывать, кран в душе бы заменили. А то из душа постоянно кипяток капает.
- Да ладно - говорю - местный я. В бассейне был, и свет в бане увидел. Дай, думаю, узнаю, кто у нас в бане по ночам моется. А вы кто? Я вас не видел раньше.
- Я сегодня днем прилетела только. Врачу вашему в помощь.
Ну, тогда понятно. Док наш давно себе в помощь медсестру просил, вот, видно и сподобились! Видно тогда прилетела, когда мы с Тараканом за <спецами> летали. А то бы Таракан обязательно в курсе был.
- А зовут то вас как?
- Света.
- Очень приятно - говорю - Света. Я Антон. Светлячком еще называют. Вам не говорили, что здесь женщинам в одиночку по ночам ходить не надо. Даже в туалет.
Она удивилась даже!
- Это почему - спрашивает?
- Нард тут разный. Бойцы <голодные>, местные, опять же, ну, авиация местная. Разный народ крутится. Всякое случится может.
- Нет, не сказали. - говорит - Я медпункт принимала, не успела с соседками познакомиться. Прямо сюда пошла - помыться с дороги.
- Ладно, - говорю - пойдемте, я вас провожу. До модуля женского.
А сам ствол потихонечку в карман запихиваю. Но она заметила.
- А пистолет у вас зачем?
- Так - говорю - на всякий случай. Тут война - если вы не в курсе. Стреляют иногда.
- И вы стреляете?
- Не - говорю - я не стреляю.
А, ведь, правда! За полтора года не стрелял из табельного ни разу. Из АКМа, из <ксюхи> из бортового, даже из КПВТ стрелял, а из <Макара> ни разу.
- А что вы делаете здесь?
- Ну что делаю? Что прикажут - то и делаю. Служу, в общем. Пойдемте - говорю - поздно уже.
- А я посидеть хотела, воздухом подышать. Днем жарко очень, а сейчас - ничего.
- Ну ладно, посидим давайте. Только недолго. Мне вставать рано.
Присели мы на скамейку. Я сижу - курю. Она небо разглядывает, звезды считает. Потом говорит:
- Антон, а вы давно здесь?
- Ну, так, не очень.
- А сколько?
- Да ладно, - говорю - обо мне. Вы лучше расскажите, откуда вы прилетели?
- Я - из Новосибирска.
- Сегодня от туда???????
- Нет, - смеется - не сегодня. Сегодня из Кабула.
- А что вас сюда то занесло? Из Новосибирска?
- Я в медучилище училась там. В медицинский поступала - провалилась. Сказали, что если по контракту здесь отработаю - без конкурса примут.
- Понятно! Ну и как вам здесь?
- Да я не поняла еще. Вроде ничего. Жарко только. Я не привыкла.
- Это нормально. Я тоже не привык. Такую жару только змеи любят.
Она аж подпрыгнула!
- А здесь змеи есть?
- Змеи то? Змеи есть. Но не здесь, а там.
Я махнул рукой в сторону гор.
- И много?
- Да бог их знает. Знаю только что есть.
- А вы в горах были.
- Был пару раз.
- Понятно!
Поскучнела сразу. Видно решила, что я хвосты <ветушкам> кручу. Ну не объяснять же ей, в конце концов, что я горы в, основном, сверху вижу. Посадки короткие - не в счет. Там я не на горы смотрю, а как бы смыться побыстрее. Да чтобы духи близко не подобрались. Когда мы в горах группы высаживаем, или на эвакуацию летаем - нет времени на красоты смотреть. А когда на <огневую> летаем - так там вообще уже не до чего!
- Ладно - говорит - Антон. Пойдемте.
Встала и пошла. Я за ней. Иду - разглядываю. Ножки стройненькие, попка плотненькая такая, кругленькая, аккуратная. Талия, опять-таки. Плечики, ручки. Шейка длинная, симпатичная. Стрижка такая - не длинная, не короткая. Ну, в общем, все при ней. Плетусь сзади. Она вдруг оборачивается и говорит:
- Ну что, насмотрелись? Теперь, может, руку предложите. Камней тут полно.
