От БорисК
К Андрей Чистяков
Дата 09.11.2010 08:12:02
Рубрики WWII; Современность; 1941; Искусство и творчество;

Re: Можно с...

>Анализ предвоенных настроений в советском обществе относительно гитлеровской Германии ещё никем и никогда, по-моему, серьёзно не проводился.

Владимир Невежин проводил такой серьезный анализ.
От Одессит
К БорисК (09.11.2010 08:12:02)
Дата 09.11.2010 18:54:57

И что заключил? (-)
От БорисК
К Одессит (09.11.2010 18:54:57)
Дата 10.11.2010 07:17:48

Посмотрите сами

Д.и.н. ведущий научный сотрудник ИРИ РАН В.А. Невежин написал на эту тему две книги:

1. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии "священных боев", 1939-1941 г. М.: АИРО-ХХ, 1997.
2. "Если завтра в поход…" Подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30-х – 40-х годах. М.: Яуза, Эксмо, 2007.

Вот заключение из второй из них:

Конец 1930-х – начало 1940-х гг. – важная веха в развитии сталинской системы в целом и ее пропагандистского механизма, в частности. В этот период большевистское руководство ставило перед собой важные внутриполитические и внешнеполитические задачи, при решении которых пропаганда использовалась как своеобразный "приводной ремень" между властной элитой и обществом.
Структура пропагандистских органов была сложной и разветвленной. Этот организм являлся весьма громоздким, но строго централизованным и контролировался лично Сталиным. Непосредственное руководство пропагандистской сферой лежало на ближайших сталинских "соратниках". Наиболее преданные ему люди (А.А. Жданов, Л.З. Мехлис, А.С. Щербаков и другие) составляли "высший эшелон". "Среднее" и "низовое" звенья пропагандистских органов заполнялись сталинскими "выдвиженцами", занимавшими вакантные места, которые освободились в результате репрессий.
Во второй половине 1930-х гг. в связи с нараставшей угрозой непосредственного вооруженного столкновения с "капиталистическим окружением", которая исходила главным образом от нацистской Германии и Японии, в СССР получил развитие процесс "военизации" пропаганды, что, несомненно, отразилось на общественном сознании. Доминировали ожидание войны и необходимость идеологически подготовиться к ней.
Однако после заключения пакта о ненападении с Германией, ценой которого стал курс на сближение и "дружбу" СССР с нацистским режимом, пропагандистские структуры резко "перестроились" и развили активную деятельность по обоснованию этого курса. Это свидетельствовало о том, что политическая конъюнктура момента была для советского руководства важнее, чем выбранный в середине 1930-х гг. магистральный курс на противоборство с нацистским режимом, в том числе и в идеологической сфере.
Пропагандисты и агитаторы, проводившие в жизнь данную "установку", постоянно сталкивались с неприятием ее большинством населения и проявлением антифашистских настроений. В то же время Германия, ранее представлявшаяся в качестве потенциального военного противника, перестала изображаться таковым в открытой пропаганде. Всякие намеки даже на гипотетическое вооруженное столкновение с ней, просматривавшиеся в произведениях литературы и искусства, в периодической печати и лекционной работе, немедленно пресекались.
Параллельно с идеологическим обеспечением курса на сближение и "дружбу" СССР с нацистской Германией пропагандистский механизм начиная с сентября 1939 г. стал настраиваться большевистским руководством на решение другой, не менее важной с его точки зрения задачи. Пропаганда повсеместно подключалась к обоснованию территориальных приращений Советского Союза, осуществлявшихся благодаря тайным соглашениям с Третьим рейхом.
При этом в какой-то степени использовался опыт, накопленный политическими органами Красной Армии в период боев против японских войск на Дальнем Востоке у озера Хасан и на реке Халхин-Гол в 1938-1939 гг.
К концу 1930-х гг. большевистское руководство окончательно осознало всю призрачность стратегических расчетов на "мировую революцию" как на основное средство для уничтожения "капиталистического окружения". В советской пропаганде стали превалирующими апологетические характеристики РККА, а вооруженные акции против пограничных государств 1939-1940 гг. (Польша, Финляндия) интерпретировались как "освободительные". Эти акции сопровождались широкими политико-пропагандистскими кампаниями, которые были призваны оказать воздействие не только на общественное сознание личного состава Красной Армии, но и на гражданское население.
Антипольский поход в сентябре 1939 г. стал не только выражением сталинских внешнеполитических амбиций, но и своеобразным новым "испытательным полигоном" для большевистской пропаганды. Вооруженная акция против Польши, армия и народ которой уже вели борьбу против германского нашествия, представлялась в советских пропагандистских материалах как "справедливая наступательная война" по освобождению единокровных братьев – белорусов и украинцев.
После польского похода Красная Армия, которая получила почетный эпитет "освободительница", выступила инициатором военных действий против Финляндии. Но большевистскому руководству вскоре пришлось столкнуться с сильным сопротивлением фактически всего финского народа, не желавшего установления режима Куусинена, который навязывался Москвой. Окончилась крахом затея с "народным правительством Финляндии", оказавшаяся во многом пропагандистской акцией, в подготовке и осуществлении которой наиболее активное участие принимали В.М. Молотов и А.А. Жданов. Именно эти сталинские соратники заранее заготовили, а после перехода Красной Армией границы с Финляндией пустили в ход фальсифицированные ими документы, в которых формулировалась задача "освобождения" финского народа. Однако неудачи в "Зимней" советско-финляндской войне 1939-1940 гг. заставили на время отказаться от освободительных пропагандистских лозунгов. После ее окончания был проведен ряд совещаний и заседаний с привлечением высшего командного состава и руководства ПУРККА по обобщению и изучению опыта боевых действий, в которых на начальной стадии принял участие лично Сталин.
