"Здесь лежит Мишка Бабичев, первый эфиопский летчик"
РТР в субботнем выпуске новостей показало эфиопский парад победы и пообещало сделать сюжет о первом эфиопском летчике - Мишке Бабичеве
КАРАВАН ИСТОРИЙ 4 июля 2007 г.
Орла упомянула о своем итальянском предке – участнике нападения на Эфиопию в 1935 году. Дуче Муссолини – с артиллерией, бомбардировщиками и ядовитыми газами – навалился на феодальное царство, где самым грозным оружием считалась кривая абиссинская сабля. Семь месяцев бойни – 750 тысяч покойников.
В 1997 году я добровольцем ездила в Танзанию – строить деревенскую школу. Самолет задержался в Дар Эс Салааме, и мы полдня проторчали в аэропорту. В числе нашей группы был историк Эдвард Дел Амо, красавец-дед, специализирующийся по Восточной Африке. Он-то и рассказал мне про русского летчика Мишку Бабичева – героя Эфиопской войны.
Его так и звали – Мишка. Папа был поручиком русской армии, осевшем в Аддис-Абебе, мама – местной аристократкой. Мишка сроду не бывал в России, но по-русски знал прилично и Богу молился по православному обряду.
Жизнь текла неспешно – запах лучшего в мире кофе, раскаленная пыль, священники под вышитыми зонтиками… Уйдя в отставку, батя Иван Филаретович развел под столицей хозяйство по всем правилам барского подворья. Тут тебе и коровники, и конюшни, и помещичья усадьба с колоннами по фасаду. Только вместо рязанских мужиков – длинноногие негры.
Мишку, как сына старшего и даровитого, отправили учиться за границу. Вскоре батя настучал телеграмму: «Езжай домой. Дело есть». Делом оказались шесть французских бипланов Потэ, купленных императором Хайле Селассие для создания национальной авиации.
Так Мишка превратился в личного пилота Его величества.
Небо – такой синевы, что казалось накрашенным. Под крылом – желтая, как масло, земля…
Мишка летал во все концы страны – со срочными депешами, медикаментами и важными персонами. Иногда на борт поднимались вожди дружественных племен. Подобрав бусы, разрешали надеть на себя шлем с очками. После приземления Мишка вытаскивал их чуть живыми из кабины и сдавал начальству.
Все предчувствовали, что с Италией будет война – все, кто вообще знал, что такое Италия. Слава римских императоров не давала спать Муссолини: Эфиопию надо было завоева-вать потому, что ее еще никто не завоевал. На каждого босоного воина приходилось по три итальянских солдата с винтовками. На каждый допотопный Потэ – 11 современных самолетов.
Мишке и его коллегам – французским летчикам на эфиопской службе – был отдан приказ: ни при каких условиях не вступать в бой. Эфиопия могла терять людей, но не машины.
Небо по-прежнему было синим, а земля, как ковром, покрывалась трупами: итальянцы считали эфиопов чем-то вроде тараканов и расправлялись с ними тем же способом: травили химией. «Высшая раса» оказалась хуже людоедов.
Мишкин Потэ мог поднимать 4 бомбы за раз – однако поднимать было нечего. Император Хайле Селассие молил Лигу Наций о помощи: «Сегодня – мы, а завтра будет ваша очередь!» Но шел 1935 год, и мало кто верил, что Муссолини – это серьезно. Италию осудили, и на этом все закончилось: французы и англичане делали деньги на этой войне – не напрямую, конечно, а за счет поставок нефти.
Газеты пестрели жуткими фотографиями, а европейцы заворачивали в газеты рыбу. До голода и концлагерей в самой Европе оставалось совсем чуть-чуть.
Мишкин Потэ сломался еще в воздухе. Мотор закашлялся, как туберкулезник. Сердце ухнуло вниз: «Ой, мама…»
Мишка приземлился посреди деревни: круглые хижины, над одной из них – крест: церковь.
Выскочил из кабины – улица была пуста.
– Эй, кто тут живой? Я из столицы! У меня авария!
Осторожно, шаг за шагом, стали приближаться люди. Некоторые с саблями.
– Я – человек императора!
– Вот это еропла-ан! – запищала ребятня и первой сунулась знакомиться.
Девушки цвета горького шоколада. Удивительной красоты лица. Мишку боялись и заранее обожали, ибо летать по воздуху без колдовства нельзя.
Безногий старейшина, ездивший по всем делам на осле, принял Мишку у себя. Понимали друг друга плохо: у каждого свой диалект.
– Мужчины ваши где?