Ну-у-у! Этим меня не смутишь! Тоже мне - уела! Понятное дело, на что мужик смотреть будет. Не на звезды же. Догнал я ее, руку подставил. Она меня под руку взяла. Крепко так. И на плечо своим плечом оперлась. Так и идем дальше. Дошли до женского модуля, прощаемся. Она мне говорит:
- Вы заходите ко мне в медпункт. Чайку попьем. А то я пока никого не знаю, кроме вас и доктора.
- Ладно - говорю - зайду. Как время будет, так зайду.
А она на цыпочки приподнимается - и чмок меня в щеку небритую. И в модуль убежала!
Я до блока дошел, разделся. Лег и в потолок гляжу! Какая она была после бани распаренная, розовая, чистая. Фигурку ее вспоминаю. Ножки, попку. Как на плечо мне опиралась. Как в щеку чмокнула. Вспоминаю - вспоминаю, а у самого под одеялом: Ну, сами понимаете. Ну, нафиг! Спать надо. А то довспоминаюсь, трусы стирать надо будет. Повернулся на бок, и заснул!
Утро, как всегда, наступило неожиданно. Вроде, только заснул - и тут на тебе, вставать пора. Умыться, побриться, в порядок себя привести. И на построение. Комполка в этом смысле строгий. Утром - построение. А дальше - хоть трава не расти. Не то, что б совсем <трава не расти> - но < в пределах дозволенного>. Построились! Комполка, как всегда, фитиль всем вставил - так, на всякий случай. Потрещал про перерасход ГСМ. Намекнул, что про баранов, которых наши орлы у местных пи:ят, все знает, только, пока, оргвыводов не делает. Ну, и под финал, нас с Тараканом и Сашкой отметил за вчерашний полет. Мол, выполнен полет на высоком профессиональном уровне. И от <спецов> благодарность передал. В принципе, мне <по барабану>, но приятно! Потом, как положено <Смирно! Вольно! Разойдись!>. Ну, мы и разошлись! В смысле, расходились! Ну, то есть - в столовую пошли. После завтрака - на <сходку>. Задания на день получать. Нам с Тараканом - на облет. Группу загрузим - и <порхай> по спирали в указанных квадратах - духов высматривай. Ладненько - тоже дело. Сашка сразу на площадку отправился - борт готовить. А у нас с Тараканом еще полчасика есть посидеть - покурить. Присели в курилке. Таракан говорит.
- Слушай, Тоха, к доку в команду такая девочка прилетела. Ну, прям, такая:
- Да знаю - говорю - я ее вчера ночью в бане видел!
У него нижняя челюсть аж на колени упала!
- Как - говорит - в бане! Ну, ты даешь, тихоня! Как успел то?
- Таракан - говорю - отвянь. Я ее случайно там встретил. В бассейне плескался - и она там была.
Он совсем охренел. Глаза вылупил, аж дышит через раз.
- Ну, ты даешь шороху! Девка, только вчера прилетела - а ты уже в и бане ее, и в бассейне.
- Таракан - говорю! У тебя на бабской теме мозги поехали. Я в бассейне плескался ночью. Жарко мне стало. А она в бане мылась. С дороги. Встретились там, ВОЗЛЕ БАНИ! Я ей объяснил, что по ночам ходить одной не надо. И проводил до блока. ПРОСТО ПРОВОДИЛ!
Таракан посмотрел на меня, эдак, с уважением. Видно было, что не поверил он мне нихрена. Ну и ладно! Не поверил - так не поверил. Пусть думает, что хочет. Я в Таракане как в себе самом уверен. Он сплетни распускать не будет. Ну, ладушки, посидели, по:.дели, покурили! Пора и честь знать. Работать пора.
Пошли на площадку. Как всегда <ксюхи> с собой, куртки. Таракан еще термос кофе прихватил. Ну, правильно! У Катерины всю ночь гостевал. Теперь сливки с этого дела снимает. Термосок с кофе свежезаваренным. И ему хорошо вдвойне, и мне неплохо. Это втихаря, конечно. Доктор бы увидел этот кофе - вдул бы по самое <не балуйся>. Кофе в полет! Док у нас такой, правильный очень. В строгости нашу братию держит. Давление меряет, когда не лень, зрение проверяет, когда настроение есть.
