я получил этот урок благодаря «любезности» Саддама Ху¬сейна в 4:30 утра 2 авгус
Помни о главном
Впервые я получил этот урок благодаря «любезности» Саддама Ху¬сейна в Персидском заливе в 4:30 утра 2 августа 1990 года. Это был момент истины - событие, раз и навсегда определившее мою линию поведения.
В то время я был 29-летним офицером по вооружению на корабле ВМС США England, старом эсминце, на вооружении которого стояли управляемые ракеты противовоздушной обороны. Это была моя чет¬вертая должность с момента окончания Военно-морской академии в 1982 году, и я все еще продолжал учиться. Командир England выл от¬прыском дипломата, и работать с ним было трудно; старший помощ¬ник командира собирался уйти в отставку. Ни у того, ни у другого я не MOf научиться чему-нибудь значительному. Тем не менее я всячески старался постичь секреты моей достаточно сложной работы.
В мирное время графики развертывания военно-морских сил состав¬ляются за несколько лет вперед, поэтому еще в 1998 году было реше¬но, что мы должны войти в Персидский залив 2 августа 1990 года, и именно в этот день Саддам начал вторжение в Кувейт. По иронии судь¬бы на тот момент Соединенные Штаты проводили сокращение своих сил в этом регионе. Здесь не было ни сухопутных войск, ни ВВС, при¬сутствовало только пять военных кораблей в Персидском заливе: че¬тыре небольших сторожевых корабля и England без какого то ни было прикрытия с воздуха.
В 4:30 утра на корабле раздался сигнал боевой тревоги. Я вскочил с постели и бросился на свой пост, на ходу продирая глаза. Взглянув на экран радара, я увидел 21 реактивный истребитель. Первое, что я подумал: «Боже правый!». Второй была мысль: «Завещание я соста¬вил, деньги за страхование жизни выплачены полностью».
Затем я услышал голос командира, он интересовался, что я собира¬юсь делать. Я посмотрел на него в полном изумлении: я-то ожидал, что он скажет мне, что делать. Сделав глубокий вдох, я ответил, что истребители находятся от нас на расстоянии 120 миль, а максималь¬ный радиус действия наших ракет составляет 115 миль. Я собирался открыть огонь, когда истребители будут на расстоянии 80 миль. Была только одна проблема: мы все еще не знали, чьи это самолеты. Они двигались на нас со стороны Ирака, и, так как в этом районе у нас не было никаких союзников, единственное, что оставалось предполо¬жить - это самолеты противника.
Сказать, что следующие мгновения были чрезвычайно напряжен¬ными, - ничего не сказать. Истребители стремительно приближались На расстоянии 82 миль, в тот момент, когда я собирался произвести первый залп, они неожиданно повернули в сторону Саудовской Ара¬вии. Я уверен, что мой вздох облегчения можно было услышать внизу в машинном отделении. Спустя несколько часов разведка ВМС сооб-шила нам, что это были спасающиеся бегством ВВС Кувейта. Мы чуть было не угодили в очень крупные неприятности, потому что не распо¬лагали нужной информации в нужный момент!
Следующие несколько недель были очень тревожными. Силы США и союзников в Персидском заливе были весьма малочисленны, и в слу¬чае нападения Саддама у нас могли возникнуть серьезные проблемы. Затем начала прибывать помощь. Первым пришел авианосец, затем реактивные истребители и сухопутные войска. Все знают, чем все это закончилось: превосходство в силе обеспечило блестящий успех опе¬рации «Буря в пустыне». Но поначалу-то эсминец England был прак¬тически единственным боевым кораблем, не считая «сторожевиков». Если бы Саддам напал на нас, результат был бы ужасным. Эти дни были такими напряженными, что, даже отстояв 6-часовую вахту, я на¬ходился в столь возбужденном состоянии, что не мог ни спать, ни про¬сто отдыхать. В течение тех долгих часов, переполненных тревогой и адреналином, я размышлял о том, насколько же England оказался не готов к ведению боевых действий.
Корабль не обладал необходимой боеготовностью. Офицеры могли бы сделать гораздо больше для того, чтобы повысить эту готовность. Вместо этого мы потратили слишком много времени и сил на подго¬товку к визиту на судно адмирала. А работы подобного рода не имеют никакого отношения к повышению боеготовности.