– Так ведь негус, царь царей, забрал их на войну. Сказал, что даст оружие… Теперь каждый домой по оружию принесет.
Мишка передохнул. Половина эфиопской армии встала не под ружье, а под копье. Это против пулеметов!
Он попытался объяснить, что для починки самолета нужен шланг; показал деду, что откуда отвалилось…
– Богу надо молиться, – подумав, сказал тот. – И шамана для верности позвать. Он у нас – голова!
Мишка сел на землю. В планшете у него лежала важная депеша. У эфиопов не было толковых шифровальщиков, и все сообщения по радио перехватывали итальянцы. Единственной надеждой оставались маленькие Потэ да их летчики.
Девушка в платке пожарила для Мишки кофейных зерен, растолкла в ступке и заварила крепко-крепко… Потом принесла огромную ле-пешку-инджара с овощами.
– Вчера человек заходил, – сказала она, не поднимая глаз. – Говорил, с неба пошел дождик – а туч не было. Все люди вдруг повалились на землю, ухватились за глаза и стали кричать. Потом умерли. И коровы умерли, и козы…
А еще у них был верблюжонок – он тоже сдох. Это казнь египетская или как? Нам про нее в церкви рассказывали, когда я маленькая была.
– Тебя как зовут? – спросил Мишка.
Она не успела ответить. Послышался гул мотора. Мишка вскочил. По дороге ползла металлическая коробка на гусиницах. Танкетка!
Дальше все было как во сне: строчил пулемет, орали дети. Схватив булыжник, Мишка кинулся за машиной. Вскочил сзади на броню и жахнул камнем по дулу. Очередь захлебнулась. Танкетка завертелась на месте, пытаясь обнаружить врага.
Обоих итальянцев – командира и водителя – зарезали саблями: пацаны тыкали ими в смотровые щели, пока внутри все не стихло. Машина врезалась в дерево и завалилась набок: ее гусеницы еще долго крутились на холостом ходу.
Перевязывали раненых, хоронили убитых. Девушка, которая поила Мишку кофе, получила пулю в спину.
– Уходите отсюда, – сказал Мишка старейшине. – Они опять придут.
Тот почесал ослу шею.
– Куда же мы уйдем?
Мишка ничего не ответил. Поковырявшись в танкетке, он раздобыл все, что нужно для ремонта. Недаром батя, Иван Филаретович, говорил: «Технарь! Из ведра лопату сделает!»
Доставленная депеша помогла разгромить обоз итальянцев, двигающийся на подкрепление генералу Бадольо. Впрочем, это уже были последние дни сопротивления. Эфиопы сражались так, как их учили отцы и деды: забывая себя, на полном скаку. А враг, не торопясь, расстреливал их, как на охоте.
В мае 1936 года Мишка вместе с императором отправился в изгнание. Они вернулись через пять лет вместе с английскими войсками. К тому времени Британия уже воевала и с Гитлером, и с Муссолини, и ей был нужен контроль над Красным морем. Через Суэцкий канал в Северную Африку шло подкрепление из Австралии и Индии, и подход к нему нельзя было оставлять в руках итальянцев.
Мишка до конца дней оставался любимцем императора и его личным пилотом. Когда он умер, его похоронили возле собора Святой Троицы в центре Адис-Аббебы. На могиле сделали надпись: «Здесь лежит Мишка Бабичев, первый эфиопский летчик».
Вестник Московского университета: Востоковедение
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова - 1996 - Snippet view
23 В 1904 г. по просьбе императора Менелика для исследования золотых приисков в Эфиопию прибыла русская геологоразведочная экспедиция во главе с горным инженером Н. Н. Курмаковым. * И. Ф. Бабичев — отставной русский офицер, поступивший на службу Менелику II, его сын от брака с эфиопкой Мишка Бабичев был личным пилотом императора Xайле Селассие I, ...
Современная Эфиопия: справочник
Алексей Михайлович Васильев, Е. С. Шерр, Институт Африки (Академия наук СССР) - 1988 - 309 pages - Snippet view желанию поступивших на военную службу к Менелику II. Среди них известны Е. В. Сенигов, Н. Н. Шедевр, И. Ф. Бабичев и др. Последний фактически положил начало реорганизации императорской гвардии, а его сын, известный в Эфиопии как «Мишка Бабичев», стал первым пилотом страны. Из других видов помощи можно упомянуть участие русских в благоустройстве столицы Эфиопии, в частности строительстве» по проекту состоявшего при дипломатической миссии поручика А. М. Драгомирова и на средства русской казны моста через р. ...