Аппарат уже под парами стоит, лопастями машет. Саня докладывает, как положено: Мол, все путем, командир. Машина в порядке, можно лететь. Мы втроем вокруг пошли. Это уже серьезно. Перед вылетом машину осмотреть надо. И желательно не одному. Мы втроем осматриваем. Саня - он педант. У него все четко. Но осмотреть - надо. Это, как пописать перед вылетом. Хочешь - не хочешь, а надо. Бойцы загрузились с прапором во главе. Расселись. Саня парашют на грудь одел, пристегнулся. Пулемет на зажимы поставил. Ленту заправил. Вырулил я, с КДП поговорили. Все путем! Поехали. Летим.
Летим пока процентах на пятидесяти от мощности. Топливо экономим. Запас, он, как известно, карман не тянет. Мало ли чего. Все ж таки, не на прогулку летим. Город прошли, речку. Речка тут интересная. Вроде вот она, течет себе спокойно, а на карте полетной написано - мол, не верь глазам своим. Сегодня она здесь, а через неделю ее здесь не будет. Русло она меняет, как ей нравится. Прошли речку, Предгорья прошли, в зону патрулирования входим. Снизился до трехсот. Пока ничего опасного нет, можно и поползать. Вот если, на духов напоремся! Тогда тысячи на полторы! Чтобы не достали. И <скоростных> вызывать, или <крокодилов>. Они им шороху дадут. А у нас сегодня задача другая. Патрулировать. Смотреть во все глаза. Если транспорт какой попадется, или караван - досматривать. У меня сегодня на подвеске - пусто. Только бортовым и курсовым в случае чего отработать можем. Саня, вон, пулемет с зажимов снял, готов уже, если что.
Летим пока. Я налево смотрю, Таракан направо. Пыль вон, вроде, впереди. Ну, точно! Грузовичок тащится и автобус. Я на прапора оглядываюсь. Киваю ему - будем, мол, смотреть? Он мне в ответ башкой трясет - а как же, будем обязательно. Ну ладно, будем, так будем. Я добавил, обошел их, развернулся и снизился метров до десяти. И встречным пошел. Саня из двери высунулся, рукой им машет - тормози, мол! А они как ехали, так и едут. Ну ладно, ребятки. Теперь мы вас не так вежливо попросим. Я ушел на <боевой>, развернулся, и Сане по бортовому переговорному говорю:
- Давай, Саня. Только аккуратненько, шкурку не попорть. Так, что бы поняли.
Саня прицелился и дал очередь. Я вижу, фонтанчики пыли метрах в пяти перед грузовиком дорогу перебежали. Ну вот, ребятушки, поняли, наконец то. Остановились. Я развернулся опять, снизился. Завис. Почти травы скатами касаюсь. Садится то стремно. Кто его знает, что там, под травой. Или если пальба начнется, чтобы высоту набрать сразу, бойцов огнем поддержать.
Обошлось на этот раз. А то бывало, что и стрельбу открывали. Местные - они народ такой. Днем он пашет, а ночью - за автомат и в горы.
Ну ладно! Горючки - только-только, чтобы домой вернуться. Вернулись, я на стоянку зарулил, доложился на КДП, дома мы. В смысле, на земле. Саня остался машину заправлять, чехлить. Мыть еще будет - педант. А мы - в столовую, на ужин. Катька нас ждет. У Пилипенко нашу жратву отстояла. Мы пожевали скоренько, для Сашки пайку прихватили и в модуль. Полотенца и мыло - в зубы и в баню. Помыться и в бассейне поплескаться. Сегодня наш день. Боец у топки суетиться - уголек загружает. Видно, не все еще помылись. Мы с Тараканом помылись и в бассейн переползли. Охладится немного. Таракан недолго поседел. Вытерся - и в сторону женского модуля. К Катерине. А я полотенца наши забрал, и в другую сторону. Нард в модуле кто чем занят. Одна в шеш-беш играют, другие книжки читают. Я поболтался по модулю и на улицу пошел. Скучища, делать нечего. Тут идея в голову пришла! Сходить, что ли, к новой знакомой! Продолжить, так сказать, знакомство. Ну, что бы Таракана совсем уж не разочаровать. Ну и пошел. Подхожу к медпункту - в окошке свет горит и силуэт ее на занавеске. Я постучался, зашел. Она за столом сидит, медкнижки перебирает.
