>Вовсе нет. И царь и его советники требовали больших сражений.
>Всем причастным была ясно, что мало, в том числе и Барклаю и Кутузову. Но то, что позволено було, хатя бы на первых порах, Кутузову, не прощалось Барклаю.
У меня сложилось впечатление, что государь со своей "золотой молодежью" (хотя иные из этой группы имели уже и за сорок лет) после опыта Аустерлица и последующих кампаний, уже не позволяли себе настолько давить на генералитет, как перед первой катастрофой. А в отношении Кутузова у государя даже был некий комплекс. Кутузов ведь и в 1805 предлагал дождаться сосредоточения всех сил, а не выдвигаться к французам навстречу в ускоренном порядке. И теперь Александр уже более лояльно относился к его мнению о недостатке сил.
>У меня сложилось впечатление, что государь со своей "золотой молодежью" (хотя иные из этой группы имели уже и за сорок лет) после опыта Аустерлица и последующих кампаний, уже не позволяли себе настолько давить на генералитет, как перед первой катастрофой. А в отношении Кутузова у государя даже был некий комплекс. Кутузов ведь и в 1805 предлагал дождаться сосредоточения всех сил, а не выдвигаться к французам навстречу в ускоренном порядке. И теперь Александр уже более лояльно относился к его мнению о недостатке сил.
Ну, зато позволялось другое. Барклая обвиняли в пассивности. Не царь, но, в любом случае царь не ограждал Барклая от нападок ну вот,хотя бы, Багратиона, да еще к нему впридачу целого сонма царедворцев и даже царских родственников.
После объединения армий, после Смоленска Барклай вынужден был уйти, причем ему это было сделать проще, под флагом того, что ему на смену придет Кутузов. Кутузов же мог вести свою линию, хотя и недолго.