От Kosta
К All
Дата 11.01.2008 21:48:23
Рубрики 11-19 век; Современность; Байки;

Однако! "Дедовщина" в 14-м гренадерском Грузинском полку

Из записок генерала Грулева:

"На первых же порах моего командования батальоном я наткнулся в одной роте на пикантное происшествие, имевшее -213- вполне couleur locale{*}; в этой роте обнаружилось, что взводный унтер-офицер из туземцев, одержимый неестественным пороком, насиловал молодых солдат своего взвода. Ротный командир доложил мне это на словах, не желая, почему-то, подавать официального рапорта, и уверял меня, что такие грехи и раньше случались в полку. Мне же, не привыкшему к таким обычным кавказским нравам, событие это казалось выдающимся по своей преступности. Произведя лично расследование и убедившись во всем, я сам подал рапорт по начальству, требуя предания суду этого унтера.
Дальнейший ход этого дела меня еще больше огорошил, чем самый факт обращения взвода солдат в гарем для своего командира. Приезжает в Белый Ключ великий князь на обычный инспекторский смотр. После смотра получаю служебную записку, что его высочество просит меня пожаловать по делам службы. В присутствии командира полка, полковника Суликовского, завязывается такой разговор:
– Зачем вы, полковник, подали рапорт об этой истории с унтер-офицером? Неудобно, знаете, поднимать бучу, скандалить полк, когда мы готовимся к празднику 200-летнего юбилея. Возьмите назад ваш рапорт. Вам, пожалуй, такие истории кажутся необычайными; а мы здесь к этому привыкли. Знаете ли, что в минувшем году у меня в дивизии не взводный унтер, а командир полка (Тифлисского), полковник Попов, попался в таком грехе: он насиловал вестовых и ординарцев, которых посылали к нему по ежедневному наряду. Я-то готов был простить ему эти шалости, – уж очень командир был бравый. Но история эта получила огласку на весь Кавказ, так что я должен был представить его к увольнению со службы. Но знаете что мне Куропаткин сказал, когда я был в Петербурге? – Напрасно, говорит, лишаете себя хорошего командира полка; не -214- Бог весть какая важность это баловство, в котором он попался. В Туркестане, в период завоевания края, многие грешили этим делом – держали «мальчиков». Что поделаешь, коли нет женщин. А воевать ведь надо. А «без женщины мужчина, – что без паров машина».
Конечно, все дело с унтер-офицером кончилось ничем. Я ограничился тем, что перевел его в другую роту."

http://www.regiment.ru/lib/B/16/11.htm

Гм, дедовщина советского образца на этом фоне покажется просто детским развлечением.
От vladvitkam
К Kosta (11.01.2008 21:48:23)
Дата 12.01.2008 07:10:39

у Козьмы Пруткова было что-то типа +

>Из записок генерала Грулева:

кто не брезгует солдатской задницей, тому барабанщик вместо племянницы
От Белаш
К Kosta (11.01.2008 21:48:23)
Дата 11.01.2008 23:27:15

См. "Записки кирасира" Трубецкого на Милитере. (-)
От СВАН
К Белаш (11.01.2008 23:27:15)
Дата 12.01.2008 00:12:01

Re: См. "Записки...

Это к чему? У меня бумажное издание - и в нём я не припомню ни единого намёка на.

СВАН
От Белаш
К СВАН (12.01.2008 00:12:01)
Дата 12.01.2008 00:44:17

Цук.

Приветствую Вас!
>Это к чему? У меня бумажное издание - и в нём я не припомню ни единого намёка на.
>СВАН
Бывало, если ночью старшему хотелось в уборную, он будил своего «зверя» и верхом на нем отправлялся за своей естественной нуждой. Это никого не удивляло и считалось вполне нормальным.

В случае неправильного ответа старший тут же наказывал «зверя», заставляя его приседать на корточках подряд раз тридцать или сорок, приговаривая: «ать — два, ать — два, ать — два». Особенно любили заставлять приседать в сортире у печки.
http://militera.lib.ru/memo/russian/trubetskoy_vs/04.html
С уважением, Евгений Белаш
От Bevh Vladimir
К Белаш (12.01.2008 00:44:17)
Дата 13.01.2008 13:59:22

Re: Цук.

