Структура Внутренних войск нуждается в реформировании
Сергей ГОНЧАРОВ
Центр оценки политических рисков
Силы внутренней безопасности Украины, ядро которых в настоящее время составляют Внутренние войска МВД, несмотря на явно избыточную численность, совершенно не готовы к решению главной задачи, ради которой существуют жандармские формирования — борьбы с массовыми вооруженными беспорядками.
Строго говоря, термин "силы внутренней безопасности" (СВБ) далеко не исчерпывается только ВВ. К ним с полным правом следует отнести и войсковые формирования, подчиненные СБУ (а это, как известно, не только части правительственной связи и подразделения обеспечения, но и специальные формирования для "активных действий"). Кроме того, отдельные военизированные формирования в составе украинской милиции фактически являются не "чисто полицейскими", а войсковыми частями (несмотря на отсутствие тяжелого вооружения и "внутренний" характер задач). К такой "псевдополиции", в частности, относится известный "полк быстрого реагирования "Беркут".
И тем не менее, говоря об СВБ, все же можно подразумевать ВВ. Причина — в их численности (в штате примерно 45,5 тыс. человек, включая гражданских служащих) и вооружении (ВВ имеют не только собственную бронетехнику и артиллерию, но даже и авиацию). Ведь по количеству штыков "боевые" части СБУ и МВД вместе взятые не составляют и четверти этого числа. А уж об огневой мощи и техническом оснащении и говорить не приходится.
В принципе, мало кто сомневается в необходимости наличия у государства жандармских сил. Исторический опыт показывает, что это даже более насущный атрибут любого режима, чем "классические" ВС. Более того, отдельные страны умудряются обходиться без полиции, а вот без жандармерии — как-то не получается.
Между тем история создания и развития сил внутренней безопасности Украины была трудной и долгой. И даже странной…
Причуды роста
В наследство от СССР независимой Украине досталась вполне приличная (как по масштабам и потребностям нашего государства) группировка Внутренних войск. Несмотря на то, что регион даже в перестроечные времена считался спокойным. Ведь лихорадочное увеличение ВВ, начатое под влиянием событий на Кавказе и в Прибалтике, относительно равномерно покрывало "Союз нерушимый". В одних случаях это было вызвано обострением обстановки, а в других, как, например, в Украине и отдельных регионах России, — боязнью оказаться неготовыми к возможному в будущем обострению. Поэтому военное наследство — примерно 30 тыс. военнослужащих, — официально перешедшее под юрисдикцию Украины 30 сентября 1991 года и переданное в состав республиканского МВД (ранее ВВ подчинялись только МВД Союза), было, повторюсь, очень и очень неплохим.
Причем тогда прослеживался вполне ясный и логичный путь дальнейшей эволюции этого важного компонента Вооруженных Сил государства (хотя официально до сих пор считается, что Вооруженными Силами Украины можно называть только войска, подведомственные Министерству обороны). Идея формирования Национальной гвардии (НГ) "классического" типа (выполняющей задачи Внутренних войск, но без их конвойных частей и войск государственной безопасности, без частей правительственной связи и войск гражданской обороны, а также без военизированных частей милиции) напрашивалась буквально сама собой. Однако этого не произошло, хотя подобные планы (только с включением в задачи НГ также функций "обычных" территориальных войск) и разрабатывались. В частности, при активном участии канадских специалистов.
Возобладал другой подход, и уже осенью 1991 года в Украине началось формирование "параллельных" войск внутренней безопасности — сначала Республиканской, а затем и Национальной гвардии. От исходной концепции осталось одно название. Новый род войск, замыкавшийся на Президенте Украины, минуя МВД, МО и вообще любое ведомство, имеющее статус центрального органа исполнительной власти (случай беспрецедентный!), мало напоминал и Внутренние войска советского образца.
В сущности, тогдашнее руководство страны, видимо, патологически одержимое страхом "проимперского" военного переворота или "измены" со стороны национальной армии в случае вооруженного конфликта с "северным соседом", создало параллельные Сухопутные войска. Должен оговориться, что такая мотивировка создания НГ в ее фактическом виде может показаться дикой. Более того, она не подкреплена ни опубликованными официальными документами, ни хотя бы публичными высказываниями соответствующих должностных лиц.