Я пообещал себе: если когда-нибудь мне придется принять командова¬ние кораблем, то проблема боеготовности будет стоять в моем плане на первом месте, потому что от этого зависят жизни людей. Мне бы не хоте¬лось, чтобы когда-нибудь хотя бы один из моих моряков отправился до¬мой в пластиковом мешке только потому, что я оказался несостоятель¬ным как руководитель. Если бы в тотзлополучный денье нами произошло непоправимое, то я отправился бы на тот свет, зная, что я не сделал все возможное для того, чтобы England был готов к бою. Даже будучи млад¬шим офицером, я мог бы добиться, чтобы проводились более серьезные занятия по боевой подготовке и лучше стимулировалась работа экипажа. Это был очень серьезный недочет в системе управления кораблем.
В то утро, в 4:30, наблюдая за приближающимися к нам истребите¬лями, я словно очнулся ото сна. Я принял решение, что начиная с это¬го дня любой корабль, которым я буду командовать, будет готов к боевым действиям и укомплектован самыми квалифицированными, мотивированными и уважаемыми моряками в ВМС. И ничто не поме¬шает мне! Мы будем постоянно составлять планы действий на случаи «что если...»: что если истребитель противника будет лететь по коммерческой воздушной трассе и неожиданно повернет в нашу сто¬рону, атакуя? Что если катер террористов атакует нас во время стоян¬ки в порту? Что если на корабле начнется сильный пожар?
Во время боя наши первые реакции зачастую могут определить вы¬бор между победой и поражением, жизнью и смертью. Мы обязаны учиться на успехах и ошибках других и уметь использовать получен¬ные уроки. Если вы готовы справиться с самыми сложными ситуация¬ми, то ваши шансы справиться с непредвиденным стечением обстоя¬тельств значительно повышаются.
Они их разворуют, — — Прежде чем войти в порт, мы собираем все штормовки и пряч
Со времен Второй мировой войны, а может быть, и раньше, морякам ВМС выдают штормовки, сделанные из уродливой синей парусины, не защищающей ни от воды, ни от холода. Для моих молодых моряков эти штормовки были тем модным нововведением, которого следовало избегать всеми силами. Один из наших матросов, рассматривая вещи в магазине одежды для моряков, нашел гражданский вариант штор¬мовки, который ему понравился: сделанная из ярко-синего материала «Gore-Tex» со светоотражающими полосами, она к тому же имела вши¬тый спасательный пояс. Естественно, он немедленно сообщил мне о своей находке. Куртки ВМС стоят 150 долларов за штуку; эта стоила 90 долларов и превосходила ВМСовские по всем параметрам. А в виде дополнительной услуги магазин предлагал нанести на спину надпись «Корабль ВМС США Ben/old*. В отличие от того, что обычно закупа ло Министерство обороны США, это было более качественным при¬обретением за меньшие деньги.
«Прекрасная мысль», — сказал я. Мы воспользовались кредитной картой корабля для того, чтобы купить 310 курток, и раздали их всем без исключения. Экипаж выглядел сногсшибательно.
На следующий день у нашего причала пришвартовался другой ко¬рабль, и его экипаж увидел наших моряков, одетых в новые куртки. Через полчаса ко мне пришел главстаршина флота с этого корабля и сказал: «Мой капитан приказывает вам прекратить носить эти кур¬тки».
«Неужели? А почему?» — спросил я.
«У нас на корабле почти что бунт — экипаж хочет такие же».
Если бы капитан этого корабля не был самым старшим по званию командиром на Тихоокеанском флоте, я бы просто рассмеялся в лицо этому главному старшине флота. Но, согласно правилам ВМС, офи¬цер, имеющий более высокое звание, отвечает за безопасность на при¬чале, а он решил, что существует угроза стабильности ситуации на при¬чале, потому что его моряки захотели получить такие же куртки, как у моего экипажа.
«Почему бы просто не купить вашим подчиненным такие же курт¬ки?» — спросил я.
«Они их разворуют, — ответил он. — Прежде чем войти в порт, мы собираем все штормовки и прячем их под замок. Этим людям нельзя доверять».
Как отличались наши корабли! Мы никогда не беспокоились о том, что моряки Benfold могут украсть куртки. При желании они могли носить их и тогда, когда были дома. И они действительно настолько гордились своими новыми куртками, что снимали их очень редко.
Я сказал этому джентльмену, что считаю приказ его капитана не¬правомерным и отказываюсь его выполнять. Если он будет настаивать, я буду рад отправиться к адмиралу и немедленно предстать перед во¬енным судом.
Даже если я и отреагировал слишком бурно, мне кажется, это было оправданно. Мне вспомнился один инцидент, происшедший во время моей работы с министром обороны Перри.