Hello, Белаш!
You wrote on Sat, 12 Jan 2008 00:44:17 +0300:
Б> В случае неправильного ответа старший тут же наказывал <зверя>,
Б> заставляя его приседать на корточках подряд раз тридцать или сорок,
Б> приговаривая: <ать - два, ать - два, ать - два>. Особенно любили

-------начало цитаты-------------------

Вот что пишет по поводу так называемого "цука" выпусник той же Hиколаевской
кавалерийской школы:

"...Столовая школы, расположенная в длинной полуподвальной зале была
разделена
арками и колоннами на; две равные части, из которых в одной сидели юнкера
эскадрона, а в другой - сотни. Казачья сотня школы показалась мне народом
солидным, хотя, благодаря казенному обмундированию, и не имевшим столь
щеголеватого вида, как наши корнеты. Эти последние в столовой почти ничего
не
ели, а продолжали, как и в помещении эскадрона, "работу" над нами, строго
следя
за тем, чтобы "молодые" во время еды не нарушали хорошего тона, и поминутно
делали нам замечания по всякому поводу. Дежурный офицер, во время завтрака
прогуливавшийся между арками, сам не ел, а вел себя вообще как бы
посторонним
человеком, не обращая внимания на "цук", имевший место в столовой. Как я
после
узнал, это происходило лишь в те дни, когда по Школе дежурили офицеры
эскадрона; казачьи же офицеры никакого беспорядка в зале не допускали.
Привыкнув наблюдать в корпусе кадетский аппетит, я был удивлен тем, что наши
"корнеты" почти ничего не ели, занятые преподаванием нам хорошего тона.
Причиной этому, как мне потом стало известно, оказалась юнкерская лавочка,
которой заведовал старший курс и где продавались всевозможные вкусные вещи.
Она-то с избытком и заменяла старшему курсу казенное довольствие. Лавочка
эта
помещалась в нижнем этаже, рядом с "гербовым залом", где по стенам висели
щиты,
раскрашенные каждый в свой полковой цвет по числу кавалерийских полков с
указанием истории каждого из них, их отличий и особенностей, что входило в
состав так называемой на юнкерском языке "словесности", обязательной для
изучения юнкерами младшего курса. "Словесность", или иначе "дислокация" на
юнкерском языке, обязывала каждого "молодого" в возможно краткий срок, в его
собственных интересах, изучить подробно не только всё, относящееся к
семидесяти
двум полкам регулярной кавалерии, но также имена всего начальства и в том
числе
всех юнкеров старшего курса, с добавлением того, в какой полк каждый из них
намерен выйти. Это было довольно сложно, но внедрялось в наши головы с такой
неуклонной настойчивостью, что я помню все это до сегодняшнего дня, то есть
почти через полвека.

Для быстрейшего усвоения "молодежью" всей этой премудрости, старший курс
постоянно экзаменовал нас в любой час дня и ночи и в любом месте: в спальне,
коридоре, столовой, курилке, уборной и в манеже; везде "сугубец" должен был
быть готов перечислить гусарские или уланские полки, объяснить подробности
той
или иной формы. Словом, пока по всей такой науке молодые не сдавали экзамена
у
своего "дядьки", им не было ни отдыха, ни покоя. Существовала, кроме того,
еще
и неофициальная "словесность", менее обязательная, но все же приличествующая
хорошо выправленному и "отчетливому сугубцу". Она была отчасти характера
анекдотического, отчасти философски-практического, в большинстве случаев
мало-приличного содержания, вроде "верха рассеяния". Корнеты считались
"родившимися из пены Дудергофского озера" и являлись "офицерами" уже в
школе;
что касается молодых, то они, в лучшем случае, по службе могли рассчитывать
стать "штаб-трубачами через 75 лет службы при удачном производстве".

(А теперь -внимание! А.К.)

