От Роман Храпачевский
К И. Кошкин
Дата 06.03.2011 23:15:40
Рубрики 11-19 век;

Осада Азова в 1641 г. НЕ литература

Осенью 1641 г. турки имели под Азовом эпикфейл - даже по словам панегириста турецкого (Эвлия Челеби, он участвовал в этом походе): "В падишахском флоте, где находились мы, насчитывалось: 150 галер, калита и баштарда, 150 фыркат, 200 чаек и карамюрселей. Всего 400 судов, а на них 40 тысяч полностью вооруженных моряков с капуданом Сиявуш-пашой... с султанским флотом блокировали эту крепость Азов, не оставиви после 70 дней и 70 ночей непрерывной бомбардировки ни фундаментов крепостных башен, ни оснований крепостных стен; когда, несмотря на то, что победа косвенным образом была одержана, легкодоступное завоевание этой крепости Азов не было достигнуто; когда со словами: "Давайте-ка вернемся с богом, пока не пришла на Черное море суровая зима!" - все воины ислама отправились Черным морем к Порогу БЛагоденствия (т.е. к Стамбулу - РХ)".

http://rutenica.narod.ru/
От Фукинава
К Роман Храпачевский (06.03.2011 23:15:40)
Дата 07.03.2011 09:19:18

Эвлия что урычсков что воинов Аллаха не жалел поэтому у него войска в

сотни тысяч с той и с другой стороны норма.
От И. Кошкин
К Роман Храпачевский (06.03.2011 23:15:40)
Дата 06.03.2011 23:56:56

Интересно.

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!
>Всего 400 судов, а на них 40 тысяч полностью вооруженных моряков с капуданом Сиявуш-пашой...

...а какой у них все-таки был наряд сухопутных сил?

И. Кошкин
От Роман Храпачевский
К И. Кошкин (06.03.2011 23:56:56)
Дата 07.03.2011 17:38:42

Re: Интересно.

>...а какой у них все-таки был наряд сухопутных сил?

