От Сергей Зыков
К Константин Дегтярев
Дата 24.12.2015 01:23:40
Рубрики 11-19 век; Искусство и творчество;

т.е. что мост что стрелы - смертельно-убойныя

Боги и демоний "Слова о полку Игореве": - Book 2 - Page 352-353
Александр Владимирович Ткачев - 2003
торый, по логике древнего мышления, тоже должен был нести мифологическую нагрузку.
Представляется достаточно вероятным, что перед нами материализация знаменитого фольклорного калинового моста. Калиновый мост присутствует в фольклорных текстах очень разного характера. В одной колядке к хозяину по калиновому мосту из-за Дуная приходят гости, а в другой колядке сам хозяин идет через Дунай по калиновому мосту — его встречают ангелы и уносят в рай. В северных плачах на калиновом мосту ждут-встречают душу умершего родственника в тот день, когда она, по верованиям, может захотеть вернуться-посмотреть свой дом и житье-бытье осиротевшей семьи. В сказке по калиновому мосту из Нави спасаются Василий-королевич с Марьей Ягинишной, тогда как баба Яга, преследующая беглецов, оказывается не в состоянии перейти по мосту. Но чаще всего калиновый мост — принадлежность сказок, где герой бьется с чудищем. В сказке «Иван Быкович» калиновый мост переброшен через реку Смородину, а из-за реки по мосту выезжает чудо-юдо многоглавое, по берегам реки кости до колен навалены. Богатырь сначала укрывается под калиновым мостом, потом складывает под ним срубленные чудо-юдовы головы. Через калиновый мост на реке Смородине переезжают боги-герои Вольга Святославич и Микула Селянинович, направляясь за «грошовой данью» к мужичкам-разбойничкам. По совокупности примет можно говорить о главной мифопоэтической функции калинового моста — этот мост соединяет разные миры, то есть разные ярусы мироздания и разные его измерения (тот и этот свет), а также разные времена, например, теплую и холодную пору года или старый и новый год. В фольклорном представлении о калиновом мосте самое непонятное состоит в том, что он «калиновый» — и никакой другой.
Можно принять во внимание мнение Б. А. Рыбакова, когда он усматривает «поразительную нелогичность: мост, по которому пойдет массивное мифическое чудовище, изготовлен из калины, мелкого и крайне непрочного кустарника, абсолютно непригодного для каких бы то ни было построек Ветками калины можно было только прикрыть, забросать что-либо, но не строить из них». Однако невозможно согласиться с выводом ученого о том, что калиновый мост попал в славянский фольклор из эпохи конца ледникового периода, когда охотники на мамонтов, мол, маскировали ловчие ямы ветками калины (Б. А Рыбаков. «Язычество древних славян». М., 1994. С. 129-130).
Неужели охотники на мамонтов целеустремленно отбирали калиновые ветви, отбрасывая ветки других кустарников и деревьев? Этого не могло быть по определению, если учесть, что ловчие ямы — при огромных размерах мамонтов — перекрыть не то что ветвями, но и стволами мелкорослой калины было невозможно.
По-видимому, калина как таковая, Viburnum, тут изначально ни при чем. Калиновый мост нельзя не поставить в связь с царем Калином и его Калиновым царством, которые выше были идентифицированы как Хорс и его инфернальная Навь, а в календарном аспекте — как царь зимы и хозяин холодной части года. Подкрепляет эту версию и устойчивая связь калинового моста с рекой Смородиной, чья космологическая функция состоит в разделении того и этого света, Яви и Нави. Интересно и то, что в параллельных версиях сюжета «бой на калиновом мосту» герой сражается с чудом-юдом на ледяном мосту, который возникает на море из дыхания змея-поединщика. Это указывает на типологическую близость и даже на взаимозаменяемость Калина-царя с ледовитым змеем (Ящером-Зимой), а калинового моста — с ледяным и волшебным.
Касательно этимологии самого имени Калин, то она, как представляется, восходит к эпитету кали, который в санскрите означал «черный», а в мифологическом плане тождествен смерти и всем ее металепсисам, как-то: «зима», «море», «змей», «время». Богиня Кали в индуизме олицетворяет вечность, смерть и разрушение, а в древнеиндийском эпосе «Гариванза» черный Калий — царь змеев и змеиного царства. Так же, как ведический Сурья в русской былине предстает Суровцем, так и архаичный демон Калий (или ему подобный и созвучный персонаж ведической эпохи) перевоплотился в русской традиции в «собаку Калина-царя». Из его царства и протягивается «калиновый» мост, соединяя разнородные точки сакрального пространства и разные времена года. В позднейшие времена индоевропейская семантика kalas — «черный» должна была перекрыться заимствованием из тюркских языков kalyn — «толстяк», «жирный», «глупый» (М. Фасмер), так же, как тюркский кощей перекрыл омнимичного ему славянского кощея, однако сохранение фольклорной семантики калинового моста (см. выше) указывает на независимость древнейшей формы Калин-царь от стадиально позднейшего тюркского омонима, чья семантика не содержит необходимых мифологических генов. Наиболее содержательные параллели возникают при сопоставлении мифологии пальчатых фибул днепровского типа со сказками типа «Иван Быкович», для чего, прежде всего, необходимо вскрыть мифологическую основу самой сказки. По сюжету Иван Быкович — сын коровы, появившийся на свет в один день со своими братьями, которые родились у царицы (Иван-царевич) и у кухарки (Иван кухаркин сын). «Все три молодца на одно лицо удались», потому что очреватели их матери по общей причине, похлебав ухи из «златоперого ерша». Братья возмужали, снарядились на подвиги и выступили в путь- дорогу. Приехали на реку Смородину, на калиновый мост. Здесь нашли пустую избушку, из нее стали по очереди в дозор к мосту ходить. По жребию первому выпало караулить Ивану-царевичу. Он залез в кусты и заснул. С чудом-юдом шестиглавым пришлось биться Ивану Быковичу. На следующую ночь в кустах спал-трудился Иван кухаркин сын, а на мосту с чудом-юдом девятиглавым снова бился Иван Быкович. Убил его, как и предыдущее чудище, головы срубленные опять под мостом схоронил. Самый тяжкий бой выпал на последнюю ночь. Сошелся Иван Быкович с чудом-юдом двенадцатиглавым. Тот вбил богатыря в землю сначала до колен, потом до пояса, потом по самые плечи. Но тут приспел на подмогу богатырский конь, вместе с которым Иван Быкович и прикончил чудо- юдо двенадцатиглавое. Последующие эпизоды сказки связаны с добыванием златокудрой царицы, на которой Иван Быкович в финале женился. Кто таковы Иван Быкович и его братья? Их мифологическая природа — светозарно-огненная, ибо ерш золотое перо, от которого забеременели все матери, символизирует собой свет и пламя (ерш — самая колючая рыба — ожигает, как пламя). В индоевропейских истоках славянской мифологии воплощением всех видов вселенского света и пламени являлся бог Агни, чье имя присутствует в славянском слове «огонь».
«Ригведа» сообщает, что Агни родился в трех местах: на небе, среди людей и в водах. Агни — это солнце, молния, месяц в небесах, костер, пожар, россыпь звезд, — все, что сияет, светит и горит. Ерш золотое перо в сказке ...
От Эвок Грызли
К Сергей Зыков (24.12.2015 01:23:40)
Дата 24.12.2015 12:51:10

