|
|
От
|
Vladislav
|
|
|
К
|
yaejom
|
|
|
Дата
|
18.07.2002 14:50:28
|
|
|
Рубрики
|
Современность;
|
|
Интервью с участником операции "Дунай". Иркутск, 2002
Подполковник запаса А.Панфилов, сейчас работает в Иркутском управлении МЧС.
-- К 1968 году в армии я прослужил около года. До
этого с отличием закончил Харьковское танковое
училище. Был лейтенантом, командиром танкового взвода
-- три танка. Наша Первая танковая армия
располагалась в Германии и конкретно наша дивизия --
в городе Галле.
-- Когда вы узнали, что вам предстоит поход в
Чехословакию?
-- То что в Чехословакии дело обстоит как-то не так,
мы, офицеры, как и все советские граждане узнали из
газет. Где-то начиная с весны 1968 года начали писать
об ошибочном курсе тамошнего руководства, об
отступлениях от курса социализма и тому подобном. А
уже в июле нам выдали карты Чехословакии. Ну тут уж
все поняли, куда дело клонится... 8 августа ко мне
приехала семья, и в эту же ночь нашу дивизию подняли
по тревоге. Мы просидели всю ночь в парке -- рядом со
своими танками -- готовые немедленно выдвинуться куда
прикажут, но утром нас неожиданно распустили.
Мы вернулись в семьи, но днем снова объявили тревогу
и на этот раз наша танковая дивизия двинулась по
направлению на Клингенталь, на границу с
Чехословакией. Между прочим, тот перевал использовали
еще немецкие войска для вторжение в Чехию в 1938
году...
На самой границе остановились в лесу и без движения
просидели там двадцать дней. Что делать никто
конкретно не знал и нас, офицеров, даже стали
потихоньку отпускать в Галле к семьям -- благо, все
было недалеко. Слушали западное радио: оттуда
узнали, что наша танковая дивизия -- самая
боеспособная часть Первой танковой армии -- или, как
они ее назвали, "черная дивизия Сторча (это фамилия
нашего комдива) вторглась на территорию Чехословацкой
республики..." Одного до сих пор не пойму, отчего они
нашу дивизию назвали "черной".
Но числа двадцать восьмого августа личный состав
плотно накормили завтраком, чуть ли не сразу заодно и
обедом, и объявили приказ: выдвигаемся в
Чехословакию. Нашему танковому батальону была придана
мотострелковая рота, которая передвигалась с нами
методом десанта на танках -- как в Великую
Отечественную войну -- четыре бойца на танк.
-- Приписным составом не пополняли?
-- Нет. Только задержали демобилизацию срочников --
очень были нужны опытные обученные солдаты и
танкисты.
-- Были какие-то особые инструкции перед проведением
операции?
-- Говорили достаточно общие слова о том, что мы,
советские воины, в Чехословакию идем не как
завоеватели и оккупанты, а как защитники и тому
подобное. Но вот перед самой границей командир
батальона собрал нас офицеров и дал уже более
конкретную инструкцию: от открытых столкновений
стараться уклоняться, но на огонь отвечать
огнем... Признаться, первой нашей реакцией был
настоящий шок: мы хоть люди и военные, но как и все
просто привыкли к мирной жизни и просто не верилось,
что впереди возможна настоящая война.
-- То есть ожидали столкновений с чехословацкой
армией?
-- Да. На башни наших танков нанесли огромные белые
кресты -- это чтобы собственная авиация, случись что,
не спутала нас с чехами. Ведь что у нас танки Т-55,
что у них...
-- Кстати, а правда что наших солдат перед операцией
в Чехословакии переобули из кирзовых сапог в
кожанные? Чтобы, мол, перед Европой не было стыдно?
-- Не знаю. Может в частях, что выдвигались из Союза
такое и было, но мы-то служили в Германии и у наших
солдат кирзачей не было вообще: все ходили в юфтевых,
так что в чем служили, в том и двинулись. Никаких
переодеваний или какой-то особой подготовки.
Единственно, выдали в дорогу сухой паек: тушенка,
сухая колбаса и прочее.
-- Сам момент пересечения границы ГДР и ЧССР помните?
-- Отлично помню! Дело было ночью, а электричество в
округе везде отрубили. Сами мы тоже старались особо
не "светиться": колонна шла как на войне, со
светомаскировкой. Как только оказались "на той
стороне", заместитель командира дивизии дал команду
головному танку -- пройтись вдоль дороги и, чтобы
минимум три-четыре столба с линиями связи больше там
не стояли, свалить их короче -- просто на всякий
случай...
