ВИФ2 NE : Ветка : Re: Дипкурьеры

От	Офф-Топик
К	Офф-Топик
Дата	28.02.2002 08:38:39
Рубрики	Прочее; WWII; Современность;

Re: Дипкурьеры

Код: Y00-425662 Государство: Россия
Источник: Народная газета Регион: Город Москва
Дата: 01.06.2000 Город: Москва
Номер: 096 Автор: Владимир ЧЕРТКОВ
Страница: -

МНЕ ТЕМУ ПОДСКАЗАЛ ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ.

В майские праздничные дни я услышал по радио голос, показавшийся мне знакомым. Настроился на передачу. Побудила, скорее, интуиция, а не какие-то нотки в, кажется, узнанном голосе. Да, это был Владимир Григорьевич Савдунин. Он принимал поздравления с Днем Победы, рассказывал о фронтовых буднях. А мне тут же вспомнилась его дипломатическо-курьерская служба, и опасная и трудная.

Десятки стран и сотни городов, но дипкурьерам некогда созерцать мир. Жить, постоянно напружинясь, - такова их служба.

Вот что пишет о ней известный российский дипломат и историк, академик И. М. Майский: "В сложном механизме международной дипломатии есть одно звено, которое на первый взгляд кажется очень второстепенным, но которое на самом деле является весьма важным для успешного функционирования министерств иностранных дел и посольств. Это звено - дипломатические курьеры. Они не пишут нот и не ведут переговоров, но без их четкой бесперебойной работы министрам и послам было бы трудно, а подчас и невозможно выполнять свои обязанности".

Маяковский ввел в мой мальчишеский мир одного из первых советских дипкурьеров - Теодора Нетте, погибшего от бандитской пули (стихи-посвящение пароходу и человеку). Спустя годы мне напомнила об этой службе сумка дипкурьера-вализа, увиденная в цехе, где шили высотные костюмы для космонавтов и военных летчиков. То, что сумка для диппочты лежала тут же, говорило о многом: о нелегкости, казалось бы, самой мирной профессии, о бесконечных дорогах - слетать в Новую Зеландию и обратно один раз - это уже больше, чем обогнуть земной шар. И я еще подумал тогда: "Наверное, с самыми неожиданными ситуациями приходится сталкиваться человеку, берущему в руки эту сумку".

Там, где хранятся большие ценности и важные бумаги, обычно есть охрана, стальные сейфы, зарешеченные окна, специальная сигнализация... А дипкурьер с сумкой, полной государственных секретов, один на один со всеми непредвиденными обстоятельствами и должен сам принимать решение. Причем иногда ему отпущено на это слишком мало времени. В Дакаре во время заправки самолета разорвался топливный шланг. Всю машину мгновенно залило бензином. Экипаж как ветром сдуло. Пассажиры - кто куда. Разбежались все - случайная искра, любое замыкание в электрических цепях самолета грозило взрывом. Понимал это и дипкурьер Владимир Григорьевич Савдунин, спеша под тяжестью вализ подальше от машины. Оставив почту на безопасном расстоянии, он снова и снова взбирался в салон, пока не вынес все сумки. Он слышал, как кто-то вопил по-английски с края летного поля:

- Сумасшедший, беги, беги прочь... Будет огонь, взрыв!

Весь залитый горючкой, хоть выжимай костюм, он устало опустился на спасенную почту. Улыбнулся про себя: "Пожалуй, в "Динамо" так не бегал". Заслуженный мастер спорта, в прошлом известный футболист, игравший в одной команде с Хомичем, Владимир Григорьевич Савдунин не понимал этих людей, удивленно рассматривавших его, точно диковину какую-то: "Просто я выполнял свой долг".

В далекой Камбодже, может, и по сей день вспоминает Савдунина хрупкая стюардесса, которую он спас под Пномпенем. Надо же такому случиться - в воздухе открылась самолетная дверь. А девушка как раз стояла возле нее. Машина дала крен - и вот он, голубой проем, и тонкая-фигурка, отчаянно ловящая руками воздух. Как прыгнул, не помнит, поймал стюардессу у роковой черты.