- Здрасте, - говорю - Света. Можно к вам на огонек.
- Можно - улыбается - заходите. Я вот медкнижки смотрела. С летчиками знакомилась.
- Это дело правильное. Своих пациентов знать надо. Вот медосмотр будет - всех в лицо узнаете. И не только в лицо!
Она покраснела слегка.
- Я - говорит - здоровьем интересовалась. Надо же знать.
- Правильно. Здоровье - дело важное. И как оно - здоровье. Ну, в среднем?
- Нормальное здоровье. Даже хорошее. Ведь летчики же. А вы тоже на медосмотр придете?
- А как же, приду. Только вы меня уже в лицо знаете.
- Так вы тоже - летчик.
- Ну да, - говорю - тоже.
- И летаете?
- Бывает, говорю - и летаю. Только не часто. Раза два - три в день. Не чаще.
У нее глазки загорелись! Разрумянилась вся. Глазки потупила и спрашивает, робко так:
- Антон, а вы можете меня: ну: это:
- Светочка - говорю - вы яснее выражайтесь. А то я человек такой - могу понять не правильно. Мочь то могу, наверное. Только, что - это:
Она в пол смотрит, ручки на столе сложила перед собой. Красная вся.
- Ну, - говорит - на вертолете меня: Я еще не разу на вертолете не:
- Что, не:? - говорю - Не летала, что ли?
- Ну, да. Не каталась.
- Света! Я тоже на вертолете не катался. Летал все больше.
- А вы его сами водите?
- Ну, если откровенно вам говорить, то я его пилотирую. Ишака водят, за уздечку.
И что ж ей этот вертолет дался.
- Так вы меня:
- Ладно - говорю - как случай представится - возьму вас с собой. А теперь, заканчивайте с этой библиотекой, пойдем, погуляем.
Пошли мы с ней, прогулялись до площадки, вдоль периметра походили, пока не совсем темно еще. А как стемнело, я ее к женскому модулю повел. А там Таракан с Катериной сидят. Таракан меня увидел - опять глаза вылупил. Сидит- ухмыляется. А Катерина нам рукой машет.
- Привет, - говорит - голубки. Нагулялись?
Света ей в ответ.
- Да, нагулялись. Антон мне вертолеты показывал. Обещал прокатить.
Таракан ухмыляется. Видно думает себе: <Прокатит он тебя, обязательно прокатит>. Ну и хрен с ним. Пусть думает, что хочет. Света мне говорит:
- Антон, вы меня подождите, я сейчас: - И в модуль убежала.
Я стою - жду. Катерина с лавочки встала и ко мне подходит.
- Светлячок - говорит - ты смотри! Она девочка еще. Только после медухи. Нецелованная еще.
- Катька - говорю - ты что - гинеколог. Девочка! Откуда ты знаешь?
- Знаю - говорит - не твое дело, откуда! Просто, ввиду имей.
- Ладно, не дергайся ты. Ты ж меня знаешь. Я вашу сестру в коллекцию не собираю.
Тут Света из модуля вышла, С пакетиком в руках. Отвела меня в сторонку и говорит шепотом:
- Антон, а вы меня до бани не проводите. Я помыться хочу.
- Света, - говорю - есть проблемка одна. День сегодня мужской.
Она пригорюнилась. Несчастная такая стала, будто игрушку у нее отобрали. Жалко мне ее стало.
- Ну ладно - говорю - пойдем. Если там нет уже никого - попробуем. Я покараулю, так уж и быть.
