|
|
От
|
Kosta
|
|
|
К
|
Юрий Житорчук
|
|
|
Дата
|
23.10.2011 12:47:56
|
|
|
Рубрики
|
WWI; 1917-1939;
|
|
Re: Признаться, я...
>Прямых доказательств у этой версии нет, но сомнения в справедливости официальной версии на причины, побудившие Вильгельма прибегнуть к инициативе "Хальт ин Белград", имеют быть место.
Имеют место, да. Накануне Бетман послал ему записку в смысле " мы не можем далее уклоняться от посредничества". А тут и сербский ответ. Но факт остатется фактом - позиция Вильгельма серьезно смягчилась.
А вот с Сазоновым всё наоборот. Еще 24-го он телеграфирует Штрандтману: «Если беспомощное положение Сербии действительно таково, что не оставляет никакого сомнения насчет исхода вооруженной борьбы ее с Австрией, было бы, пожалуй, лучше, чтобы сербы в случае вторжения австрийцев вовсе не пытались оказывать последним сопротивления, а, огступив и предоставив врагу занять без боя территорию, обратились к державам c воззванием».
Т.е. 24-го для него и оккупация Сербии не представляется событием совсем уж неприемлемым.
А 28-го начинается: у царя получают добро на частичную мобилизацию, а Янушкевич тут же говорит о необходимости общей. (Да, я помню, что Австрия в тот день объявила войну Сербии, но Сазонов 24-го готов был и на оккупацию, а тут еще даже границу никто не перешел). При этом Сазонов не находит ничего лучше, чем оправдать русскую мобилизацию мифической угрозой "8 корпусов" для России (ага, особенно Балтийскому флоту они угрожают), что даже и у Грея вызывает кривую усмешку. А утром 29-го (некоторые говорят даже в ночь на 29-е) от царя получают добро и на общую мобилизацию, что уж вообще ни с чем несообразно.
Чего это его так понесло в обратную от Вильгельма сторону? Может как раз потому, что английский флот прекратил демобилизацию? Или потому, что 27-го Сазонов получает от Бенкендорфа оптимистичную телеграмму: "Тон речи Грея изменился. Во всяком случае уверенность Берлина и Вены в английском нейтралитете не имеет больше почвы" (приведена у Бовыкина в "Очерках внешней политики России" на стр. 156). Очень интересная телеграмма. Поскольку сам Берлин и Вена ни 27-го, ни 28-го еще не в курсе "изменения тона речей Грея", то предположение, что под влиянием телеграмм Бьюкенена Грей решил как-то подбодрить российского посла, не выглядит совершенно надуманным. Но Сазонов мог подумать, что Англия теперь у него в кармане, и следовательно можно не стесняться ни с частичной, ни даже с общей мобилизацией. По крайней мере такая версия, ИМХО, имеет право на существование.