Я как сейчас вижу Владимира Григорьевича. Крепкого, голубоглазого, пропеченного южным солнцем. Простой русский человек, принесший с войны три ордена и восемь медалей, и которому за мужество и отвагу министр иностранных дел СССР объявил благодарность.

"Просто я выполнил свой долг". Просто... Да, за этим "просто" вихрь мыслей и переживаний, наконец, жизнь, собственная жизнь, которую ты сам ставишь у роковой черты, разумеется, не думая в эти мгновения о самом страшном, что может случиться. Сие и есть долг - незнакомое многим понятие.

Сотни ситуаций. Самых разных. Транспорт под британским флагом шел к северным берегам Англии, где формировался караван для похода через Атлантику. В одной из его кают находился советский дипкурьер Игнатий Игнатьевич Хохлов. С каким удовольствием он вышел бы на палубу и подставил лицо соленому тугому ветру, полной грудью вдохнул морскую свежесть. Мысли отогнал стук в дверь.

- Разрешите, сэр, - стюард был холодно вежлив.

- Пожалуйста, - а сам весь напрягся в тревожном ожидании: чего тянет-то этот парень - ведь по глазам видно, что принес недобрую весть.

- Сэр, - стюард смотрел на иллюминатор, будто видел за ним то, о чем привел сказать, - Гитлер напал на Россию.

С войной люди встретились по-разному. Старик-пастух последний раз видел небо из-под заскорузлой ладони - упал тяжело в росяную траву, так и не рассмотрев крестов на крыльях. А вот Хохлову о войне вежливо сообщили. Но трижды трудно было ему: он находился в полном неведении о том, что происходит на родной земле, не зная отношения к случившемуся английского правительства. И это, последнее, было главным в его положении.

- Принесите, пожалуйста, приемник, - обратился к стюарду.

Просьба была выполнена. Хохлов запер дверь каюты и стал настраивать приемник, посланный ему капитаном, на лондонскую волну. Он узнал, что Англия станет союзницей России в войне с Германией.

С этого эпизода и начал свой рассказ Хохлов, когда мы встретились. Я уже знал, что он когда-то был заместителем директора знаменитого Елисеевского гастронома, что несколько десятков лет отдал дипломатическо-курьерской службе. Я уже знал, что в истории этой службы нет ни одного случая, чтобы диппочта попала в чужие руки, не дошла по назначению. Но бывало, что не возвращались домой дипкурьеры.

- Наш конвой ведет тяжелый бой. Потоплен ваш транспорт "Сталинград", - сообщали союзники командованию Северным флотом.

Это было в сентябре 1942 года. С караваном судов на "Сталин-граде" шли два советских дипкурьера - Н. Д. Шмаков и И. И. Хромов. Они погибли, но не бросили почту. Дипкурьеры пали в бою. В тяжелом и неравном, ибо ходить с караванами было все равно, что подниматься в атаку. Американских моряков, отваживавшихся плавать в русские северные порты, на родине считали просто безумцами. Накануне гибели "Сталинграда" военные корабли союзников оставили караван "PQ-17" на растерзание немцам, не доведя его до наших вод, где в охранение выходили североморцы.

Тяжелое испытание выпало на Хохлова, но тогда, сидя в каюте английского транспорта, он все-таки не мог предвидеть всех этих нечеловеческих трудностей, с какими позже пришлось столкнуться ему и его товарищам по службе.

- Однажды, - вспоминал Хохлов, - мы не могли вылететь из Египта восемь суток и изрядно надоели английским военным властям, постоянно напоминая о себе.

Упорство русских, готовых отправиться в путь на чем попало, раздражало англичан, и в конце концов они предложили один вариант, надеясь, что он отпугнет советских дипкурьеров:

- Мы готовы вам помочь, господа, но лучше бомбового отсека предоставить ничего не можем. - Согласны.

Дипкурьеры протиснулись в бомбовый отсек, закрылись створки. Пока летели без посадки до Гибралтара четырнадцать часов, пользовались несколько раз кислородными приборами. Шли на предельном "потолке", шли через линию фронта над ливийской территорией, через Средиземное море. Потом над Атлантикой до Глазго, а уж дальше - лондонским поездом.

