«На дачу прорвались террористы. Президент ранен. Выполняйте ранее поставленную задачу»
Нынешний командующий Морской охраны Украины контр-адмирал Игорь Алферьев был одним из активных участников августовских событий 1991 года. Именно на него вначале Генеральная прокуратура СССР, а потом и российская пытались взвалить ответственность за блокаду Президента с моря во время попытки государственного переворота. Но реальность сильно отличалась от тех версий, которые навязывались средствами массовой информации и официальными властями.
Игорь Алферьев (в то время капитан 1 ранга) командовал отдельной Севастопольской бригадой сторожевых кораблей Погранвойск КГБ СССР. В период пребывания высших должностных лиц государства в Крыму его основной задачей было обеспечение их безопасности со стороны моря.
3 августа, накануне прибытия Михаила Горбачева на дачу «Заря», групповой дозор сторожевых пограничных кораблей пришел в акваторию Фороса и занял позиции по трем рубежам в противоподводно- диверсионном варианте несения службы.
По сегодняшним меркам, надводных сил было слишком много даже для отражения прямого вооруженного нападения с моря: четыре корабля -- «Днепр», №642, №645, №105 (последний -- на подводных крыльях) и три малых катера, которые непосредственно стояли возле причала президентской резиденции и прикрывали пляж с флангов.
Но тогда это была обычная группировка. С материальными расходами никто не считался, главное -- выполнение поставленной задачи. Со стороны суши по всему периметру вокруг «Зари» стояли скрытые посты от спецкомендатуры.
Лето, солнце и жара. Некоторый дискомфорт вносил лишь порывистый восточный ветер: вызываемая им «болтанка» кораблей на небольшой, но частой волне была малоприятной. Остальное -- как всегда: моряки проверяли нарушителей режима плавания, вылавливали попадавшие в акваторию бревна, доски.
Начало государственного переворота пограничники увидели первыми -- за сутки до того, как об этом узнала страна, а потом и весь мир. Но поначалу разобраться в том, что же происходит, было просто невозможно.
Все хорошо, прекрасная маркиза
Примерно в 15 часов 18 августа к каперангу Алферьеву прибыл командир противоподводно-диверсионного поста и доложил о ЧП на «Объекте» (кодовое наименование дачи «Заря»): внезапно пропала связь по всем каналам, у пограничников отключено электропитание и водоснабжение.
Неприятно и непонятно, но, как говорится, не смертельно. Алферьев приказал перейти на автономные источники подачи электроэнергии, развернуть дополнительные средства радиосвязи. Сразу же уточнил обстановку на кораблях. Все было спокойно.
Через 40 минут звонок из Москвы: командующий Погранвойсками СССР генерал-полковник Калиниченко хочет слышать комбрига. Алферьев по закрытому каналу связи ВЧ звонит командующему и докладывает о «незначительном» происшествии и предпринятых мерах. «А как на «Объекте?» -- «Обстановку контролируем, изменений нет».
Доложить -- доложил, а у самого душа не на месте: не часто отключается телефонная связь у подразделений, отвечающих за охрану первых лиц страны. Решил разобраться лично, сел в машину и выехал на мыс Сарыч, где находился пограничный пост. В 17.00 попытался по телефону переговорить с дежурным по даче «Заря» -- тот не ответил. Дозвониться до службы внутренней охраны тоже не удалось. Опять вскочил в машину и вскоре был возле ворот резиденции, которые охраняли пограничники. Ему доложили, что на дачу прибыли генералы КГБ Плеханов и Генералов с группой руководства из Москвы. По радиостанции связался с караульным помещением внутри объекта, попросили выйти дежурного для уточнения обстановки.
В течение десяти последующих минут Алферьев сам уже догадался, что произошло что-то из ряда вон. На территории «Зари» стоит гробовая тишина, не видно ни одного человека. Вдруг появился неизвестный (видимо, из группы новоприбывших) и, уточнив, кто перед ним, не вдаваясь в подробности, сказал:
-- Нам сейчас не до вас. На дачу прорвались армянские террористы. Президент ранен. Идите, занимайтесь своей службой…
От такой новости любой похолодеет. Проморгали! Не уберегли!! Президента СССР!!! Как минимум -- военный трибунал…
Алферьев -- бегом к офицеру комендатуры:
-- У вас был сигнал о прорыве?
-- Нет.
--А что-нибудь подозрительное происходило?
--Да нет же. Приехала группа из Москвы, и с тех пор из помещений больше никто не выходит.
Алферьев вскочил в машину и вскоре уже был в Форосе, где в это время находился командир 79-го Симферопольского погранотряда полковник Петр Харланов, отвечавший за охрану сухопутья. Его удрученный вид говорил сам за себя, но каперанг все же спросил:
-- Ты знаешь, что произошло?
-- Нет. Но могу догадаться -- что-то очень нехорошее.
-- Связь с «Объектом» есть?
-- Нет.
