история / материалы исторических чтений / 1997 год / ..
А.А. ЗДАНОВИЧ
ОРГАНИЗАЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ СПЕЦСЛУЖБ РОССИЙСКОГО ФЛОТА
Органы контрразведки в российском военно-морском флоте появились на двенадцать лет позднее, чем соответствующая служба в императорской армии. Центральные аппараты органов борьбы со шпионажем в большинстве стран образовывались при Генеральном штабе; Морской Генеральный штаб в России как высший орган оперативного руководства флотом был создан "по высочайшему повелению" лишь в апреле 1906 года /1/. Согласно штатному расписанию в его составе учреждалось иностранное отделение, основные задачи которого заключались в сборе необходимой информации о строительстве, планах использования морских сил потенциальных противников России, а также руководство деятельностью военно-морских агентов в Швеции, Германии, Италии, Турции и некоторых других странах /2/. Иностранное отделение и аппараты военно-морских агентов наряду с разведкой уделяли внимание работе по выявлению организаций и лиц, осуществлявших подрывную деятельность против российского флота. Однако отсутствие специальных органов контрразведки не позволяло обеспечить какую-либо четкость и целенаправленность в деле борьбы со шпионажем, сохранение в тайне от неприятеля важных государственных секретов.
В России в этот период проводилось коренное преобразование органов управления флотом. Назначенный начальником Морского Генерального штаба капитан 1-го ранга Л. А. Брусилов возглавил разработку программ восстановления морской мощи Российского государства, основательно подорванной в ходе русско-японской войны /3/. Возрождать флот планировалось прежде всего, через реализацию продуманной судостроительной программы. Рассчитывалось, что завершить ее требуется в относительно короткий срок, так как офицеры МГШ исходили из перспективы и неизбежности большой европейской войны /4/.
Однако в то время никто из флотского начальства не задумался над необходимостью обеспечить реформы органов управления, разработку и воплощение в жизнь кораблестроительной программы в контрразведывательном отношении. Столь важное дело отдавалось на откуп жандармским властям и маломощной контрразведке Главного Управления Генерального штаба. Вполне естественно, что, не зная флотской специфики, не будучи посвященными в вопросы кораблестроения, совершенствования системы базирования морских сил, указанные учреждения лишь формально защищали флот от происков иностранных разведок.
Такое положение сохранялось и в течение первого года мировой войны. В апреле 1915 года агенты парижской резидентуры русской политической полиции получили сведения, что немецкая разведка планирует организовать диверсии на заводах, работающих на нужды флота. Подставленному немцам агенту Департамента полиции "Шарлю" предлагалось взорвать один из сильнейших российских боевых судов - линейный корабль "Императрица Мария" /5/.
Данная информация не прошла, очевидно, незамеченной в МГШ и подтолкнула моряков на давно назревшие организационные шаги. В конце сентября 1915 года морской министр адмирал И. К. Григорович направил своему коллеге, генералу А. А. Поливанову, являвшемуся одновременно и председателем Особого совещания по обороне государства, письмо /6/ в котором сообщал, что с 1912 года немцы и австрийцы стали проявлять усиленную активность по изучению морских сил России и с началом войны противник сумел "глубоко проникнуть во все области военно-морского дела". Адмирал констатировал, что контрразведка военного ведомства, перегруженная своей основной работой, не уделяет должного внимания флоту и предлагал выделить морскую контрразведку в самостоятельную организацию /7/. Направив одновременно с письмом выработанный МГШ проект Положения о морских контрразведывательных отделениях, Григорович предлагал Поливанову высказать свои замечания. Но это была лишь бюрократическая формальность. Моряки уже приняли решение и отказываться от него не собирались. В указанном Положении задача морских КРО формулировалась следующим образом: "Борьба с военно-морским шпионством и вообще воспрепятствования тем мерам иностранных государств, которые могут вредить интересам морской обороны Империи". Предполагалось создать контрразведывательное отделение Морского Генштаба, а также финляндское, балтийское, беломорское, тихоокеанское и черноморское отделения /8/. В случае необходимости по указанию начальника МГШ могли быть образованы и другие органы контрразведки, в том числе в морских крепостях.
