Добрый день, уважаемые.
>А вот, по рассказам бывалых, спуск кошек оказался сложнее :) кошка автоматом карабкалась от страха "повыше" - на стропы и купол и гасила его...
Да, так. Но бывают и исключения.
В 86 или 87 году, уже сейча точно и не помню, по пьянке в ресторане было заключено пари между пилотом из 76го и пилотом Ан2 из эскадрильи местной ВДД, с условием того, что маленький сбросит кошку с 800м без всякого парашюта и она останется жива. Пилот маленького(Ан2) спор выиграл, большому(Ил76) пришлось позднее выставляться на ящик коньяку.
А все было сделано просто. На следующий день маленьким был приманен на ближайшей помойке и кусочек колбаски, легкий и худой до безобразия кошак, но при этом имеющий длинную густую шерсть, а главное маленький мастерски рассчитал место приземления кошачка, которое пришлось на небольшое но густое ржаное поле одного пригородного хозяйства. Наблюдателей за этим живодерским событием на земле набилось 3 полных жигуля. Когда завывающий от страха кошак влетел в рожь и затих все подумали, что животинке конец и понеслись на запеленгованное место падения. Однако стервец был жив. Сильно побит, поломан, но жив.
Ветеринарная врач, красивая молодая женщина, к которой отвезли кошачка, диагностировала сильнейший ушиб, пару сломаных ребер, перелом трех лап и хвоста и массу порезов на тельце в итоге сказала, что при надлежащем лечении, уходе и кормлении все срастется за месяц другой. После чего высказала не выбирая выражений все, что она думала о живодерах-спорщиках и самом споре, пообещав написать соответствующие бумаги к командованию ВЧ спорщиков, по завершении экспрессивнейшего монолога, гневно взглянув на вдруг притихшую военную гоп-компанию, она решительно направилась в кабинет главврача. После чего в этой компании вдруг, как обычно, одновременно проснулись страх, ум, честь и совесть.
Далее вывалившаяся покурить компания в кратчайшие сроки вынуждена была разработать план преодоления вновь выявившейся опасности. К его несчастью, тут подъехал торжествующий победитель спора. После короткого цикла проведения разведки среди медперсонала ветеринарной станции и транспортных операций по закупке, участники гоп-компании четко отработали сценарий.
Оба живодера-инициатора в компании сердобольного штурмана и недавно разведенного статного красавца отрядного инженера, с букетами, конфетами, фруктами и шампанским, пошли на приступ.
Живодеры каялись, винились и божились, что не будут, прося взять на поруки и обещаям искупить вину всяческими полезными и доступными средствами для целого кагала местных болящих животинок.
Штурман клялся в горячей вечной, вдруг проснувшейся(!), любви к кошакам всего его семейства(!), обещая помоечному кошарику рай земной в стандартной гарнизонной двушке. При том клянущийся старательно опустив морду лица на пациента изредка поглядывал на врачиху взглядом безумца, но казавшимся ему искренним и заинтересованным, иногда воровато поглядывая на подельников, одновременно он, слегка подрагивая, мелкими брезгливо-трусливами движениями пальцев поглаживал кусочек свободной от бинтов шерстки кошачка-героя.
Красавец инженер отряда, успевший за год свободной от жены жизни, стать записным сердцеедом и хорошо покобелиться в гарнизоне и окресностях, сверкал улыбками, гордо расправлял плечи и отсылал бурю многообещающих флюидов в направлении бедной, вдруг онемевшей и сиротливо забившейся в уголок своего кабинетика, молодой женщины. Но, в итоге, у них все сладилось и довольно быстро. Девица оказалась умничка потребовала, получила и переписала все данные из офицерских удостоверений несчастной четверки. Далее живодеры получили "пока еще условное прощение", штурман нежданный подарочек, с обещаниями регулярных проверок условий ею существования несчастной животинки. Инженер же получил "зеленый свет" на дальнейшие отношения.
Оставшиеся члены военгопы, так же были задействованы на мероприятиях.
Два майора и капитан средне-солидных лет, вооружившись инвентарем степенно направлись в кабинет главврача, неторопливо поговорить о жизни судьбе, трудных процессах воспитания безбашенного молодого поколения и иных сложностях жизни пока еще мало понятным молодым людям ввереным в их подчинение. Под коньячок и хорошую закусь неспешная беседа протекала в уважении и взаимопонимании. После быстрого решения принципиальных для гоп-компании вопросов безопасности, беседа перешла на категории бывальщин, анекдотов и охотничьих рассказав участников. В конце мероприятия ее "сильно усташие" участники были эвакуированы по домам представителями молодого поколения.
Оставшиеся разнокалиберные военгопы в это время сервировали общий стол и организовывали праздник "конца рабочего дня" для всего, почти поголовно дамского, персонала ветстанции. Как сказали, товарищи местные женщины, "эх, а давненько у нас не было такого замечательного праздника"!
Первым финалом истории был процесс выставления коньячного ящика проигравшим, хорошо отмеченный участниками на природе.
Вторым финалом были две случившиеся через 3 и 5 месяцев свадьбы. Сначала отрядный оказался навечно околдован/окольцован своей Верой Павловной. Потом молоденький лейтенант женился на практикантке-интерне из меда, с которой познакомился на вышеупомянутом "банкете конца рабочего дня".
Третьим финалом был кошак быстро прижившийся в семействе штурмана, выздоровевший, отъевшийся до 5 кг, кусок мурчашей черной шерстищи. Который быстро стал нежно любимым членом семьи и о котором рассказывалась эта захватывающая история. Вера Павловна действительно навещала своего пациента, быстро, кстати, подружившись с грозной супругой штурмана, и, по сию пору, эти две дамы дружно иногда гоняют своих благоверных, держа в маленьких кулачках оба многочисленных семейства. Но надо добавить, что Виктор Иванович (уже давно пенсионер и заслуженный штурман) иногда в кругу товарищей под рюмочку нервно вспоминает первые три дня существования его и принесенного им кошачка в собственной квартире. Впрочем об этом он, обычно, ограничивается довольно короткой фразой: "Да, это была битва, всякий Титаник и рядом не лежал...".
Комндование, конечно, все о этой истории узнало очень быстро. Но так как официальных документо никаких не было, то и воспитательные меры были то же неофициальными, что было привычно, понятно, легко переносимо и без вредных последствий для службы...
