В Корее не был, и с корейскими делами никогда не был связан, но слышал много раз истории о перебезчиках из Сев. Кореи в Союз, о том как их обратно отправляли и в семидесятых и в восьмидесятых, даже при Горбачеве. а в вашей книги об этом ни слова. Почему? Ни располагаете информацией или ...?
>В Корее не был, и с корейскими делами никогда не был связан, но слышал много раз истории о перебезчиках из Сев. Кореи в Союз, о том как их обратно отправляли и в семидесятых и в восьмидесятых, даже при Горбачеве. а в вашей книги об этом ни слова. Почему? Ни располагаете информацией или ...?
Ув. Геннадий,
Именно "или..." Слишком чувствительная тема, в том числе и для многих, кто мне помогал работать.
Если коротко, то ситуация такова. До конца пятидесятых были одиночные попытки бежать к нам или же, среди СК студентов, стать невозвращенцами. Выдавали всех. В то же самое время, в 1954-1957 гг. были выпущены из лагерей корейцы, которые отбывали сроки наказания у нас, получив от советских судов в Северной Корее приговоры за антисоветскую деятельность. Некоторые не захотели вернуться в КНДР, и предпочли остаться в СССР (мудрое решение), и им это позволили. Сейчас, кстати, мой начальник улетел в Саратов встречаться с родственником своей жены, бывшим деятелем правой оппозиции в КНДР, который, отсидев, остался у нас.
В 1957-1960 гг. были переходы к нам, были и невозвращенцы (в число коих входил и сам посол Ли Сан Чжо). Их не выдавали, но, по соглашению с КНДР, отправляли за пределы Москвы. СК спецслужбы предприняли несколько похищений, и удачных, и неудачных (прыжок Хо Ун-бэ из окна посольского сортира войдет в историю антикимирсеновской оппозиции!). В 1959 г. одно такое похищение даже привело к отзыву посла КНДР в Москве Ли Сан Пхаля, и весьма суровому представлению.
С конца шестидесятых годов практика выдачи возобновилась. Это было связано с нормализацией советско-корейских отношений в 1965 г. (несколько лет перед этим отношения были очень плохими, т.к. КНДР почти безоговорочно поддержала Китай), а также с появлением северокорейских лесорубов на советском Дальнем Востоке. Правда, упорно ходили слухи о том, что некоторым лесорубам удавалось добраться до советских корейцев Средней Азии и получить там убежище. Насколько слухи правдивы, не знаю, из первых рук подтверждения им я не получил, хотя собираюсь этим заняться следующей осенью. Достоверно знаю только один случай перехода с последующей легализацией около 1970 г., но его точные обстоятельства мне пока неизвестны. Помимо непосредственной выдачи беглецов, советские власти смотрели сквозь пальцы на деятельность СК спецслужб, которые также охотились за беглецами и их отлавливали или убивали на месте. В лагерях северокорейских лесорубов (Чегдомынь и пр.) действовали их тюрьмы, о чем наши прекрасно знали.
С конца восьмидесятых ситуация изменилась. Во-первых, появилась возможность перебираться через третьи страны в Южную Корею, чем некоторые студенты, находившиеся в СССР, и воспользовались. Паспортов у них не было, их, чтобы предотвратить побеги за рубеж, забирало посольство, но народный гений выдумал способы решить эту проблему :-). С другой стороны, беглецов ловили и выдавали вплоть до 1989 г., по меньшей мере. Продолжалась и охота за беглецами со стороны СК спецслужб. Около 1989 г. ситуация изменилась. Как правило, беглецов не выдавали, и иногда выпускали за рубеж или закрывали глаза на их выезд. Поначалу многое зависело от возможности беглеца и его советских друзей (почти все успешные побеги – и лесорубов, и студентов были бы невозможны без содействия «местного населения») действовать «политически грамотно», но где-то с 1991 г. выдача прекратилась.
Правда, год назад, в январе 2000, опять выдали целую семью, которая к нам добралась через Китай. Их выдали китайцам, а те, несмотря на протесты Южной Кореи, выдали их КНДР. Раньше я бы сказал, что беглецов бы точно расстреляли, но сейчас нравы смягчились, сам по себе переход границы считается относительно мягким правонарушением, если у него нет политических мотивов. В данном случае, боюсь, что такие мотивы найдутся, и...