Двинули мы к бане. Там уж нет никого, естественно. Даже боец, от кочегарки, спать ушел. Я дверь открыл, свет включил.
- Давайте - говорю - вперед. Только не очень долго, ладно.
Она в баню вошла, дверь за собой прикрыла, а на скамейке устроился - ну, вроде как, покой охранять. Сижу. Курю. О жизни думаю. Тут шаги слышу. Идет кто-то к бане. Я присмотрелся - механик из ТЭЧ. Сашки моего кореш. Подходит.
- О, Светлячок, ты чего тут торчишь?
- Да вот девушка там моется. А я караулю.
- Какая девушка?
- Да Света, медсестра новая.
Сказал - и пожалел что сказал. Этот - не Таракан. Этот молчать не будет. Завтра - послезавтра весь полк знать будет, что Тоха-Светлячок новую медсестру в баню водит. Ну, теперь уж поздно! Он мне:
- Ты тоже мыться будешь?
Я даже разозлился на него.
Знаешь - говорю - не твое дело. Ну, в общем иди ты: Ну, в общем, куда шел - туда и иди.
Он только хмыкнул и пошел к ТЭЧ. К модулям их. Из нашего модуля, видно, топал. Я ему вслед гляжу, и думаю: <Да хрен с ними, со всеми. Пусть думают, что хотят. Ей так проще жить будет. Если все думать будут, что она со мной: Ну, это самое: Ну спит, в общем. В покое оставят. Иначе, прохода не дадут. А так, проще ей будет>. У нас тут так. Если женщина с кем-то - к ней не пристают, даже, уважать больше начинают. Те, которые нормальные. А те, кто на голову совсем хромые - те побояться. Знать будут - если что не так - погрузим в <вертушку> и в песках выгрузим. Костей не найду. Они, отмороженные эти - ну, те, кому воевать нравиться и убивать, хозяевами жизни себя чувствуют только тогда, когда чуют - не ответит им никто. Что глумиться можно безнаказанно. А, как только, жареный петух в то самое место клюнет - они за шкурку свою, драгоценную, ой, как дрожать начинают. Встречаются у нас тут, такие. И среди нашей летной братии встречаются. Так что, это только на первый взгляд, все спокойно в <Датском королевстве>. Пусть все считают, что она со мной. Надо только ей это объяснит как-нибудь.
Помылась она, и вправду, быстро. Минут за пятнадцать - двадцать. Вышла - снова розовенькая, распаренная. Свеженькая такая. У меня волей - неволей мысли всякие в голове зашевелились. Говорит мне что-то, а я слов не слышу. Только голос ее слушаю. Низковатый, такой, с хрипотцой. И говорок забавный - у сибиряков такой. Только там так говорят. Даже и не объяснишь сразу, какой. Вот, про Москвичей говорят - мол, <Акаете вы>, слушать смешно. А мне смешно слушать, как вот таким сибирским говорком меня правильной русской речи учат. В общем, отвлекся я - все, что она сказала, мимо ушей пропустил. Она по второму разу:
- Антон, вы меня слушаете!
- Да, да, Света, что вы сказали?
- Мне - говорит - спать уже пора. Завтра доктор хочет медосмотр устроить. Выспаться мне надо.
- Ну, да. - говорю - я провожу вас. Только, вот что, Света. Мне вам кое-что сказать нужно. Важное. Вы правильно понять постарайтесь. И не обижайтесь.
- Если важное - говорит - то говорите. Я постараюсь не обидится.
- У нас тут коллектив небольшой - говорю - все на виду. Про нас с вами скоро слухи пойдут.
- Какие - говорит - слухи?
- Ну что мы с вами:
Она покраснела, глазки потупила. Говорит:
- Но это же неправда!
- Ну да, неправда. Но тем, кто слухи распускает - это не важно! Важно байку <солененькую> пустить. Показать всем -< вот, какой я осведомленный!>.
- Так вы скажите им:
- Ничего я им говорить не буду. Тут такое дело!
И обрисовал ей ситуацию. Она подумала немного, поразмышляла.