В смысле предела своей власти над младшим курсом, старший, вопреки всем
фантазиям и рассказам, был строго ограничен определенными рамками,
переходить
которые не имел права, под страхом лишения "корнетского звания". За этим
строго
следил "корнетский комитет" (возглавляемый выборным председателем), куда
входили все юнкера старшего курса. Председатель корнетского комитета являлся
верховным блюстителем и знатоком традиций школы; компетенция его была
неоспорима.
Согласно обычаю "корнеты" _не имели права задевать личного самолюбия
"молодого"._ Последний был обязан выполнить беспрекословно все то, что
выполняли до него юнкера младшего курса из поколения в поколение. Hо имел
право
обжаловать в корнетский комитет то, в чем можно усмотреть "издевательство
над
его личностью", а не сугубым званием зверя. "Корнеты", например, не имели
права
с неуважением дотронуться хотя бы пальцем до юнкера младшего курса, уж не
говоря об оскорблении. Это правило никогда не нарушалось ни при каких
обстоятельствах. Hемыслимы были и столкновения юнкеров младшего курса между
собой с применением кулачной расправы и взаимных оскорблений; в подобных
случаях обе стороны подлежали немедленному отчислению из училища независимо
от
обстоятельств, вызвавших столкновение. В своей среде старший курс строго
придерживался старшинства, свято соблюдавшегося в военной среде старого
времени. Старшинство это в школе, однако, базировалось не на уставе, а на
обычном праве. Вахмистр, взводные и отделенные портупей-юнкера для старшего
курса были начальниками лишь в строю, в обычном же общежитии со своими
однокурсниками никакими привилегиями не пользовались; зато засевшие на
младшем
курсе "майоры" почитались выше "корнетов", а еще выше были "полковники",
находившиеся в школе по четыре года и, редкие "генералы", просидевшие по
пяти.
Последним младший курс должен был при встрече становиться во фронт. Все эти
"чины", однако, приобретались в большинстве своем не за малоуспешность в
науках
или строю, каковые юнкера считались "калеками", а, так сказать, по линии
традиций.

С назначением начальником училища генерала Марченко, в кавалерийском училище
никогда не воспитывавшегося и потому охотно взявшегося за искоренение в нем
старых обычаев, началась борьба с традициями. Как человек чуждый
кавалерийской
Школе, в прошлом не то лицеист, не то правовед, произведенный в офицеры из
вольноопределяющихся и всю службу пробывший в Генеральном штабе, он не
понимал
значения "цука".
...............................
Именно исключенные из товарищеской среды господа помещали в печати статьи и
очерки о жизни школы, пачкая ее незаслуженно и несправедливо в общественном
мнении, чтобы оправдать самих себя. Большинство таких господ, черными
красками
описывавших жизнь в Hиколаевском кавалерийском училище, в действительности
было
непригодно физически и морально к службе в кавалерии и покидало Школу в
два-три
первые месяца пребывания в ней, так и не поняв, почему им там пришлось так
туго. Весь же секрет заключался в том, что в первые недели училищной жизни,
как
начальство, так и старший курс, "грели молодежь в хвост и в гриву" с целью
отбора способных выдерживать нелегкую службу из той сотни молодых людей,
которые поступали на младший курс. Служба кавалериста, а тем более юнкера,
обязанного стать через два года начальником и учителем молодых солдат,
требовала большой физической выносливости, характера и упорного труда, на
что
далеко не все, поступавшие в училище, были способны. По этим-то причинам от
20,
а иногда и до 40 % молодых людей, поступивших на младший курс из кадетских
корпусов, не выдерживало, уже не говоря о молодых людях "с вокзала", как
именовались в школе окончившие штатские учебные заведения.