Обзвонили более 30 пограничных стационарных постов, прикрывавших 3,5-километровый рубеж вокруг дачного комплекса. И только выяснив, что прорыв нигде не зафиксирован, они тогда впервые, еще не ведая, насколько близки к истине, произнесли страшное слово «переворот». Однако хватались за последнюю соломинку: а вдруг это сверхсекретная учебная тревога, проверка, «вводная»?
До трех часов ночи всеми видами связи пытались переговорить с «Объектом», и всякий раз слышали в ответ: «Представьтесь… Связи с дачей нет… Связи нет…». Выйти на Киев тоже невозможно – все каналы заняты. И это глубокой ночью! А потом было утреннее потрясение 19 августа. В каюту постучался взволнованный дежурный:
-- Товарищ командир, включите телевизор -- экстренный выпуск новостей.
Первичная информация особой ясности не внесла: Президент Горбачев болен, мы пока тут временно поруководим…
Три дня, которые потрясли мир
Слышимое и видимое Алферьевым по телевизору кардинально отличалось от реальной обстановки. Утром 19 августа пограничники наблюдают Михаила Сергеевича, прогуливающегося с внучкой по пляжу, потом он сидит под навесом, а члены семьи купаются. Рядом -- два охранника. Во время вечерней прогулки Горбачев подходит к одному из пограннарядов и недолго общается с ним. Спокоен. Все как всегда.
Но в тот же день, после обеда, средства массовой информации передают сообщение: Президент СССР блокирован с моря и с суши. Кто запускал эту «дезу», было непонятно, хотя то, что пограничников рано или поздно сделают крайними, Алферьев и Харланов уже предвидели.
Игорь Викторович принимает решение во что бы то ни стало переговорить с близкими Горбачеву людьми. Приезжает на дачу и категорически настаивает на личной встрече с кем-то из руководящего состава московской группы.
К воротам на машине подъехал заместитель начальника 9-го управления КГБ Генералов. Он успокоил командира бригады, мол, с М.С. все в порядке, можете спокойно служить дальше.
-- Вы сами-то телевизор смотрите, радио слушаете? Все ж только и говорят, что мы блокируем Президента и не даем ему возможности покинуть «Зарю». Это провокация! Пусть Президент только скажет, и мои корабли доставят его куда нужно.
-- Капитан 1 ранга, идите и выполняйте ранее поставленную вам задачу…
О блокаде действительно смешно было говорить. Уже потому, что нет ни одного документа (вахтенные журналы на кораблях и радиотелеграммы скрупулезно подшивались, а позже были изъяты), содержавшего приказ на выполнение иной для дозора задачи, чем полученный еще до выхода на рубеж 2 августа.
Более того, только за три дня пограничники пропустили через свой сухопутный кордон 140 машин с мусором, бельем, продуктами питания и прочими необходимыми для нормальной жизнедеятельности на территории «Объекта» вещами. Дача по-прежнему работала в режиме 5- звездочного отеля.
Страсти продолжали накаляться. Поговорить с Горбачевым лично не удалось даже морякам президентского прогулочного катера -- внутренняя охрана предупредила, что будет стрелять по любому, кто проникнет на закрытый объект. Продолжала муссироваться информация о полке КГБ, якобы удерживающем М.С. И Алферьев вновь встретился с Генераловым.
Разговор был трудным. Именно тогда Игорь Викторович предупредил: если о реальном положении дел в резиденции не будет дана правдивая информация, он снимет свои корабли и уведет от «Объекта». «Хорошо. Но завтра все будут говорить, что вы, комбриг, бросили Президента. Так что для вас же лучше оставаться на местах».
И пограничники остались. Несмотря на необоснованные обвинения в предательстве и чуть было не случившийся вооруженный конфликт с кораблями Черноморского флота.
…Произошло это утром 21 августа. В 8.25 два крупных корабля на воздушных подушках с десантом морской пехоты на борту вошли в закрытую для плавания акваторию и, развернувшись носовой частью к берегу, стали напротив «Зари».
На запрос по радио о причинах прибытия – никакой реакции. Над морем повеяло открытой конфронтацией. Алферьев приказал одному из сторожевых кораблей приблизиться к этой группе на близкое расстояние и прямо с борта переговорить с командиром. Последовал ответ: «Технические неисправности». У обоих сразу, да еще в режимной зоне?!
Алферьев приказал десантным кораблям немедленно покинуть этот район, иначе будет применено оружие на поражение.
(Вообще-то охранявшим резиденцию Президента «сторожевикам» категорически запрещалось держать артиллерийские установки в боевом положении. Но уже через 10 минут все орудия были приготовлены к отражению возможной атаки).
Сейчас трудно сказать, объявленная ли на всех пограничных кораблях тревога или что-то другое повлияло на оперативное устранение «технических неисправностей» у десантных судов, но они запустили двигатели, и ушли в сторону Севастополя.
А если бы не ушли?
Первый тайм мы уже отыграли
21 августа основные события в районе Фороса закончились, но еще два дня Алферьев и его моряки жили в тревожном ожидании развязки.
