От Тов.Рю Ответить на сообщение
К Kazak
Дата 06.12.2002 15:24:29 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Полная цитата

>Здравия желаю !
Здра!

Вообще-то шведы, конечно. Вот кусок из моего перевода по теме:

"...— Подонок из Сефлё, — пробормотал Кольберг про себя.
— Что ты говоришь?
— Подонок из Сефлё. Так мы называли его. За глаза, конечно.
— Где это?
— В армии. Во время войны. Почти всему из того, что я умею, меня научил он. Стиг Нюман собственной персоной.
— Что ты имеешь в виду?
— Что имею в виду? Ну, например, как надо выхолостить живую свинью, чтобы свинья при этом не визжала. Как отрубить поочередно ноги той же свинье, чтобы свинья при этом не визжала, как выколоть глаза, как, наконец, разрезать ей брюхо и содрать с нее шкуру заживо и чтобы она по-прежнему не визжала.
Его передернуло:
— И знаешь, как это делается?
Мартин Бек покачал головой.
— А очень просто. Надо всего-навсего вырвать у нее язык.
Кольберг уставился на пасмурное осеннее небо над крышами напротив.
— Я еще много чему у него научился. Как задушить овцу струной от рояля, прежде чем она успеет заблеять. Как одолеть взрослую рысь, если ее заперли вместе с тобой в платяном шкафу. Как надо орать во все горло, когда бросаешься вперед и пронзаешь штыком корову. И как тебя достанется, если заорешь недостаточно правильно или громко. Как с полным рюкзаком кирпичей за спиной и с полной амуницией карабкаться на парашютную вышку. Пятьдесят раз вверх и столько же вниз... Кстати, рысь было запрещено убивать с первого раза, ее полагалось использовать несколько раз. А, знаешь, как?
— Как?
— Ее надо было приколоть к стене ножом. Оттянуть шкуру на шее и приколоть.
— Ты служил в десантниках, если не ошибаюсь?
— Точно так. А Нюман как раз и был моим инструктором по рукопашному бою. Благодаря его отеческой заботе я узнал, какие чувства испытываешь, если тебя обмотать кишками свинью, которой ты только что вспорол брюхо, он учил меня жрать собственную блевотину, когда меня, бывало, вырвет в противогаз, и глотать собственное дерьмо, чтобы не оставалось следов.
— Какой у него был чин?
— Сержант... Знаешь, многое из того, чему он учил, вообще нельзя усвоить теоретически. Как, например, переламывать руку, ногу, сворачивать шею или выдавливать пальцами глаза. Это постигалось на практике. На овцах и свиньях, в основном. А что — самое милое дело. Мы испытали на хрюшках все возможное оружие, какое только нашлось, и можешь поверить мне на слово, если я скажу тебе, что в те времена даже и речи не было о том, чтобы их усыпить.
— И это считалось нормальной подготовкой?
— Вот чего не знаю, того не знаю. Да и не понимаю твой вопрос, ты уж меня извини. Разве здесь вообще годится слово “нормальная”?
— Пожалуй, нет.
— Даже если допустить, что все это из каких-то идиотских соображений считалось необходимым, все равно не было никакой необходимости делать это с гордостью и удовольствием.
— А Нюман все это делал?
— Точно. Да еще и развращал молодых ребят. Учил их не просто выполнять команды, а буквально гордиться своим жестокостью и получать удовольствие от вида страданий. Знаешь, оказывается, очень у многих есть вкус к таким вещам.
— Короче говоря, он был садистом?
— До мозга костей. Хотя сам он называл это твердостью духа и ужасно гордился собой. Быть твердым — вот единственно нужное для настоящего мужчины, твердил он на каждом занятии. И психически, и физически. Так он считал. Кстати, он всегда поощрял издевательства старших над младшими. Это как бы входило в программу обучения: слушай старшего и помалкивай, что бы тот ни делал.
— По-твоему, дисциплина обязательно подразумевает садизм?
— Ну, видишь ли, мы говорим о разных вещах. А садизм... он проявляет себя по-всякому. Нюман тоже всегда орал, что дисциплина превыше всего. Но дисциплина — это одно, а наказание за проступок — совсем другое. А Нюман почти каждый день кого-нибудь истязал за малейшую провинность. Например, за оторванную пуговицу. Правда, он был настолько добр, что позволял провинившемуся выбирать наказание.
— Что значит, выбирать?
— Да всего-навсего между рапортом по начальству и физической расправой. Но рапорт означал три дня карцера плюс запись в военной книжке, так что большинство предпочитало физическое наказание.
— Какое?
— Какое... Я и сам схлопотал его один раз. За то, что в субботу вечером опоздал на полчаса из увольнения. А в карауле был как раз Нюман. Вот я и решил перелезть через забор. И, разумеется, угодил прямо к нему в лапы. Ну, разумеется, выбрал наказание. В моем случае это было так: меня заставили стоять по стойке “смирно” с куском мыла во рту и отдавать честь, а Нюман тем временем переломал мне два ребра своими кулачищами. А потом он отвел меня к себе в каптерку, угостил кофейком с галетами и сказал, что из меня вполне может получиться твердый парень и настоящий солдат..."

Май Шевалл, Пер Вале. Подонок из Сефле.

>С уважением Каzак
Примите и проч.