От Сергей Зыков Ответить на сообщение
К ЖУР
Дата 15.08.2013 16:38:34 Найти в дереве
Рубрики WWII; Танки; 1941; Версия для печати

Re: Зачистка окопов...


в журнале октябрь за 1942 цепляется текст

Октябрь - Страница 86-88
1942

тивникамн, стремящимися как будто взять ДРУГ друга на таран. Немцы не выдержали, остановились. С двухсот метров они дали общий залп. Этот залп и был началом самого ожесточенного танкового боя. Началась оплошная пальба. Отдельные машины пытались маневрировать.
Дым из пушек, дым из выхлопных труб заволакивал поле боя. Не поймешь, где свои, где немцы. Танковое сражение затмило все окружающее.
На поле почти не чувствовался общевойсковой бой, а только бой танков — бронированных соперников. Нужно было одно — поскорее, в самый кратчайший срок, смять фашистскую восьмерку. В успехе никто не сомневался, но нужпо было сделать это скорее, пока Астахов сдерживает на леспой дороге основную немецкую танковую группу.

Теперь стало понятно, почему не держали больше в заcаде тройку КВ Азобкова. Могли бы справиться восемь па восемь, но было дорого время. КВ обрушились на стаю немецких машин. Четыре немецких танка запылали ярким факелом на глазах у наших наступающих пехотинцев, которые приветствовали победу востсрженн-ыми криками на все поле, со всех сторон .

