От Одессит
К VLADIMIR
Дата 06.10.2016 22:30:34
Рубрики WWII; 1917-1939;

Оперативная обстановка в Ирландии во время ВМВ

Добрый день


СВОБОДНОЕ ИРЛАНДСКОЕ ГОСУДАРСТВО

В период Второй мировой войны Ирландия имела статус доминиона в Британском содружестве наций, но при этом совершенно не спешила объявлять рейху войну, хотя по собственному желанию ирландцы свободно могли вступать в британские вооруженные силы. Вместо этого Дублин объявил о своем нейтралитете, весьма дружелюбном по отношению к Германии, воевавшей с ее многолетними угнетателями. Ирландцы никогда не забывали о шести остававшихся под управлением Лондона северных графствах, и напряженность между метрополией и доминионом не спадала. Она доходила до того, что британских летчиков, по техническим причинам совершавших вынужденную посадку на его территории, интернировали и, вопреки всем протестам Форин офис, до конца войны содержали в специальных лагерях. Естественно, что проведение любых разведывательных операций с территории Ирландии исключалось в принципе. Лишь разведка Адмиралтейства по согласованию с правительством страны имела право в любое время проинспектировать произвольно выбранный участок побережья, чтобы убедиться в отсутствии секретных пунктов снабжения германских подводных лодок. Однако даже самые горячие головы в дублинском руководстве не решались нарушить нейтральный статус государства, поскольку принимали в расчет вполне реальную угрозу ответных действий со стороны Лондона. Вследствие этого демонстративное выражение симпатий к нацистской Германии не влекло за собой никаких реальных последствий, и немцы не имели в Ирландии особых преимуществ. Германский посол в Дублине доктор Эдуард Хемпель крайне редко позволял персоналу проводить нарушающие нейтралитет страны пребывания операции, а довольствовался размещением в здании миссии мощного коротковолнового передатчика. Союзники неоднократно обращались в МИД Ирландии с требованием закрыть эту радиостанцию, но результатов не добились. Однако агентурные операции с позиций миссии исключались, за чем наблюдали Особый отдел полиции безопасности “Гарда” и Разведывательная служба штаба ирландской армии G2 . Тем не менее, как минимум, дважды миссия все же приняла некоторое, хотя и косвенное участие в операциях абвера и СД-аусланд в Ирландии. Глава правительства государства Имон де Валера предпочел закрыть на это глаза.

Ирландия не считалась в Берлине объектом, представляющим самостоятельный оперативный интерес. Ее стратегическое значение было довольно велико, но лишь в при-вязке к недолго существовавшему в реальности плану вторжения на Британские острова – операции “Зеелеве”. В его рамках ОКВ разработало операцию по захвату острова (план “Грюн”), разведывательное обеспечение которого (операция “Лена”) возлагалось на абвер. Дополнительно к основной задаче агенты по мере своих возможностей должны были добывать информацию о движении конвоев и передавать метеосводки и прогнозы погоды в интересах люфтваффе и кригсмарине.
Германия располагала в Ирландии весьма ограниченной опорой для оперативной работы. Местная диаспора подданных государств “оси” к 1939 году насчитывала менее 200 немцев (из них 30 членов НСДАП), 54 австрийца и немногим более 100 итальянцев. Отделением Зарубежной организации НСДАП (АО) в Дублине до июля 1939 года руководил директор Национального музея доктор Адольф Марр, личность весьма влиятельная. Достаточно сказать, что в 1934 году ему удалось добиться отзыва конфликтовавшего с ним посла доктора Георга фон Дена и дискредитировать поверенного в делах Германии в Дублине Эрнста Шроттера. Перед началом Второй мировой войны Марр убыл в Берлин, где возглавил ирландский сектор МИД и параллельно с этим занял пост руководителя пропагандистского радиовещания на Ирландию. В Дублине действовала и итальянская фашистская организация имени Микеланджело, руководимая преподавателем колледжа Святой Троицы графом Эдуардом Томачелли. Практически никто из проживавших в стране немцев или итальянцев не использовался в агентурных операциях, в первую очередь по причине пристального внимания к этому контингенту со стороны местных орга-нов безопасности.
Германская разведка, точнее, абвер (в описываемый период СД-аусланд к работе на британском направлении не допускалась), в качестве вербовочной базы рассматривало не немецкую диаспору, а ирландских националистов, в первую очередь сторонников и членов ИРА, которых полагали естественными союзниками рейха в борьбе против Британской империи. При этом Канарис и Риббентроп не могли не учитывать международно-правовые и пропагандистские реалии, а потому внешне старались дистанцироваться от экстремистского крыла ИРА. Любопытно, что в предвоенный период немцы первоначально считали эту организацию преступной и именовали ее не иначе, как “так называемой Ирландской республиканской армией” или просто бандой террористов. Однако позднее тон официальной пропаганды Берлина в корне изменился, ее членов стали рассматривать как борцов против колониального гнета, а абвер и СД безосновательно полагали ИРА весьма могущественной организацией.