Результатом "округления глаз от страха" стало "войско внутреннего спокойствия", получившее в свое распоряжение не только гаубичную артиллерию, реактивные системы залпового огня "Град" (!), бронированные вертолеты огневой поддержки Ми-24, но и целые танковые соединения (отдельные танковые бригады — в каждой 93 машины по штату военного времени). Численность этого формирования, вобравшего в себя даже некоторые части береговой обороны флота (!), очень скоро перевалила за 30 тыс. "штыков", обогнав изрядно "похудевшие" ВВ (в состав НГ Украины при ее формировании было передано 8 полков и 9 батальонов войск МВД), резкое увеличение удельного веса конвойных функций которых в ноябре 1991 года было ознаменовано переименованием в Войска внутренней и конвойной охраны. Положение существенно не изменило даже введение в их состав противодиверсионных батальонов госбезопасности, охранявших АЭС (в январе 1992 года).
Впрочем, такое положение дел продолжалось не слишком долго. Уже через три года начался процесс повторного укрепления ВВ (вновь возвративших свое "исконное" имя в октябре 1995 года), причем требующиеся для этого соединения (бригада, 7 полков и 5 батальонов) передавались опять-таки из состава Национальной гвардии. Видимо, танковые бригады, мотострелковые полки и штурмовые вертолетные эскадрильи все же не очень подходили для противодействия "внутренней угрозе" в виде толп голодных шахтеров и оппозиционно настроенных студентов. А в 1999—2000 годах этот процесс, как известно, завершился полным расформированием НГУ, большая часть формирований которой была передана опять-таки ВВ (3 штаба "тактических соединений", 8 бригад и полков, дюжина батальонов и ряд других формирований).
Все это время Внутренние войска пытались избавиться от обязанности конвоирования арестантов и охраны лагерей. Во всяком случае, такая попытка предпринималась по меньшей мере дважды — при подготовке слияния с гвардейцами и при попытке создания Государственного департамента сил внутренней безопасности при МВД (в минувшем году). Однако по причинам, не ясным до конца (неофициально называлось нежелание командования ВВ "ужиматься" всего до 22,5 тыс. человек), эти попытки удались лишь отчасти. В ноябре 1998 года Госдепартаменту по вопросам исполнения наказаний был передан конвойный корпус в 13,75 тыс. человек.
Одни на всех
В настоящее время на Внутренние войска Украины возложены следующие задачи:
— охрана и оборона особо важных государственных объектов;
— сопровождение спецгрузов;
— осуществление режима безопасности на охраняемых объектах;
— конвоирование осужденных и арестованных, участие в экстрадиции;
— охрана подсудимых во время суда;
— преследование и задержание арестованных и осужденных, совершивших побег;
— участие в охране порядка и борьбе с преступностью;
— ликвидация последствий чрезвычайных ситуаций на охраняемых объектах (совместно с МЧС);
— охрана иностранных диппредставительств.
Для выполнения всего этого ВВ имеют оперативные войска, моточасти милиции, спецназ, конвойные и различные охранные части, а также авиацию. Названные формирования объединены в шесть территориальных командований (соединения типа дивизии). Каждое такое командование имеет по бригаде Внутренних войск и 2—3 оперативных и милицейских полка (в том числе горнострелковые, переданные из состава бывшей гвардии), несколько отдельных батальонов, а также части и подразделения боевого (инженерные, связь) и тылового обеспечения. В общем, нечто вроде охранно-полицейской дивизии с очень разбросанной дислокацией частей.
В принципе, такая структура правильна и соответствует общепринятой практике. Хотя, конечно, число дивизий в ВВ великовато (объективно существует потребность в 4—5 таких соединениях, нынешнее же количество территориальных командований "взялось" из простого нежелания расформировывать тактические соединения гвардии, управления которых "достались" ВВ). Кроме того, "разнокалиберная" структура ТК затрудняет эффективное использование сил, когда требуется их концентрация (например, при возникновении действительно массовых беспорядков). Но гораздо более серьезной проблемой, предопределяющей численную избыточность и структурные изъяны существующих ВВ, является "разнокалиберность" их функций.
Разумеется, Главное управление Внутренних войск МВД должно иметь в своем распоряжении достаточно универсальный инструмент, способный и с последствиями стихийных бедствий и катастроф бороться, и демонстрацию разогнать, и спецоперацию осуществить (для последней задачи и существует дислоцированный в Киеве отдельный полк "Ястреб"). Но в то же время крайне сомнительна необходимость сохранять за Внутренними войсками такие задачи, которые под силу не только криминальной милиции и тюремной охране, но и обычной милиции общественной безопасности. Речь идет об охране и конвоировании подсудимых и заключенных, и преследовании беглецов из "зоны".
Военные патрули на улицах крупных городов тоже обязаны преследовать преступников или лиц, грубо нарушающих общественный порядок (имеются в виду сугубо гражданские лица). Значит ли это, что преследование "гражданских" преступников должно фигурировать в числе задач ВСУ, а вновь формируемая военная полиция — создавать в своем составе специальные подразделения по задержанию "гражданских урок"? Вряд ли.