Четыре вида Вооруженных сил США используют свой собственный бюджет по-разному. ВВС обращают особое внимание на условия жиз¬ни: они предоставляют своим людям прекрасные дома, великолепно оборудованные базы и превосходную медицинскую помощь. Сухопутные войска и морская пехота занимают практически противополож¬ную позицию. В результате комфортабельная база ВВС может распо¬лагаться по соседству с базой сухопутных войск, солдаты которой жи¬вут в бараках. Естественно, подобный контраст не мог не вызывать различные толки. И вот командование сухопутных войск и морской пехоты обратилось к Перри с просьбой забрать деньги из бюджета ВВС и передать им, чтобы они могли улучшить свои базы. Он несколько минут обдумывал эту просьбу, а затем отказал, заявив, что нужно ста¬вить перед собой задачу, предполагающую не снижение высокого уров¬ня до низкого, а «подтягивание» низкого до высокого.
Это стало для меня в определенном смысле прописной истиной. А теперь, вместо того чтобы купить своему экипажу новые куртки, ка¬питан другого корабля хотел, чтобы их перестали носить мои моряки, и я не собирался этого допускать. Он мот попытаться уволить меня, но я не мог поступить иначе.
Приходивший ко мне главный старшина флота сообщил мой ответ своему капитану и вернулся через полчаса с новым распоряжением: «Мой командир решил, что вы все-таки можете носить эти куртки».
Этот корабль мог позволить себе купить подобные куртки, но так этого и не сделал. Тем временем так называемая «куртка Benfold» ста¬ла очень популярной, и командующий моего отряда заказал такие курт¬ки для пяти других кораблей, находившихся под его командованием.
и позволить моряку срочной службы сопровождать его. Генерала поразило..
Практически каждый моряк на корабле принял участие в програм¬ме. К моменту, когда 3 октября мы вошли в Бахрейн, я уже мог при¬своить своему первому молодому моряку квалификацию «Специалист срочной службы по ведению боевых действий надводных сил». Это был 20-летний моторист Джозеф Коттон. Он был очень горд (и заслу¬женно!) своим достижением.
Вскоре мы узнали, что Энтони Зинни, 4-звездный генерал морской пехоты, командующий вооруженными силами на Ближнем Востоке, хочет посетить и осмотреть наш корабль. Что ж, подумал я, какое уди¬вительное совпадение,
К моменту прибытия генерала я собрал всех моряков срочной служ¬бы на взлетно-посадочной площадке. Среди них был и моторист Кот-тон, которого в этот день я выбрал на роль «звезды». Генерал Зинни прибыл на корабль в сопровождении вице-адмирала Тома Фарго, по¬сла США в Бахрейне, охраны и толпы помощников. Я попросил гене¬рала оказать честь мотористу Коттону и прикрепить ему на форму зна¬чок ESWS. Он был счастлив сделать это. Прикрепление нагрудных знаков рядовым адмиралами и генералами равносильно «целованию» политиками детей,
«А теперь, сэр, — сказал я, — корабль готов к вашему осмотру».
«Готов следовать за вами», — ответил генерал.
«В другой раз, сэр. Сегодня показывать вам корабль будет моторист Коттон».
«Как вы сказали?!»
«Вас будет сопровождать моторист Коттон».
Генерал никак не мог понять, что я сказал. Его 4 звезды ярко блесте¬ли на солнце. Он и Коттон находились на двух противоположных кон¬цах шкалы военного жалованья.
«Сэр, - сказал я, - показ судна является одним из требований для получения этого значка, и я абсолютно доверяю мотористу Коттону. Он знает корабль не хуже меня».
Зинни был потрясен тем, что я могу пожертвовать возможностью личного общения с 4-звездным генералом и позволить моряку сроч¬ной службы сопровождать его. Генерала поразило, что вежливый 20-летний юноша не был смущен и ничего не перепутал и, кроме того, обладал обширными знаниями о корабле. Гость остался очень доволь¬ным. Это была полная победа.
В этот вечер генерал Зинни должен был выступать с речью, посвя¬щенной вопросам руководства, на балу по случаю годовщины ВМС. Как позже мне рассказал Том Фарго, по дороге на бал он порвал текст своей речи и набросал тезисы новой. В ней он уделил основное внимание прин¬ципам руководства на корабле ВМС США Ben/old, особенно тому, как мы помогаем нашим молодым морякам брать на себя ббльшую ответ¬ственность, включая обязанности по проведению спокойных, квалифи¬цированных показов судна высокопоставленным лицам, звание кото¬рых настолько высоко, что некоторые офицеры на других судах теряют дар речи в их присутствии. Те, кто слушал Зинни, поняли, что он имел в виду. Это был звездный час Benfold — с этого дня мы получили репута¬цию самого передового корабля в Персидском заливе.