|
От
|
Валерий Мухин
|
|
К
|
All
|
|
Дата
|
05.10.2002 21:06:22
|
|
Рубрики
|
Современность; Танки;
|
|
О Карцеве (классный сайт Оффтопик нашел!!!) (+)
http://tankist-online.narod.ru/kartsev.htm
КАРЦЕВ Леонид Николаевич. Личность экстраординарная, я бы сказал, уникальная. В историю отечественного танкостроения он вошёл, как главный конструктор Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле - самого крупного в мире танкового завода, сменив на этом посту в марте 1953 года легендарного Александра Александровича Морозова. За период 16-летней деятельности Л.Н.Карцева в этой должности были разработаны под его руководством и освоены в серийном производстве самые массовые танки послевоенного периода - Т-55, Т-55А, Т-62, Т-62А, Т-62К, истребитель танков ИТ-1, создан опытный образец первого в мире танка с газотурбинным двигателем, а также отработаны основные конструкторские и компоновочные решения по знаменитому танку Т-72, принятому на вооружение уже при преемнике Л.Н.Карцева Валерии Николаевиче Венедиктове.
В нижнетагильский период деятельности Л.Н.Карцева мне не довелось с ним общаться, так как по своим военпредовским и управленческим служебным обязанностям я тогда не был связан с разрабатываемой им бронетанковой техникой средней весовой категории, а занимался машинами промежуточной, лёгкой и особо лёгкой весовых категорий. Однако, по отзывам людей, близко знавших Л.Н.Карцева, мне было известно о некоторых особенностях его характера, выражавшихся в нигилистическом отношении к устоявшимся мнениям и подчёркнуто независимой манере его общения с высоким начальством.
Моё личное знакомство с ним впервые состоялось уже после его ухода из Н.Тагила в августе 1969 года и перевода в Москву на должность заместителя председателя научно-технического комитета главного бронетанкового управления министерства обороны (НТК ГБТУ МО). В то время я проходил службу в другом подразделении ГБТУ, занимавшимся заказами и контролем производства серийной бронетанковой техники, и, поэтому, моё представление об Л.Н.Карцеве носило весьма поверхностный характер.
Но уже первые впечатления о нём оказались довольно неожиданными. Вместо заочно предполагавшейся мной солидной фигуры живого классика танкостроения, этакого мэтра, который, по моему мнению, должен был своим внушительным видом сразу же вызывать священный трепет у собеседника, я увидел худощавую фигурку с тонкой шейкой, по-юношески торчащей из генеральского мундира. Генерал был черноволос, на его тощем лице глубоко сидели близко расположенные к носу глазки, поблескивавшие своими тёмнокарими зрачками. Его неторопливая речь с протяжным полудеревенским произнесением слов и обилием простонародных выражений выдавала его происхождение из российской глубинки. Характерной манерой его общения была постоянная насмешливость, из-за чего любая тема в его изложении звучала, как забавная история, далеко не всегда безобидная для собеседника или третьих лиц.
Когда я по воле начальства ГБТУ был переведён из "серийного" управления на должность начальника одного из отделов НТК, многими сотрудниками НТК, в том числе и Л.Н.Карцевым это было воспринято с неодобрением. Для них я был, как бы, “человеком со стороны”, что в их глазах ставило под сомнение мою профессиональную компетентность в вопросах научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию новых образцов бронетанкового вооружения и техники. Не скрывая своего негативного отношения к моему назначению, Л.Н.Карцев со свойственной ему насмешливостью позволил себе ряд снисходительных реплик, а порой, даже, колкостей в мой адрес. Некоторое время я проявлял выдержку и не реагировал на эти выпады своего нового начальника. Однако, когда это стало повторяться и вызывало угодливое хихиканье некоторых сотрудников НТК, я однажды во время одного из совещаний у председателя НТК (генерала В.П.Дикого) не стерпел и в достаточно резкой форме пресёк Л.Н.Карцева на полуслове, заявив повышенным тоном , что дальше терпеть подобные выходки не намерен. Присутствующие оторопели, а Л.Н.Карцев поспешил удалится в свой кабинет, сопровождаемый одним из наиболее угодливых подчинённых. В кабинете председателя НТК все замолкли, и я, чтобы разрядить затянувшуюся немую сцену, счёл уместным извиниться перед председателем за допущенную несдержанность и нарушение условий субординации, но в то же время подтвердил, что оскорбительные для себя реплики со стороны генерала Карцева или кого бы то ни было другого не приемлю.