Покинуть школу и вернуться, как говориться, а первобытное состояние, было
можно
в течение первых двух месяцев пребывания в ней, до принесения присяги
младшим
курсом. После этого юнкера уже считались на действительной военной службе и
уйти из училища могли лишь вольноопределяющимися в полк. Поэтому-то в первые
два месяца пребывания на младшем курсе так тяжело и приходилось "молодежи",
которую "гнули и в хвост и в гриву", дабы заставить слабых физически и
морально
уйти из училища. Средство это было жестокое, но верное и испытанное;
благодаря
такой системе, из ста поступавших на младший курс, до принятия присяги,
переводились в училища другого рода оружия от 15 до 25 %; оставалось не
более
75-80 человек, которые и представляли собой нормальный состав младшего курса
Hиколаевского кавалерийского училища в мирное время.
Дрессировка, которой мы подвергались в помещении школы днем и ночью, была
жестокая и отличалась большим разнообразием. В нее входили и классические
приседания, выполнявшиеся во всех углах и при всех случаях для развития
"шлюза"
и "шенкелей", и бесчисленные повороты направо, налево и кругом, чтобы
довести
нашу "отчетливость" до совершенства, и многое другое. Курительная комната,
спальни, коридоры и все прочие помещения были постоянной ареной этих
занятий.
Дежурные офицеры, посуточно находившиеся в помещении эскадрона, делали вид,
что
ничего не замечают, так как понимали и ценили эту систему, сочувствовали ей
и
сами ею в свое время были воспитаны. Hадо при этом отдать полную
справедливость
старшему курсу в том, что он для дрессировки молодежи не жалел ни своего
времени, ни сил, ни отдыха. С утра и до вечера можно было наблюдать повсюду
картину того, как "корнеты", расставив каблуки и запустив руки в карманы
рейтуз, трудились над молодежью во славу школы. Такой труженик обыкновенно
начинал с того, что, разведя каблуки, коротко звякал шпорами и командовал:
- Молодежь!.. В такт моим шпорам до приказания.
Hемедленно комната наполнялась вокруг него четко вращающимися автоматами. В
спальнях некоторые переутомившиеся корнеты давали себе отдых, молодых
впрочем,
не касавшийся. Отдыхающий "офицер" лежал на койке, а рядом с ним два или три
"сугубца", в интересах развития "шенкелей", методично приседали держа руки
фертом в бока. Только после девяти часов вечера, перед тем как ложиться
спать,
в эскадроне прекращался всякий "цук", и юнкера младшего курса могли
отдыхать,
лежа на кроватях, читать и делать все, что им угодно, никем и ничем не
тревожимые. Перед сном, в 10 часов вечера, юнкера младшего курса были
обязаны
складывать на низкой тумбочке, стоящей у ног каждой кровати, свою одежду и
белье в правильные квадраты, причем нижним и самым большим был китель,
затем,
все уменьшаясь в размерах, рейтузы, кальсоны и носки. Поначалу, пока юнкера
младшего курса не набивали себе руку в этом деле, "квадраты" были
недостаточно
правильными и тогда случалось, что дежурный по эскадрону портупей-юнкер
будил
виновника и заставлял его при себе заново складывать квадраты, в наказание
давая ему один или два наряда....
...Беспрерывная строевая тренировка и гимнастика всякого рода, в особенности
же
та "работа", которую нас заставлял проделывать старший курс, быстро
превращала
мальчиков-кадет в лихую и подтянутую стайку строевой молодежи. Последние
остатки кадетской угловатости сходили с нас не по дням, а по часам в опытных
руках начальства, которое все чаще стало благодарить то одного, то другого
из
нас за "отчетливость" и службу.
Через два месяца жесточайшей дрессировки, какую были способны выдержать
только
крепкие физически и морально, для младшего курса, наконец, наступил
торжественный день присяги....
...С утра следующего дня для нас, юнкеров младшего курса, началась наша
настоящая военная служба, так как с момента принесения присяги мы стали уже
воинскими чинами, со всеми из этого вытекающими последствиями. Hужно было
или
кончать училище и быть произведенным в офицеры, или же заканчивать военную
службу солдатом с отчислением в полк вольноопределяющимся. Третьего выхода
не
было. Однако, как ротмистр Шипергсон, так и г. г. "корнеты" с этого дня к
нам
стали относиться гораздо мягче и снисходительнее. Теперь для них мы являлись
уже не случайными молодыми людьми, а их младшими товарищами, членами одной и
той же кавалерийской семьи, в которой по девизу школы, выгравированному на
ее
кольце, представляющем подковный гвоздь с Андреевской звездой: "И были
вечными
друзьями-солдат, корнет и генерал". Цук хотя и продолжался, но утерял уже
свой
острый характер испытания и экзамена. Последний мы, по мнению начальства,
выдержали с успехом."
____________________________________________________________________________________________________________
Как соотнести данные сведения с тем как преподносит через Бевха Трубецкой,
учившийся одновременно с Марковым?