Убежденность немцев в благожелательном отношении ИРА к рейху была излишне оптимистичной. Часть руководителей и членов Ирландской республиканской армии действительно ориентировалась на германское содействие в борьбе за воссоединение страны, но другие не соглашались принимать иностранную помощь, отчасти по идеологическим причинам, отчасти из опасения скомпрометировать собственную организацию связями с чужой разведкой. Следует отметить позицию ирландского руководства в отношении ИРА. Фактически эта подпольная организация стремилась к достижению тех же целей, что и официальный Дублин, а именно – к объединению Ирландии путем отторжения от Британской империи шести северных графств. Различие было лишь в средствах, которые планировалось использовать для решения поставленной задачи. ИРА делала ставку на террор, а руководство Ирландии не могло позволить себе этого и ограничивалось мирными (и абсолютно неэффективными) политическими методами. Де Валера и большинство министров его кабинета не питали абсолютно никаких иллюзий в отношении прогнозируемой реакции Лондона на доказанное участие своих официальных структур в силовых акциях сепаратистов, поэтому незадолго до начала войны премьер распорядился создать временную миссию связи ирландских секретных служб (“Дублинская связь”) с их британскими коллегами, а именно МИ-5 и в меньшей степени – МИ-6. Ее задачей являлся обмен информацией о действиях иностранных спецслужб на территориях обоих государств, затрагивающих их безопасность. “Дублинская связь” служила связующим звеном и для криптоаналитиков. Примером такого сотрудничества может являться эпизод с вскрытием главным криптографом ирландской армии доктором Ричардом Хейесом в марте 1943 года системы ручных шифров абвера. Ирландские специалисты справились со своей задачей в принципе, но прочесть тексты конкретных перехваченных радиограмм не могли из-за незнания ключевых слов. Англичане же располагали их списком, зато не сумели справиться с самим шифром из перехватов ISOS. Повышенные меры секретности категорически воспрещали передачу ирландцам полученной в операции “Ультра” информации, и тогда через “Дублинскую связь” Хейес просто передал в ШКПС свои разработки абверовского шифра.
Как указывалось ранее, оперативная работа в области контрразведки в Ирландии возлагалась на военную разведку G2 и Особый отдел полиции безопасности “Гарда”. До середины 1941 года G2 возглавлял полковник Лайэм Арчер, а после его назначения помощником начальника штаба ирландской армии – полковник Дэн Брайен. G2 координировала действия всех оперативных органов государства, к которым, кроме “Гарды”, относилась также Вспомогательная разведывательная служба (СИС) Сил местной самообороны (ЛДФ). Она была создана в июне 1942 года для содействия регулярной разведывательной службе в районах расположения важных объектов Южного командования армии и фактически отвечала за тактическую разведку, контрразведку и поддержку G2 в случае вторжения. Военная разведка также сформировала периферийные подразделения во всех четырех командованиях ирландской армии, но ее максимальная штатная численность в период войны не превышала 40 человек.

Вне зависимости от личных симпатий и политических взглядов отдельных политических и военных деятелей Ирландии, основным объектом ее спецслужб внутри государства являлась ИРА, способная втравить страну в самоубийственный конфликт с Великобританией. Наибольшее опасение в Дублине вызывало экстремистское крыло организации, угрожавшее проведением терактов против ряда деятелей правительства, недостаточ-но активно, по мнению его участников, боровшихся за возврат северных графств. Вероятность появления многочисленных иностранных (не британских) агентов на территории Ирландии первоначально считалась крайне низкой, однако уже в начале 1939 года стало ясно, что в случае войны страна может стать плацдармов для заброски немецких нелегалов через ее северную границу. Эта оценка оказалась абсолютно справедливой. С началом войны абвер и в самом деле активизировал свои предвоенные наработки в Ирландии. Как уже указывалось, 29 октября состоялся первый сеанс связи с Берлином передатчика, полученного от немцев Джеймсом О’Донованом. После некоторого перерыва линия зарабо-тала вновь, о чем журнал боевых действий Абт-II упоминает следующим образом: “С по-мощью кодового радиосигнала контакт с ИРА, прерванный на несколько недель, был снова установлен. Главный агент просит о переброске оружия и иного снаряжения. Однако он не указывает, какой способ транспортировки возможен в данный момент” . Немцы не знали одной существенной детали, способной повергнуть в ужас любого профессионального разведчика. В ноябре 1939 года руководители ИРА решили использовать мощный 100-ваттный передатчик для подпольного пропагандистского радиовещания, причем для охвата возможно большей аудитории объявили точное расписание сеансов и частоту трансляции. Естественно, что уже 29 декабря радиоконтрразведывательное подразделение “Гарды” смогло захватить станцию вместе с документами связи с Германией.
Начавшиеся боевые действия на море и блокада Британских островов практически прервали приток денег, оружия и снаряжения для ИРА из США и вынудили экстремистов искать альтернативные источники снабжения. Для начала они совершили налет на армейский арсенал в Дублине, где захватили более миллиона патронов к стрелковому оружию. Хотя вскоре полиция сумела обнаружить и изъять большую часть похищенного, операция имела колоссальный пропагандистский эффект и, в частности, убедила немцев в силе и влиятельности Ирландской республиканской армии. В абвере и МИД сочли, что организация представляет собой готовое и полностью боеспособное вооруженное подполье, на которое можно рассчитывать в планировании подрывных действий на Британских островах. Эта ошибка повлекла за собой весьма негативные последствия.
Правительство Ирландии весьма резко прореагировало на столь дерзкую акцию и немедленно ужесточило законодательство. Теперь смертная казнь могла быть применена, в частности, к лицам, виновным в совершении государственной измены, написании или получении угрожающих общественной или национальной безопасности посланий, незаконном хранении оружия или боеприпасов, изготовлении или хранении взрывчатых веществ и пособничестве указанным деяниям. Все изменения в законодательстве были прямо адресованы экстремистам из ИРА, для которых нападения на государственные арсеналы стали теперь слишком рискованными. У них оставался единственный возможный источник снабжения – германская разведка, контакт с которой после захвата передатчика О’Донована был утрачен. В январе 1940 года симпатизировавший ИРА ирландский писатель Фрэнсис Стюарт взялся восстановить связь и с этой целью под предлогом необходимости лечения легких на швейцарском курорте с помощью германского посла вместе с женой отправился в Берлин.