По прошествии некоторого времени, в результате более тесного общения по конкретным вопросам нашей совместной служебной деятельности, я почувствовал изменение отношения к себе Л.Н.Карцева. До меня стали доходить весьма одобрительные его высказывания в мой адрес. Постепенно наши отношения наладились и, даже, приобрели характер взаимной симпатии, а в последующем переросли в дружбу, сохраняемую нами и после увольнения из вооружённых сил вплоть до сего дня.
Нередко при встречах или разговорах по телефону Л.Н. делится со мной своими воспоминаниями и переживаниями, которые многое добавляют к моим представлениям об его незаурядной личности.
Как выяснилось, он испытывает чувство обиды за то, что во многих литературных и справочных материалах об отечественной бронетанковой технике его роль либо замалчивается, либо принижается, вплоть до искажения истины, касающейся авторства ряда его разработок. Особенно его задевает то, что при сравнительной оценке разработанных им танков с образцами, разработанными в Харькове под руководством вернувшегося туда из Н.Тагила А.А.Морозова, предпочтение часто отдаётся последним, хотя явное преобладание в наших войсках, в дружественных армиях и на внешнем рынке танков, разработанных Л.Н.Карцевым, свидетельствует об обратном.
В статье “Пороховая бочка Приднестровья”, опубликованной в газете “Аргументы и факты” № 50 за декабрь 2001 года приведено характерное высказывание по этому поводу командующего оперативной группой российских войск в Приднестровье ген.-лейт. В. Евневича в беседе с военным обозревателем газеты А. Кондрашовым. Говоря об уничтожении 108 танков Т-64 согласно Стамбульским договорённостям, он замечает: “Кстати, по секрету скажу, что эти боевые машины украинского производстьва очень неудачной конструкции. Их афганцы из Северного альянса даже бесплатно брать не захотели. Предпочитали более старые, но надёжные Т-55”.
По воспоминаниям Л.Н., его оперативность в освоении последних научно-технических достижений и их реализации в разрабатываемых образцах вызывала явное раздражение А.А.Морозова, который вынужден был вдогонку осваивать все эти же новшества применительно к своим образцам. И как-то, даже, А.А. Морозов упрекнул по телефону Л.Н.Карцева, заявив всердцах: - "Ты мне передохнуть не даешь!".
- "Перед Ж.Я.Котиным и А.А.Морозовым у меня были некоторые преимущества, - как-то поделился со мной Л.Н.Карцев:
- во-первых, я позже кончал ВУЗ, и многое из того, что мне было понятно - автоматика, ночная оптико-электронная техника, управляемое оружие и многое другое - для них было чужим, как сегодня для меня, например, компьютерные технологии, интернет;
- во-вторых - молодость, комсомол, романтика, риск;
- в-третьих - я любил разработчиков-смежников, а они - нет."
От себя добавлю, что от А.А.Морозова и некоторых других известных конструкторов Л.Н.Карцева отличало уважительное отношение к военпредам. По моим наблюдениям, у многих разработчиков вооружения и военной техники взаимоотношения с военпредами часто носили весьма натянутый, порой конфликтный характер. Строгость и пунктуальность военпредов при оценке соответствия разрабатываемых образцов заданным тактико-техническим требованиям, их эксплуатационной надёжности, часто воспринимались конструкторами очень болезненно, расценивались, как формальные придирки и как излишние помехи на пути быстрейшего завершения работ. И мне, как человеку, в течение многих лет непосредственно связанному с работой военных представительств, было приятно услышать от Л.Н.Карцева очень лестные отзывы о военпредах. Он с теплотой вспоминал о руководителе военной приёмки в Н.Тагиле И.П.Скрибцове, который, по словам Л.Н.Карцева, любил и по-отечески опекал его, тогда ещё молодого главного конструктора.