Советские дипкурьеры возят почту, как правило, вдвоем. Поэтому-то рядом с портретом Теодора Нетте висит портрет Иогана Махмасталя. Они вдвоем приняли в ночном купе поезда бой: Нетте сразу сразил, детину в маске, и, быть может, это и предопределило неудачу нападения, спасло жизнь Махмасталю, который посылал пулю за пулей в бандитов, уже будучи тяжело раненным в живот. Нечеловеческое напряжение было в его глазах, когда он сдавал почту на станции назначения. С перебитой рукой, сжимая револьвер, истекая кровью, он до конца стоял на боевом посту.

В Министерстве иностранных дел есть своеобразный музей дипкурьерской службы, где и висят портреты Нетте и Махмасталя. Тут же фотографии, с которых смотрят на меня совсем еще молодые Шмаков и Хромов, погибшие вместе с транспортом "Сталин град". Других не стало в военном небе, третьи поменяли сумку дипкурьера на автомат и не вернулись с поля сражения.

Скромные, симпатичные люди, много перенесшие, испытавшие... Мне называют города, затерянные в джунглях, острова, названия которых только и найдешь в географических справочниках, да и то не во всех. Для кого-то - это экзотика, а для дипкурьера - просто-напросто посадка на не обозначенном в расписании аэродроме и масса неопределенностей в связи с этим.

Реактивная авиация в какой-то степени облегчила труд дипкурьеров. Ведь прежде добирались до Австралии только на четвертые сутки: Рим, Израиль, Карачи, Калькутта, Сингапур, Джакарта... На стоянках пассажиры шли в отели и наслаждались там прохладительным напитками, а дипкурьер эти сто часов из душного самолета - ни на шаг.

Служебный долг - прежде всего. Замело все дороги на север Турции, и дипкурьер П. М. Рыбаков добирался из Караса до родной границы на волах. На попутной машине через горный перевал, где высота сказывается так, что носом идет кровь, дипкурьеры ездили из Кабула в Карачи. Они возили с собой пилюли от малярии и расстройства желудка, марганцовку, чтобы мыть в дороге фрукты, специальные таблетки для очистки воды... И все это во имя одного: доставить по назначению почту государственной важности,

Таможенные власти никогда не вскрывают дипломатическую почту. Безопасность дипкурьера обеспечивается международным правом, которое гарантирует полную неприкосновенность как дипломатической почты, так и самого курьера. Однако, как известно, были налеты на наших дипкурьеров, были пули, кастеты и прочие средства из арсенала бандитов. Во время войны в одной из балканских стран подвергся нападению и Игнатий Игнатьевич Хохлов. Его напарника ранили в голову, и он едва стоял на ногах, а дорога еще предстояла неблизкая и в пунктах пересадки им задерживали выдачу билетов. Валясь от усталости, они довезли почту до советского посольства, не дав налетчикам и прикоснуться к вализам.

Вот какая служба у дипкурьеров. Я видел, как они спят чуть ли на ходу, еще не переключившись на московское время, совершенно замотанные "неразберихой" дорожных суток: когда дома день, у них над головой - звезды, и наоборот.

Вечный их спутник в дороге - большое нервное напряжение. Вспыхнул автобус и сгорел всего за пять минут. Пять минут - как это мало, когда надо спасти 350 килограммов почты да еще откатить руками пылающую машину подальше от бензоколонки, возле которой она оказалась. Но наши дипкурьеры успели сделать все.

Страница 3

Владимир ЧЕРТКОВ МНЕ ТЕМУ ПОДСКАЗАЛ ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ. // Народная газета (Москва).- 01.06.2000.- 096

Публичная библиотека предупреждает всех своих пользователей, что за всеми публикациями, представленными в библиотеке, сохраняется право автора на использование своего произведения или иного владельца исключительных прав на использование произведения.