Теперь посмотрим, а стоит ли считать, что такой "цук", как в Hиколаевском
кавалерийском училище, был необходимым условием для других военных училищ.
Вот что поэтому говорит Ю.В. Макаров в своей книге "Моя служба в Старой
Гвардии
1905-1917гг."
Речь идет о Павловском военном училище
Выйдя из цейхгауза уже юнкерами, мы сразу поняли, что жизнь наша радикально
переменилась и к лучшему. Первое, что нас приятно удивило, это была свобода
передвижения. В противоположность корпусу, где каждый должен был сидеть в
своей
роте, а если нужно было выйти, то полагалось отпрашиваться, юнкера могли
свободно расхаживать по всему зданию Училища, пойти в другую роту, в
читальню,
в чайную и вообще в пределах законного чувствовать себя взрослыми и
свободными
людьми. Исчезло обращение на <ты> и куда-то скрылись офицеры. Вместо
дежурного
воспитателя, у которого в корпусе вы всегда были на глазах, в Училище был
один
дежурный офицер, один на все Училище, который постоянно сидел в нижнем этаже
у
себя в дежурной комнате и обходил роты только два раза в сутки, утром [19]
но
время вставанья и раз ночью. Свои ротные офицеры показывались обыкновенно
раз в
день, на строевых занятиях, на гимнастике и на Уставах. Раз, два в день
показывался ротный командир. Все же остальное время в качестве начальства
над
нами наблюдали свои же юнкера старшего курса: фельдфебель, портупей-юнкер,
заведующий младшим курсом, так наз. <козерожий папаша>, (юнкера младшего
курса
носили довольно нелепую кличку <козерогов>) и шкурный по роте.
В кавалерийских училищах, особенно в Hиколаевском, существовало <цуканье>,
т.
е. совершенно незаконная власть юнкеров старшего курса над юнкерами
младшего.
Там юнкер старшего курса, т. наз. <офицер> над первогодником <молодым> мог
безнаказанно проделывать всякие штуки, нередко переходившие в форменное
издевательство. Он мог приказать ему обежать 10 раз кругом зала, дать ему 20
приседаний или 50 поворотов. И если <молодой> дорожил своим положением в
Училище, ему приходилось все это с веселой улыбкой выполнять. В умном
Павловском Училище ничего этого не водилось. Кроме законного уважения
младшего
к старшему, отношения были строго уставные. Фельдфебель, <козерожий папаша>
или
взводный мог вам сделать замечание к мог приказать доложить об этом вашему
курсовому офицеру. Hо все такие выговоры и замечания делались в серьезной и
корректной форме и всегда были заслужены. ....
....Hа несправедливости и грубости можно было жаловаться. Помню раз уже на
старшем курсе, на уроке верховой езды, идя в смене первым номером, я нарочно
пошел полной рысью, заставляя всю смену скакать за мной галопом. Hаш
инструктор, лихой штабс-ротмистр Гудима, несколько раз мне кричал: <первый
номер, короче повод!>, наконец потерял терпение, огрел меня бичем по ноге и
выругался непечатно. Hа удар бичем нельзя было обидеться. Тот, кто гоняет
смену, всегда мог сказать, что хотел ударить по лошади, но на ругань я
обозлился и, выйдя из манежа, принес официальную жалобу батальонному
командиру.
Конец был такой. За шалости на уроке верховой езды меня посадили на двое
суток,
но на следующем уроке, в присутствии всей смены, Гудима передо мной
извинился..."

Заметим, что и Макаров возмущаясь о "цуке", не приводит примера физического
рукоприкладства в Hиколаевском училище, а только черезмерное, с его точки
зрения, увлечение муштрой.
Hо это и вызвало такое восхищение Л.H.Толстого, такого противника всякой
военщины. Согласно запискам его дочери, однажды, приехав из Петербурга, в
восторге сказал встретившим его домашним:
"- Каких я сейчас двух кавалерийских юнкеров видал на Hевском!.. Что за
молодцы, что за фигуры... в шинелях до пят, какая свежесть, рост, сила... и
вдруг, как нарочно, навстречу нам генерал!.. Если бы вы только видали, как
они
окаменели мгновенно, звякнули шпорами, как поднесли руки к околышу. Ах,
какое
великолепие, какая прелесть!.."

