И он вышиб из рук у него пистолет: здесь не место было борьбе.
Слишком долго, — он крикнул, — ты ехал за мной, слишком милостив был я к тебе.
Здесь на двадцать миль не сыскать скалы, ты здесь пня бы найти не сумел,
Где, припав на колено, тебя бы не ждал стрелок с ружьем на прицел.
Если б руку с поводьями поднял я, если б я опустил ее вдруг,
Быстроногих шакалов сегодня в ночь пировал бы веселый круг.
Если б голову я захотел поднять и ее наклонил чуть-чуть,
Этот коршун несытый наелся бы так, что не мог бы крылом взмахнуть”.
Легко ответил полковничий сын: “Добро кормить зверей,
Но ты рассчитай, что стоит обед, прежде чем звать гостей.
И если тысяча сабель придут, чтоб взять мои кости назад,
Пожалуй, цены за шакалий обед не сможет платить конокрад;
Их кони вытопчут хлеб на корню, зерно солдатам пойдет,
Сначала вспыхнет соломенный кров, а после вырежут скот.
Что ж, если тебе нипочем цена, а братьям на жратву спрос —
Шакал и собака отродье одно, — зови же шакалов, пес.
А как же «недопустимость принципа коллективной ответственности»,
суд присяжных и прочая лабуда, якобы имманентно присущая «цивилизованным демократиям»?
>Легко ответил полковничий сын: “Добро кормить зверей,
>Но ты рассчитай, что стоит обед, прежде чем звать гостей.
>И если тысяча сабель придут, чтоб взять мои кости назад,
>Пожалуй, цены за шакалий обед не сможет платить конокрад;
>Их кони вытопчут хлеб на корню, зерно солдатам пойдет,
>Сначала вспыхнет соломенный кров, а после вырежут скот.
>Что ж, если тебе нипочем цена, а братьям на жратву спрос —
>Шакал и собака отродье одно, — зови же шакалов, пес.