От	Офф-Топик
К	Офф-Топик (28.02.2002 08:38:39)
Дата	28.02.2002 08:40:11

Re: Дипкурьеры

От	Офф-Топик
К	Офф-Топик (28.02.2002 08:40:11)
Дата	28.02.2002 08:40:26

Re: Дипкурьеры

[Go To Best Hit]

Код: Y01-85002 Государство: Россия
Источник: Трибуна Регион: Город Москва
Дата: 03.02.2001 Город: Москва
Номер: 020 Автор: Владимир ЗИБРОВ
Страница: 3

САМЫЕ НАДЕЖНЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ.

Сегодня к могиле Теодора Нетте на Ваганьковском кладбище в Москве придут коллеги героически погибшего красного дипкурьера

Все, кто в этот день находится в столице, - ветераны, давно оставившие службу, и совсем молодые сотрудники, - собираются здесь по давно сложившейся традиции.

Нынешний год особый: 5 февраля исполняется 75 лет со дня трагической смерти Теодора Нетте.

Нападение на двух советских дипкурьеров произошло на территории Латвии, на перегоне между станциями Икскюль и Саласпилс. Защищая ценную корреспонденцию, Нетте погиб. Его напарник, Иоганн Махмасталь, получил в перестрелке тяжелые ранения, но сумел в целости и сохранности доставить диппочту по назначению.

Даже в наше время, в начале третьего тысячелетия, несмотря на всесилие Интернета, самой надежной связью является дипкурьерская.

Помещения в высотном здании на Смоленской площади, в которых располагается департамент дипломатическо-курьерской службы, напоминают залы музея. Фотографии, копии документов и другие экспонаты собраны тщательно и с поистине семейной заботой. Здесь отражена вся восьмидесятидвухлетняя история одного из самых малочисленных и закрытых подразделений российского МИД.

Имена Нетте и Махмасталя стали хрестоматийными, рассказывает корреспонденту "Трибуны" директор департамента Владимир Бреднев. По счастью это единственный случай, когда на наших курьеров совершалось вооруженное нападение, хотя попытки перехватить или задержать диппочту предпринимались не раз: это случалось и в Турции, и в Китае, и в Аргентине. Героическое прошлое курьеров имеет свое продолжение и в сегодняшнем дне. До сих пор курьерским парам (как и во времена Нетте, бесценный груз перевозят два человека) нередко приходится работать в регионах, охваченных военными действиями, и рисковать жизнью. Список погибших курьеров, как это ни прискорбно, пополняется ив мирное время - от транспортных катастроф не застрахован никто. На мемориальной доске сотрудников МИД, погибших при исполнении служебных обязанностей, треть списка -дипкурьеры.

За всю историю не было случая, чтобы почта не дошла или дошла в поврежденном виде -разве что пакет, доставленный Махмасталем, который был запачкан кровью Нетте.

Такая надежность работы, объясняет Владимир Бреднев, во многом зависит от подбора кадров. Сюда попадают не простые люди с улицы. Кандидаты проходят тщательный отбор, при этом предпочтение отдается людям с высшим образованием, спортсменам. Вновь поступившие на службу проходят курс молодого бойца, изучают иностранный язык. Важное место в процессе вхождения в "касту" дипкурьеров занимает и история службы. Не случайно, первое, что видит человек, вошедший за железную дверь без таблички, -это плакат с известным стихотворением Маяковского "Товарищу Нетте - человеку и пароходу".

Владимир ЗИБРОВ САМЫЕ НАДЕЖНЫЕ ПОЧТАЛЬОНЫ. // Трибуна (Москва).- 03.02.2001.- 020.- C.3

Публичная библиотека предупреждает всех своих пользователей, что за всеми публикациями, представленными в библиотеке, сохраняется право автора на использование своего произведения или иного владельца исключительных прав на использование произведения.

От	Офф-Топик
К	Офф-Топик (28.02.2002 08:40:26)
Дата	28.02.2002 08:40:58

Re: Дипкурьеры

Код: Y00-78489 Государство: Россия
Источник: Волжская Коммуна Регион: Самарская Область
Дата: 19.02.2000 Город: Самара
Номер: 025 Автор: В.ЧЕЧУРИН, А.ОКРУЖНОВ
Страница: -

"СЛАВА САМАРСКОГО ФУТБОЛА ВЛАДИМИР БРЕДНЕВ".