Несмотря на наличие пакта о ненападении с Германией, было ясно, что уже одна идеологическая непримиримость советского и нацистского режимов предопределяет неизбежность вооруженного столкновения между ними. Неожиданно быстрая победа Германии над Францией, которая несла реальную угрозу СССР, заставляла советское руководство все чаще задумываться о прочности пакта Риббентропа-Молотова.
Свертывание антифашистской пропаганды привело к тому, что Третий рейх и германская военная машина перестали выступать в роли врага. Однако с осени 1940 г., когда в советско-германских отношениях стала назревать напряженность, в закрытых пропагандистских материалах начали просматриваться антинацистские и антигерманские мотивы. Этот процесс сдерживался продолжавшей действовать официальной установкой на "дружбу" с Германией. Военная пропаганда еще не перестроилась, и вермахт не рассматривался в ней в качестве противника.
После того как советско-германские секретные договоренности исчерпали себя, а нового соглашения о разделе "сферы государственных интересов" между СССР и Германией не последовало, Сталин взял курс на подготовку к вооруженному и идеологическому противоборству с ней. С конца 1940 г. в пропагандистских структурах наблюдалась активная деятельность по усилению "мобилизационной готовности", а по сути – по переводу всей пропаганды на военные рельсы.
5 мая 1941 г. он выступил с большой речью на официальной церемонии выпуска слушателей военных академий РККА и на банкете по случаю этого события. К этому времени было принято постановление Политбюро о том, что Сталин берет на себя руководство страной: он сменил Молотова на посту Председателя Совета народных комиссаров СССР. Вождь в своей речи перед выпускниками военных академий РККА, которая стала по существу "инаугурационной", дал понять, что отныне Германия рассматривается как потенциальный военный противник и следует переходить от мирной политики "к военной политике наступательных действий", а пропаганда должна перестроиться в наступательном духе. Сталинская речь была полна положительных эпитетов в адрес Красной Армии, которая якобы завершила процесс организационной перестройки, перевооружения и технического переоснащения новейшими средствами борьбы. В то же время Сталин стремился показать отставание вермахта от требований времени, заключавшееся, по его мнению, в проявлении "зазнайства, хвастовства, самоуспокоенности".
Сталинские указания немедленно были положены в основу начавшейся политико-идеологической кампании под "лозунгом наступательной войны". Под руководством ЦК ВКП(б) Главное управление политической пропаганды РККА приступило к подготовке проектов пропагандистских директивных и инструктивных материалов, предназначавшихся для личного состава Красной Армии. В них проводилась мысль о необходимости всесторонне готовиться к войне, в любой обстановке действовать наступательным образом, а при необходимости, взять инициативу нападения на противника, т.е. на Германию, на себя. Однако это вовсе не свидетельствует, что СССР хотел выступить в роли агрессора, как пытаются доказать некоторые историки и псевдоисторики (например, В. Суворов).
Задачи, изложенные в проектах директивных и инструктивных документов ГУППКА, доводились до сведения заинтересованных лиц, еще до их официального утверждения воплощались в пропагандистской деятельности. Эта тенденция особенно наглядно просматривается при ознакомлении не только с архивными материалами, но и при чтении открытой периодической печати мая-июня 1941 г.
Комплекс выявленных источников позволяет сделать вывод, что в этот период полным ходом велась пропагандистская подготовка к "справедливой, всесокрушающей наступательной войне". Данный вывод приобретает большую актуальность: ведь некоторые исследователи говорят об отрицательной реакции Сталина на выдвинутое в середине мая 1941 г. Наркоматом обороны и Генеральным штабом РККА предложение о нанесении упреждающего удара по германским войскам, сосредоточивавшимся для нападения на СССР. В то же время нет ни одного свидетельства того, что советский лидер наложил запрет на развертывание пропаганды в антигерманском, наступательном духе. Явный зазор между "оборонительными" (судя по исследованиям большинства историков) установками военного руководства и "наступательным" настроем, распространявшимся пропагандой, является очевидным.
Однако начавшаяся в мае 1941 г. новая политико-идеологическая кампания оказалась незавершенной, поскольку была прервана нападением Германии на СССР. Пропагандистские наступательные лозунги, под которыми она разворачивалась, в конце июня 1941 г. в условиях германской агрессии сменились на сугубо оборонительные.
От amyatishkin
К Одессит (09.11.2010 18:54:57)
Дата 09.11.2010 21:28:46

Какая разница, что он там заключил

Судя по подборке источников, он на аналитическую работу неспособен.
От Одессит
К amyatishkin (09.11.2010 21:28:46)
Дата 09.11.2010 22:45:37

Я о нем впервые слышу.

Добрый день
>Судя по подборке источников, он на аналитическую работу неспособен.

Что в самом деле аналитик никакой? Жаль, тема интересная была...

С уважением www.lander.odessa.ua