Выбор ИРА был не вполне удачен. G2 и “Гарда”, для которых политические взгляды писателя не являлись секретом, уже давно установили за ним наблюдение и перлюстрировали его корреспонденцию. Не остались незамеченным и встречи Стюарта перед поездкой с начальником штаба ИРА Стивеном Хейесом (не путать с криптоаналитиком доктором Ричардом Хейесом!), Джеймсом О’Донованом и некоторыми другими руководителями организации, поэтому легендирование выезда необходимостью лечения не вве-ло никого в заблуждение. Зато в Берлине Стюарту поверили далеко не сразу. Лишь наве-денные по линии II отдела абвера справки доказали искренность намерений писателя и избавили его от ареста и допроса в гестапо. После этого немцы наконец узнали о причинах провала линии радиосвязи и со вниманием отнеслись к необходимости возобновления контакта с сепаратистами.
Абвер интересовали и иные возможности на острове. Его руководители вполне осознавали, что ИРА находится под пристальным наблюдением ирландских и британских оперативных органов, и что поддержание связи с ней чревато провалами. Настоятельно требовалась заброска иных, не зависящих от сепаратистов агентов в первую очередь для проникновения в Северную Ирландию и далее в Великобританию. Тем не менее, ИРА оставалась в приоритетном списке союзников, и возобновить связь с ней следовало во что бы то ни стало. Первым из серии направленных к сепаратистам курьеров стал 61-летний Эрнст Вебер-Дроль, весьма колоритная личность. Этот бывший профессиональный борец и цирковой штангист (“Могучий Атлас”), в течение последних предвоенных лет зарабатывавший на жизнь хиропрактикой, некоторое время проживал в Ирландии и имел там двоих внебрачных детей. Его задание первоначально предусматривало только курьерскую миссию, а именно передачу денег и инструкций, с последующим возвратом через нейтральные государства. Однако после провала радиопередатчика О’Донована стало яс-но, что непрофессиональным и импульсивным ирландцам нельзя поручать такое ответственное дело, как организация линии связи. Вместе с Вебер-Дролем на подводной лодке U-37 должен был отправиться радист. Из-за сложной ледовой обстановки выход в море в течение некоторого времени откладывался, и тем временем он успел передумать. За 48 часов до отхода в рейс агент отказался выполнять задание, поэтому Вебер-Дроля с пере-датчиком отправили без него. Командир U-37 доложил, что в ночь с 8 на 9 февраля 1940 года агент высадился на берег бухты Киллала в резиновой лодке без осложнений, но сам Вебер-Дроль впоследствии заявил, что его лодка перевернулась, и рация утонула. Проверить истинность этого утверждения невозможно, но, скорее всего, агент просто решил избавиться от обременительного и крайне опасного груза. После высадки Вебер-Дроль без помех преодолел 100 миль по ирландской территории и вышел на явку с О’Донованом. Доставленные им инструкции предписывали ИРА оставить в покое британские гражданские объекты и сосредоточиться на военных целях, а также направить в Германию офицера связи с информацией о потребностях организации в снабжении и денежных средствах. Курьер привез новое расписание связи, новый конспиративный адрес для переписки, адрес и пароль для явки с другим агентом абвера, названным в документах “доктором Шмельцером”. Из причитавшихся ирландцам 15000 фунтов О’Донован получил 14450, а недостающие 650, по заявлению Вебер-Дроля, утонули вместе с передатчиком.
После выполнения задания агент попытался осесть в Ирландии в ожидании удоб-ного случая покинуть страну, но 24 апреля был арестован контрразведчиками “Гарды”. Доказательства его шпионской деятельности отсутствовали, поэтому ему предъявили обвинение лишь в незаконном въезде на территорию государства. В судебном заседании бывший борец утверждал, что его единственной целью являлось стремление воссоединиться с детьми. Антианглийски настроенный судья заметил, что это заявление трудно проверить, но в него и трудно поверить, однако приговорил Вебер-Дроля лишь к символическому штрафу в 3 фунта и не подверг его практически обязательному в аналогичных случаях интернированию, а отпустил из зала суда. Тем не менее, начальник G2 полковник Арчер мыслил реалистично и представлял, что подобное буквально издевательское решение может повлечь за собой крупные неприятности, вплоть до британской оккупации страны под предлогом обеспечения своей безопасности. Поэтому он принял единственно разумное решение и 27 апреля убедил коллег из “Гарды” повторно арестовать Вебер-Дроля, чем снял возникшую было напряженность. Курьер абвера не смирился и потребовал освобождения, подкрепив свои претензии голодной забастовкой. К этому времени контрразведка успела проверить рассказанную агентом идиллическую историю об оставшихся без отца детях и обнаружила множество доказательств того, что они не интересовали его никогда. Однако неожиданно вся история получила широкий резонанс в прессе, и под давлением ряда политических сил в ирландском руководстве 4 мая 1940 года Вебер-Дроля выпустили на свободу. По мнению G2 и “Гарды”, после освобождения он продолжал нелегальную деятельность, хотя и в скромных масштабах. Перлюстрация его корреспонденции с Италией вызывала подозрения в передаче разведывательной информации с помощью простого словесного кода, хотя доказать это так и не удалось.