Наиболее активно взялось за создание контрразведки командование Черноморского флота. Уже 14 октября 1915 года начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал М. Н. Алексеев утвердил Положение о разведывательном и контрразведывательном отделениях штаба. Руководителем обоих органов назначался третий помощник флаг-капитана флота, причем специально оговаривалось, что он должен быть "основательно знакомый на практике с разведкой и контрразведкой" /9/. В 1915 - 1917 годах указанную должность занимал капитан 2-го ранга Нищенков, а начальником контрразведывательного отделения являлся ротмистр Автономов, откомандированный из Севастопольского жандармского управления /10/. К концу второго года войны начали функционировать КРО на других флотах и в Финляндии.
Что же касается контрразведки Морского Генштаба, то укомплектовать ее и организовать работу оказалось сложнее. Руководство Регистрационной службы, на которую возлагались функции контрразведки и разведки, приоритетным считало последнюю. Укреплению аппаратов военно-морских агентов, прежде всего в Скандинавии, уделялось особое внимание. Туда направлялась большая часть денег из секретных сумм, подбирались и командировались флотские офицеры и завербованные сотрудники.
Гибель новейшего линкора "Императрица Мария" в октябре 1916 года, несомненно заставила руководство МГШ задуматься, ведь основной версией случившегося тогда считалась диверсия германских агентов. Начальник Морской Регистрационной службы МГШ капитан 2-го ранга В. А. Виноградов предпринял необходимые меры по активизации работы военно-морских агентов по линии внешней контрразведки, а в начале 1917 года инициировал созыв представительного совещания, на котором обсуждался один вопрос - "О сформировании морской контрразведки" /11/. В совещании приняли участие, помимо самого Виноградова, руководитель разведывательного делопроизводства ГУГШ Генерального штаба полковник М. Ф. Раевский, начальник Центрального военно-регистрационного бюро ГУГШ полковник В. Г. Туркестанов, заместитель Виноградова подполковник А. И. Левицкий, начальник КРО штаба Петроградского военного округа полковник В. И. Якубов и глава Петроградского морского КРО полковник И. С. Николаев. Совещание продолжалось восемь дней. К сожалению, итогового документа пока обнаружить не удалось. Исходя из того, что приказ по Отдельному корпусу жандармов, регламентирующий службу офицеров корпуса в морской контрразведке /12/, вышел 12 февраля 1917 года (через два дня после окончания совещания), можно напрямую связать его появление с обсуждением вопроса о кадрах.
Реализовать приказ не удалось, поскольку вскоре после Февральской революции перестало существовать жандармское ведомство, все его офицеры уже зачисленные в контрразведку, подлежали немедленному увольнению. О том, что происходило в те дни, позднее вспоминал помощник начальника контрразведки Черноморского флота С. М. Устинов. Созданная Севастопольским советом комиссия решила полностью реорганизовать КРО, а затем признала необходимым произвести основательную чистку персонала. "Все члены департамента полиции, - писал Устинов, - и агенты бывшего окраинного отделения были уволены. Эта мера лишила контрразведку опытных работников, в некотором отношении даже незаменимых" /13/. Аналогичная ситуация сложилась и в Петрограде. Приказом по Морскому Генштабу от 26 апреля 1917года Петроградское морское КРО было переформировано, а его начальник полковник И. С. Николаев уволен /14/. Вместо него руководить отделением стал прапорщик Серебряков /15/.
Однако флотская контрразведка оказалась в более выгодном отношении, чем аналогичная армейская служба, поскольку имела в своем составе значительно меньше бывших жандармов, а, следовательно, сохранила имеющих достаточный опыт офицеров и военных чиновников. Кроме того, КРО Морского Генштаба, ориентируясь на необходимость развития внешней контрразведки, активно действовало за пределами Российской империи в тесном контакте с военно-морскими агентами. Следовательно, офицеры-контрразведчики значительно меньше втягивались во внутриполитические события.
В итоге Морская регистрационная служба не только сохранилась, но и смогла в период Временного правительства активно продолжать свою деятельность. Ее руководитель В. А. Виноградов разработал для обучения сотрудников специальную инструкцию по ведению контрразведки /16/. Чтобы уберечь свой аппарат от реформаторско-разрушительных действий властей, он во введении к инструкции постарался четко определить границы борьбы со шпионажем, отделив ее от работы тайной политической полиции. Более того, Виноградов указал, что "контрразведка тогда будет в состоянии действительно рационально бороться со шпионажем, когда необходимость ее будет сознаваться не одним специальным органом, а всем обществом, от обывателя до всех иерархических ступеней той военной силы... охранять которую контрразведка должна" /17/. В этих строках инструкции явно просматривается призыв к органам Временного правительства поддержать службу по борьбе со шпионажем и ретроспективный упрек царским политикам, армейским и флотским высшим чинам свергнутого режима.
