От Евгений Путилов
К SpiritOfTheNight
Дата 19.09.2016 15:12:20
Рубрики 1941;

Re: Власов, Киев

Доброго здравия!
>А есть ли на сегодня точная информация: товарищ Власов из окружения под Киевом вышел сам-третий или во главе группы войск?

ВИЖ печатал о Власове. Он обменял свои кожаный командирский плащ и форму на гражданскую одежду. Выходили вдвоем или втроем (на память не скажу). Приводили цитаты из его доклада о выходе из окружения.

С уважением, Евгений Путилов.
От Исаев Алексей
К Евгений Путилов (19.09.2016 15:12:20)
Дата 19.09.2016 16:23:15

В общем деле в фонде ЮЗФ его доклада нет

Do not salute me. There are goddamned snipers all around this area...

Там доклад Баграмяна и еще нескольких человек по выходу из окружения.

С уважением, Алексей Исаев
От Евгений Путилов
К Исаев Алексей (19.09.2016 16:23:15)
Дата 20.09.2016 11:01:22

а я его там и не читал

Я читал в ВИЖе. Выдержки. Запомнилось из-за упоминания кожаного плаща, положенного старшему комсоставу РККА, который Власов выменял на гражданку. Журнал 90-х гг, но мне, честно говоря, лень их лопатить ради уточнения в статье ссылки на фонд (в ВИЖе такое обязательно должны были указать). Если попадется на глаза (все равно буду кое-чего искать в ВИЖах), перешлю.
От Сергей Зыков
К Евгений Путилов (19.09.2016 15:12:20)
Дата 19.09.2016 16:07:04