Другим получившим известность германским агентом в Ирландии являлся Вильгельм Преетц. Он появлялся в стране еще в довоенный период, в 1935 году женился на Саре Джозефине Рейнольдс и в 1939 году сумел добыть ирландский паспорт на имя Патрика Джона Митчелла, настоящий владелец которого в это время находился в эмиграции в Австрии. В ноябре 1939 года “Гарда” объявила розыск попавшего в ее поле зрения “Митчелла” за нелегальный въезд на территорию страны, но не имела никакого представления ни о подлинном имени этого человека, ни о его принадлежности к германской спецслужбе. Сам же Преетц в это время почувствовал опасность и по запасным документам уехал в Дублин, где на некоторое время затерялся. Летом 1940 года у агента возникли проблемы с соседями, жаловавшимися на его постоянные попойки, шум и сменявших друг друга женщин. Одновременно ирландские радиоконтрразведчики начали перехватывать работавший в столице передатчик, плохо подготовленный оператор которого передавал со скоростью 14 слов в минуту, ошибался в знаках и из-за этого постоянно повторял свои сообщения. На рации с позывными LMR, позднее REE и LMZ работал Преетц, проведший первый сеанс связи через три недели после прибытия в Дублин. Его очень быстро засекли и арестовали, захватив при этом массу вещественных доказательств шпионской деятельности. Помимо рации и наушников, контрразведчикам досталась шифровка объемом в 174 знака, пометки на которой позволили дешифровать предыдущие сообщения. К разочарованию следователей, они в основном содержали жалобы на плохую слышимость и просьбы о смене частот. Метеосводки также не имели никакой ценности для немцев, поскольку основывались на собственных визуальных наблюдениях не имевшего метеорологических инструментов Преетца и взятых из английских газет прогнозах погоды (в ирландских газетах во время войны печатать прогнозы запрещалось). Интерес контрразведчиков вызвала весьма искусно оформленная шифровальная книга, обложка и первые страницы которой были взяты из романа Фрэнсиса Харта “Дыра во тьме”, а страницы 7 – 274 – из романа Кэтрин Мэнсфилд “Журнал”. Ключ составлялся из текущей даты и номера месяца, к которому прибавлялось случайное число от 1 до 23. Конечная сумма цифр полученного результата указывала на номер страницы книги, на которой отыскивалась ключевая фраза. Первые буквы слов ее левого поля составляли ключевое слово, вписывавшееся в квадрат 5 x 5, с помощью которого шифровалось сообщение. Полученный текст записывался в решетку 10  20 и передавался в порядке номеров букв ключевого слова. При дешифровке криптоаналитик G2 Ричард Хейес обнаружил в радиограммах Преетца ссылки на некоего агента “Бэйтса”, которого, однако, так никогда и не удалось раскрыть. Реальность его существования косвенно подтверждается перехватами сообщений из Германии с позывными DES, не принадлежавшими ни одному из раскрытых агентов. Следует отметить, что параллельно с Митчеллом полиция разыскивала и Преетца из-за его исчезновения в ноябре 1939 года, и после ареста радиста была приятно удивлена одновременным закрытием сразу трех ро-зыскных дел.
Через Преетца контрразведка вышла на “итальянский след”. Некоторые из прож-вавших в Ирландии граждан Италии помогали немецкому агенту, в связи с чем сотрудники “Гарды” провели обыски у Санте Стаффичери и Антонио Форте, а также допросили Жерардо-Велла. Эти действия вызвали оставшийся без последствий протест итальянского посла в Дублине Винченцо Бернардиса, пожаловавшегося на произвол полиции. Итальян-цы вообще находились под постоянным наблюдением, а трое из них в ходе войны вы-звали особые подозрения. Альберт Аркари, бывший казначей ячейки итальянской фашистской партии в Лидсе, в сентябре 1939 года перебрался в Ирландию и таким образом смог избежать интернирования. В январе 1943 года он получил по почте из Британии экземпляр газеты “Дейли Мейл” с вложенной в него запиской, в которой неизвестный отправитель выяснял у Аркари, заплатит ли “Фриц” за передатчик. Итальянец находился в параллельной разработке “Гарды” и G2, поэтому наружное наблюдение за ним было весьма плотным, а перлюстрация корреспонденции – сплошной. Подозрительная записка сразу же попала к контрразведчикам, но на допросе Аркари отговорился тем, что не имеет понятия ни о передатчике, ни о “Фрице”, ни о личности отправителя. Дальнейшая разработка итальянца не дала никаких результатов, но он допустил ошибку, не зарегистрировавшись в качестве иностранца, и дал полиции основания для своей депортации. Вместе с Аркари такой же процедуре подверглись его племянник Эрнесто Яконелли и другой член бывшей фашистской ячейки в Лидсе Антонио Стачано.

Перечисленные мелкие агенты и курьеры не играли серьезной роли в организации нелегальной деятельности германской разведки в Ирландии. Иначе обстояло дело с Германом Герцем, после выхода из британской тюрьмы вернувшегося в Германию и в январе 1940 года все же зачисленного в абвер. Первоначально он проходил службу в 800-м от-дельном учебном строительном батальоне (батальон особого назначения “Бранденбург”) и бомбардировал командование предложениями забросить его в Великобританию. Инициативы столь активного сотрудника вызывали немалое раздражение, однако игнорировать их было бы просто неразумно. Вскоре Герца отозвали из “Бранденбурга”, прикомандировали к Абт-II и начали готовить к заброске в Ирландию. Это решение являлось, мягко говоря, не вполне оправданным, учитывая широкую огласку его поимки и осуждения в 1935 году, когда газеты пестрели фотографиями шпиона и описанием его внешности. Тем не менее, в абвере все же решились направить его на работу с нелегальных позиций. Во избежание предъявления обвинений в нарушении законов войны, Герцу выдали солдатскую книжку люфтваффе на имя лейтенанта резерва Хайнца Крузе, которую он по рассеянности разборчиво подписал: “доктор Герман Крузе”. Никто из руководителей агента не заметил этого. Десантироваться Герц (“Глика”) должен был в шинели люфтваффе, то есть в военной униформе, что случае поимки позволяло ему претендовать на статус военнопленного. Следует подчеркнуть, что сам он никогда не именовал себя агентом, а постоянно настаивал на титуле “представителя главного командования вермахта”. Это совершенно не соответствовало действительности, но, с одной стороны, тешило его самолюбие, а с другой – повышало его статус в глазах представителей Ирландской республиканской армии. Целями операции “Майнау”, как именовалась заброска Герца, являлись: установление безопасной линии связи между Ирландией и рейхом, изучение взаимоотношений ИРА с правительством, побуждение ее к диверсиям против британских объектов в Ольстере и сбор важной информации военного характера. Ни Канарис, ни Пикенброк, ни Лахузен не надеялись на получение существенных результатов, но в данный момент это было лучшее, на что они могли рассчитывать на ирландском направлении. 5 мая 1940 года Герц приземлился с парашютом в стране назначения.