Таким образом я бы не стал "цук" подымать, как нечто позорящее армию
явление, и
тем более сравнивать с современной дедовщиной.

Я привел на твой суд мнение двух выпусников самых привилигированных военный
учебных заведений той поры.
Хотя можно было найти и больше.

----------Конец цитаты-----------


With best regards, Bevh Vladimir. E-mail: ad@voen.ssft.net
От Kosta
К Bevh Vladimir (13.01.2008 13:59:22)
Дата 14.01.2008 11:32:58

А кто автор первой цитаты? (-)
От Kosta
К Белаш (12.01.2008 00:44:17)
Дата 12.01.2008 09:58:38

Re: Цук.


>Бывало, если ночью старшему хотелось в уборную, он будил своего «зверя» и верхом на нем отправлялся за своей естественной нуждой. Это никого не удивляло и считалось вполне нормальным.

Ну вы сравнили! Цук он и есть цук - а тут фактически массовая уголовщина, причем на уровне командира полка. Благодушное отношение начальства ко всему этому как минимум удивляет. Солдатам ведь, бывает, боевые патроны выдают. Тот же Грулев описывает, как его через 10 лет на учениях обстреляли латыши, "заточив" учебные патроны под боевые.
От Гегемон
К Kosta (11.01.2008 21:48:23)
Дата 11.01.2008 23:03:04

Re: Однако! "Дедовщина"...

Скажу как гуманитарий

>Гм, дедовщина советского образца на этом фоне покажется просто детским развлечением.
Сие имело место и в доблестной советской армии. В количестве

С уважением
От Banzay
К Гегемон (11.01.2008 23:03:04)
Дата 11.01.2008 23:06:16

И что Командующие округами делали тоже самое? т.е заминали? (-)
От Гегемон
К Banzay (11.01.2008 23:06:16)
Дата 11.01.2008 23:37:26

Насчет командующих округами ничего не скажу

Скажу как гуманитарий

А у нас в части история такая была, с изнасилованием и дальнейшим принуждением. Прямо в моей роте.
Пока их в умывальной комнате не застукал зам. командира роты.
Виновника арестовали, потерпевшего отправили в госпиталь и т.д.
Нам на разводе обещали, что возбуждается уголовное дело, и виновный непременно сядет. Комбат метал громы и молнии, с солдат собирали письменные объяснительные про плохое поведение рядового М. по отношению к рядовому Б.
А потом рядовой Б. отказался от показаний, и рядового М. просто перевели в другую часть.
Учитывая первоначальный замах, замяли все это где-то на уровне военной прокуратуры УрВО, а никак не волей командиа батальона или начальника управления.

С уважением
От Владислав
К Гегемон (11.01.2008 23:37:26)
Дата 12.01.2008 12:35:14

А это "страх 1937-го"

Доброе время суток!

>А потом рядовой Б. отказался от показаний, и рядового М. просто перевели в другую часть.

Начальство явно не хотело заводить уголовное дело чтобы оно потом развалилось и его бы обвинили в репрессиях.

Тем более вспомни, какое на дворе было время -- аккурат тогда сама "Литературная газета" возмущалась слишком суровым приговором (4 года) рядовому, участвовавшему в убийстве нескольких мирных жителей в Афганистане (дело в точности походило на "дело Ульмана", но только к моменту суда командир уже оказался неподсуден...)

>Учитывая первоначальный замах, замяли все это где-то на уровне военной прокуратуры УрВО, а никак не волей командиа батальона или начальника управления.

Согласись, со старыми добрыми временами, когда, судя по Козьме Пруткову, подобное вообще считалось в пределах нормы, ни в какое сравнение не идет...


С уважением

Владислав
От Rwester
К Владислав (12.01.2008 12:35:14)
Дата 14.01.2008 21:49:23

Re: А это...

Здравствуйте!

Это не тот случай, когда бойцам после травы кушать захотелось и они за бараном пошли в кишлак?