Будучи патриотами своей страны, морские разведчики и контрразведчики реально понимали слабость Временного правительства, предвидели возможность прихода к власти более радикальных партий и, в частности, большевиков. Последних они считали, как и подавляющая масса офицеров армии и флота, врагами России, и если не прямыми немецкими агентами, то опорной базой врага. Антибольшевистский накал у флотских офицеров был значительно сильнее, чем в сухопутных частях. В отличие от армейских частей, где офицерский корпус на третьем году войны представляли в большинстве своем вчерашние студенты, учителя, инженеры, государственные служащие, на флоте доминировали кадровые офицеры - выходцы из дворянских семей, потомственные военные. Многие из них знали друг друга лично по учебе в морском кадетском корпусе или службе на кораблях, поэтому лишь небольшая часть "зараженных революционным духом" офицеров рисковали открыто обозначать свои идеи, заранее зная реакцию окружающих. В массе своей флотские офицеры имели монархические взгляды, готовы были сражаться за Российскую империю и вести борьбу до полного разгрома немцев. Это, в свою очередь, предопределяло их проантантовскую, а точнее проанглийскую ориентацию. Именно с англичанами среди других союзников моряки поддерживали на протяжении Первой мировой войны наиболее тесные связи.
С приходом к власти большевиков Регистрационная служба Морского Генштаба активизировала свои контакты с английской морской разведкой. При самой деятельной поддержке последней и по инициативе секретаря российского посольства в Англии В. Д. Набокова в апреле - мае 1918 года была создана строго законспирированная организация "ОК" /18/. Ее костяк составили офицеры флотской разведки и контрразведки. Первым ее начальником стал лейтенант Р. А. Окерлунд, возглавлявший в 1915 - 1917 годах морскую контрразведку в Скандинавии и уволенный со службы советскими властями. Прибыв в советскую Россию в мае 1918 года под предлогом сдачи дел и доклада о проделанной работе, Окерлунд установил связь с офицерами Морского Генштаба, в том числе с начальником Регистрационной службы В. А. Виноградовым, его заместителем, а затем приемником А. И. Левицким, начальником военно-морского контроля (бывшего контрразведывательного отделения) А. К. Абрамовичем и некоторыми другими сотрудниками разведки и контрразведки /19/. Все они дали согласие работать в организации "ОК", зная, что она является антибольшевистской и действует фактически под контролем англичан. Окерлунд поддерживал личную связь с военно-морским атташе Англии капитаном Ф. Кроми. Таким образом, центральный орган флотских спецслужб фактически начал работать против советской власти.
ВЧК вряд ли смогла бы вскрыть враждебную деятельность моряков, поскольку ее розыскные аппараты в тот период еще не находились на должном уровне. Помог случай. Из Скандинавии возвратился крупный агент флотской контрразведки "Ланко", который в октябре 1918 года довел до сведения ВЧК и лично Ф. Э. Дзержинского данные о шпионской работе сотрудников Морской Регистрационной службы /20/. В результате проведенной чекистами операции почти все руководители и ответственные работники Регистрационной службы были арестованы /21/.
Подозрение пало и на начальника Морского Генштаба Е. А. Беренса, поскольку он подписывал телеграммы в адрес военно-морского агента в Швеции Сташевского, в текст которых члены Организации "ОК" вносили развединформацию. Кроме того, следователям было известно, что Е. А. Беренс работал во флотской разведке с 1910 года, а после Февральской революции руководил иностранным отделением МГШ и лично знал арестованных. Нарушая установленные правила, Беренс неоднократно перепоручал подпись телеграмм некоторым сотрудникам Регистрационной службы. Выступая на заседании Верховного трибунала, он признал свои упущения, но заявил, что никакого отношения к преступной деятельности подследственных не имел; более того, он уже давно намеревался реорганизовать контрразведку - Военно-морской контроль, однако достойной замены имевшимся сотрудникам не нашлось /22/. Политический контролер МГШ Лукашевич, стремясь всячески отмежеваться от подследственных, заявил, что "контрразведка была умирающим учреждением, но реорганизация ее представлялась делом сложным /23/. Следствие доказало, что комиссар не только самоустранился от контроля за деятельностью Регистрационной службы и Военно-морского контроля, но и выдал Окерлунду удостоверение для "служебных" поездок из Петрограда в Москву.