Re: т.е. что...

>Можно принять во внимание мнение Б. А. Рыбакова, когда он усматривает «поразительную нелогичность: мост, по которому пойдет массивное мифическое чудовище, изготовлен из калины, мелкого и крайне непрочного кустарника, абсолютно непригодного для каких бы то ни было построек Ветками калины можно было только прикрыть, забросать что-либо, но не строить из них»


Тащемта в мифах такая "нелогичность" сплошь и рядом. Мост из волоса, веревка из рыбьего дыхания, кошачьих шагов и женских бород, итыды итыпы
От Константин Дегтярев
К Сергей Зыков (24.12.2015 01:23:40)
Дата 24.12.2015 09:23:50

Мне тоже эта трактовка нравится,

..., хотя она восходит к несколько маньячным попыткам Проппа буквально все объяснить загробным миром. Но идея сама по себе сильная и привлекательная.

Смущает только настойчивый суффикс -ин - ен, который, если взять "тюркскую версию" является частью корня "калын". А в случае с загробным миром должен быть корень "кал". Непосредственных производных от "кал" и "каласа" мы не видим, все от "калины".

И, опять же, автор статьи упирает на фасмеровскую трактовку "калын" как «толстяк», «жирный», «глупый», хотя это не так, это слово означает нечто "толстое/широкое", "обильное", "густое", "многочисленное", т.е. является положительным эпитетом и для стрелы, и для оружие, и для моста. Т.е., вполне могло быть и первоначальным значением. Автор статьи излишне доверился Фасмеру, который очень часто неглубоко погружался в смысл иностранных корней (что и неудивительно для автора громадного словаря). Ничего уничижительного в "калыне" нет, хорошее, годное слово. Типа русского "добрый" в старом значении.

Я не отрицаю возможности замещения по линии "калос"-"калын"-"калиновый/каленый"-"кленовый", но, в принципе, из этой линии "калос" можно и выкинуть, и вывести логику непосредственно из "калына".