- Ладно - говорит - пусть думают. Вы правы, наверное. Так проще!
Взяла меня под руку - так и дошли до их модуля. Там уж нет никого. Ну, в смысле, на лавочке нет. Таракан с Катериной ушли куда то. У двери она поворачивается ко мне лицом. Стоит близко - близко, так близко, что я через комбез тепло ее чувствую, смотрит мне в глаза и говорит:
- Антон, скажите, а у нас и вправду должно быть: Ну : это: Ну, чтобы все поверили!
Господи, думаю, и вправду - девочка! Ну, не знаю, девочка она, или нет. Но по разуму - ребенок совсем. Суки, думаю, там - в этом Новосибирском военкомате! Совсем не думают - кого и куда посылать.
- Что значит - должно быть? - говорю - Мы же с вами не примеры из учебника решаем. Пусть все думают так. А если вам кто-то понравится - я в претензии не буду.
- Спасибо вам, - говорит - Антон. А то я тут еще никого не знаю. А вы мне помогаете:
- Ладно, - говорю - чего там. Вы спать идите, а то и, вправду, поздно.
Она опят на цыпочки приподнимается и чмок в щеку. Только на этот раз за шею руками обняла. И в модуль убежала.
Ну, в общем, прошло недель несколько. Гуляли мы с ней вот так - под ручку. Народ уже привык к этому. <Обсасывать> тему перестали. Но все уверенны были, что у нас с ней: Ну, сами понимаете. Таракан весь извелся. Все спрашивает, где мы с ней: Место секретное узнать хочет. Я ему пару раз говорил - мол, нет между нами ничего - дружим просто. А он не верит, балбес. А мне то - наплевать. К свете не пристает никто, и слава богу. Но дело, даже, не в этом. Произошло тут нечто! И жизнь наша спокойная на аэродроме закончилась! Дело в том, что <с той стороны> караван прорвался. Большой караван - стволов шестьсот. Как разведка его <прощелкала> - не знаю. Караван до предгорий добрался, почти без потерь с их стороны. Мы и десантуру в песках высаживали, и на <огневую> летали - да только почти без толку. Эти духи в караване - те еще волки. Их <Черными аистами> зовут. Бойцы настоящие. И подготовочка у них - дай боже! Не крестьяне с <Бурами> - коммандос настоящие. И с оружием у них все в порядке. Ребята говорили - гранатометы у них есть. И стволы какие то, крупного калибра. У десантуры легло уже несколько человек. Даже <двухсотые> есть. Высокое начальство войсковую операцию замутило. Накрыли этот караван в предгорьях. Пощипали его. Оружия много взяли, снаряжения. Да, только, духи - они хитрые. Их без хрена не сожрешь! Рассосались они по горам, как тараканы по щелям. Хрен найдешь. А если найдешь - чтобы выкурить их из <засидок> сильно постараться надо. Патрули на дорогах, блокпосты. Мы в горы разведгруппы высаживаем. Война, в общем, пошла серьезная. Один наш борт сбили. Ребята, слава богу, живы и, почти, здоровы. Но вертушку потеряли. В общем - ребята озлобились. Местные, по дорогам, почти, ездить перестали - бояться! Я на патрулирование вылетаю теперь с полным боекомплектом. Навесное подцепили. К любому делу готовы. Вот такие дела! А Света все просит:
- Ты же меня покатать обещал!
Я ей говорю:
- Светка, ну какие сейчас катания. Посмотри, что творится!
Машины с <боевых> прилетают - в ТЭЧ не успевают дырки латать. Я без одной секции в кабине летаю - вставить некогда. Пуля из <Калаша> вскользь попала - стекло в пудру разлетелось! Таракану руки осколками посекло. Слава богу, что вскользь. А то остался бы я без <правого>. У Сашки тоже - царапина на плече. Зацепило. Но летает.
- Вот, потише станет - покатаю.
Ну, а дальше дело так было! Сидим мы как-то на аэродроме. Дежурная пара. Я, со своими, и командир эскадрильи со своими. Он - ведущий, я - ведомый. Ждем, сидим у <вертушек>. Поднять могут в любой момент. Тут команда - <дежурные - на вылет>!