- Владимир Алексеевич передает вам свои извинения, - сказали в трубку. - Он был вынужден срочно уехать на заседание Государственной Думы. Пришлось покидать Министерство иностранных дел, где Бреднев назначил встречу, несолоно хлебавши.

Один из самых ярких игроков "Крыльев Советов" 60-х годов Владимир Бреднев ныне - директор департамента дипломатическо-курьерской службы в ранге посланника (выше, не считая постов руководства Министерства, только ранг посла). И было предчувствие, что дела не позволят ему выкроить на эту встречу время. К сожалению, оно сбылось.

Мы передали Владимиру Алексеевичу вопросы в надежде сделать материал о нем. А получили от посланника, по сути, готовый рассказ о совершенно необычной для профессионального фут олиста судьбе.

Искренне рад получить весточку из столь дорогого для меня города, где я прожил треть жизни. Значит, за те шесть сезонов, что защищал его спортивную честь, мне удалось оставить след в истории самарского футбола.

Откровенно говоря, точно не помню, когда я, как и все мальчишки военных лет, начал гонять во дворе консервные банки или тряпичный мяч, который мы, сшив утром, к вечеру превращали в мочалку. Только в 1947-м отец купил мне дешевый, но зато настоящий "футбол" (так мы называли мяч).

В 1946-м я впервые с отцом увидел большой футбол на стадионе "Локомотив". Детское впечатление от этого зрелища осталось на всю жизнь.

Когда "Крылышки" стали играть на "Динамо", мы, пацаны с Арцыбушевской улицы, "проходили, пролезали, проползали" на все матчи, а кроме того посещали почти все тренировки мастеров, подавали им из-за ворот мячи (они казались неимоверно тяжелыми).

Зимой на катке случайно услышали, что клуб "Динамо" проводит отбор в детскую команду мальчиков 1937-1938 годов рождения. Отбор - по воскресеньям в спортзале имени Дзержинского. И мы, пятеро ребят с той самой Арцыбушевской, тоже пришли на просмотр. Волновались больше, чем на экзамене. Отбор был прост: играли пять на пять, потом тренер говорил, кому приходить в следующее воскресенье. Кольцо с каждым выходным сужалось. Мальчишек в результате осталось около 20. Среди счастливчиков из нашей пятерки оказалось трое, в том числе я. Здесь впервые судьба свела нас с Галимзяном Хусаиновым. Нам выдали настоящую, причем новую, футбольную форму. Хотя и не совсем по размеру. Представьте малыша Гилю в футболке и трусах 46-48 размера. Зато бутсы пришлись точно по ноге. Радости не было предела.

Моим первым тренером стал М.А. Сенин. Михаил Андреевич учил нас играть и в футбол, и в русский хоккей.

Анализируя тот период, я как профессиональный спортсмен понимаю, что нам не дали того образования, какое получали ребята в Москве, скажем, в футбольной школе Лужников у К.И. Бескова, В.А. Маслова, Г.Д. Качалина. Тем не менее Сенин привил нам безграничную любовь к спорту, к тяжелому футбольному ремеслу, научил полной самоотдаче, целеустремленности в достижении победы.

Он вырастил, воспитал и передал в "Крылышки" В.Кирша, Г. Хусаинова, Б.Спиркина, Б.Коха, меня. В 1955 году юношеская сборная города под его руководством стала чемпионом Советского Союза по русскому хоккею. В ней выступали четыре динамовца: Г.Хусаинов, В.Поляйкин, Г.Стародубцев и я.

Девятиклассником я играл уже за старших юношей "Динамо" и сборную города. "Крылья Советов" в то время тренировали Вячеслав Дмитриевич Соловьев и Юрий Николаевич Белоусов, который, кстати, жил рядом с нашим стадионом. Он часто приходил сюда и, как сейчас модно говорить, занимался "селекцией", а проще - брал на заметку перспективных ребят.