Первоначально он поместился в доме Стивена Кэррола Хельда, сына поселившего-ся в Дублине в 1880 году немецкого торговца стальными листами и ирландки. Герц был знаком с ним еще по Германии, куда тот прибыл в апреле 1940 года по просьбе Хейеса и О’Донована в качестве офицера связи ИРА с абвером. Первоначально контакт Хельда с германскими разведчиками был заморожен. Он сильно нервничал, не предъявил оговоренный вещественный пароль в виде половины фунтовой банкноты и вызвал подозрение самой своей фамилией, случайно совпавшей с псевдонимом направившего его в Германию О’Донована, а потому звучавшей весьма подозрительно. Кроме того, Хельд привез с собой крайне авантюристичный и очень походивший на провокацию план захвата Север-ной Ирландии совместным ударом вермахта и ИРА. Он утверждал, что представляемая им организация может выставить до 50 тысяч бойцов, к чему скептически отнеслись даже немцы, всегда завышавшие численность и боеспособность своих потенциальных союзников. Вскоре руководство АСТ-Гамбург, первоначально полагавшее Хельда британской подставой и отказавшееся сотрудничать с ним, убедилось в ошибочности своих подозрений и направило его в центральный аппарат в Берлин, незаметно показав Герцу в качестве возможной связи в Ирландии. В германской столице Хельд пробыл три дня, после чего отбыл на родину через Бельгию. На границе с эмиссаром ИРА, стремившимся скрыть от властей Ирландии факт своего визита в Германию, произошел прискорбный инцидент. Никем не предупрежденный офицер пограничной полиции в соответствии с правилами поставил в его паспорте отметку о выезде из страны, чем поверг ирландца в панику. Штамп смыли лосьоном, и недоразумение было исчерпано.
Долго прожить Герцу в доме Хельда не пришлось. Вечером 22 мая 1940 года разведчик увидел стоявшую у дома автомашину и счел за благо исчезнуть. Он поступил аб-солютно верно. Контрразведчики из полиции “Гарда” действительно проводили обыск в доме Хельда и обнаружили в нем массу доказательств пребывания в стране иностранного агента: мундир люфтваффе, парашют, передатчик “Афу”, дневниковые записи Герца и 19 зашифрованных телеграмм, в течение долгого времени не поддававшихся прочтению. Герц избежал ареста, чего нельзя сказать о Хельде, уже на следующий день приговорен-ном к пятилетнему содержанию под стражей.
Германский разведчик сохранил свободу и все деньги, с которыми никогда не расставался, но остался без радиопередатчика и дома-убежища. Его единственная связь с ИРА оказалась оборванной. Герц отправился к супругам Фрэнсису и Айзоулт Стюарт, но к моменту его появления их дом был тоже пуст. Писателя и его жену арестовали 25 мая, и немцу пришлось в течение некоторого времени скрываться в близлежащих зарослях. Он не делал особого секрета из своей национальной принадлежности и вскоре обзавелся рядом контактов из числа антианглийски настроенных местных женщин. Они поочередно предоставляли Герцу убежище в своих домах, а их дети носили ему еду.
В этот время операция по вторжению вермахта в Великобританию “Зеелеве” еще не перешла в разряд отложенных или дезинформационных, а рассматривалась в качестве ближайшей перспективы развития войны. По указанной причине ОКВ было крайне заинтересовано в ирландском плацдарме, а аналитики подсчитывали, какое количество продо-вольствия рейх сможет вывозить из страны после ее оккупации. Строго говоря, в Берлине надеялись, что высадка в Ирландии станет не оккупацией, а скорее транзитом через территорию дружественной державы к границе Северной Ирландии. В связи с этим в глазах германского руководства особую важность приобретала позиция Дублина и возможность использования ИРА для дестабилизации ситуации в Ольстере. Именно в этом ключе и собирался строить свои взаимоотношения с сепаратистами Герц, не посвященный, естественно в стратегические планы своего командования, но догадывавшийся о его возмож-ных намерениях. Следует подчеркнуть, однако, что заброска агента “Глика” была произведена еще до начала разработки операции “Зеелеве”, поэтому он не имел и не мог иметь указаний о побуждении ИРА к вооруженному выступлению в случае вторжения вермахта в Ирландию. Герц по собственной инициативе старался активизировать экстремистское крыло организации и подтолкнуть его к акциям в Ольстере, но в 1941 году натолкнулся на неприятие этого проекта со стороны исполняющего обязанности начальника штаба ИРА Стивена Хейеса. В результате отношения этих двух людей обострились до крайности, и немец счел свою миссию на острове оконченной. Он дважды неудачно пытался покинуть Ирландию на принадлежащем ИРА рыболовецком судне “Вэнчер” и винил в срыве своих попыток Хейеса, которого подозревал в сотрудничестве с правительственными спецслужбами. Дополнительным основанием для подозрений стала их случайная встреча, на которой руководитель подпольной организации находился в обществе детектива Особого отдела “Гарды” Джеймса Крофтона. Герцу было неизвестно, что тот является агентом Хейеса в полиции, причем весьма ценным, проработавшим на ИРА вплоть до своего ареста 20 февраля 1941 года. Напряжение нарастало.