А ситуация такая. Десантура в горах на засаду напоролась. Бой идет. Духи в гроте на горе засели, а десантники снизу атакуют. Те их огнем к земле прижали - головы поднять не дают. У десантников уже <трехсотые> есть. Плохо, в общем, дело. Помощи просят - огнем с воздуха поддержать и раненых забрать. Нам команда медицину на борт взять - и к ним - <мухой>. Пока лопасти раскручивал - гляжу - бегут к нам два отделения <пехтуры> и медицина наша. Док и Света. У меня, аж, сердце заныло. Вот, думаю, и покатаешься, девочка! Стрелки загрузились. Док к комэску влез, а Света - ко мне. Я в ковше своем сижу, посмотреть назад боюсь. Посмотрел, все-таки. Она сидит среди этих лбов - маленькая такая, по сравнению с ними. Сумками своими обложилась. Видно, что боится - побледнела, как полотно. Но держится. Я парашют из-под ног вытащил - Сашке кинул. Говорю ему, по переговорному - надень, мол, на нее. Все мне спокойнее. Он кивнул - понял, мол. И к ней подошел, говорит что-то! Она кивнула.
Мы с места вверх пошли, на полосу не выруливали. Вибрация страшенная. Народ в транспортном сидит, - зубами щелкает, - аж, мне слышно. Ну, ничего - потерпят. Взлетели, на курс легли. Комэск командует - мол, полный вперед, Светлячок! Топливо не экономим. Ну, и рванули на всех парах. Стрельбу услышали еще на подлете. В ущелье зашли - а там ад кромешный. Духи в пещере на склоне засели, а десантура внизу, как на ладони у них. Бойцы за камнями прячутся, из атоматов и из подствольников огонь ведут. Да разве их снизу достанешь? Комэск мне вещает:
- Светлячок, я снижаюсь, буду десант сгружать! Ты прикрой пока! А потом ты высаживать будешь.
Я, как шел, так и начал сразу нору духов из курсовой спарки гвоздить. Да куда там! Они надежно окопались. Сверху - козырек скальный, снизу склон - не достанешь! Я на подходе пачку НАРов выпустил. А толку - чуть. Склон перепахал, а они как вели огонь, так и ведут. И, похоже, у них там ДШК китайский имеется. По моему - два даже. Но один - точно. Трассы кругом - того и гляди попадут. Если из <Калаша> попадут - еще полетать можем. Ну, а если из ДШК - тогда пи:ц, точно. Пуля двенадцать и семь такую дырку сделает - не запломбируешь!
Комэск своих высадил, поднялся. Передает мне:
- Давай, Светлячок, действуй! Быстрее только. Высаживай - и наверх! Вдвоем мы их раскатаем!
В - вниз. Завис, скатами едва земли касаюсь. Оборачиваюсь в отсек и ору:
- Быстрее ребята! Шустрее!
<Пехтура> на выход рванула и Светка за ними. Парашют на ней висит, как мешок с песком - мешает. Она его и скинула. Сумки свои похватала - и за бойцами - наружу. Дорого бы я дал за то, чтобы она в отсеке осталась. А что сделаешь? Работа у нее такая! У меня, своя - у нее своя.
Пошел я наверх. Комэск передает:
Светлячок! Взлетишь - сразу налево уходи, а я направо пойду. С <боевого> зайдем напрямую - и НАРами - под козырек. Сделаем их с одного захода!
Так и сделали! С <боевого> пошли прямо на духов! Трассы кругом. Страшно! Но только духам то еще страшнее! Два дракона на них идут, прямо в лоб! И огнем из курсовых поливают. Вышли мы с комэском на боевой курс и, не сговариваясь, одновременно, все, что было, под этот козырек и вкатили. И наверх сразу, вдоль склона. <Двигуны> воют на пределе, лопасти чуть за хвостовую балку не цепляются! Я то, не видел, как это было, но Сашка видел. Рассказывал потом, что вспухло там под козырьком скальным нечто. Как туча черная, с огнем внутри. Камни во все стороны летят. Клочья какие-то. Я вираж заложил, развернулся - и на снижение. Снизу командир десантуры радио шлет. Все, мол, ребята. Спасибо вам, выручили. А мы - что? Мы - завсегда, пожалуйста!