Осенью 1956 года юношеская сборная города сыграла с мастерами тренировочный матч. Я в этой сборной был самым молодым, тем не менее провел без замены два тайма. И понял, какая между нами и мастерами разница в технической, а особенно в физической и скоростной подготовке. Был разочарован не столько проигрышем, сколько своей слабостью. И все же вскоре после той игры к нам домой пришли начальник команды С.Г. Румянцев и тренер Ю.Н. Белоусов для разговора с отцом. Он был долгим. Отец, несмотря на то, что был страстным болельщиком, доказывал, что футбол - не профессия. Тренеры же старались объяснить ему, что у сына есть футбольный талант. В результате договорились, что меня зачисляют в команду мастеров, но учиться я буду обязательно.

Начались тяжелые тренировки. Я не мог поверить, что тренируюсь с такими мастерами, как В.Карпов, И.Ширяев, Н.Поздняков, В.Кирш, А.Мазепов. В январе - марте тренировались в зале-ангаре авиационного завода, а затем выехали на тренировочный сбор в Сочи.После грязноватого Куйбышева я был ошарашен красотой и чистотой приморского города. Но курорт вскоре превратился, как мне тогда показалось, в настоящий ад - такими были нагрузки на занятиях. Хорошо хватило характера никому не показывать усталости.

Так начался мой первый сезон в большом футболе. Шел 1957 год.

Дебют был удачным. Играл я сначала за дублирующий состав. Но уже во втором круге вышел несколько раз и за основной. После окончания сезона впервые побывал за границей - в Албании, где команда провела ряд товарищеских матчей.

Мы пришли в "Крылья" вместе с Галимзяном Хусаиновым и, естественно, были с ним наиболее дружны. Он стал у меня, а я у него свидетелем при ракосочетании, и свадьба у нас была общая - комсомольская.

...Самые печальные воспоминания из самарского периода футбольной жизни связаны с вылетом "Крыльев" в 1960 году в класс "Б", а радостные с - возвращением команды в высшую лигу, когда мы в 1961 году стали чемпионами России. Что касается московского периода, печального оказалось меньше, а радостного наоборот больше. Никогда не забыть чувства, которые испытал, став чемпионом Советского Союза в составе "Торпедо" в 1965 году. Или когда на миланском стадионе "Сан-Сиро" в матче на Кубок европейских чемпионов с "Интером" пресса признала меня лучшим игроком среди многоцветия звезд мирового класса: Стрельцов, Воронин, Шустиков, Мацолла, Суарес, Факетти.

Какие отдельные матчи в составе "Крыльев Советов" запомнились?

Первый - за основной состав "Крыльев" в Москве против "Торпедо" в 1957 году. Играл против В.Иванова. Команда у "Торпедо" была прекрасная (кроме Иванова в ней были еще Метревели, Стрельцов, Фалин), сыграли мы 0:0, и ничья это была равноценна победе.

В 1959 году забил в ворота того же "Торпедо" в Куйбышеве сразу три мяча, и мы выиграли 3:0. Уже после той встречи В.А. Маслов, старший тренер москвичей, пригласил меня в столицу, но никакие соблазны тогда не смогли меня поколебать. Я был патриотом Самары.

Очень, наконец, памятен последний матч 1961 года в Краснодаре в финальной "пульке" с челябинским "Трактором", который мы выиграли, и команда возвратилась в класс "А".

Сложнее рассказать о расставании с "Крыльями".

Дело в том, что когда "Крылья" оказались в классе "Б", я получил приглашения из команд высшей лиги Москвы, Ленинграда, Харькова, но остался верен родному городу и команде.

Просто не мог себе представить, что обо мне подумают олельщики, друзья, товарищи. Немалую роль сыграл отец. Он и слушать не хотел о московском, например, "Локомотиве". Даже то, что я был на приеме у министра путей сообщения Б.П. Бещева, не поколебало его, хотя родители сами были инженерами-железнодорожниками. И еще. В межсезонье (1960-61 годы) я стал инициатором назначения старшим тренером "Крыльев Советов" В.И. Карпова, в котором в то время видел наиболее прогрессивного, современного тренера. Вообще В.И. Карпов для меня - человек, достойный подражания (мы с ним года три вместе играли). Отношения наши, несмотря на разницу в возрасте, были товарищескими. Когда он возглавил "Крылья", я обрадовался. Он в какой-то мере и уговорил меня остаться и помочь команде вернуться в класс "А", мотивируя тем, что, мол, лучше быть первым в "деревне", чем последним в "городе".