Тем временем “Глика” пытался создать собственную, независимую от ИРА агентурную сеть, но его успехи в качестве резидента оказались весьма скромными. Основным вербовочным контингентом Герца являлись его сексуальные партнерши, разведывательные возможности которых были крайне ограниченными. Правда, он заявлял о наличии у него другой сети в Северной Ирландии, но проверить это сомнительное утверждение не представляется возможным. По мнению ряда исследователей, если таковая и существовала, то укомплектована она была неподготовленными и незнакомыми с военной спецификой людьми, что совершенно обесценивало их роль в военной разведке. Скорее же всего, этими утверждениями Герц просто пытался прикрыть собственное бездействие на столь важном направлении. Резидент испытывал значительные трудности с установлением ли-нии радиосвязи с рейхом. Он сумел добыть два передатчика и обучил радистов работе на них, но оба аппарата оказались крайне маломощными, способными поддерживать связь на дальности не более 10 – 15 миль, то есть заведомо менее расстояния до оккупированной немцами Франции. Это выяснилось в октябре 1940 года, а действительно способный связываться с абвером передатчик появился у Герца лишь в июле следующего года.
Несмотря на крайне плохие личные отношения с немцем, Хейес попытался стать выше них и помочь ему. Однако все это наложилось на его периодические запои и непрекращающиеся конфликты с белфастской и коркской бригадами ИРА, подорвавшие авторитет исполняющего обязанности начальника штаба в организации. Вдобавок в 1940 и 1941 годах “Гарда” провела широкие аресты среди членов ИРА, в связи с чем неожиданно для самого германского резидента его прежние обвинения Хейеса в двойной игре подхва-тили некоторые ирландцы. Офицер белфастской бригады ИРА Шон Мак-Коги безосновательно решил, что немцы поддержат его действия по перевороту внутри организации. 30 июня 1941 года он арестовал Хейеса и доставил на конспиративную квартиру. Там испол-няющего обязанности начальника штаба избили, судили и приговорили к казни с отсрочкой исполнения для покаяния и дачи письменных показаний. Вместе с руководителем ИРА был арестован и тоже избит его двоюродный брат Лоуренс де Лэйси, но ему удалось бежать. Впоследствии Герц приписывал себе ведущую роль в дальнейшей судьбе приговоренного и докладывал в абвер: “Руководители ИРА…объяснили мне, что многочислен-ные предательства в руководстве ИРА вновь и вновь указывали на Хейеса, так что они решились на его арест и допрос. Он уже сознался и в настоящее время записывает это. [Они спросили], располагаю ли я доказательствами против него… Затем меня спросили, желаю ли я его расстрела. Этот вопрос оказался для меня совершенно неожиданным. Я попросил несколько минут на размышление. Они хотели вручить судьбу Хейеса в мои руки. Когда молодые руководители ИРА спрашивали, что им следует делать, они вручали в мои руки не номинальное, но практическое руководство ИРА, мне следовало только от-дать приказ о казни Хейеса, и я стал бы их лидером” .
Все это являлось не более, чем хвастовством. Герц никогда не имел ни одного шанса возглавить ИРА, не только по причине своей связи с малочисленным экстремистским крылом организации, но и из-за менталитета сепаратистов, ни при каких обстоятельствах не согласившихся признать своим руководителем иностранца. Однако в Берлине этого не знали, и сообщение агента получило заметный резонанс, сам же он прекрасно отдавал себе отчет в бесперспективности своих стараний как направлять действия ИРА, так и увязать стремления ее руководства с ирландскими военными. Герц решил вновь попытаться бежать из Ирландии морем, для чего приобрел небольшую лодку с подвесным мотором. О своей первой попытке, предпринятой 13 августа, он предупредил Абт-II, приготовивший ему встречу в любом из портов побережья оккупированной зоны Франции. Из-за поломки мотора лодка возвратилась. Две последующие, столь же неудачные попытки были предприняты 2 и 20 сентября. К этому времени ситуация с Хейесом претерпела неожиданные и принципиальные изменения. Отчет полиции “Гарда” от 8 сентября 1941 года гласил: “Около 12 часов вчера, 8-го числа текущего месяца, Хейес прибыл в полицейский участок Рэтмайнс с цепями на ногах и револьвером в руке. Он был возбужден, в плохом состоянии, и заявил, что ИРА собиралась застрелить его” . Захваченный экстремистами бывший исполняющий обязанности начальника штаба ИРА воспользовался притуплением бдительности своих охранников и бежал. Вопреки убежденности Мак-Коги и его сторонников, Хейес отнюдь не сотрудничал с правительством или британцами, а появился в полиции исключительно в поиске спасения. Все допросы относительно личностей и мотивов его похитителей оказались безуспешными, он не желал помогать следствию и не произнес ни слова, отговорившись тем, что не знает ничего о причинах такого обращения с собой. Давно разыскиваемого за участие в подрывной деятельности Хейеса приговорили к семи годам тюремного заключения, но не остались безнаказанными и его похитители. Мак-Коги арестовали и как гражданина Северной Ирландии передали Великобритании. Уже после окончания войны он умер в результате объявленной в тюрьме голодовки.