Спустился, сел. Двигатели не глушим. Таракан с Сашкой - наружу! За погрузкой смотреть. А я на месте сижу. Вдруг взлет срочно! Комэск сел недалеко - метрах в пятидесяти. Десантники с пехотой своих грузят. Кого на носилках, а кого и так. Это тех, кому носилки не нужны уже! Я все на склон смотрю! А, вдруг, кто-то из духов цел еще. Да, какое там, после такого десантура даже наверх на полезла, на зачистку. Нечего там зачищать уже было. Загрузились ребята, комеск на взлет команду дал. Я в отсек посмотрел. Свету искал! Нет ее там. Ну, видно у комэска в машине полетела, вместе с доком.
Дошли до дому, сели благополучно. Даже заруливать не стали на площадку. Машины санитарные прямо на полосе подъехали. Ребят <трехсотых> грузят. Я к Таракану поворачиваюсь и спрашиваю:
- Пашка, а ты Свету не видел? Она что, с комэском полетела?
Он сжался весь, смотрит как пес побитый. Сашка сзади подошел, руку на плечо положи.
- Тоха - говорит - ты это: Ну, понимаешь:
Я руку его с плеча скинул, обернулся к нему в кресле.
- Да говори - ору на него - что темнишь! Говори, б..дь! Что с ней? Ранена?
Он голову опустил, в глаза мне не смотрит. Тут Таракан вмешался:
- Нет - говорит - не ранена! Нет ее больше, Тоха! Убили ее.
Я и не понял сразу:
- Это как - говорю - убили? Когда?
А он мне:
- Десантники говорят, как мы разгрузились и вверх пошли, так ее почти сразу пулей из ДШК: в грудь! Ну, сам понимаешь:
Тут дошло до меня! Я из ковша рванулся!
- Где она - ору!
Таракан с Сашкой меня к креслу прижали.
- Там она - говорят - в отсеке у комэска! Только ты не ходи. Не надо тебе это видеть!
Правы они, друзья мои лучшие. После пули из ДШК - лучше не смотреть. Я и не пошел. В ковше осел и заплакал. Первый раз за свою взрослую жизнь - заплакал. Ребята из вертушки вышли, одного меня оставили. Сашка только двигатели заглушил.
Просидел я так: Да не знаю, сколько просидел. Потом Пашка пришел. Сел рядом. Посидел и говорит:
- Пойдем. Тоха! Машину на площадку буксировщиком затащат. Пойдем! Мы там с Сашкой приготовили. Пойдем - помянем!
Я и поплелся за ним, как малыш за папой. Дальше, в общем не помню ничего! Помню только, что водку пил - как воду, стаканами - не пьянея. Помню, как ребята подходили - говорили чего-то. А потом - провал.
Больше я ее не видел. Видел только как ящики в транспортник грузили что бы <за речку> вывезти. И не знал даже, в каком она. Так и не узнал, кто ее родители, адреса не узнал! Только знал - что из Новосибирска!
Через четыре месяца сбили нас! Живы все остались, только Сашка пострадал сильно. Его самолетом в Ташкент отправили, а нас с Тараканом - колонной, через Кабул - <за речку>.
Больше я в Афган не вернулся. Рапорта писал, пороги обивал! Да не судьба, видно была. И в Новосибирск не поехал. Ну что мне там делать было. На могилу смотреть. Так я ее мертвой не видел. Запомнил ее, как выпрыгивала она из вертушки на землю вслед за бойцами, вся своими сумками санитарными обвешанная! И улыбнулась мне.
Так и осталась у меня о ней только память. Даже карточки нет. И теперь, когда я слышу, что кто-то, куда-то без конкурса поступает - вспоминаю эту девочку, с которой у меня ничего не было!