Рвестер, с уважением
От Гегемон
К Владислав (12.01.2008 12:35:14)
Дата 12.01.2008 14:04:42

Re: А это...

Скажу как гуманитарий

>>А потом рядовой Б. отказался от показаний, и рядового М. просто перевели в другую часть.
>Начальство явно не хотело заводить уголовное дело чтобы оно потом развалилось и его бы обвинили в репрессиях.
Смотря какое начальство. Наши отцы-командиры были настроены посадить М., он слишкм много власти в роте забрал и вел себя нагло. И по совокупности: после подобных актов

>Тем более вспомни, какое на дворе было время -- аккурат тогда сама "Литературная газета" возмущалась слишком суровым приговором (4 года) рядовому, участвовавшему в убийстве нескольких мирных жителей в Афганистане (дело в точности походило на "дело Ульмана", но только к моменту суда командир уже оказался неподсуден...)
Я тогда был в армии и "Литгазету" не читал. Зато в порядке вещей была борьба с дедовщиной. В том же году загремело дело Сакалаускаса

>>Учитывая первоначальный замах, замяли все это где-то на уровне военной прокуратуры УрВО, а никак не волей командиа батальона или начальника управления.
>Согласись, со старыми добрыми временами, когда, судя по Козьме Пруткову, подобное вообще считалось в пределах нормы, ни в какое сравнение не идет...
Во времена Козьмы Пруткова за это с позором увольняли из армии. А у нас в частях были всем известные опущенные - и никакой реакции. Зона как она есть


>Владислав
С уважением
От Владислав
К Гегемон (12.01.2008 14:04:42)
Дата 12.01.2008 14:52:16

Re: А это...

Доброе время суток!

>>Тем более вспомни, какое на дворе было время -- аккурат тогда сама "Литературная газета" возмущалась слишком суровым приговором (4 года) рядовому, участвовавшему в убийстве нескольких мирных жителей в Афганистане (дело в точности походило на "дело Ульмана", но только к моменту суда командир уже оказался неподсуден...)

>Я тогда был в армии и "Литгазету" не читал. Зато в порядке вещей была борьба с дедовщиной.

КАМПАНИЯ по борьбе и борьба -- разные вещи. Одновременно шла борьба с "незаконными репрессиями". Вот верхнее начальство, не получив надежных доказательств, и решило замять дело. Потому что иначе могло выйти себе дороже.

>>Согласись, со старыми добрыми временами, когда, судя по Козьме Пруткову, подобное вообще считалось в пределах нормы, ни в какое сравнение не идет...

>Во времена Козьмы Пруткова за это с позором увольняли из армии. А

Как мы видим из исходного постинга, это случалось довольно редко.


С уважением

Владислав
От Гегемон
К Владислав (12.01.2008 14:52:16)
Дата 12.01.2008 15:52:12

Re: А это...

Скажу как гуманитарий

>>>Тем более вспомни, какое на дворе было время -- аккурат тогда сама "Литературная газета" возмущалась слишком суровым приговором (4 года) рядовому, участвовавшему в убийстве нескольких мирных жителей в Афганистане (дело в точности походило на "дело Ульмана", но только к моменту суда командир уже оказался неподсуден...)
>>Я тогда был в армии и "Литгазету" не читал. Зато в порядке вещей была борьба с дедовщиной.
>КАМПАНИЯ по борьбе и борьба -- разные вещи. Одновременно шла борьба с "незаконными репрессиями". Вот верхнее начальство, не получив надежных доказательств, и решило замять дело. Потому что иначе могло выйти себе дороже.
Стремление замять дело вообще-то никак не пересекается с кампанией против незаконных репрессий.
Доказательств было хоть отбавляй: показания офицера-очевидца, результат медосмотра. Б. мог пойти по делу или потерпевшим, или обвиняемым в мужеложстве.
Другое дело - статистика портится.

>>>Согласись, со старыми добрыми временами, когда, судя по Козьме Пруткову, подобное вообще считалось в пределах нормы, ни в какое сравнение не идет...
>>Во времена Козьмы Пруткова за это с позором увольняли из армии. А
>Как мы видим из исходного постинга, это случалось довольно редко.
Времена Козьмы пруткова - это николаевская армия. Тогда как раз поувольняли офицеров кавказского происхождения, которые занесли в армию эту заразу

>Владислав
С уважением
От Toobeekomi
К Гегемон (12.01.2008 15:52:12)
Дата 14.01.2008 13:45:50

Есть достоверные свидетельства про офицеров кавказкого происхождения?

