1.
>Утро (10.00-12.00). Сообщение от советского агента в германском посольстве в Москве Герхарда Кегеля «война начнется в ближайшие 48 часов».
Как утверждает известный историк разведки Владимир Лота, два сообщения Кегеля были готовы и одновременно отправлены Сталину около 9 часов вечера:
«Примерно 21.00 специальные сообщения были готовы. В них говорилось о том, что, по данным проверенного источника, фашистская Германия в ночь с 21 на 22 июня 1941 года совершит вероломное нападение на Советский Союз
Срочное специальное сообщение Разведуправления Красной Армии незамедлительно было доставлено в секретариат И. В. Сталина».
Однако это не исключает того, что учитывая исключительную важность сообщения Голиков мог примерно в 19.30 сообщить Сталину об информации Кегеля по телефону. В этом случае именно информация Кегеля могла стать причиной созыва второго совещания в кабинете Сталина, состоявшейся 21.06.41. Т.е. инициатива принятия Директивы №1 исходила от Сталина, как об этом и пишет Буденный.
2. Пропущено совещание в кабинете Сталина 21.06.41, состоявшееся 19.05 – 20.15.
Судя по всему, вскоре после окончания первого совещания Сталиным было получено важное сообщение о нападении немцев в ближайшие часы. После чего экстренно в 20.50 было созвано второе совещание с участием Тимошенко, Жукова, Буденного...
3. Относительно первого удара немцев с воздуха. Остаются непонятки со временем первого налета немцев на Севастополь. В целом ряде книг утверждается, что налет начался в 3.07, но ссылки на первичные документы относительно времени этого налета мне видеть не приходилось. А Вам? С другой стороны тот же Жуков пишет о том, что сообщения о налетах немецкой авиации на западные пограничные округа он якобы получил еще в 3.30, хотя это явно противоречит известным фактам, свидетельствующим, что нападение произошло после 4 часов московского времени.
4. Пропущено боевое донесение №001 начальника штаба ЗапОВО, в котором уже в 4.25 войскам округа был дан приказ действовать по-боевому.
5. Пропущено совещание с военными в кабинете Сталина, состоявшееся с 5.45 – 8.30, на котором, вероятно, обсуждалась Директива №2.
6. Непонятен источник и достоверность следующей информации:
«14.00-16.00 На совещании у Сталина принято решение о мобилизации по усиленному варианту, подготовлен и ПОДПИСАН указ Президиума ВС СССР о мобилизации. Первым днем мобилизации объявлено 23 июня».
На этом совещании у Сталина не было ни Калинина, ни Горкина. Поэтому там не мог быть подписан указ Президиума ВС СССР о мобилизации. Если верить Жукову, то проект указа о мобилизации был передан в Президиум ВС СССР между 12 и 13 часами, т.е. еще до начала второго совещания с военными, состоявшегося 22.06.41:
«Прочитав проект Указа о проведении мобилизации и частично сократив ее размеры, намеченные Генштабом, И. В. Сталин передал Указ А. Н. Поскребышеву для утверждения в Президиуме Верховного Совета».
И, следовательно, на совещании начавшемся в 14 часов указ о мобилизации обсуждаться уже не мог.
7. Из Вашего списка событий следует, что Директива №3 вообще не обсуждалась с участием Сталина??? Сумнительно это очень. С другой стороны после 16.45 Сталин в этот день уже никого не принимал. Видимо сказалось нервнее переутомление, вызванное известием о начале войны, и непривычный для режима работы Сталина его ранний подъем в четыре часа утра.
Поэтому, скорее всего, основные положения Директивы №3 были обсуждены на совещании, состоявшемся в кабинете Сталина с 14 до 16 часов.
>С директивой №3 вообще не понятно кто ее готовил и подписывал...
Ну, кто подписывал директиву №3, более или менее понятно. Тимошенко, Маленков и Жуков. Последний вероятно в момент подписания и отправки директивы уже был на Украине, поэтому его подпись могла быть сделана при помощи факсимиле.
Однако трудно представить, что директива №3 принималась без обсуждения со Сталиным, а он 22.06.41 после 16.45 никого не принимал. Следовательно, основное положение директивы: переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника, скорее всего, было принято на совещании в кабинете Сталина, состоявшемся с 14 до 16 часов. Причем Жуков на этом совещании присутствовал.
Здесь главный вопрос – кто был инициатором контрнаступления, Сталин или Тимошенко с Жуковым?
Мне представляется, что эта инициатива исходила от военного руководства страны. О чем говорят следующие факты, относящиеся к директиве №2. Вот как это описывает Жуков:
«Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в Приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
— Не задержать, а уничтожить, — уточнил С. К. Тимошенко».
Соответственно в директиве №2 было приказано:
«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу».
В то время как позиция Сталина в этот момент была гораздо более осторожной, что выразилось в записи директивы:
«Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить».
Ведь иначе если мы слишком быстро выбьем немцев с нашей территории и перенесем военные действия на территорию противника, то Гитлер еще обвинит нас в том, что это СССР напал на Германию. Не надо давать ему повод для подобного рода заявлений.
А далее, как тенденция – 24 июня, когда результаты Приграничных сражений были еще совершенно не очевидны, а некоторые советские генералы еще бредили скорой победой над Гитлером, Сталин нутром почувствовал, что Красной армии не удастся сдержать натиск вермахта, и в скором времени нам предстоит большое отступление вглубь советской территории. В этот день его распоряжением был создан Совет по эвакуации при СНК СССР, в задачу которого входило организация эвакуации населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей.
Возвращаясь к аргументации Жукова по поводу директивы №3:
«Но мы еще точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары, — возразил я».
Разумеется, это так, но при этом Жуков и Тимошенко были уверены, что немцы 22 июня не могли наступать своими ГЛАВНЫМИ силами, о чем довольно откровенно писал в своих мемуарах маршал Жуков:
«Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов».
Ну, а если бы немцы, как 22 июня представляло военное руководство СССР, действительно еще не могли наступать своими главными силами, то вполне логично было планировать контрудар с целью захвата Люблина. Тем более что этому способствовал глубоко ОШИБОЧНЫЙ анализ ситуации, сделанный Генштабом во второй половине 22.06.41:
«Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями».
Разумеется, в своих мемуарах маршал Жуков открестился от авторства директивы №3, однако факты говорят об обратном.