А 24 августа, когда с горе-путчистами все окончательно прояснилось, его вызвали на первый допрос. Следователи союзной прокуратуры открыто давили на каперанга:
-- Вы должны признаться, что блокировали Президента Горбачева.
-- Мы этого не делали. Я предоставил все документы и радиограммы. Какие после этого могут быть сомнения?
-- И все же так будет лучше. Прежде всего, для вас.
-- Допустим. Но что меня ждет в этом случае?
-- По минимуму. Года четыре с конфискацией…
-- Спасибо за откровенность. Но я лишь охранял «Объект» согласно схеме, утвержденной еще в 1989 году.
Не сумев додавить ни его, ни командира погранотряда полковника Харланова, очередная следственная группа уезжала. На прощание им говорили, мол, действительно, молодцы, сверлите дырки под медали. А через некоторое время приезжала новая комиссия, и все начиналось с начала:
-- Рекомендуем чистосердечно признаться…
Допросы и следственные эксперименты расшатывали нервы, калечили судьбы людей. Брошенные высоким московским руководством на растерзание «демократов», многие участники тех событий в скором времени отошли от дел. На душе остались обида и разочарование.
К тому времени Украина уже была независимым государством, но российская прокуратура вовсю самовольно работала в Крыму. Игоря Викторовича предупредили, что после одного из допросов его собираются вывезти в Москву. Он приехал с четырьмя командирами своих кораблей, а по периметру расставил вооруженных пограничников с собаками. И российских гостей предупредил, что на вопросы отвечать готов, а вот незаконно вывезти его в Россию -- не получится.
Он пережил 19 допросов. Неизвестно, чем бы это закончилось, не вмешайся Леонид Кравчук. Будучи депутатом Верховного Совета Крыма, на одной из сессий Игорь Викторович рассказал Леониду Макаровичу о том, что наших пограничников никак не оставят в покое российские следственные органы.
Кравчук поручил Генеральной прокуратуре Украины разобраться в ситуации. Оказалось, россияне даже не считали нужным уведомить о своей работе в Крыму.
Побег из Москвы
Пограничники доказали следователям непричастность к заговору. Но на сердце у многих оставался неприятный осадок. Снять его в какой-то мере помогли российские журналисты.
Буквально по горячим следам они готовили документальный фильм о событиях в Форосе. Игорь Викторович согласился прокомментировать в нем некоторые моменты. На премьеру его вместе с полковником Петром Харлановым пригласили в Москву.
Показ видеоверсии был запланирован на вечер, а днем они сидели в гостинице и общались с московскими политиками и репортерами. Прощаясь, один из них, академик Лобунов, сказал: «Вы, офицеры, поступили в той ситуации, несомненно, достойно. Да и в съемке фильма помогли. Но… обязательно посмотрите вечерний выпуск телевизионных новостей».
Премьера в Доме кино прошла нормально, вроде всем собравшимся понравилось. Но когда они направились в гостиницу, чтобы посмотреть новости, в фойе их встретил один из создателей фильма.
-- Вы знаете, как Кремль в «Вестях» оценил нашу картину?
-- Собираемся сейчас посмотреть.
-- Ее назвали пощечиной находящемуся сейчас в Испании Президенту…
И тогда они поняли, что дальнейшее пребывание в Москве теряет всякий смысл. Ближайший самолет на Киев отправлялся только утром. Вечер решено было провести в гостинице. Трое знакомых журналистов и сотрудник прокуратуры направились в один из номеров, а Алферьев с Харлановым пошли к себе переодеться. Когда же они поднялись на восьмой этаж, чтобы с ними встретиться, оказалось, что друзей прямо в коридоре гостиницы избили неизвестные. Вот и первые ласточки…
Не надеясь на помощь милиции, два офицера закрылись в номере, подперли дверь диваном и, не сомкнув глаз, всю ночь провели в тревожном ожидании возможного нападения. В пять утра они покинули отель и отправились на Лубянку, где в здании КГБ располагалось Главное управление Погранвойск СССР.
У пограничников, даже разделенных государственными границами, свое понятие чести и долга. Прямо в приемной командующего войсками они переоделись в гражданские костюмы и на служебном автомобиле приехали в аэропорт. Под чужими фамилиями буквально за считанные минуты до вылета поднялись на борт самолета. Их ждал Симферополь.
***
В течение последующих нескольких лет Петр Харланов, ставший генерал- майором, служил в должности заместителя командующего Южного направления Погранвойск Украины. Сейчас он в запасе.
Контр-адмирал Игорь Алферьев продолжает охранять морские границы нашей страны.
Сергей АСТАХОВ, для «2000»
I-N-F-O: resume | Показать найденные слова
Курьер спецохраны в посольстве РФ в республике Гана http://infi.by.ru/res.htm - 8К - 12.11.2001 - строгое соответствие
Похожие документы | Еще с сервера не менее 1 док.