На допросах следователи МИ-5 и Особого отдела получили от Мак-Коги показания о контактах с неким “лейтенантом Краузе”, как представился ему Герц. Контрразведка и ранее располагала рядом сведений о пребывающем на территории Ирландии германском агенте, и 27 ноября тот был арестован вместе с одним из ведущих функционеров ИРА Пирсом Полом Келли. В момент задержания Герц громко возмущался, заявлял, что он является лучшим другом Ирландии и фактически выполняет в стране обязанности военного атташе рейха, но это, естественно, не возымело никакого действия. В задержанном немедленно опознали хорошо известного по 1935 году Герца и оповестили об этом прессу, после чего Берлину стало уже невозможно отмалчиваться или представить дело личной инициативой одиночки. Министерство пропаганды рейха решило извлечь хоть какую-то выгоду из ситуации и обнародовало заявление, в котором подчеркивало, что офицер люфтваффе Герц никоим образом не являлся разведчиком и уж тем более не работал против Ирландии, а просто пытался способствовать воссоединению страны на нейтральной основе.

Еще одним заброшенным в Ирландию агентом германской военной разведки с предвоенным стажем работы в Великобритании был Вальтер Симон. В 1938 году он впервые посетил Англию, где выполнял задание по линии I“Л” АСТ-Гамбург, то есть по воен-но-воздушному направлению. Оно заключалось в изучении развития аэродромной сети королевских ВВС и уточнении выпуска металлопродукции. В том же году он побывал в Великобритании еще дважды, получив за две первые командировки весьма скромное вознаграждение в 20 фунтов стерлингов. Несмотря на осторожность, его третья командировка в Южную Англию оказалась и последней. Симон приехал туда в декабре 1938 года, немало поездил по и успел завербовать двух валлийцев, но 8 февраля 1939 года был арестован как не зарегистрировавшийся в гостинице иностранец. При обыске у него обнаружили изданную германским генеральным штабом карту с кодовыми пометками, после чего контрразведчикам стало ясно, что перед ними не просто забывчивый немец. Допрашивал его известный полковник из МИ-5 Хинчли-Кук, сумевший убедить суд в виновности Симона. Агент был приговорен к небольшому трехмесячному сроку тюремного заключения, по истечении которого покинул Великобританию. Провожавший его Хинчли-Кук пожелал ему никогда не возвращаться в страну, поскольку в следующий приезд он не отделается столь легко.
В период подготовки операции “Зеелеве” абвер остро нуждался в получении регулярных метеорологических сводок и организации наблюдения за экспортными перевозка-ми из портов Северной Ирландии, поэтому вновь, несмотря на расшифровку в предвоен-ный период, направил Симона на Британские острова. На этот раз агент прибыл в Ирландию со шведским паспортом на имя Карла Андерсона. После высадки с подводной лодки У-38 в ночь с 12 на 13 июня 1940 года он долго шел пешком вдоль железной дороги и привлек к себе внимание иностранным акцентом, а еще более – странным для местных жителей вопросом о ближайшем поезде на Дублин. Его предупредили, что ждать придется долго, поскольку движение по этой ветке было прекращено 14 лет назад. Симону стало ясно, что на имеющуюся у него карту рассчитывать не приходится. Кое-как он пешком добрался до городка Дингл, где в ожидании автобуса слишком много выпил в баре и вызвал подозрение двух сержантов-детективов Колли и Уолша. Они были в штатском и потому сумели ненавязчиво познакомиться с подозрительным иностранцем, после чего сели с ним в дублинский поезд. По дороге полицейские якобы шутливо поинтересовались, не ищет ли их попутчик контакта с людьми из ИРА. В этот момент Симон грубо нарушил инструкции, категорически запрещавшие ему вступать в контакт с Ирландской республиканской армией, и утвердительно ответил, что ему нужны Алекс Мак-Кейб и капитан Уолш (совпадение с фамилией сержанта случайное). После этого его судьба была решена. С одной из промежуточных станций детективы предупредили по телеграфу столичную полицию, и “Карла Андерсона” арестовали прямо на перроне столичного вокзала Кингсбридж. Самое любопытное, что вначале легенда Симона о бегстве из Роттердама вызвала доверие, и полицейские уже почти отпустили его, но на всякий случай решили все же проверить по дактилоскопической картотеке. Совершенно неожиданно для себя 27 июня они идентифицировали задержанного с предвоенным германским агентом в Великобритании Вальтером Германном Кристианом Симоном, после чего уже 8 июля он был приговорен к трехлетнему тюремному заключению за нелегальный въезд в страну.