Еще до начала судебного процесса с содержанием работы флотских спецслужб самым внимательным образом ознакомился находившийся в распоряжении ВЧК член ВЦИК В. Э. Кингисепп. Его итоговая докладная записка содержала следующие выводы: "Регистрационная служба в совокупности с Морским контролем Генмора является филиальным отделением Английского Морского Генштаба. В сводках Морского Контроля совершенно отсутствуют данные, позволяющие предположить, что морская контрразведка была направлена против англо-французов и союзнического шпионства... главное внимание Морского Контроля Генмора была обращено на действия и распоряжения Наркомвоена Троцкого" /24/. Кингисепп предлагал немедленно расформировать Регистрационную службу, Военно-морской контроль и даже весь Морской Генеральный штаб, а их руководителей привлечь к ответственности /25/.
В архивных делах ФСБ сохранился еще один доклад Кингисеппа, адресованный председателю Совнаркома В. И. Ленину, а также Я. М. Свердлову, Л. Д. Троцкому и заместителю председателя ВЧК Я. Х. Петерсу. Доклад этот более детализирован и содержит новые сведения, дающие представления о "борьбе" с иностранной агентурой. "Морская контрразведка за весь 1918 год не произвела ни одного ареста ни одного шпиона, не дала никаких сведений о противнике..." /26/. Начальник Военно-морского контроля А. К. Абрамович на допросе у Кингисеппа показал, что твердо установленных штатов у ВМК не было, отпускаемые авансы составляли 10 - 12 тысяч в месяц, из секретных сотрудников в наличии имелся только один, за двух "мертвых душ" деньги получал сам Абрамович. Кингисепп вновь подтвердил свой вывод о необходимости расформирования морских спецслужб: "Пустое место русской Советской морской контрразведки в результате такого постановления ни на миллиметр не увеличилось бы" /27/ - заключил следователь. Вскоре такое решение состоялось. Все дела флотской контрразведки перешли в ведение Особого отдела при ВЧК. В январе 1919 года было расформировано и отделение Военно-морского контроля Балтийского флота, часть его сотрудников влилась в Особый отдел Петроградской ЧК.
По приговору Верховного трибунала в апреле 1919 года Р. А. Окерлунд и начальник ВМК А. К. Абрамович были расстреляны за шпионаж в пользу союзников. Начальник Регистрационной службы А. И. Левицкий и его помощник А. М. Сыробоярский были заключены в концентрационный лагерь до окончания Гражданской войны. Понесли наказание и другие офицеры, работавшие в спецслужбах флота /28/.
Ввиду активной деятельности белогвардейских и английских разведчиков против Балтийского флота в конце августа 1919 года начальник Морских сил А. П. Зеленой и члены Реввоенсовета обратились в РВСР с просьбой воссоздать контрразведку в виде Особого отдела БФ из-за перегруженности Петроградской ЧК. Данное предложение из РВСР направили на заключение к Ф. Э. Дзержинскому /29/. Однако ответа не последовало. Только в середине 1920 года ВЧК учредила Особый отдел Черного и Азовского морей, а через год и аналогичный орган на Балтийском флоте /30/. Примерно в это же время было создано морское отделение в Особом отделе ВЧК в Москве.
1. Богданов К. А. Адмирал Колчак. СПб., 1993. С. 30.
2. Русское прошлое. СПб., 1996. С. 53.
3. Главный штаб ВМФ. История и современность (1696 - 1997 гг.). М., 1998г. С. 43.
4. Арестант пятой камеры. Допрос адмирала Колчака. М., 1990. С. 255.
5. Агафонов В. К. Заграничная охранка. Петроград, 1918. С. 181.
6. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2000. Оп. 16. Д. 633. Л. 1.
7. Там же.
8. Там же. Л.2.
9. Там же. Оп. 15. Д. 828. Л. 203.
10. Служба безопасности. М., 1997. Э 1-2. С. 51.
11. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 16. Л. 3.
12. Там же. Л. 13 - 17.
13. Устинов С. М. Записки начальника контрразведки. Берлин, 1923. С. 78.
14. Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ). Ф. 1. Оп. 6. Д. 242. Л. 15.
15. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 1. Л. 168.
16. ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 211. Л. 1- 185. (Инструкция по контрразведке в военно-морском флоте активно использовалась и в первые годы существования советских органов по борьбе со шпионажем и, в частности, Особым отделом ВЧК).
17. Там же. Л. 3.
18. Там же. Оп. 3. Д. 522. Л. 3. Название организации было дано по начальным буквам первого ее руководителя - Р. А. Окерлунда.
19. Известия ВЦИК. 1919. 9 апреля.
20. ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 229. Л. 51.
21. Известия ВЦИК. 1919. 9 апреля.
22. Там же. 1919. 11 апреля.
23. Там же.
24. ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 349. Л. 2.
25. Там же. Л.3.
26. Там же. Л.4.
27. Там же. Л.8.
28. Известия ВЦИК. 1919. 12 апреля.
29. РГВИА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 14. Л. 176.
30. Там же. Ф. 4. Оп. 2. Д. 1. Л. 14.
В.Ж. ЦВЕТКОВ
РАЗВЕДКА И КОНТРРАЗВЕДКА БЕЛОГВАРДЕЙСКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВ 1918 - 1922 годы
Белое движение, провозгласив лозунг "восстановления русской государственности", стремилось к воссозданию структур правоохранительных органов. Представляется целесообразным кратко изложить основные принципы организации и деятельности белогвардейских разведок и контрразведок, исходя из территориального и хронологического признаков с момента зарождения движения до его окончания.
В Сибири структуры контрразведки сформировались в мае 1918 года. Их основой стали разведотделы подпольных антибольшевистских организаций в Томске ("Белый легион"), Барнауле, Омске, Иркутске, Чите, Владивостоке и других городах, созданные в декабре 1917 - январе 1918 года. Общее руководство подпольем осуществлял подполковник А. Н. Гришин (Алмазов). После падения советской власти в Сибири функции контрразведки стал выполнять созданный в Омске "Отдел военного контроля", который возглавил чешский капитан И. Зайчек. Не имея представления о работе в местных условиях, Зайчек назначил своими заместителями бывших начальников Томского и Омского жандармских управлений. Летом были организованы пункты "Отдела" в Томске, Иркутске, Красноярске, Бийске, Новониколаевске и Семипалатинске /1/. Однако данные органы стали активно вмешиваться в политику, поэтому в декабре 1918 года структура их была упорядочена и статус понижен до уровня рядового отделения при штабе Сибирской армии.
С января 1919 года сформировалась иерархия контрразведывательных органов армии Колчака. В противовес традиции, сложившейся в России, контролировала их работу не генерал-квартирмейстерская часть Ставки, а контрразведывательная часть Осведомительного отдела Главного штаба. Задачам Осведотдела соответствовала его структура с разделением на четыре управления : информационное, разведывательное, военно-цензурное и контрразведывательное. Последнее занималось собственно контрразведкой и его возглавил генерал-майор В. А. Бабушкин. Управление контролировало Центральное отделение военной контрразведки и Центральное регистрационное бюро. Осведотдел контролировал и деятельность контрразведывательного отдела Ставки Верховного Главнокомандующего адмирала А. В. Колчака; отдел Ставки возглавлял бывший жандармский полковник Н. П. Злобин.
В мае 1919 года начались реорганизации. Осведотдел был расформирован и несвойственные контрразведке функции политического контроля были переданы Осведомительному отделу Верховного Правителя России (Осведверх), куда перешли три управления. Управление генерала Бабушкина включалось в контрразведку Ставки, которой по-прежнему руководил полковник Злобин. Благодаря слиянию штаты отдела быстро выросли. В Омске, например, насчитывалось 112 сотрудников контрразведки, из них 43 офицера /2/. Летом в Сибири работали пять армейских контрразведывательных отделений и многочисленные, не поддающиеся учету дивизионные, бригадные, полковые, "отрядные" управления. Но если на уровне армии или корпуса организация контрразведывательного аппарата еще соответствовала утвержденным штатам, то на низовом уровне какая-либо система отсутствовала. Основная причина этого - недостаток должного контроля за появлением новых воинских частей, каждая из которых стремилась к организации при собственном штабе своей контрразведки. В их состав входили уже не профессионалы, а в большинстве строевые офицеры, незнакомые с разведкой. На огромном пространстве Сибири были воссозданы три тыловых военных округа (Омский, Иркутский, Приамурский), каждый из которых имел собственные контрразведывательные структуры. В крупных городах, как правило, работали несколько независимых одно от другого контрразведывательных учреждений, взаимодействие которых проводилось только на уровне личных контактов офицеров. Фронтовые, армейские отделения, равно как и сама контрразведка Ставки, находились в ведении 2-го генерал-квартирмейстера при штабе Верховного Главнокомандующего генерал-майора П. Рябикова, а отделения контрразведки тыловых округов подчинялись 3-му генерал-квартирмейстеру полковнику П. Антоновичу.