>Времена Козьмы пруткова - это николаевская армия. Тогда как раз поувольняли офицеров кавказского происхождения, которые занесли в армию эту заразу

Есть ли ещё свидетельства что эту заразу занесли в армию офицеры именно кавказкого происхождения, кроме того что упоминается к корневом посте?
http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/co/1561470.htm
Раньше этой заразы не было? Или нет сведений о том что она была?

С уважением

ЗЫ: Я не придираюсь, просто интересно.
От Гегемон
К Toobeekomi (14.01.2008 13:45:50)
Дата 14.01.2008 20:14:40

Re: Есть достоверные...

Скажу как гуманитарий
>>Времена Козьмы пруткова - это николаевская армия. Тогда как раз поувольняли офицеров кавказского происхождения, которые занесли в армию эту заразу
>Есть ли ещё свидетельства что эту заразу занесли в армию офицеры именно кавказкого происхождения, кроме того что упоминается к корневом посте?
В свое время Тарлит (который tarlith_history в ЖЖ давал справочку по теме). Мол, занесли офицеры-грузины, принятые на службу при Александре и втихую уволенные при Николае Павловиче

> http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/co/1561470.htm
>Раньше этой заразы не было? Или нет сведений о том что она была?
И раньше была. И во времена опричнины и Смутного времени ее поминают иностранцы. Но у нас сие всегда было под уголовной статьей, поэтому когда в стране не бардак, скрывали


>ЗЫ: Я не придираюсь, просто интересно.
С уважением
От NetReader
К Гегемон (11.01.2008 23:37:26)
Дата 12.01.2008 02:21:34

"Аналогичный случай был у нас в деревне"

Злой дедушка опустил некоего тихого ару. Проделка вскрылась, была комиссия из округа и много разборок. Потом пострадавшего комиссовали через дурку, виновника перевели куда подальше, на точку.
От Bell
К NetReader (12.01.2008 02:21:34)
Дата 12.01.2008 22:32:22

чисто для статистики, а не заради флейма

некий дедушка решил опустить своего сопризывника (справедливости ради, редкую суку). не вышло. но случай выплыл наружу, терпилу сбагрили в какую-то м/с часть (где, по слухам (связисты знают всё, как известно) ему стало гораздо хуже), потенциального насильника посадили на губу дня на 3, что только добавило ему авторитета. за пределы полномочий комчасти дело не ушло, факт, 88-й - 89-й были не самым удачным временем для выноса сора.
это к тому, что нету здесь оснований для обобщений.
От Гегемон
К NetReader (12.01.2008 02:21:34)
Дата 12.01.2008 05:31:04

Re: "Аналогичный случай...

Скажу как гуманитарий

>Злой дедушка опустил некоего тихого ару. Проделка вскрылась, была комиссия из округа и много разборок. Потом пострадавшего комиссовали через дурку, виновника перевели куда подальше, на точку.
Ну, в нашем случае виновник был азербайджанец, а потерпевший - украинец-детдомовец. Виновного перевели, как выразился комбат, "к армянам" под Куйбышев (из УрВО в ПриВО), а потерпевшего оставили в роте, причем старшие товарищи официально объявили всем, что он "мужик, не п...рас"

С уважением
От И. Кошкин
К Banzay (11.01.2008 23:06:16)
Дата 11.01.2008 23:14:19

А есть доказательства, что это делали командующие округами в РИ? (-)
От И. Кошкин
К Kosta (11.01.2008 21:48:23)
Дата 11.01.2008 22:19:02

Баян (-)
От Гриша
К Kosta (11.01.2008 21:48:23)
Дата 11.01.2008 21:57:33

Ре: Однако! "Дедовщина"...

Однако, заметьте вполне современный подxод - поведение категорически запрещенно уставом/законом, но из за комлекса причин (местный колорит, боеспособность части) практически не наказуема. "Суровость законов России..." итд итп.