Стаднюк в мемуарах занятное пишет

http://flibusta.is/b/53759/read

Александр Сабуров действительно был истинно народным генералом самородком, умевшим масштабно и по-деловому смотреть далеко вперед. Многое почерпнул я из встреч и бесед с ним. Один его рассказ не дает мне покоя уже многие годы. В нем шла речь о событиях 1941-го на Юго-Западном фронте, когда наши войска оказались там во вражеском окружении. А точнее, речь шла о генерале Власове, который в начале войны командовал 44-м мотомехкорпусом. При отступлении от Львова Власов потерял свой корпус и, выйдя из первого окружения, был назначен командующим 37-й армией, занявшей Киевский укрепрайон. Когда немецкие войска обошли 37-ю армию, Власов со штабными офицерами стал пробиваться на восток. В каком-то отдаленном от Днепра перелеске с его штабной группой встретилась небольшая горстка работников НКВД, которую возглавлял Сабуров. Решили выходить из окружения сообща. Однако ночью Александру Николаевичу стало известно (не помню, при каких обстоятельствах), что генерал Власов отбирал в своем штабе офицеров, согласных сдаться немцам в плен, а несогласных приказал расстрелять...
Сабуров и его подчиненные, не дожидаясь утра, сбежали от Власова, а потом, создав партизанский отряд, остались воевать в тылу врага.
Власов был известен руководству страны, в том числе Сталину и Тимошенко, как одаренный военачальник, получивший перед войной звание "генерал-майор" и награжденный орденом Красного Знамени. Вскоре после выхода из окружения он был назначен командующим 20-й армией, защищавшей Москву...
Генерал Сабуров с уверенностью утверждал, что Власов перед выходом из вражеского тыла уже побывал в немецком плену и был "отпущен" немцами, взяв перед ними обязательства содействовать успехам гитлеровских войск.
Такой информацией я был ошеломлен. Не верилось, чтоб на рубежах борьбы за Москву командовал армией враг. Ведь это могло привести к катастрофе!..
Но фантазия моя вдруг взвихрилась уже после смерти генерала Сабурова. Я продолжал работать над романом "Война", и у меня родилась мысль сблизить своего литературного героя, немецкого диверсанта, действующего в нашем тылу, Глинского ("майора Птицына") с генералом-предателем Власовым для их совместных действий. Но необходимо было удостовериться в подлинности версии Сабурова, заручиться документальными подтверждениями. Обратил я внимание и на то, что в мемуарах генерал-полковника Сандалова Л. М., который был начальником штаба 20-й армии, говорилось, будто Власов, приняв под Москвой армию, не командовал ею из-за болезни. В Институте же военной истории мне сказали, что это была за "болезнь": Власов по-черному запил, и его обязанности исполнял Сандалов.
Встретиться с генерал-полковником я не сумел: на мой телефонный звонок он ответил, что тяжело болен; да и не мог взять в толк, кто я и что мне от него надо. А я уже мысленно вторгался во внутренний мир Власова, слагал воедино все известное мне о нем (в том числе в его довоенную службу), и мне казалось, что запой командарма во время Московской битвы был следствием его душевного разлада, неготовности к страшному преступлению перед своим народом. Возможно, и не так просто было ему осуществлять преступные акции, ибо любой письменный приказ военачальника скреплялся тогда подписями начальника штаба и первого члена Военного совета.
Стал я стучаться в самые высокие инстанции: Военную коллегию Верховного суда СССР, Главную военную прокуратуру - результатов никаких. Написал письмо Председателю Комитета государственной безопасности СССР Андропову Юрию Владимировичу. Просил разрешить мне ознакомиться в их архиве с документами о судебном процессе над генералом Власовым или хотя бы ответить на мой вопрос: сдавался ли Власов летом 1941 года немцам в плен или нет? Через какое-то время меня пригласил к себе заместитель начальника секретариата Андропова генерал-майор Губернаторов Н. В. и по поручению Председателя сообщил, что Комитет не располагает интересующими меня сведениями.
И все-таки я сомневался. Размышлял, примерно, так: "Советская контрразведка будет выглядеть не лучшим образом, если я обнародую, что в конце 1941 - начале 1942 года под Москвой командовал нашей 20-й армией немецкий агент". Возможно, и я бы на их месте не "оснащал" настырного писателя скандальной, совершенно секретной информацией. Но по здравому моему размышлению, никакого урона престижу нашей разведки от моих публикаций не было бы. Наоборот: они бы подчеркнули остроту и сложность борьбы двух разведок. А всякая борьба слагается не только из побед, но и из поражений, драматических, подчас чудовищных, ситуаций. В своих домыслах и сомнениях я исходил еще и из того, что в сообщении ТАСС от 2 августа 1946 года о приговоре к смертной казни через повешение Власова А. А. и одиннадцати его сообщников говорилось: "по обвинению в измене Родине и в том, что они, БУДУЧИ АГЕНТАМИ НЕМЕЦКОЙ РАЗВЕДКИ (выделено мной. - И. С.), проводили активную шпионско-диверсионную деятельность против Советского Союза..." Значит, Власов все-таки был агентом! Ведь такое обвинительное заключение родилось не на пустом месте.
И я не сдавался. Услышав по западным радиоголосам о том, что во Франкфурте-на-Майне издана на русском языке издательством "Посев" книга В. Штрикфельдта "Против Сталина и Гитлера: О генерале Власове и Русском освободительном движении", подумал, что в ней наверняка могут содержаться подробности, которыми заинтересовал меня генерал Сабуров. Правдами и неправдами добыл эту книгу. Но мои надежды не оправдались. Книга написана от лица автора, многое прочитанное в ней о Власове мне было известно ранее; новые факты и сведения пусть и заслуживали внимания, но требовали проверки, переосмысления и выходили за рамки моих исканий.
Казалось, источники дальнейших поисков иссякли. Оставалась последняя надежда: военные архивы ГДР. В одну из поездок в Берлин с писательской делегацией нас принял первый секретарь Берлинского горкома и член Политбюро СЕПГ Конрад Науман. Потом мы гостили у него на даче, и я, выбрав удобный момент, заговорил с ним о Власове, рассказал о своих "расследованиях". Конрад Науман пообещал помочь... Потом мы несколько раз встречались с ним в Москве, но никаких новых сведений он, к сожалению, не смог сообщить.
Я уже было смирился: преодолеть невозможное нельзя. Шло время, наполняясь событиями и не обделяя нас заботами. У меня завершалась очередная книга и запускался в производство телевизионный многосерийный художественный фильм "Война". Я искал "ходы" небанального решения финала судьбы немецкого диверсанта Глинского. И неожиданно увидел в "Комсомольской правде", родной мне газете периода войны, отрывок из записок военного корреспондента 2-й ударной армии майора запаса К. Токарева "Приговор" (3 марта 1988 года). Цитирую наиболее заинтересовавший меня абзац:
"...И доныне не ясно, каким образом он (генерал Власов. - И. С.), по его же словам, больной, был вынесен из окружения солдатами на шинели. Это 500 километров, до Курска! Когда же наши особисты разведали, что Власова выводил из окружения его многоопытный адъютант Ренк, оказавшийся бывшим лейтенантом германского Генштаба, и доложили об этом Н. С. Хрущеву (тогда члену Военного совета Юго-Западного фронта. - И. С.), а тот - Сталину, последний не поверил. Сталин, запомнивший его "верность и преданность", назначил Власова командующим 20-й армией".
Мои мысли всколыхнулись с новой силой. Но опять сомнения... Откуда К. Токареву могли быть известны столь секретные подробности? Также вспомнилось, что генерал Сабуров говорил мне, будто Власова немцы выпустили из окружения в районе Чернигова с обросшим лицом, бородой, одетым в крестьянскую одежду и с козой на веревке.
6
С автором цитируемых выше записок Константином Антоновичем Токаревым я был хорошо знаком еще с Северо-Западного фронта, когда он приезжал в нашу 27-ю армию, будучи корреспондентом "Красной звезды". Потом, в 50-х годах, мне довелось рецензировать рукопись его повести о Власове; в ней были подробности сдачи Власова в плен немцам на Волховском фронте в июле 1942 года. И, естественно, после прочтения "Приговора" я тут же позвонил Токареву. Без обиняков рассказал ему известную мне версию о первом пребывании Власова у немцев. Токарев долго молчал, размышляя, потом сказал:
- Близкие к этому мысли у меня появлялись... Но подтвердить их ничем не могу. Да и сам сейчас сижу над воспоминаниями о тех временах...
Последующие разговоры с К. Токаревым (очень больным; не так давно ему отняли раненную на фронте ногу) ничего не прояснили, и я вновь обратился к товарищам из КГБ, сославшись на публикацию "Комсомольской правды". Ответ получил, как и прежде: интересующих писателя документов в архивах КГБ не имеется.
Итак, для меня этот вопрос закрыт, но убежден, что перед будущими историками он еще встанет.
От Евгений Путилов
К Сергей Зыков (19.09.2016 16:07:04)
Дата 20.09.2016 11:00:40

Занаятно, но, честно говоря, слабо верится в это (-)