Потом двинулись дальше. Несмотря на ночь, вдоль
дороги гуляла молодежь и приветствовала наши танки --
наверное, просто перепутали со своими.
Мы должны были перекрыть границу с Западной
Германией, которая в тот момент была полностью
открытой. Непосредственно к границе выдвинулась
мотострелковая дивизия, а мы, танкисты, должны были
занять приграничные городки.
Вскоре намеченные населенные пункты были взяты:
моему танковому взводу досталось, наверное, самое
тяжелое место -- городок Горниславков. Наша разведка
заранее предупредила, что среди местных жителей там
очень много охотников и среди их ружей -- много
нарезных, которые никто не изымал. Так что ждали
неприятностей. Более того, командование настолько
опасалось местных снайперов, что сидящих на броне
десантников-мотострелков решено было у нас забрать и
перебросить от греха подальше в другое место.
Таким образом, ночью в Горниславков вошли всего три
моих танка, безо всякой пехоты. Встали на трех
ключевых перекрестках -- по машине на перекресток --
и принялись ждать дальнейших событий. Приехал
замполит батальона и вместе с ним мы даже успели
наведаться к местному мэру: объяснить ситуацию. Что
еще запомнилось, у мэра работал телевизор: показывал
последнюю передачу пражского телевидения, которое
вело прямую трансляцию с пражских улиц -- там тоже
входили наши танки. Потом трансляция оборвалась:
постарались наши десантники.
Вернулись от мэра и остаток ночи провели спокойно. А
утром-то и началось... Проснулись местные, смотрят --
а тут мы стоим. Сразу ожили репродукторы, развешанные
на столбах -- сразу четыре штуки! Из них понеслись
призывы: "Советские оккупанты убирайтесь домой!",
"Чехи! Ни крошки хлеба, ни капли воды оккупантам! В
случае их вопросов, ваш ответ должен быть: "Ничего не
знаю, ничего не видел!" И все это громко так.
Подошел ко мне один мой сержант и спрашивает:
-- Как бы заткнуть их, товарищ лейтенант?
Я ему:
-- У тебя пистолет есть?
-- Есть.
-- Ну так действуй!
Вынул он пистолет, подошел к столбам, сделал четыре
выстрела и враз наступила тишина. Только ненадолго:
скоро подвалила местная молодежь, окружила наши танки
и такой подняли крик!.. Все тоже, что из
репродукторов, только живьем. Я только ходил и
регулярно проверял днища машин: не дай бог, кто мину
прицепит! Пехотного охранения никакого, сами танкисты
в танках сидят.
Вообще я обратил внимание еще по кадрам из Праги:
вокруг наших танков -- море народа, все кричат,
галдят, чем-то швыряются, мажут краской броню и даже
иногда пытаются поджечь технику. А наша пехота, даже
там где она есть, спокойно допускает все эти
безобразия.
Совсем по-другому было у немцев: они сразу выставляли
вокруг своей техники охранения и четко предупреждали,
что любое нарушение периметра будет пресекаться
огнем.
Врезать. Примечание:
Во время августовского путча 1991 года в Москве
бронетехника Советской армии также оказалась в центре
бушующей толпы. Весь мир обошли кадры, когда
несколько молодых людей вскочив на броню силой
пытались вытащить из люка механика-водителя БМП(!).
Один чилийский военный, участник переворота в
Сантьяго в 1973 году, увидел эти кадры и дал
потрясенное интервью российским СМИ, когда те
попросили его прокомментировать действия Советской
армии. "Первая задача: четко отделить армию и
гражданское население; если надо -- силой! Это снова
успеха: если люди видят, что военные настроены
серьезно, то дураков оказывать им сопротивление не
найдется". Впрочем, чилийская армия построена по
образцу как раз немецкой...
А та молодежь покричала часа два-три да разошлась,
городок ведь маленький, тысячи на две с половиной и
днем у каждого свои дела.
Потом случилась самая большая наша беда. Когда
казалось все успокоилось, к одному танку подошла
группа девушек. Те не ругались, не кричали, наоборот,
улыбались и казались настроенными очень дружественно.
Даже подарили всему экипажу по яблоку -- красивому
такому, спелому. Нам же, в свою очередь, было
приказано у местных ничего не брать, если угощают --
вежливо принимать, а потом потихоньку выбрасывать.
