ВИФ2 NE

	От	Офф-Топик
	К	All
	Дата	12.10.2002 08:58:49
	Рубрики	Спецслужбы;

Секретные паспорта

Когда нас всех сосчитают
Часть 2
(Окончание. Начало — в “ОиБ”, 1999/14)

Новое время — новые песни
История советского паспорта еще интереснее. Прежде всего потому, что она не имеет ничего общего с “краснокожей паспортиной” Маяковского.
Большевики раскачивались с введением “своего” паспорта целых 15 лет — сначала пользовались трудовыми книжками, метриками, разными “мандатами”. Наконец, припомнив ту легкость, с которой марксисты-подпольщики перемещались и даже бежали из ссылки, советские власти в декабре 1932 года издали указ “Об установлении паспортной системы”. Содержание последнего напомнило все худшее, что накопила паспортная система царской России.
Отныне паспорта выдавались всем гражданам, достигшим 16 лет, проживающим в городах, рабочих поселках и совхозах; при смене места жительства в течение суток следовало получить временную прописку. Кроме того, в паспортах фиксировалось социальное положение и место работы [2]. Крестьяне паспортов не получили. Поэтому им можно было переезжать лишь из села в село. Были и многочисленные категории “лишенцев”, то есть ссыльные и “неблагонадежные”, как тогда говорили, “пораженные в правах” люди. Власти под разными предлогами отказывали в прописке желающим работать в “режимных” и приграничных городах, а таковых к середине 1950-х годов насчитывалось аж 340.
Вскоре после начала паспортизации заработали и адресные бюро, истинным назначением которых были не справки для приезжих, но концетрация сведений обо всех учтенных гражданах; в 1937 году в паспортах появились и фотокарточки.

Передайте Ильичу...
Паспортизация была творчески продолжена и в дальнейшем. Скрепя сердце, власти во время “оттепели” ввели наконец бессрочные паспорта, которые получали люди старше 40 лет. Тем же крестьянам по-прежнему затрудняли путь в город: выдавая колхозникам временные документы, “органы” бдительно следили, чтобы по прибытии в город их обменивали на “настоящие” паспорта.
Полное уравнение всех жителей страны в паспортных правах произошло всего четверть века назад. Тогда всем без исключения разрешили иметь совершенно одинаковые паспорта.
Контролируя при помощи паспортной системы передвижение граждан не только внутри страны, но и за ее пределами, власти невольно способствовали распространению слухов о положении с документами на Западе. Дескать, в США вместо паспорта легко сойдут водительские права или вовсе — охотничий билет. Действительно, для американцев паспорт — это прежде всего документ, необходимый выезжающим за рубеж [3]. Зато граждане США трепетно относятся к другой “бумажке” — карточке социального страхования. Хотя система соцстраха в Штатах не сведена на федеральном уровне (это привилегия небольших стран, вроде Швеции или Голландии), но локальные реестры располагают разнообразной информацией на миллионы американцев, включая данные о составе семьи, о доходах и расходах и т.д. [4]
В советское время — подспудно, а в постсоветское — открыто вновь и вновь возникают идеи о составлении национального реестра граждан, используя передовые западные методики. Дело благое. Ведь только за последние годы у нас появились разветвленные, но неполные и плохо защищенные базы сведений — своя у налоговых органов, у медицинского страхования, у пенсионного фонда... В конце концов, и паспорт России образца 1997 года задумывался как “документ XXI века” — с магнитным кодом, медицинскими данными и даже на пластиковой основе. Очевидно, в последний момент в соответствующих учреждениях подумали, что россияне потеряют уважение к столь модерновому документу — и ограничились изъятием “пятого пункта”.

Догоним и перегоним Америку?
Незначительные перемены в содержании нового паспорта, как вскоре выяснилось, кое-где напугали население еще больше. В тех автономиях, где нет однородного в национальном отношении населения, даже прошли акции протеста. Так, в Башкирии местные националисты при стечении публики сожгли паспорт нового образца у памятника Салавату Юлаеву [5]. Ситуация, что и говорить, спорная.
Может быть, и в самом деле отказаться от учета всех и вся прежними, советскими методами и перейти к более прогрессивным?
Увы, опыт прошлых лет для нас не будет иметь большой ценности. Масштабный учет населения в царской России удручал фрагментарностью. Но и в советское время переписи населения — при всей пунктуальности их проведения — не могли дать точных ответов на вопросы о количестве и составе жителей. Если в XVIII–XIX столетиях власти как-то обходились, дополняя списки полицейского учета данными губернских статистиков, а затем сверяя с церковными приходскими книгами [6], то теперь власти не доверяли сами себе. Печальная история переписи населения СССР 1937 года наиболее характерна. Разработанная еще специалистами старой школы, перепись показала значительную убыль населения — понятно, почему. Результаты исследования срочно засекретили, а затем уничтожили. Через два года провели новую перепись, показавшую “правильный” результат.
Впрочем, и такие обследования могут дать ценный материал, если проводить их регулярно. Последняя перепись в Советском Союзе состоялась в 1989 году. Исходя из того, что учет населения удобнее проводить раз в десять лет (так принято в США и большинстве стран Европы), подобное мероприятие запланировали на 1999 год. Наконец наши статистики решили отказаться от “поголовного” учета и при охвате всего постоянного населения свести данные к домохозяйству, с выделением семей в его составе [7]. В ноябре 1996 года прошла пробная перепись, когда в переписных листах указывалась родственные отношения жителей к лицу, записанному первым в домохозяй стве. Но по разным причинам полная перепись была отменена. И это упущение может оказаться гораздо опаснее, нежели трудности с введением новых паспортов.
Во-первых, международные организации, от которых Россия в известной степени зависит, крайне подозрительно относятся к отказу от проведения переписей в установленные сроки. Даже в достаточно “передовых” государствах уклонение самих жителей от переписи порой уголовно наказуемо [8]. В частности, полный учет постоянного населения крайне важен при выборах в региональные органы сотрудничества [9]. Во-вторых, точная картина распределения жителей затрудняет махинации при “нарезке” избирательных округов и, следовательно, при голосовании. Перед нынешними выборами делались попытки внести коррективы в это устройство, исходя из быстрых изменений численности населения — особенно в южных и северных областях страны. Не вышло: власти не располагают свежими, достоверными данными. После распада СССР в России удалось провести лишь микроперепись в 1994 году, с охватом всех районов, однако лишь 5% населенных пунктов. Это обследование показало динамику миграции, но и только [10]. В будущем году — новые выборы, и перепись также не: состоится. Так мы вступим в III тысячелетие — с новыми паспортами, но так и не узнав, сколько нас и какие мы.

Примечания
2. Попов В.П. Паспортная система в СССР (1932–1976). Социологические исследования. 1995. №8. С.3–5.
3. Government in the U.S.N.Y., 1984. P.73
4. Административное право зарубежных стран. М., 1996. С.113.
5. Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. Бюлл. 1997. №5. С.9.
6. Кабузан В.М. О достоверности учета населения России //Источниковедение отечественной истории. М., 1982. С.110.
7. Вестник статистики. 1996. №7. С.39.
8. Народонаселение: энц.словарь. М., 1994. С.305.
9. Хартли Т.К. Основы права Европейского Сообщества. М., 1998. С.593.
10. Общество и экономика. 1995. №1. С.82.

Сергей Королев, историк

"Образование и Бизнес" № 15 (18)
сентябрь-октябрь 1999 года