В октябре 1919 года сибирская контрразведка пережила свою последнюю реорганизацию. Примечательная черта всех подобных преобразований в том, что они начинались "сверху", тогда как упорядочить нужно было бы, в первую очередь, низовые структуры. На этот раз все дело контрразведки перешло в ведение Главного начальника военно-административных управлений Восточного фронта генерал-майора А. Домонтовича /3/.
Рассматривая контрразведывательные операции, следует отметить их тесное взаимодействие с органами Министерства внутренних дел. Во время восстаний в Енисейской и Иркутской губерниях контрразведка Иркутского военного округа внедряла в ряды повстанцев своих агентов. Под контролем начальника контрразведки ИркВО штабс-капитана Черепанова и начальника контрразведки Иркутска подполковника Булахова составлялись сводки о положении в волостях и уездах, занимаемых восставшими. Создаваемые МВД "отряды особого назначения" координировали свою работу с контрразведкой, получали от нее сообщения о партизанах. Своевременно предоставленная в Ставку информация отдела контрразведки Приамурского военного округа о готовящемся во Владивостоке мятеже чехов и эсеров (мятеж генерала Р. Гайды начался 17 ноября, а доклады контрразведки были датированы 22 октября 1919 года) позволила оперативно подавить путч. Однако в условиях начавшегося отступления и разброда в тылу контрразведка не смогла предотвратить возникновение в Иркутске "Политцентра", хотя и была осведомлена о его намерениях, что привело в итоге к захвату в плен и гибели самого адмирала А. В. Колчака.
Аппарат сибирской разведки и контрразведки отличался достаточно четкой организацией: на службу привлекались профессионалы - бывшие разведчики и жандармские офицеры. Однако здесь проявились характерные для периода гражданской войны особенности, заключавшиеся в появлении многочисленных контрразведок при отдельных воинских частях, военной цензуре, политическом сыске, контроле над деятельностью партий, профсоюзов и т. д. Беспрерывные переформирования контрразведывательных органов, хотя и преследовали цель упорядочения, на деле лишь усложняли, тормозили повседневную работу.
На юге России в апреле 1918 года при штабе Добровольческой армии было сформировано разведывательное отделение, которое возглавил полковник С. Н. Ряснянский. Под его контролем разведотдел составлял весьма подробные оперативные сводки о составе красных войск Северного Кавказа, Донбасса, Крыма. Разведкой занимались и центры Добровольческой армии, созданные в Харькове, Одессе, Екатеринославе, Чернигове, Полтаве, Херсоне. Начальники контрразведки этих центров собирали важные сведения о положении на Украине, в Крыму, Центральной России. Добровольческие центры опирались на обширные связи среди офицерства и чиновничества /4/.
Киевский центр помимо сбора информации участвовал в создании политических организаций. После установления в Киеве советской власти центру удалось внедрить своих сотрудников в руководящие структуры вплоть до штабов советской украинской армии, губернского военного комиссара и др. Под руководством полковника В. П. Барцевича Киевский центр добился заметных успехов в сборе секретной информации. Активно действовал Одесский центр, в июле 1919 года подготовивший восстание в немецких колониях вокруг города. Восстанием в самой Одессе руководили председатель центра полковник А. П. Саблин и поручик А. П. Марков, работавший в одесской милиции. Отряд милиции под командованием ротмистра Асанова захватил здание Одесской ЧК и к моменту высадки белого десанта практически весь город контролировался вышедшими из подполья офицерскими отрядами. Харьковский подпольный центр, возглавляемый полковником А. Двигубским, предоставлял обширную информацию о положении Южного фронта. Сам Двигубский весной 1919 года занимал должность помощника командующего Украинским фронтом В. А. Антонова-Овсеенко. После занятия города белыми Двигубский стал начальником Харьковского центра Разведывательного отделения штаба Вооруженных сил на Юге России /5/.