Муза странствий Николая Гумилева:
Аполлон Давидсон - 1992 - 316 pages - Snippet view В донесениях русских дипломатов назывались обычно лишь, несколько имен: Бабичев, Трофимов, Сенигов, Крупенский, Павлов, Шедевр, мордвин Шарро, торговцы Ганефи (Ханефи) и Хаджи Магомедовы (даю все имена, как они фигурируют » донесениях). Но это, конечно, не полный перечень. Может быть, «старый бродяга» — это Бабичев? Во время пребывания Гумилева в Аддис-Абебе Бабичев находился там или в окрестностях. В письмах Чемерзиной за те месяцы его имя упоминается не раз. Она писала, что Бабичев тогда находился «на абиссинской службе» и занимал высокую должность, что у него было «имение» Адда, в пяти часах езды от Аддис-Абебы, возле строившейся железной дороги. А в столице ему принадлежала небольшая зеленная лавочка. Как удалось выяснить, звали Бабичева Иваном Филаретовичем. Как удалось выяснить, звали Бабичева Иваном Филаретовичем.
Он был офицером 25-го Казанского драгунского полка. В 1897 или 1898 году, когда ему было 18 или 19 лет, оказался в Эфиопии в составе военного сопровождения русской дипломатической миссии. В 1899 году участвовал в организованной Н. С. Леонтьевым экспедиции на самый юго-запад Абиссинии,, к озеру Рудольф. Вскоре женился на знатной абиссинской девушке и остался в стране. Получил один из высоких титулов - европейцы приравнивали его к званию полковника в военной иерархии.
Одно время находился в опале у царского правительства, должно быть, за самовольное решение остаться в Абиссинии. Но ко времени приезда Гумилева опала была уже давно снята,, и Анна Васильевна могла в своих письмах называть его фамилию полностью. Еще 22 мая 1904 года тогдашний глава российской миссии в Абиссинии Лишин доносил миниистру иностранных дел графу Ламздорфу: «Вследствие секретной телеграммы Вашего Сиятельства от 18-го сего мая относительно Высочайшего соизволения на снятие с поручика запаса Бабичева запрещения пребывать в Абиссинии, означенный поручик был извещен мною, что впредь он -будет считаться полноправным членом русской колонии в Аддис-Абебе. Вчера поручик запаса Бабичев явился ко мне и горячо благодарил за оказанную ему Высочайшую милость»71.
Так что Бабичева простил сам Николай II. Должно быть, для Бабичева было важно получить это прощение. И потом, в 1912 году, именно он подписывал царю рождественскую поздравительную телеграмму от имени всей русской колонии.
Иван Филаретович прожил в Эфиопии всю дальнейшую жизнь. Умер он весной 1955 года в возрасте 84 лет. Седой старик-европеец с густой окладистой бородой, он привлекал к себе взгляды любопытных на улицах Аддис-Абебы.
Из пяти его детей наибольшую известность получил сын «Мишка» (его так и звали всю жизнь). Император Хайле Селассие назначил Бабичева своим личным пилотом. Во время итало-эфиопской войны 1935 — 1936 годов он остался верен Эфиопии и, по существу, командовал ее авиацией — двенадцатью старенькими самолетами.Они не могли противостоять в бою четыремстам итальянским бомбардировщикам и истребителям и использовались главным образом как средства связи, поскольку телефонами и радиосвязью страна была обеспечена плохо 12.
Американский советник, которого вместе с английским военным атташе Бабичев возил на фронт, был поражен видом допотопного одномоторного самолета с деревянной рамой и фюзеляжем, обшитым брезентом. Однако за зсю войну ни один из самолетов Бабичева не был сбит73. В 1941 году, после освобождения Эфиопии, Бабичев вновь стал одним из руководителей ее маленькой авиации.
Потом был переведен на дипломатическое поприще и в конце 1944 года послан в Москву в составе первого эфиопского дипломатического представительства в СССР. Проработал он в Москве до 1948 года, сначала первым секретарем посольства, а с мая 1946 — временным поверенным в делах. Женился на русской девушке. Когда он вернулся в Эфиопию, семья осталась в Москве (причин я не смог узнать) 74.(74 Архив МИД России Ф. 201, оп.3 д.3, л. 16)
Умер Мишка Бабичев в 1964 году, похоронен в центре Аддис-Абебы у собора Святой Троицы, на кладбище Героев. На. могиле надпись на амхарском языке, что «здесь покоится первый эфиопский летчик». Ивана Филаретовича, отца Мишки, наверное, можно было- назвать «старым бродягой». Но можно ли было причислить его, к читателям? Если и было у него пристрастие к чтению стихов,, то до меня сведения об этом не дошли.
