От Балтиец
К All
Дата 02.07.2011 20:34:05
Рубрики 1941;

Умер С.Ф. Долгушин

29 июня скончался генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза, Сергей Федорович Долгушин. Первая победа - 22 июня, 122-й иап 11-й САД
(3-я армия ЗапОВО).
От Leopan
К Балтиец (02.07.2011 20:34:05)
Дата 04.07.2011 15:18:36

Вопрос: А откуда инфа? Нигде ни слова. А там где пишут, то дают ссылку на ВИФ (-)
От AlexKr
К Leopan (04.07.2011 15:18:36)
Дата 04.07.2011 16:50:47

Вот, внук пишет :(

Добрый день!

http://www.forumavia.ru/forum/6/2/478567626793260619981309460362_1.shtml?topiccount=120

Удачи! Алексей
От Leopan
К AlexKr (04.07.2011 16:50:47)
Дата 04.07.2011 19:06:07

Спасибо, сейчас напишу ребятам, Вечная Память (-)
От Андрей Белов
К Балтиец (02.07.2011 20:34:05)
Дата 04.07.2011 13:03:53

Вечная память!!

Вот интервью с ним от 30 апреля 2010 г.

http://www.argumenti.ru/society/pobeda65/2010/04/59106

С.Ф. Долгушин:
Самое страшное, когда теряешь боевых друзей...