Остальные четыре вражеских танка пустились наутек, но их настигли и подорвали наши снаряды У нас подбито два средних танка, все остальные готовы продолжать бой. Однако продолжать его не пришлось. Шестнадцать немецких машин, шедших в третьей колонне, натолкнулись по дороге на заслон Астахова. У Астахова было всего три машины, у немцев в пять раз больше. Одпим КВ, вместо раненого Чилихина, командовал Мащев, бывший красноармеец-артиллерист в танке комиссара, ныне лейтенант. — Товарищ Мащев, — сказал перед выходом из засады старший лейтенант Астахов, — будешь командовать танком кипжального действия. Помнишь, как лупил с Чиликиным противотанковые пушки? Теперь вот будешь стоять на дороге и жечь в лоб немецкие танки. Умрешь, но не сойдешь с места. — Есть не сойти с места! — ответил Мащев и отправился со своим экипажем (Большунов, Мещанчиков, Кнутов, Пипа) занимать это почетное место. ...Когда па поле за спипой у Мащсва происходил танковый бой, он действительно, как кинжалом, разил головные машины третьей немецкой танковой группы , пытавшейся прорваться к полю боя. Подбитые вражеские машины загородили дорогу своим же войскам. Обозленные фашисты выкатили против Мащсва два противотанковых орудия. Но танк, как могучая крепость, стоял непоколебимо — не отступал назад, не прекращал губителъпого огня. Храбрецов -танкистов немцы пытались ваять даже пехотой, но ее разогнали два таика-малютки, приданные танку КВ специально для прикрытия. Новая серия противотанковых снарядов обрушивается на героическую машину. Механик Кнутов был оглушен страшным разрывом на! самым его люком. Он попробовал выглянуть в щель и тут же что есть силы закричал командиру танка: — Стой! Не стреляй! Пушка пробита! Один из вражеских снарядов угодил в самый срез пушки и промял ее. Сделай танкисты еще один выстрел, и онаряд разорвался бы в стволе пушки, вызвав гибель и машины и экипажа. «Плохие дела», — огорченно подумал командир танка. Продолжали драться с немпаин из пулеметов. Вскоре на помощь Мащеву подошли други? танки, но немцы уже откатывались от места боя далеко назад. ...У танка-крепости, кроме испорченюг- орудия, оказались разбитыми три катка. Мы пытаемся пересчитать вмятины в броне от немецких снарядов, — их несколько десятков. Снаряды вгрызались в советскую броню сам« большее на сантиметр, но пробить ее насквозь были бессильны. — Да, братец, тяжелый у тебя случай, — сочувственно произнес кто-то из товарищей. — Танк без пушки не танк, а колода, — добавил другой голос. Машина таким образом выбыла из строя. Ей нужен заводской ремонт — замена пушки. Мащев продолжал крепко ругать немцев, а сам все ходил и ходил вокруг машины, пристально вглядываясь в изуродованный ствол. Затем начал какие-то измерения, вычисления, вызванные, повидимому, единственной мыслью: как заставить танк продолжать участвовать в боях. Все знали: по изобретательности Мащев — второй Дормидонтов. Что-нибудь да придумает. Ц вот Мащев перед командиром роты Астаховым!: — Товарищ старший лейтенант, разрешите отпилить у пушки конец ствола на двадцать два сантиметра. Будет стрелять, и на завод отправлять не надо. — Это идея! — сразу же по достоинству оценил предложение Астахов. Бывшему артиллеристу Мащеву нетрудно было рассчитать, что танк и с укороченных стволом сможет разить противника на самых дальних для него дистапцпях. Старший лейтенант Астахов и сам прекрасно понимал это. Танк отвелп в тыл. Пока ремонтная бритаи меняла катки, Мащев, раздобыв ножовки, принялся отпиливать поврежденный конец ствола. Двенадцать часов без перерыва работали танкисты. На раскаляемые ножовки беспрестанно лили мыльную воду. По очереди отдыхали, ели, но ни на минуту не прекращали пилки. На следующий день танк Мащева вместе с другими снова отправился в бой и продолжал метко разить фашистов, на этот раз из пушки-обреза. Экипаж подбил в этот день тяжелый танк и танкетку противника, увеличив также число уничтоженных за эти два дня немцев. А всего на нашем! участке фронта лежало две тысячи пятьсот фашистских трупов. XV. |<ТРОФЕИ» Танки ЕВ ворвались в деревню. Кругом раздавалась ружейная пальба, пулеметный треск, гранатные взрывы . Две или три хаты в середине деревни, подожженной отступающими немцами, пылали яркими кострами. Гигантские языки пламени, раскачиваемые порывистый ветром, слизывали тяжелый иней с соседних тополей. Командир тапка Калииичев, мчась мимо горящих хат, на секунду подумал: «Самих бы немцев поставить сюда вместо тополей, чтоб целовались с огнем, пока глаза не лопнут...» Но это только на миг. Глаза командира снова устремлены вперед, вдоль задымленной улипы, в закоулки, где продолжали шнырять и сопротивляться упорные фрицы. То и дело он подавал водителю Дормидонтову команду: «Стоп! Стреляю!» И тут же посылал снаряд под угол какого-нибудь каменного погреба, где укрылись немцы. Меткое попадание — п погреб уже не погреб, а могила для его обитателей. Машины летят... Распаленные боевым азартом экипажи ничего не видят, кроме замахивающихся на них гранатометчиков, стреляющих противотанковых пушек, которые надо давить и давить без устали и пощады... И вдруг среди этого бурлящего моря огня и смерти водитель Дормтвдонтов увидел мечущегося от хаты к хате громадного пса. Это был большой, красивый, с рыжим отливом пойнтер. Он, как затравленный, бросался то к пустым избам, то к пробегавшим мимо него обезумевшим немцам. — Вот он у меня сейчас прыгнет лапками кверху! — выкрикивает стрелок-радист Шишов, прильнув к пулемету. — Да ты что, очумел? Это же собака, а пе фашист, — сердито ткнул Шилова в бок Дормидонтов. На миг Шишов замедлил спуск курка, а раздавшаяся затем звонкая очередь пришлась как раз по двум немецким гранатометчикам , выскочившим из-за угла дома. — Вот твои собаки, по ним и целься всегда, — не отрываясь от смотровой щели , весело бросил Шишову Дормидонтов. Бой на улице заметно стихал, а рыжий пес все еше бегал по деревне, обнюхивая трупы убитых немцев.
Он потерял своего хозяина. Бой затих. Деревня была наша. Дормидонтов при первой же возможности попросился у командира машины «сходить посмотреть собачку ».