С сухопутными силами у них было плохо - кроме небольшого отряда янычар на флоте, основные сух. силы были представлены многочисленным (Челеби явно не знал цифры, писал про 40 и 60 тыс.) сбродом их ополчений горских народов и отрядов, присланных крымским ханом (татары и ногайцы). Ясно что число их было формально большим, но для взятияч крепости непригодных - Челеби пишет, что в течении десятка дней их какждый день гнали на приступ, который оканчивался одинаково: стены не взяты, татары/черкесы отходят назад, оставляя по 600-700 человек "ставших шахидами" (показательная цитата про один из таких дней: "и так как они с утра без передышки принялись бить из пушек и ружей, 600 человек наших пали шехидами"). После такой рубки, командующий турок наконец решил, что надо заняться правильными осадными работами и ежедневной бомбардировкой Азова. Но первое шло очень плохо, Челеби пишет, что после первой длительной и сильной бомбардировки, когда казалось, что укрепления снесены и победа близка, казаки отбились: "А утром с молитвами и восхвалениями Аллаху снова был открыт огонь из пушек. Ворота и стены крепости были разбиты и разрушены, а дома в ней разнесены в щепы. Но башни и укрепления, сооруженные генуэзцами, выстояли, так как были прочны и основательны. В тех же местах, которые были разрушены выстрелами наших пушек, кяфиры отправились на тот свет, чтобы гореть адским огнем. Но в следующую ночь кяфиры совершенно неожиданно наставили кабаньих капканов, щитов, заостренных кольев, окопались и бой начался с новой силой"). Все это продолжалось 7 дней, пока после пробития брешей: "Наконец несколько газиев, бросившись в достаточно широкие бреши, пробитые в стенах крепости пушками, водрузили там знамена. Однако казаки увидели, что те газии, которые сначала их преследовали, не подошли вплотную к проломам. Хитрые кяфиры, воспользовавшись создавшейся обстановкой, ударили по тем газиям перекрестным огнем, так что сразу же сотни их испили чашу смерти. Оставшиеся же, воскликнув: «Поворачивать назад не пристало чести мусульманской!» — три дня и три ночи вели бой с кяфирами на крепостных укреплениях, то беря верх, то терпя неудачу, и стояли против ударов пьяных кяфиров. Но в конце концов они с боями отошли назад, оставив на крепостных сооружениях множество знамен и шехидов".
Все это безобразие длилось более 40 дней, когда: "В те дни от крепостных сооружений остались только одна башня на берегу реки Дон, одна башня со стороны суши, на участке гробницы Йогуртчу-баба, и одна башня на западной стороне. Другие башни были разбиты и разрушены до основания. Однако, так как осажденные в крепости кяфиры, подобно пробивающему горы Ферхаду, зарылись в землю и устроили там свою ставку, они укрылись таким образом от нашего пушечного огня и обеспечили неприступность крепости. С какой бы стороны к ним ни подбирались с подкопом и миной, они, как кроты, отыскивали подкопы и за ночь забрасывали вырытую из подкопов землю обратно. Наконец, их знатоки минного дела прибегали ко всяким ухищрениям и сами устраивали подкопы. В искусстве делать подкопы они проявили гораздо большее умение, чем земляные мыши. Они даже показали мастерство проведения подкопов под водой реки Дон, используя для этого просмоленные, облитые варом лодки...
В окопах постепенно зрело недовольство. На мусульманских газиев напал страх, и они говорили: «Разве можно вести войну таким позорным способом?». Возникли многочисленные слухи, будто московский король идет с 200-тысячным войском Люди лишились рассудка. В действительности эти сплетни распространял враг. Однако в то время они наводили страх на войско.
Вот почему везиры, аяны, люди знатные и незнатные, искушенные в делах, знатоки военного дела собрались вместе и держали большой совет. И они сказали: «Не будет другого пути к победе, кроме как не откладывать со дня на день наше решающее сражение и даже погибнуть из-за этой крепости всем без остатка. Надо помнить, что янычары в один прекрасный день взбунтуются и уйдут из окопов, говоря: "Нет такого закона, чтобы мы оставались в окопах более сорока дней!" С одной стороны, приближается безжалостная, как сабля, зима; Азовское море промерзает на два кулача. Зима продлится пять месяцев, закует дороги. А где мы найдем укрытие для войск ислама? Где мы зазимуем? С другой стороны, получение подкрепления и припасов — вещь невозможнейшая из невозможных... Если, не приведи Аллах, в войске ислама случится голод и дороговизна, то чем все это кончится? А на кого мы должны оставить этот падишахский арсенал? Да и в какую сторону нам двинуться? С одной стороны море, на севере — Кяфиристан, на востоке и юге — степь Хейхат!»".