С другой стороны, Л.Н.Карцев весьма строго оценивал некоторых своих подчинённых.
Так, своему умному, но крайне нерешительному заместителю Вайсбруду, не способному чётко принять окончательное решение, он дал насмешливое прозвище "одиннадцать вариантов".
Своего подчинённого конструктора Ю.П.Костенко, возглавлявшего отдел вооружения и боевого отделения танка, он невзлюбил за то, что тот повадился ходить к начальству для решения вопросов в обход главного конструктора и, вообще крутиться возле высокого начальства и как можно чаще попадаться ему на глаза. В конце концов, Л.Н.Карцев предложил Ю.П.Костенко подыскивать себе другое место работы. В дальнейшем это обернулось для Л.Н.Карцева нежелательными последствиями: Ю.П.Костенко, человек неглупый и энергичный, сумел высоко продвинуться по чиновничьей лестнице, заняв довольно ответственный пост в Военно-промышленной Комиссии Совета Министров СССР, где доставил немало неприятностей Л.Н.Карцеву, постоянно отдавая предпочтение разработкам его конкурентов - А.А.Морозова и его преемников в Харькове. В своих мемуарах, написанных Ю.П.Костенко после ухода на пенсию, он также постарался выставить Л.Н.Карцева в не слишком благоприятном свете.
Говоря о своей любви к разработчикам-смежникам, Л.Н.Карцев имел в виду конструкторов вооружения, комплексов прицеливания и управления огнём, двигателей и других составных частей танка. В то же время, он крайне критично относился к работе отраслевого научно-исследовательского танкового института, так называемого ВНИИТРАНСМАШ миноборонпрома, считая, что этот институт не самостоятелен в своих решениях, а, по выражению Л.Н.Карцева, "работает под начальство", то-есть придумывает научно-техническое обоснование принятых начальством волевых решений. Поэтому, когда директора этого института генерала П.К.Ворошилова (приёмного сына легендарного героя гражданской войны маршала К.Е.Ворошилова, позднее - председателя президиума Верховного Совета СССР) перевели в генеральный штаб ВС, и руководители миноборонпрома по согласованию с оборонным отделом ЦК КПСС предложили занять эту должность Л.Н. Карцеву, тот категорически отказался. Вспоминая об этом, Л.Н.Карцев рассказывал мне, что его отказ крайне удивил начальство. На доводы начальников о том, что царственный Ленинград не сравнить с провинциальным Н.Тагилом, и что здесь будет более высокий денежный оклад, он в свойственной ему шутливой манере отвечал, что, работая во ВНИИТРАНСМАШ'е, расположенном под Ленинградом (в Горелове) он реже будет иметь возможность насладиться достопримечательностями Ленинграда, чем при командировках из Н.Тагила, а, что касается денежного оклада, то “всё равно жена всё истратит”.
"При этом, я смолчал, - сказал мне доверительно Л.Н.Карцев, - что истинной причиной моего отказа было понимание того, что меня быстро выгонят с этой должности, так как плясать под дудочку начальства я не буду".
В отличие от могих крупных конструкторов, добивавшихся отделения КБ от завода, выпускающего серийную продукцию, и придания КБ более высокого статуса самостоятельного государственного предприятия, Л.Н. категорически отказывался от отделения своего КБ от Уралвагонзавода. Жертвуя при этом статусом руководителя самостоятельного предприятия, хотя и более почётным, но ставящим его в положение просителя перед заводом, Л.Н. считал для себя более ценным быть третьим в иерархии предприятия, но зато быть вышестоящим по отношению к начальникам производственных цехов, что облегчало решение организационных вопросов по освоению новых разработок в серийном производстве.
Покидая должность главного конструктора Уралвагонзавода в связи с переходом в НТК ГБТУ, Л.Н.Карцев рекомендовал в качестве преемника своего заместителя В.Н.Венедиктова. Однако, позже, наблюдая за его действиями на этом посту, Л.Н.Карцев признался мне, что ошибся в своём выборе.
На посту заместителя председателя НТК Л.Н.Карцев не изменил своей привычки принимать самостоятельные решения, невзирая на позицию начальства, а при рассмотрении разработок, выполняемых другими конструкторами, бывал довольно критичен, нередко насмешлив, особенно, когда предлагаемые конструкторские решения были приняты умозрительно без должной опоры на практику.