Все так и поступили. Кроме механика водителя, который
оставил яблоко у себя. На следующий день, нас
внезапно сняли из Горниславков и бросили вдогонку за
вышедшим из повиновения чехословацким танковым
полком, который ослушавшись приказа своего министра
обороны внезапно покинул свое расположение и двинулся
к Праге. День был жаркий и механик-водитель не
справился с искушением: он съел это яблоко. То есть
не съел даже, а просто надкусил. Уж не знаю, что за
яд там был, но очевидно очень сильный. Танкист сразу
почувствовал себя плохо, он остановил машину,
выбрался из танка и, рванув ворот гимнастерки, упал
на дорогу. Он умер в тот же день...
Немного позже кто-то застрелил еще одного нашего
солдата. Вот эти два человека и составили боевые
потери нашего танкового батальона за время пребывания
в Чехословакии.
И это при том, что в том же городке, наряду с
молодежью к нам подходили и местные старики и очень
просили нас остаться. Молодые над ними издевались и
оскорбляли, но ночью они пришли к нам снова и
принесли две сумки еды. Мы им как-то сразу им
поверили и позже съели эту пищу без каких-либо
последствий. В свою очередь мы тоже щедро набили их
сумки своими пайками: сухой колбасой, печеньем,
тушенкой и прочим -- нас как раз нагнали тыловые
службы и выдали сухой паек за трое суток. Дали
старикам сопровождающих, чтобы проводили до места,
помогли донести и, главное, никому не дали в обиду.
Вообще, чем дольше там стояли, тем как-то теснее
налаживали отношения с местными. Конечно кто-то,
наверное даже многие, так и остался непримиримым к
нам, но все-таки что-то сдвигалось. Пришел к нам
как-то директор местного госхоза и попросил помочь с
урожаем: картошка пропадает, убирать некому, все
бастуют и бегают на митинги.
С тракторами, мы, танкисты, разобрались быстро и на
следующий день вышли в поле всем своим танковым
батальоном -- а это почти триста человек. Поле было
огромное, урожай богатый, но мы за десять, максимум
двенадцать часов все убрали и вывезли куда надо. В
благодарность этот директор навез нам еды и огромное
количество местного пива. Ну, чешское пиво это
конечно, такая песня! Я после того как все кончилось,
получил отпуск и приехал в Киев, наше советское
просто в рот брать не мог: казалось, взяли нормальное
пиво и обильно разбавили сырой водой. Вот так.
Еще вот охоту нам этот директор организовал -- кабана
завалили...
-- Как с обстояло дело дисциплиной?
-- Проблемы с дисциплиной возникают там, где
перестают за нее бороться. Например, в тот вечер,
когда после сбора урожая пили мы привезенное
директором госхоза пиво, один механик-водитель у меня
упился до бесчувствия. Утром не можем его добудиться.
Ну я и приказал, как проснется сам и попросит воды,
позвать меня. Вскоре позвали. Достал я саперную
лопатку и позвал бойца за собой. Дошли до ближайшего
холма и здесь я ему сказал: "Ну, раз ты русского
языка не понимаешь, то вот тебе лопата, и напиши-ка
ты мне ею хорошие, правильные слова -- "миру-мир".
Высота буквы -- метр, шириной шестьдесят сантиметров
и глубиной -- восемьдесят".
-- Ну и как?
-- Букву "м" он все-таки одолел. Потом упал: все-таки
в его состоянии... Других я предупредил: "Следующий
будет дописывать!" Подействовало.
Вообще дальше все обустроилось. Поначалу поварам было
сложно добывать воду: принцип "ни капли воды --
оккупантам" все еще действовал. Проблема решилась
неожиданно: однажды вместе с нашими водовозами к
водокачке подъехал водовоз армии ГДР. Когда
чех-водокатчик отказался подавать воду, немец не
говоря худого слова, просто вынул пистолет и
выстрелил тому между ног в землю. Подействовало
мгновенно!
Мы так поступать не могли. Что-то мешало внутри. Зато
немцев чехи боялись страшно и, соответственно,
уважали. Лица у них какие-то особенные были что-ли?
-- И как все кончилось?
-- В конце октября 1968 года просто получили приказ,
быстро снялись и отправились на место постоянной
дислокации в город Галле, ГДР. Практически, домой.
Вся наша чехословацкая эпопея продилось около двух с
половиной месяцев.