Мне было 22 года, но я оказался самым опытным, "ветераном" по количеству игр, проведенных за основной состав.

В 1961 году за "Крылья" стали выступать Б.Казаков, А.Казаков, Г.Широчкин, Б.Спиркин, Б.Вальков, Н.Осянин, другие способные, но еще неопытные футболисты. Тем не менее команда довольно легко выиграла первое место в группе, а затем, правда, уже не без труда, финал и снова вернулась в класс "А".

Сезон 1962 года "КС" открыли тем же составом, и начались беды. Ничья опять стала праздником, снова пошла борьба за выживание.

После очередного проигрыша в Ленинграде было объявлено, что я из клуба отчислен. Между прочим, с интересной формулировкой: "за ненадобностью команде".

Такого удара, такой несправедливости, слава Богу, мне в жизни больше испытать не пришлось.

После отчисления, по Положению тех лет, я до конца сезона не имел права играть за другую команду класса "А" и уехал в Горький, куда пригласил меня прекрасный человек и тренер Иван Васильевич Золотухин.

Два сезона играл в "Волге", пока не перешел в московское "Торпедо", где провел еще четыре. И тут только понял, что такое незашоренный, раскрепощенный, атакующий футбол, в который я готов был играть всю жизнь. Поэтому до сих благодарен специалистам, которые тренировали эти команды: И.В. Золотухину, В.С. Марьенко, И.П. Морозову.Они научили меня выходить на поле, чтобы побеждать.

Вдобавок посчастливилось играть с такими великими мастерами, как Э. Стрельцов, В.Воронин, В.Иванов, В.Шустиков, Б.Батанов. Это были асы советского футбола.

Всего я провел 12 сезонов. Согласно статистике сыграл 233 матча в высшей лиге на первенство, Кубок СССР, в европейских кубках, из них - 121 - за "Торпедо". Забил 28 голов.

Когда играл за "Торпедо", партком ЗИЛа возглавлял А.И. Вольский, который вместе с директором П.Д. Бородиным был меценатом команды. И "Торпедо", в итоге, стало тогда одной из самых лучших команд Союза. Эти люди заботились не только о благополучии действующих футболистов, но, что немаловажно, старались сделать все возможное, чтобы после окончания карьеры устроить их жизнь в дальнейшем. Так получилось и со мной. А.И. Вольский (ныне руководитель Союза промышленников и предпринимателей России) рекомендовал меня в Министерство иностранных дел СССР. Три года я проработал в Пакистане, после чего был принят в центральный аппарат на должность дипломатического курьера. Неоднократно о летел земной шар, побывал на всех континентах, почти во всех странах мира. В этой должности проработал 15 лет. Затем был назначен заместителем начальника, а в 1992 году - начальником Управления Министерства. В настоящий момент - директор Департамента дипломатическо-курьерской службы. Награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством", рядом других государственных наград, мне присвоен дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посланника.

У меня двое детей. Дочь Ирина 1961 года рождения.Родилась в Куйбышеве. Окончила Московский государственный институт международных отношений. Работает в коммерческой структуре.

Сын Владимир родился в 1975-м. Окончил Университет дружбы народов, затем магистратуру. Дипломат. Работает в должности атташе в Посольстве России на Кипре.

* * *

Вместе со своими воспоминаниями Владимир Алексеевич прислал уникальные фотографии и несколько документов, свидетельствующих о некоторых важных моментах в его жизни. В частности вступительное слово ко второму информационно-энциклопедическому изданию "Кто есть кто в России", куда включена и его краткая биография. Признание, которого удостоены очень немногие.

В.ЧЕЧУРИН, А.ОКРУЖНОВ "СЛАВА САМАРСКОГО ФУТБОЛА ВЛАДИМИР БРЕДНЕВ". // Волжская Коммуна (Самара).- 19.02.2000.- 025

Публичная библиотека предупреждает всех своих пользователей, что за всеми публикациями, представленными в библиотеке, сохраняется право автора на использование своего произведения или иного владельца исключительных прав на использование произведения.