Так, возглавляя макетную комиссию по разрабатываемой промышленностью бронелетучке (упрощённому варианту бронепоезда, состоящего из бронированного тепловоза, бронированной платформы с погруженным на неё танком, и бронеплощадок для личного состава), Л.Н.Карцев столкнулся с конфликтом между разработчиком и военпредами по вопросу оптимальной конструкции бронированной рубки для экипажа. Предложенное разработчиком решение не устраивало военпредов по целому ряду параметров, а их требования к конструкции бронерубки разработчик считал необосновано завышенными и трудно реализуемыми. Пререкания сторон затянулись и приняли откровенно скандальный характер. И тут, вдруг, Л.Н.Карцев принял неожиданное и кардинальное решение - вообще отказаться от бронерубки. Разумеется, это было отступлением от официальных тактико-технических требований (ТТТ), утверждённых вышестоящими инстанциями, и единоличное принятие Л.Н.Карцевым такого решения было нарушением субординации. Однако, по существу необходимость наличия бронерубки действительно была сомнительна, т.к. входящий в комплект бронелетучки танк мог с успехом её заменить. Поскольку всю ответственность за принятое решение Л.Н.Карцев взял на себя, страсти сразу улеглись, и работа макетной комиссии закончилась успешно. Впоследствии начальство согласилось с доводами Л.Н.Карцева, и в ТТТ было внесено соответствующее уточнение.
В другой раз, рассматривая разработки КБ Ленинградского Кировского завода по новому танку, Л.Н.Карцев высказал мнение, что предложенная разработчиками конструкция люка в крыше башни неудобна для входа, выхода и, особенно, эвакуации раненных членов экипажа, т.к. большая ось овального люка имеет продольное расположение вместо проверенного практикой в других танках поперечного. Однако, поворот люка на 90о потребовал бы существенной перекомпоновки всей башни, что вызвало протест разработчиков. Притащив действующий ГОСТ на конструкцию люка башни, разработчики стали доказывать, что все требования ГОСТ по размерам люка соблюдены, а по расположению осей люка никаких требований в ГОСТ'е нет. Тогда Л.Н.Карцев с серьёзным видом задал вопрос высокорослому главному конструктору:
- "Как Вы считаете, дверь Вашего кабинета выполнена по ГОСТ'у?"
- "Разумеется" - недоуменно ответил тот.
- "Теперь, мысленно поверните её на 90 градусов и покажите, как Вы будете в неё проходить."
Раздался общий хохот, настолько комичным и, в то же время, наглядным оказался шутливый пример Л.Н.Карцева. Вопрос был решён. Позднее, в разговоре с военпредами, Л.Н.Карцев назидательно заметил:
- "ГОСТ'ы пишутся для умных людей, а не для дураков. Как сказал Маяковский - книга книгой, а мозгами двигай!".
Определённый интерес для характеристики Л.Н.Карцева представляет его своеобразное отношение к своему непосредственному начальнику, председателю НТК ГБТУ генералу В.П.Дикому. С одной стороны, их связывали вполне дружественные отношения. Они дружили семьями, и, даже, после смерти В.П.Дикого у Л.Н.Карцева и его супруги остались тёплые отношения с вдовой генерала. В своих отзывах о В.П.Диком Л.Н.Карцев называл его "очень умным мужиком", признавал его умение безошибочно ориентироваться в сложных технических и организационных вопросах и находить оптимальные решения. В то же время, делясь со мной своими воспоминаниями о В.П.Диком, он не мог удержаться от юмористических замечаний по поводу его излишней осторожности.
Так, во время арабо-израильского военного конфликта возникла необходимость на месте ознакомиться с результатами боевого применения арабской стороной нашей бронетанковой техники и сравнительной её оценкой арабским военным руководством с используемыми ими английскими танками. Наиболее подходящей кандидатурой для командирования к местам боевых действий была кандидатура председателя НТК генерала В.П.Дикого, который, к тому же, ряд лет был военным советником в арабских странах и был лично знаком со многими арабскими военачальниками. Однако, он предпочёл командировать туда своего заместителя. По мнению Л.Н.Карцева, в этом сказалось нежелание В.П.Дикого подвергать себя излишнему риску, связанному со щепетильностью миссии и опасностями боевой обстановки.
