От badger
К All
Дата 16.09.2012 02:42:03
Рубрики WWII;

Откуда беруться чудо-богатыри, 28 героев-панфиловцев...

Известно, что Кривицкий, автор материала о 28 героях-панфиловцах следующим образом комментировал своё творение :

При разговоре в ПУРе с т. Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: «Россия велика, а отступать некуда — позади Москва», — я ему ответил, что это выдумал я сам…

…В части же ощущений и действий 28 героев — это мой литературный домысел. Я ни с кем из раненых или оставшихся в живых гвардейцев не разговаривал. Из местного населения я говорил только с мальчиком лет 14—15, который показал могилу, где похоронен Клочков.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%BD%D1%84%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%86%D1%8B


На первый взгляд звучит абсурдно - корреспондент едет на фронт что бы собрать материал и вдруг вместо этого придумывает "всё из головы"...


Однако сравним с мемуарами другого корреспондента:


К сожалению, о другом таком же летчике — капитане Барабанове — я тогда не смог написать. Журналистская сноровка не помогла, и Барабанов так и не заговорил, как я ни пытался его «расколоть». На мои вопросы он отвечал так скупо, что при всем старании я не мог бы из этих ответов ничего выжать.

Когда я разговаривал с Бринько или Барабановым, мне казалось, что материалом для военного корреспондента может быть только рассказ, причем рассказ определенного [41] свойства: о совершенном геройстве. Мы жаждали этих рассказов и готовы были в любое время дня и ночи мчаться туда, где их можно было услышать и записать.

Теперь я понимаю, что материалом не меньшим, а, может быть, и большим было хмурое молчание капитана Барабанова. И сейчас я хочу рассказать о его мастерстве, его судьбе и его выносливости, запечатленных моей памятью.

О капитане Барабанове тогда все знали в Таллине. Хотя война только началась, он уже был знаменитым летчиком-штурмовиком, вылетавшим на своем бронированном «Иле» по нескольку раз в день. У него была редкая специальность — наносить удары по так называемым точечным объектам — танкам, артиллерийским батареям, машинам с мотопехотой, по самолетам противника на аэродромах.

Все строилось на внезапности. Требовались острый глаз, предельная собранность, чтобы буквально в считанные секунды появиться из-за леса на самой малой высоте, ударить по танкам из знаменитых «эресов» и так же быстро исчезнуть. Но не всегда это удавалось. Иной раз приходилось прорываться сквозь густую завесу заградительного огня. Самолет трясло от близких разрывов снарядов, осколки били по броне. Но похоже, ничего этого не замечал Барабанов, его заботило одно: точно выйти на цель и в нужный момент нажать на гашетки.

Отменная техника пилотирования, быстрота реакции в сочетании с огромной волей — вот что решало успех каждого полета.

Это была каждодневная игра со смертью. Может, поэтому капитан Барабанов был не словоохотлив, на беседы с журналистами у него просто не хватало сил...

Он вскоре погиб, но и по сей день живет в моей памяти этот хотя и молодой годами, но казавшийся зрелым человек в летном шлеме с очками, блестевшими на солнце, нехотя протянувший мне руку и с хмурой снисходительностью выслушавший мою восторженную речь.

Сейчас, когда я смотрю на его портрет, я отчетливо вижу его простое суровое лицо с задумчивыми глазами. Но вместе с тем это лицо, мне кажется, излучает тепло и обаяние. Может быть, это наши воспоминания, проходящие сквозь призму времени, окутываются романтической дымкой — не знаю. Но только не одно лицо летчика Барабанова кажется мне сегодня излучающим тепло и обаяние.

Такими привлекательными, дорогими кажутся мне лица [42] моих погибших собратьев по перу, хотя далеко не все они были такими при жизни. Видимо, это свечение — эффект времени. Но как бы то ни было, у Барабанова было прекрасное, хотя и хмурое, напряженное лицо...

В ту единственную нашу встречу, прищурив глаза, он смотрел куда-то в сторону, хмыкал, отнекивался, кивая головой.

— Трудно штурмовать точечные цели?

— Не легко.

— Сколько вылетов в день вы совершаете?

— Когда как...

— Можете ли вы увидеть результаты своей работы?

— Не всегда.

— Сколько на вашем счету уничтоженных танков и немецких орудий?

— Не знаю, не считал.

— Чувствуете ли вы страх, когда идете на штурмовку, а навстречу бьют зенитки?

— Бывает и страшно.

— Какие у вас ощущения во время полета?

— «Долбануть» и побыстрее смыться.

Кроме приведенного диалога, к сожалению, в моем блокноте не осталось никаких записей об этом поистине легендарном герое и человеке.

Второпях я даже не записал его имя и отчество. И вот впоследствии я уподобился следопытам и начал поиски дополнительных сведений. Благо, как говорится, свет не без добрых людей. Оказывается, в Москве проживает бывший балтийский летчик-штурмовик, подполковник в отставке Алексей Михайлович Батиевский. Он пишет историю боевых действий штурмовиков на Балтике. И с его слов я могу дополнительно сообщить, что Кузьма Николаевич Барабанов 1907 года рождения, командир эскадрильи 57-го штурмового полка успешно действовал, нанося удары по мотомеханизированным войскам противника в районе озера Самро. На его счету десятки уничтоженных танков и машин с пехотой, за что он был награжден орденом Красного Знамени. Но наступил роковой день — 13 августа 1941 года, когда он вылетел на боевое задание, был атакован и сбит вражескими истребителями. В день своей гибели он был награжден вторым орденом — орденом Ленина... [43]


http://militera.lib.ru/memo/russian/mihaylovsky_ng/02.html

Вот это фраза:

"Когда я разговаривал с Бринько или Барабановым, мне казалось, что материалом для военного корреспондента может быть только рассказ, причем рассказ определенного [41] свойства: о совершенном геройстве. Мы жаждали этих рассказов и готовы были в любое время дня и ночи мчаться туда, где их можно было услышать и записать."

Раскрывает нам проблему - корреспонденты ожидали определенный тип "героического" материала, всё что не вписывалось в эти рамки - фильтровалось. Этот же поиск героического материала что заставила Михайловского проигнорировать Барабанова, заставила Кривицкого придумать "героический" рассказ, потому что никто ему такого героического рассказа не подал в готовом виде... Возможно, перед тем как придумать свой материал Кривицкий побеседовал с десятком "Барабановых", но не понял того, что они ему пытались рассказать.

Остается только ответить на вопрос - был ли данный запрос на героический тип материала следствием соц.заказа самого общества в тяжелой обстановке 1941, или же следствием определенной "редакционной" политики, "накачки" журналистов на поиск определенного материала...
От alexio
К badger (16.09.2012 02:42:03)
Дата 16.09.2012 16:10:52

Re: Откуда беруться

>Остается только ответить на вопрос - был ли данный запрос на героический тип материала следствием соц.заказа самого общества в тяжелой обстановке 1941, или же следствием определенной "редакционной" политики, "накачки" журналистов на поиск определенного материала...

Это и заказ и политика и ограниченость людская. Особенно в 41-м году, когда находки ещё не родились, а довоенная пропаганда рассказывала о героях.
От Белаш
К badger (16.09.2012 02:42:03)
Дата 16.09.2012 11:26:42

Еще можно вспомнить описание "соколов, не знающих страха" у Галлая (-)
От Пауль
К badger (16.09.2012 02:42:03)
Дата 16.09.2012 11:22:32

Напомнило рассказ Е. Лукина

"Память огненных лет" http://lib.rus.ec/b/117303/read

С уважением, Пауль.