Но не следует, очевидно, преувеличивать возможности белой разведки, возводя ее на уровень могущественной подпольной организации. Подобные оценки, содержащиеся в некоторых мемуарах, должны быть подвергнуты тщательной проверке. Далеко не такой активной как в Киеве, Одессе и Харькове была работа подпольных антибольшевистских организаций в Москве - "Тактического центра", "Национального центра", "Добровольческой армии Московского района". Их политический вес и влияние были невелики.
Контрразведка на юге в середине 1918 года сложилась как отдельная структура в аппарате генерал-квартирмейстерской части и не выделялась в самостоятельное ведомство. Генерал-майор Ю. Н. Плющик-Плющевский не имел необходимого опыта работы, поскольку с начала своей военной карьеры занимал строевые должности. Еще одной структурой являлась контрразведка Военного управления, возглавляемая статским советником В. Г. Орловым. В ее задачи входил контроль за организацией контрразведывательных органов, их штатной численностью и кадровым составом. Функции политической слежки и наблюдения осуществлялись Военно-политическим отделом Добровольческой армии, возглавляемым полковником Я. М. Лисовым /6/.
Несмотря на наличие контроля со стороны контрразведки Военного управления, с увеличением численности армии летом - осенью 1919 года рост числа контрразведок стал неуправляемым; они создавались чуть ли не на уровне батальона. Здесь не было профессиональных контрразведчиков и нередко работой занимались совершенно случайные люди. Грубые, жестокие методы подобных офицеров были далеки от закона, вызывали недовольство со стороны немногих профессионалов и особенно местного населения, создавая отрицательное впечатление о белой власти в целом.
Как и в Сибири, контрразведкой занимались органы осведомления, подчиненные Отделу пропаганды (Осведомительное агентство, ОСВАГ). Регулярно составлялись сводки о политическом положении и, настроениях населения. Начальник информационной части ОСВАГа полковник В. М. Бек и действительный статский советник Ю. Н. Шумахер составляли особые сообщения о тех или иных политических деятелях, генералах и офицерах белой армии. Подобная "информация наверх" нередко подбиралась так, чтобы отдельные негативные факты особенно выделялись. Так, например, ОСВАГ во многом намеренно выделял в своих донесениях сведения о "разлагающем поведении" командующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта В. З. Май-Маевского, выдвигая на этот пост генерал-лейтенанта П. П. Врангеля. Примечательны и факты участия в политике профессионального контрразведчика генерал-майора Н. С. Батюшина. Проживая в 1919 году в Екатеринодаре, он неоднократно пытался с помощью личных контактов и через "Союз русских национальных общин" воздействовать на перемену политического курса деникинского правительства, считая необходимым возврат к "национально-государственным ценностям" и отказ от неоправданного "либерализма" /7/.
Отсутствие эффективного контроля за работой контрразведок, беззакония на уровне низовых структур стали предметом специального доклада председателя Особого совещания генерал-лейтенанта А. С. Лукомского 15 сентября 1919 года. Генерал предложил поставить контрразведку под жесткий контроль Ставки, существенно сократить количество контрразведывателъных отделений, а их функции передать уголовно-розыскным управлениям МВД /8/.
Несмотря на недостатки организации многие операции деникинской контрразведки проводились весьма успешно. Из наиболее крупных следует выделить уничтожение штаба "Повстанческой армии" в Крыму, четырехкратную ликвидацию большевистских подпольных комитетов в Харькове и комитетов в Одессе, Николаеве, Киеве летом-осенью 1919 года. По признанию самих подпольщиков белогвардейская контрразведка работала "профессионально", "не давая... возможности организовать сколько-нибудь надежные связи" /9/. Агенты контрразведки штаба войск Терско-Дагестанского края предоставляли сведения о готовящихся восстаниях на Кавказе, о сотрудничестве горских повстанцев со спецслужбами Турции и Англии. Были выявлены каналы, по которым большевистское подполье получало информацию, деньги и оружие. Ими являлись в первую очередь многочисленные кооперативные организации, южные отделения "Центросоюза", имевшего свое управление в Москве /10/.