Турки в итоге решились на последний штурм и проиграли его: "Согласно войсковому реестру, из падишахского арсенала мусульманам было роздано семь тысяч сабель, две тысячи щитов, две тысячи ружей, сорок тысяч стрел, пять тысяч луков, шесть тысяч пик, пять тысяч ручных бомб-бутылок, а также припасы к самому различному оружию. Затем, в час добрый, с семи сторон ударили пушки и ружья, и из стана [мусульманского] войска раздался клич: «Аллах!» От ружейного огня и клубящейся черной пыли воздух стал темнеть. Но сильный ветер все разогнал, и стало видно, где друзья и где враги.
Войска мусульман острыми мечами вонзились в крепость. Круша кяфиров направо и налево, они погнали их в цитадель. И вот в течение восьми часов шла такая же отчаянная битва, как битва при Мохаче. Бывалые воины, увидев такое положение кяфиров, пробрались к кабаньим капканам, установленным в подземных проходах, и устроили засаду. Однако проклятые кяфиры взорвали подземные заряды, применив дьявольскую хитрость, чтобы как ласточку швырнуть в воздух войско ислама. Свинец крушил тех, которые приближались к бойницам. Час от часу войско ислама стало нести все большие потери убитыми. А с тыла подмога не приходила, и газии увидели, что настал решающий час. Но не только душа и мозг их были измотаны, их желудки были пусты, движения стали медлительными, от ужасной жары и жажды они дошли до грани гибели.
Поэтому, как только настало время заката, прискакали алай-чавуши и начали звать газиев, восклицая: «Поворачивайте назад, о газии! Сила в ваших руках! Уже солнце заходит. Идите поесть и отдохнуть. Утро вечера мудренее!». Они же забрали с поля боя военную добычу — головы кяфиров, ружья, разное оружие и прочие вещи, нагрузили тела погибших мусульман на пленных, и каждый их отряд направился к своему месту. Дав залп из ружей и залп из пушек, они совершили молитву по павшим в бою и погребли их тела. Раненым выделили средства на пропитание и прислали лекарей-хирургов. Тому, кто принес вражескуюголову, было пожаловано сто курушей, кто привел языка — один пленный, а на шапку таким прикрепляли челенки. Жаловали акже повышение в чине, тимары, зеаметы. А имущество тысячи двухсот мусульман, павших на поле брани, было сдано в государственную казну.
В ту ночь кяфиры снова трудились, как Ферхад, и разрушенные стены крепости сделали столь же прочными и крепкими, как прежде. Они восстановили тайники для засад и бойницы и воздвигли как бы новую Стену Искандера. Газии-мусульмане, увидев все это, пришли в уныние. Что поделаешь! «Раб предполагает, а Аллах располагает!» — с этими словами они поручили свои жизни господу богу.
И снова там и сям начался бой. Однако он уже не велся со всем сердцем и желанием, от души, как это было раньше. Как бы то ни было, они не проявляли теперь [прежнего] усердия и рвения, а передышки от сражений не было ни днем, ни ночью".

Короче, после этого провала турки решили, что лучше послать татар в набег на Русь, а самим устроить парад перед Азовом в качестве устрашения и обещания вернуться с новыми силами, после чего свалили от Азова назад в Стамбул. Описание этого Челеби весьма показательно, он здорово умел описывать поражение как победу в самых замысловатых выражениях (см. выше его изумительную формулировку: "несмотря на то, что победа косвенным образом была одержана, легкодоступное завоевание этой крепости Азов не было достигнуто"), но даже тут не бы в силах скрыть всей неприглядности поражения турок, хотя он и постарался написать победную реляцию о якобы "70 тысячах пленных и 100 тысячах порубленных кяфиров" и несметной добыче:
"Между тем уже начинала сказываться беспощадная зима Азовского моря. Все боялись жестокой зимы и снова собрались на совет. Все сведущие в делах мужи и татарские старейшины, при полном единодушии и согласии, составили прошение на высочайшее имя, приложили к нему триста печатей и отправили в столицу государства. Содержание его было таково:» «В этом году завоевание этой крепости невозможны Наступила зимняя пора. Грабежи и опустошения произведены до самой древней столицы московского короля. Взяты в плен до 70 тысяч кяфиров. 100 тысяч их порублено саблями. Московский король как следует получил по заслугам».
После того как было отправлено это послание, двум пленным, понимавшим по-турецки, была по нарочитой небрежности дана возможность сбежать в крепость. Оказавшись внутри ее, они сообщили укрывшимся в крепости: "Турки говорят: "Была бы нашей главной целью крепость, мы бы взяли ее в течение месяца. Но мы хотели только дать урок московскому королю, разграбить и опустошить вон сколько его земель и областей, взять в полон его людей. И мы сделали это".
О божья мудрость, в ночь, когда гонцы отправились к Порогу, был такой жестокий мороз, что войско ислама едва не полегло в землю. После этого воины поняли, что в Кыпчакской степи и на Черном море нет им безопасного пристанища. В конце концов войско отчаялось завоевать крепость. Когда же в согласии знать и простолюдины отказались от ее завоевания, то и правое и левое крыло войска заиграли на трубах отбой, и, погрузив свое снаряжение на суда, оно двинулось от крепости, не добившись победы и говоря: «Такова, видно, воля божья, таково божье предначертание»".

Так что в целом описание турка Челеби, очевидца событий и при том панегириста туркской военной силы, почти полностью подтверждает известную повесть об Азовском сидении.

http://rutenica.narod.ru/