Не соответствует здравому смыслу и привлечение войск (не продиктованное какой-либо особой ситуацией, а именно на постоянной основе) для экстрадиции (высылки или наоборот — принудительной доставки в родное отечество преступных элементов).
Министерство внутренних дел располагает и структурой для сопровождения особо важных грузов (Государственная служба охраны, также имеющая свое спецподразделение "Титан"). Ну а подавляющее большинство дипломатических представительств иностранных государств в нашей стране и подавно не нуждаются в том, чтобы их охраняли войсковые подразделения (сейчас ВВ "караулят" 108 таких объектов). Для этого достаточно специально выделенных подразделений милиции. Благо посольство тех государств, которые действительно имеют основания опасаться за судьбу своих диппредставительств, охраняются либо подразделениями тамошних спецслужб (Израиль), либо даже войсковыми подразделениями (корпуса морской пехоты в США, пограничных войск в России и так далее).
Характерная черта организации ВВ — традиционное (еще со времен НКВД) выделение войсковых частей оперативного назначения. Нет сомнения, что в составе жандармских сил должны быть специальные части, готовые подавить вооруженные выступления против режима. Но для этого имеются специальные моторизованные части милиции. Если же предположить, что когда-нибудь в Украине могут произойти беспорядки, для ликвидации которых потребуется применить артиллерийский огонь и атаки бронетехники (что, честно говоря, маловероятно), то эту задачу все же лучше поручить Вооруженным Силам.
Другое дело, для того чтобы избежать ненужного дублирования функций, специальные моторизованные части должны быть усилены, получив в свое распоряжение те же бронетранспортеры. Только не боевые, а полицейские.
Еще одной серьезной проблемой Внутренних войск является их комплектование. Призывной принцип здесь чреват куда более серьезными последствиями, чем все недостатки в доктрине, организации и оснащении Внутренних войск.
Что мы имеем сейчас? За годы независимости украинские войсковые формирования стали едва ли не еще более "пролетарскими" по своему составу, чем РККА в 20-е годы. Призыв, как известно, осуществляется из представителей тех самых "социально незащищенных слоев". Более того, через полтора года службы солдаты и младшие командиры в те же "слои", увы, и вернутся. О чем им тоже хорошо известно. Между тем жандармерия существует для того, чтобы в случае надобности защищать государство от своего же народа. По крайней мере, от наиболее обездоленной части его. Так было, так есть и так будет всегда. При демократии, авторитаризме, тоталитаризме красном и коричневом. Это необходимое зло. И нет ничего глупее, чем при выполнении этой задачи полагаться на представителей той самой наиболее обездоленной части народа.
Что касается военнослужащих по контракту, то ими сегодня комплектуются исключительно воинские части и подразделения Внутренних войск по охране диппредставительств и АЭС.
Что дальше?
Согласно нынешним планам, общая численность Внутренних войск МВД уже в ближайшее время сократится до 44 тыс. человек (из них 42,3 тыс. военнослужащих). К концу текущего года их должно быть 43,8 тыс. человек (42,1 тыс. военнослужащих). На конец 2003 года намереваются содержать 40,3 тыс. человек (38,7 тыс. военнослужащих), 2004 год — 36,8 тыс. (35,2 тыс.), 2005 год — 33,3 тыс. человек, из них — 32,7 тыс. военнослужащих. Таковы проекты.
Но при сохранении нынешней организационной структуры, взглядов на применение, комплектование и оснащение ВВ реализация этого проекта приведет почти к полной утрате боеспособности Внутренних войск. Оставаясь весьма многочисленными, они, тем не менее, не будут иметь достаточной силы для решения стоящих перед ними основных задач.
Выход, соответственно, состоит в возврате к большей части тех идей, которые предлагалось заложить при создании Национальной гвардии. И даже называться этот новый инструмент внутренней безопасности должен как-то иначе, поскольку старая НГ несколько скомпрометировала себя своей же деятельностью. Впрочем, дело, разумеется, не в названии. Куда значимее идея создания единого компонента Вооруженных Сил, отвечающего за поддержание правопорядка в экстремальных ситуациях, защиту действительно особо важных объектов (не только экономических, но и политических, то есть от АЭС до президентского дворца) и гражданскую оборону населения страны.
Радикальное реформирование сил внутренней безопасности станет успешным только в том случае, если будет проводиться не под влиянием узковедомственных интересов. А вопрос и в самом деле очень важен, ибо речь идет о войсковом формировании, крайне необходимом государству уже сегодня.