Как и в Сибири, на юге контрразведке приходилось заниматься и политической слежкой, и военной цензурой и даже уголовно-розыскными операциями. Но профессионалов здесь, в отличие от Сибири, было меньше. Тот же генерал Н. С. Батюшин, возглавлявший весной 1919 года контрразведывательное управление в штабе Крымско-Азовской добровольческой армии и успешно проведший ряд операций против большевистского подполья, был позднее отстранен от дел и зачислен в резерв чинов Главного командования.
В Крыму контрразведка подверглась серьезному реформированию. После ревизии, проведенной сенатором П. Г. Кальницким, 26 мая 1920 года генерал П. Н. Врангель издал приказ, в соответствии с которым органы контрразведки переименовывались в ''наблюдательные пункты" при штабах корпусов и дивизий, а мелкие структуры упразднялись. Приказом от 8 июля 1920 года вводился "прокурорский надзор за производством дознаний по делам о государственных преступлениях". Руководство разведкой и контрразведкой в Крыму осуществлялось Особым отделом штаба Главкома, который возглавлял генерал-лейтенант Е. К. Климович, бывший директор Департамента полиции МВД. Под его руководством крымская контрразведка провела несколько успешных операций. Практически было ликвидировано подполье в городах и повстанцы отступили в горы, разрабатывалась информация о взаимодействии иностранных контрразведок и эмигрантских политических организаций, о попытках внедрения советских разведчиков через крымские кооперативы, органы местного самоуправления, "Красный крест" /11/.
На Севере, во время пребывания здесь антибольшевистских правительств (с весны 1918 года до весны 1919), аппарат контрразведки возглавлял начальник военно-морского контроля коллежский ассессор М. К. Рындин. Было проведено несколько серьезных операций совместно с контрразведкой английского экспедиционного корпуса, в том числе раскрыты подпольные ячейки в гарнизонах Архангельска и Мурманска/12/.
В Приморье летом - осенью 1922 года аппарат контрразведки объединили с аппаратом министерства внутренних дел. Руководство осуществлял генерал В. А. Бабушкин. По его инициативе стали создаваться местные осведомительные органы, в работе которых активно участвовало население и учреждения местного самоуправления /13/. Подобная "опора на общественность" была новой в практике контрразведки и в гран'ицах небольшой территории вполне оправданной.
Исследование работы разведки и контрразведки белогвардейских правительств дает достаточно интересные примеры организации этих структур в условиях разлаженного государственного аппарата и работы в сложной военной обстановке.
1. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Л. 8, 22.
2. Там же. Л. 5; ГАРФ. Ф. 148. Оп. 6. Д. 23. Л. 1.
3. Там же. Ф. 147. Оп. 9. Д. 35. Л. 9; ГАНО. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1. Л. 15.
4. Деятельность Таганрогского центра Добровольческой армии. 1918-1919 гг. //Белый архив. Кн. 2 - 3. Париж, 1928. С. 134 - 136; Вестник первопоходника. 1962. Э 13. С. 1; Э 14. С. 1 - 3; Э 15. С. 1 - 3.
5. ГАРФ. Ф. 439. Оп. 1. Д. 108. Л. 16 - 27; РГВА. Ф. 919/33988. Оп. 3. Д. 27. Л. 493 - 496; Доклад о деятельности Киевского центра Добровольческой армии //Белый архив. Кн. 2 - 3. С. 119 - 132.
6. ГАРФ. Ф. 439. Оп. 1. Д. 103. Л. 49 - 51; Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т.3. Берлин, 1923. С. 148 - 149.
7. ГАРФ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 34а. Л. 98 - 99; Станичник. Екатеринодар. 1919. 24 августа.
8. ГАРФ. Ф. 439. Оп. 1. Д. 56. Л. 65; Лукомский А. С. Воспоминания. Т. 2. Берлин, 1922. С. 193 - 194.
9. РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 6. Д. 369. Л. 34; Летопись революции. 1925. Э 1(10). С. 10; 1926. Э 2(17). С. 4, 19, 29.
10. ГАРФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31. Л. З5 - З6; Ф. 879. Оп. 1. Д. 7. Л. 62; Летопись революции. 1926. Э 3 - 4 (18 - 19).
11. Врангель П. Н. Воспоминания //Белое дело. Т. 6. Берлин, 1928. С. 98; Росс Н. Врангель в Крыму. Франкфурт на Майне, 1982. С. 233 - 234.
12. Вестник правительства Северной области. 1919. 3 сентября, 16 октября.
13. Вечер. Владивосток. 1922. 21 августа.
