>Цель штыковой атаки - не заколоть штыком. Об этом еще писал де Ланжерон применительно к наполеоновским войнам.
Строго говоря, славный российский генерал Александр Федорович Ланжерон не говорил о целях штыковой атаки. Он просто отмечал, что при штыковой атаке не происходит штыкового боя (по крайней мере он не видел ни разу, а он участник многих больших сражений) - одна из сторон всегда отступает перед другой. Но он отмечает, что это только за исключением штурмов (а он участник штурма Измаила Суворовым). При этом Ланжерон в своих мемуарах не раз упоминает штыковые бои в населенных пунктах, например, в замке Сокольниц и прилегающем к нему селении в сражении при Аустерлице в 1805 году и в селении Хеннерсдорф в сражении на реке Кацбах в 1813 году. Некоторые другие участники наполеоновских войн, которые говорили о большой редкости штыковых боев на более-менее ровном и открытом месте (не видели ни разу или видели один раз за всю жизнь), оговариваются, что в населенных пунктах и в полевых укреплениях штыковые бои бывают чаще. Есть рассказы участников штыковых боев в населенных пунктах, в укреплениях и у каменных или глинобитных стен, которые в некоторых странах разделяли поля. Кроме того, в наполеоновскую эпоху пехоте нередко приходилось отражать атаки кавалерии, и в условиях невысокой эффективности ружейного огня наличие штыков придавало пехотинцам немного больше уверенности, а кавалеристов заставляло быть немного осторожнее.
Тем не менее, после наполеоновских войн в английской военной литературе была очень бурная дискуссия на тему нужности или ненужности штыков и нужности или ненужности обучения солдат приемам штыкового боя (до наполеоновских войн включительно ни в одной армии не было систематического обучения солдат приемам штыкового боя, солдат в лучшем случае учили, как вставать в определенную позу с ружьем в обеих руках штыком вперед и как колоть штыком в живот или в грудь, а в некоторых армиях и того не было - солдат учили только вставать в позу, а остальное, типа, и так понятно).
Высказывались очень разные мнения, вплоть до самых крайних.