Ее прошло и двадцати минут, как на пороге хаты, где мы расположились, появился Дормидонтов с покорно сопровождавшим его рыжим псом. Танкисты подняли веселый галдеж:
— Где это такого пленника подхватил? Ай да Женька!
— А ну «Фриц», «Фриц», иди сюда!
— «Рыжий», дай лапу, подними лапу!
Чистокровный пойнтер, несмотря на ярко выраженную в его теле громадную силу, как- то трусливо поводил во все стороны глазами, будто он и в самом деле чувствовал себя пленником.
Неведомо чем обольстил его на улице Дормидонтов, только пес невольно жался сейчас к ногам Евгения, доставая головой до самого его пояса и подозрительно озираясь на всех остальных. Дормидонтов погладил собаку рукой и пригласил знаком) сесть рядом с собой. Пойнтер послушно сел, но еще был в тревожном состоянии. Он вздрагивал от времени до времени воем своим мускулистым гладкошерстным телом, большая его голова рывком поворачивалась в сторону шума, раздававшегося из толпы. Отвисшие уши чуть приподымались, а громадная пасть обнажала сверкающие белой эмалью острые клыки.
Хорошо откормленный, гладкий пес весь лоснился от кончиков ушей до кончика хвоста. Умные коричневые глаза его все еще выражали испуг и тревогу. — Собака, ребята, немецкая. Вот номер и надпись на ошейнике, — проговорил Дормидонтов. Все уже успели заметить на собачьей шее белый медальончик в форме щитка со штампованным номером и надписью. — Офицера какого-нибудь, — заметил кто-то. — Не иначе, — согласился Константинов. — Валяется где-нибудь в подворотне, собака поганая, а благородный пес его вот греется вместе с нами. Все рассмеялись. — Да, но я его спас от смерти. Шишов же хотел угробить его вместе со всеми собаками. Танкисты с упреком посмотрели па Шп- шова: — И как же тебе не стыдно, Шшпов? Такую хорошую собачку и вдруг с фашистами сравнял...
— Так вот, ( ребята, — продолжал Дорми- донтов, — за собакой буду ухаживать я. Командир уже разрешил держать ее в батальоне.
— Тогда дадим ей кличку, — предложил кто-то, и со всех сторон, как дождь, посыпались предложения: — «Фашист», «Бандит», «Адольф», «Гитлер», « Геббельс», — и еще ворох имен в этом роде.
— Нет, ребята, это все не годится, — перебил друзей Дормидонтов, в его синих глазах замелькали веселые искорки. Притворно серьезным) и упрекающим тоном он протянул: — Товарищи! Ну, разве к лицу собаке носить такое имя? Это же оскорбление для нее. > Громкий взрыв хохота покрыл слова Дэр- мидонтова.
— Так как же нам ее назвать? — забеспокоились танкисты. — Знаете, как назовем? — заговорил опять Евгений.
— Она ведь вместе с другим немецким имуществом нами завоевана. Это наш трофей. Так давайте и назовем ее «Трофей». — «Трофей», «Трофей», — затараторили ребята, и всем сразу очень понравилось это имя. ...С того памятного зимнего дня, когда пес попался ж нам в плен, минуло несколько месяцев. Трофей безотлучно в батальоне. Он быстро привык к своей новой кличке, очень сдружился с Дормидонтовым и страшно скучал без него во втором эшелоне, когда тот был занят в боях. Танкисты полюбили Трофея, и Трофей полюбил их. Всем нравилось, что пес никогда не приставал и не просил ни у кого пищи, пока пе наступало время обеда или ужина по распорядку. Когда наступал обед, Трофей отправлялся со своим хозяином к полевой кухне и там ел что дадут из своего жестяного тазика. Когда Евгения не бывало, Трофей ходил на кухню один, и повар угощал его обедом. Пес не ел хлеб даром. Когда очередное подразделение танкистов отправлялось в караул, им неизменно сопутствовал Трофей. Оставаясь с часовым, он бегал вокруг танков, заглядывая под них, удалялся на небольшие расстояния в сторону, принюхивался, прислушивался, нет ли кого постороннего...
— Службпстая собака, — хвалили танкисты. — А что если она у тебя с поста к своим, к пемцам, убежит?
— подтрунил раз кто-то над Дормидонтовым, и это заставило Евгения серьезно и глубоко задуматься. «Надо приручить собаку покрепче», — □рассудил про себя Дормидонтов и стал усерднее дрессировать Трофея. Трофей научился таскать ив роты во второй эшелон донесения, переносил в зубах пулеметный диск, обернутый в тряпку, -носил за ремень автомат. — А вот за обедом тебе его не послать! Не вытерпит — съест дорогой, — ехидничали ребята. Привязанность и преданность Трофея к своему новому хозяину росли с каждым днем. Уезжая в бой, Евгений нежно прощался с другом: жал ему лапу , трепал по шерсти, клал в рот кусок сахару. Когда все пять танков КВ одновременно возвращались из боя п подходили к своей базе, Трофей срывался с места и безошибочно мчался к танку Дорми- донтова.
— Трофейчик, милый мой, полезай сюда, — ласково обращался из люка Дормидонтов, заглушив машину. Трофей одним махом прыгал на танк, просовывал морду в люк и нежно терся тал о шлем и чумазое, почти неузнаваемое лпда своего друга и хозяина. Когда однажды ребята снова подшутили над Дормидонтовым насчет посылки Трофея за обедом, Евгений решительно заявил: — Сейчас же посылаю. Через десять минут будет здесь. Среди танкистов поднялся великий спор: принесет или съест? Дормидонтов дал Трофею в зубы котелок п указал в сторону кухни, находившейся за километр в лесу. По команде « пошел!» Трофей только вильнул хвостом и мгновенно исчез в лесной чаще. Ребята, которые самп должны были отправляться на обед, с захватывающим нетерпением ждали возвращения собаки. И вот на опушку леса резво выскочил Трофей. Подбежав к Дормщонтову, он покорно поставил у его ног котелок с мясной гречневой кашей, прикрытой пергаментной бумагой.
— Что я вам говорил!? — торжествовал Дормидонтов.
— Браво, браво, Женька! Браво, Трофей! — восторгались ребята и с веселым говором и смехом отправились на обед. . ..День ото дня бои становились все ожесточенней. Ппогда танк Дормпдонтова не вои- пращался на базу по два-три дня подряд, и тогда изпывающий от тоски Трофей не находил себе места. Он уже делал несколько попыток убежать на передовые линии, но, не обнаружив нигде следов своего хозяина, скуч- пый и голодный, возвращался обратно. Был, однако, случай, когда неугомонному Трофею удалось по следам танков