Другим примером, свидетельствовавшим, по мнению Л.Н.Карцева, о крайней осторожности В.П.Дикого, являлось уклонение его от командировок в Харьков, хотя это была его родина и там жили многие из его родственников и друзей. Причиной этого было нежелание В.П.Дикого общаться по служебным делам с А.А.Морозовым, который не слишком признавал авторитет генерала В.П.Дикого и, в пылу полемики, мог задеть его самолюбие и поставить в неловкое положение перед подчинёнными военпредами. Поэтому, В.П. предпочитал командировать в Харьков своего заместителя Л.Н.Карцева, которого А.А.Морозов считал опасным оппонентом и предпочитал не раздражать, зная его способность дать достойную отповедь.
При всех своих несомненных заслугах в области танкостроения, неукротимой энергии и настойчивости, проявляемых им в решении сложных технических и организационных проблем, Л.Н.Карцев поражал своим неумением и нежеланием заниматься саморекламой, добиваться положенных наград и званий и, вообще, как-то выпячивать свою личность. Даже, делясь со мной своей обидой на несправедливое принижение в специальной технической и справочной литературе его роли в отечественном танкостроении, он говорил об этом как-то застенчиво, почти стыдливо.
Когда в феврале 2001 года на одной из киностудий в содружестве с ГБТУ МО приступили к съёмкам телесериала об истории бронетанковой техники под названием "...и танки наши быстры!", авторам сериала потребовались живые свидетели, очевидцы и участники событий, связанных с различными периодами в развитии отечественного танкостроения. Будучи привлечён ГБТУ к съёмкам этого сериала, как человек, воевавший в танке Т-34 в годы Великой отечественной войны, а также, связанный с созданием и производством в первые послевоенные годы плавающего танка ПТ-76, я познакомился с авторами сериала. Они обратились ко мне с просьбой порекомендовать им известных мне танкистов, участвовавших в создании других танков, и помочь связаться с этими людьми. В качестве эксперта по созданию средних танков я, естественно, порекомендовал им Л.Н.Карцева. Однако, когда я обратился к Л.Н.Карцеву с просьбой дать согласие на участие в съёмках сериала, он ответил категорическим отказом. Я полагаю, что такая реакция Л.Н.Карцева была продиктована всё той же его нелюбовью к саморекламе, хотя сам он ссылался на то, что при посещении им в госпитале бывшего начальника ГБТУ генерал-полковника Ю.М.Потапова тот, якобы, не рекомендовал Л.Н.Карцеву связываться со съёмками. Сериал был снят без его участия и показан по телевидению в феврале-марте 2001 года. Но, посмотрев этот сериал, Л.Н.Карцев обнаружил много досадных неточностей в изложении и трактовке фактов, связанных с созданием послевоенных средних танков. Это заставило его связаться с киностудией и поставить вопрос о внесении уточнений в соответствующие разделы сериала. Тогда авторы сериала предложили ему самому сняться в сериале и изложить достоверные данные по этим разделам. Сериал был дополнен и уточнён с учётом данных, сообщённых Л.Н.Карцевым. Правда, пока неизвестно, будет ли повторно демонстрироваться этот сериал в уточнённой редакции.
В заключение хочу отметить, что моё знакомство с Л.Н.Карцевым лишний раз утвердило меня во мнении, что по внешнему виду человека далеко не всегда удаётся распознать масштаб его личности. Наоборот, известны многие случаи, когда внешность человека находится в контрасте с его выдающимися качествами и, если хотите, величием. Достаточно привести примеры А.В.Суворова, А.С.Пушкина, В.И.Ленина. Разумеется, упоминая об этих людях, я не ставлю Л.Н.Карцева в один ряд с ними по уровню гениальности или историческому значению. Я имею, лишь, в виду общую для них ситуацию, когда внешний вид и значительность внутреннего содержания человека не только не совпадают, но находятся в очевидном противоречии.