Герой Советского Союза Сергей Долгушин совершил около 500 боевых вылетов, из них 120 – на штурмовку и 86 – на разведку, в воздушных боях сбил лично 17 и в группе –11 самолетов (по официальным данным).
- Сергей Федорович, а Вы помните свой первый бой?
– Это невозможно забыть.Он случился в первый день войны. Ранним утром 22 июня 1941 года наш 122-й истребительный авиационный полк был поднят по тревоге. Летчики поспешили к своим «ишачкам» (так мы называли новейшие последние две пушечно-пулеметно-ракетные модификации истребителя И-16 – 22-й и 24-й серии). Под непонятный гул, доносившийся от проходившей в 17 километрах границы, мы с немногочисленным техперсоналом поторопились поставить на самолеты вооружение. Вскоре самолеты были готовы, и, когда в 4.20 над аэродромом появились немецкие истребители Me-109, я услышал «Долгушин со звеном – в воздух!».
Один наш И-16 уже горел. Я начал разбег, но плохо прогретый мотор самолета не тянул, поэтому в конце полосы пришлось развернуться и взлетать в противоположном направлении. Здесь-то, без скорости, с еще неубранными шасси, меня атаковали «мессера» и стали расстреливать, как на полигоне. Самолет получил 16 пробоин.
Так начался мой первый бой. Я оказался одним из немногих, кому удалось подняться в воздух. В этот первый день во- ны задания сменяли одно другое: прикрыть мосты (автомобильный, называемый теперь Старым, и железнодорожный через реку Неман) в Гродно, сходить на разведку к границе, лететь на другой аэродром, вернуться...
К концу дня я сделал, наверное, вылетов семь. Прилетаю в Черлены, а там оказалось, что немцы взлетно-посадочную полосу разбомбили. Затемно прилетел в Лиду: все взлетное поле перекопано – там строили бетонную полосу. Можно было сесть только на одну узкую полоску, на которую и днем-то трудно приземлиться. Но уровень подготовки летчиков был такой, что ни один из нас не разбился! Летчики все устали, целый день ничего не ели, ну и моральное состояние, сами понимаете. А утром нас проштурмовали Me-110. Самолетов на рулежке было еще много.
Одного летчика убили в кабине – в голову попали. И командира дивизии ранили в живот, он умер на следующий день. В тот день Ме-110 уничтожили все, что было на земле. Два полка перестали существовать...
А летчики отправились в тыл за новой техникой в Москву. Так я оказался в Рязани, в эскадрилье, командиром которой был Герой Советского Союза капитан Семенов.
– А помните первый сбитый Вами фашистский самолет?
– Сразу после прибытия в Рязань меня назначили командиром звена. Сразу же вступили в бой. Ситуация была тяжелая, но мы уже пришли в себя и бои были более успешные. 26 июля, сопровождая Пе-2, бомбившие войска под Ельней, я вступил в бой с четверкой Ме-109. Один Пе-2 сбили, двух других мне удалось прикрыть, и они ушли пикированием. А меня загоняли, но к одному «мессеру» я пристроился, пулеметом «ШКАС» винтовочного калибра навел, пристрелялся, а на поражение уже бил из крупнокалиберного пулемета «БС» до тех пор, пока «мессер» не стал заваливаться. В другой ситуации я бы сообразил, что хватит, пора самому уходить – летчика убил, машина неуправляема, а я продолжаю метров с двадцати бить по нему. Дело было под вечер уже, мой пятый или шестой вылет – дрался с врагом отчаянно и дождался, когда и по мне стукнули. Машина загорелась. Расстегнул ремни и незаметил, как отдал ручку от себя. Меня выбросило из кабины самолета и ударило о киль, при этом я разбил грудь. А парашют рано распустил. «Мессера» стали стрелять по мне, но пробили только купол. Спустился рядом со сбитым «мессершмитом», подошел к нему: меня интересовало, пробил ли я бронеспинку. Самолет вошел почти вертикально, в бронеспинке – четыре сквозные пробоины. Вот тогдато я окончательно понял, что летчик был убит в воздухе.
– А много ваших друзей-летчиков погибло тогда в первые дни войны?
- В тот день Ме-110 уничтожили все, что было на земле. Два полка перестали существовать...
– С нашей стороны очень много было потерь. Тогда много полегло наших – и знакомых, и незнакомых летчиков. Я до сих пор не могу смириться с потерей своего боевого друга Сергея Макарова. Нас с ним в один день представили к званию Героя Советского Союза. Познакомились мы c Сергеем в августе 1941 года, когда наша эскадрилья приземлилась на аэродроме Селы (70 км западнее Ржева) и вошла, как вторая, в 180-й истребительно-авиационный полк. Тогда же в эскадрилью пришел мой тезка и близкий друг Сергей Макаров, вместе с которым мы провели в воздухе немало удачных боев.
– А за что Вам дали звезду Героя?
– За бои под Москвой. Полк наш отходил на восток и вскоре оказался на аэродроме Борки на северной оконечности канала имени Москвы. Наряду с чисто истребительными задачами мы чаще стали летать на штурмовку и разведку, а к началу декабря уничтожение войск стало основным делом для полков авиации под Москвой. Этому способствовало снижение активности частей люфтваффе, которое советские летчики объясняли неготовностью немецкой техники к морозам. В конце ноября истребители эскадрильи, обязанности командира которой я временно исполнял, вылетели на штурмовку аэродрома Лотошино. Самолетов противника там не оказалось, но на обратном пути встретились с группой Ме-109, возвращавшейся после столь же неудачного налета на Борки.
В районе Клина начался воздушный бой. В результате три «мессера» было сбито, но и самолет Макарова с остано вившимся мотором стал снижаться. Летчик сел на полевом аэродроме вблизи Клина, где пока не было немецких самолетов. Прикрывавший в тот момент друга, я увидел, как по летному полю приближаются автомашины с немецкими солдатами. И я решил садиться. Сел. Макаров с трудом пристроился в кабине моего «Мига» (одна нога оставалась за бортом), и под автоматными очередями немцев самолет взлетел.
В начале января 1942 года я был официально назначен командиром эскадрильи, в которой теперь были не только МиГи, но и ЛаГГ-3, а через месяц я узнал, что за тот ноябрьский бой командир 180-го истребительно-авиационного полка майор Хлусович подписал на Макарова и меня представление к званию Героя Советского Союза. К этому моменту я уже имел 185 боевых вылетов.
ПОМНИТЬ И БЫТЬ ДОСТОЙНЫМИ
5 мая 1942 года мне было присвоено звание Героя. Тем же указом стал Героем и Сергей Макаров, но посмертно – он погиб в феврале. Не поверите, но этот день остался в моей памяти как самый тяжелый за всю войну. Так было тяжело осознавать, что Сережа так и не узнал, что ему присвоилисамую высокую награду страны. Позже я участвовал в очень многих кровопролитных сражениях – при освобождении Белоруссии, Польши, в Северной Германии... Был ранен, не раз меня сбивали, но меня уже ничего не могло испугать. Самое страшное, когда теряешь боевых друзей...
От Bronevik
К Балтиец (02.07.2011 20:34:05)
Дата 04.07.2011 02:03:45

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ! (-)