>>Однако слишком смелое допущение видеть в данном словесном обороте указание на иудейское вероисповедование, не говоря уже о еврейском происхождении. Сомнительно, чтобы приближенный ключник А.Б., фактически домоуправитель, и зять боярина Петра Кучки мог быть иудеем.
>
>я уже отметил, что скорее всего он был крещеным евреем.
Нет для подобного мнения оснований в тексте. Это чистый домысел.
>>Скорее всего, оборот чисто риторический и аллегорический - под "жидовином" подразумевается "предатель" и святотатственный убийца, поступивший с А.Б. как иудеи с Христом.
>
>Про Иуду в том фрагменте вспоминают отдельно, также как про одного из слуг Святополка, участвовашего в убийстве Глеба. Жидовином назван лишь единственный из участников заговора, причем несомненный иноземец.
Вот именно это начало эпизода с убийством А.Б. и свидетельствует, что сравнение с "жидами" как преступниками-святотатцами не более чем риторический оборот. Князь называется "страстотерпцем", "боголюбивым", "кровь проливающим за Христа", а про его убийц в самом начале говорится: "И бе у него Яким слуга взълюбленый им, и слыша от некого, аже брата его князь велел казнить, и устремися дьяволим научением, и тече вопия к братьи своей, к злым съветником, якоже Июда к Жидом, тесняся угодити отцю своему сотоне, и почаша молвити: "день того казнил, а нас заутра; а промыслимы о князе сем" - и съвещаша убийство на ночь, якоже Июда на Господа". Далее А.Б. в собственной речи приравнивает себя к Христу и правоверным бибилейским царям и священномученикам, прилившим кровь от окаянных. Ясно, что автор приравнивает 20 заговорщиков к "жидам", а их вождей к Иуде в переносном смысле, и дальнейшее называние Амбала "жидовином" всего лишь продолжает эту тему.
>Вообще здесь допустимы различные версии. Версия о том, что перед нами действительно выходец из среды кавказских евреев ничуть не хуже и не слабее вашей. Не вижу оснований отказываться от нее лишь в угоду профессиональным борцам с антисемитизмом.
>>Вполне обычные словеса для средневековых писаний монастырского происхождения. Не стоит примитизировать клириков, цветистый слог был им не чужд.
>
>тем не менее, как-то не припомню других случаев, когда некоего изверга-предателя походя называют еще и жидовином.
И тече на место Кузмище киянинъ: "Оли нетуть князя, убиенъ!" И
почаша прошати Кузмище: "Кде есть убить господинъ?" - и рекоша:
"Лежить ти выволоченъ в огородъ, но не мози имати его! Тако ти молвять, вси хочемы и выверечи псомъ! Оже ся кто прииметь по нь, тотъ нашь есть ворожьбить и того убьемъ!" И нача плакати надъ нимь Кузмище: "Господине мои! Како еси не очютилъ скверныхъ и нечестивыхъ, пагубоубииственыих ворожьбить своихъ, идущихъ к тобе? Или како ся еси не домыслилъ победити ихъ, иногда побежая полкы поганыхъ болгаръ?" - и тако плакася и. И прииде Амбалъ ключникъ, ясинъ родомъ, тотъ бо ключь держашеть у всего дому княжа и надо всими волю ему дал бяшеть. И рече, вьзревь на нь,
Кузмище: "Амбале, вороже! Сверзи коверъ ли, что ли, что постьлати или чимъ прекрыти господина нашего". И рече Амбалъ: "Иди прочь! Мы хочемь выверечи псомъ". И рече Кузмище: "О еретиче! уже псомъ выверечи! Помнишь ли, жидовине, вь которых порътехъ пришелъ бяшеть? Ты ныне в оксамите стоиши, а князь нагъ лежить, но молю ти ся: сверьзи ми что любо!"
- и сверже коверъ и корзно. И, обертевъ и, и несе и в церковь, и рече: "Отмъкнете ми церковь!" - и рекоша: "Порини и ту вь притворе, печаль ти имъ!" - уже бо пьяни бяхуть. И рече Кузмище: "Уже тебе, господине, поробьци твои тебе не знають; иногда бо аче и гость приходилъ изъ Царягорода, и от иныхъ странъ, изъ Русскои земли, аче латининъ, и до всего христьяньства, и до всее погани, и рече: "Въведете и вь церковь и на полаты, да видять истиньное христьяньство!" - и крестяться и болгаре, и жидове, и вся погань, видивше славу божию, и украшение церковьное! И те болма плачють по тобе, а сии ни вь церковь не велять въложити!"
-------------------------------------------
Предпоследнее предложение еще раз подтверждает, что "жидове" для Кузьмы не ругательство, которым, по мнению Кошкина, можно награждать всех подряд, а обозначение вполне конкретных иноверцев - иудеев, наряду с мусульманами (болгаре) и различными язычниками (вся погань).
> Ясно, что автор приравнивает 20 заговорщиков к "жидам", а их вождей к Иуде в переносном смысле, и дальнейшее называние Амбала "жидовином" всего лишь продолжает эту тему.
К сожалению не могу согласиться с вами в том, что цитирование евангельских сюжетов и обращение Кузьмы Киевлянина к Амабалу составляют совершенно монолитное повествование. Само событие, как и летописный рассказ о нем достаточно сложны, и от однозначных утверждений я бы здесь поостерегся. Еще раз повторюсь, что Кузьма называет Амбала еретиком и жидовином. Оба термина имеют весьма четкое религиозное значение и возможность их употребления в качестве ругательства по отношению христианину, совершившему светское преступление, нужно доказывать конкретными примерами. Образное сравнение предателя с Иудой - совершенно естественный и многократно использованный прием, но как и раз его мы и не видим в речи Кузьмы. Наоборот, Кузьма в своей речи обращается не у Евангелию, а именно к происхождению Амбала: "Помнишь ли, жидовине, вь которых порътехъ пришелъ бяшеть?" Т.е. обращение "жидовин" здесь проскакивает скорее в связи с происхождением княжеского ключника, чем в связи с его деянием.