1940 год оказался довольно напряженным для ирландского направления абвера, I и II отделы которого активно отрабатывали свои обязанности в операции “Лена”. В ее рамках была спланирована серия операций “Хюммель” под руководством майора Клюга из II отдела военной разведки. На первой стадии планировалась заброска в Ольстер трех агентов через Ирландию, что считалось более легким и надежным. Однако это мнение было ошибочным. Единственным преимуществом ирландского маршрута являлось лишь отсутствие для агентов риска получить смертный приговор или попасть в тюрьму на длительный срок, все же остальное оказалось сложнее. Наиболее массовый поток беженцев из оккупированной Европы шел именно в Великобританию, и затеряться в нем было проще, чем среди отдельных прибывающих в Ирландию иммигрантов. Возможно, ирландский маршрут и был бы перспективным, но крайне слабая языковая, общая и специальная под-готовка забрасываемых агентов сводила на нет любые выгоды. Первый эпизод в серии операций “Хюммель” датирован 7 июля 1940 года, когда береговой пост наблюдения засек приближение к берегу в районе Тое Хэд, графство Корк, небольшой лодки. Персонал поста проинформировал “Гарду”, однако в нарушение правил забыл продублировать свое сообщение представителю G2. Крохотным суденышком под французским флагом “Суазик” управлял Кристиан Ниссен, перевозивший агентов абвера Герберта Трибуца, Дитера Гертнера и Генри Обеда. Их заброска стала одним из самых курьезных эпизодов тайной войны в Ирландии, и без того не отличавшейся особым напряжением или драматизмом. Первые двое являлись этническими немцами из Юго-Западной Африки, зато третий был чистокровным индийцем из Антверпена. Как могли в абвере рассчитывать на то, что он затеряется среди местного населения, остается загадкой. Естественно, что троица при-влекла к себе внимание необычным внешним видом и поведением, а сопоставить их появление с информацией о замеченной накануне лодке труда не составляло. Агенты отправились на автобусе в Корк, где по прибытии всех их арестовали. Обыск багажа задержанных оказался весьма результативным. У Трибуца и Гертнера обнаружили 8 зажигательных бомб и запальные трубки к ним, 102 стандартные укупорки артиллерийского пороха, 6 детонаторов, изоленту и другие принадлежности для изготовления взрывных устройств, а также 829 фунтов стерлингов. Передатчик найден не был, возможно, они спрятали его где-то на берегу. Обнаруженная книга, скорее всего, являлась шифровальной, но доказать это не удалось. Поведение и экипировка арестованных были нелепыми до крайности. Например, в вещах Обеда нашли купальный костюм и лосьон для загара, что совершенно не вязалось с представлениями о нелегальных разведчиках-диверсантах, не говоря уже о индийской внешности их обладателя. Первоначально следователи даже склонялись к мнению, что эта заброска в действительности была активным мероприятием британской разведки, преследующим цель создать повод для обвинения Дублина в несоблюдении нейтралитета. Однако позднее они убедились, что все трое действительно являлись германскими разведчиками, хотя на допросах показания давал один Обед. В МИ-5 которой ирландские коллеги предоставили материалы уголовного дела на этих агентов, полагали, что те должны были вступить к контакт с действовавшим в рамках “20-го комитета” Оуэнсом (“Сноу”, “Джонни”). В итоге неудавшейся операции “Хюммель” терпение Кана-риса истощилось, и он приказал прекратить попытки забросить агентов в Великобританию через Ирландию.

Немцы пытались использовать в своих целях и агентуру совершенно иного рода, а именно высокопоставленных офицеров ИРА. Наибольшие надежды в Берлине возлагались на активно сотрудничавшего одновременно с МИД и абвером Фрэнка Райана. Он воевал в Испании, где в ходе гражданской войны исполнял обязанности командира одной из интербригад, был захвачен в плен итальянскими войсками и помещен в тюрьму в Бургосе. Ирландца приговорили к смертной казни, однако по негласной просьбе немцев оставили в живых, а в июле 1940 года имитировали его побег. В сопровождении сотрудника КО-Испания Вольфганга Блаума Райана доставили в Пиренеи, переправили на французскую территорию и передали зондерфюреру Курту Халлеру. В заключении Райан почти оглох и нуждался в серьезном лечении, поэтому германская разведка поместила его на первоклассном курорте в Биаррице. Затем перспективного агента перевели в Париж, где поселили в отеле класса люкс, а потом – в Берлин, к находившемуся там бывшему начальнику штаба ИРА Шону Расселу. Следует отметить, что, несмотря на слабость ирландской разведки в Европе, она сумела зафиксировать указанные перемещения Райана.
К этому времени Рассел уже прошел интенсивный курс обучения современной диверсионной технике, в частности, в мае 1940 года в полку “Бранденбург”. Он намеревался заняться вербовкой добровольцев из числа военнопленных британцев ирландского проис-хождения, которых планировал на подводных лодках кригсмарине забрасывать в Ирлан-дию. В абвере не верили в возможность развертывания такого массового партизанского движения и рассчитывали скорее на возможности Рассела по приобретению сторонников внутри его страны. Начальник Абт-II Лахузен уже согласовал с флотом примерные сроки выделения подводной лодки для заброски в страну бывшего начальника штаба ИРА с двумя передатчиками и определенной суммой денег. Однако операция откладывалась со дня на день, вначале из-за неблагоприятных погодных условий, а затем из-за наступления во Франции. Тем временем в июле в Берлин прибыл Райан, и приблизительно тогда же в абвер поступила информация о провале операции “Хюммель”. В результате Канарис одобрил план операции “Таубе” с участием Шона Рассела (“Ричард 1”) и Фрэнка Райана (“Ричард 2”) без конкретизации целей и задач. Начальник абвера предложил им показать, на что они способны, после чего можно будет вести речь и о более широкой поддержке ИРА. 8 августа 1940 года оба ирландца вышли из Вильгельмсхафена на подводной лодке U-65, но достичь берегов своей страны им не пришлось. Почти сразу же после выхода в рейс Рассел тяжело заболел, а отсутствие на лодке квалифицированного врача, обязанно-сти которого выполнял бывший студент-медик, не позволило ему получить своевременную помощь. После нескольких дней сильных мучений из-за жестоких болей в животе бывший начальник штаба ИРА умер и 14 августа был похоронен в море. После этого продолжение операции “Таубе” стало бессмысленным. Умиравший Рассел не сообщил Райану пароли и процедуру связи, заведомо исключив для напарника любую возможность ра-боты на передатчике. Райан потребовал вернуть его обратно, что и было сделано через две недели, после окончания патрулирования. Известно, что немцы провели тщательное рас-следование произошедшего, однако в 1945 году его материалы оказались уничтоженными при одной из бомбардировок Берлина.
Судьба Рассела стала известна лишь значительно позднее, а пока ирландская разведка полагала его не просто живым, но и активно действующим. Из отчетов G2 видно, что на протяжении 1940 – 1941 годов она не имела ни малейшего понятия о его местонахождении. В частности, в январе 1940 Рассела якобы видели на богослужении в церкви Святого Иоанна в Килкенни, в феврале и апреле полагали, хотя и без уверенности, что он находится в Германии, в мае сообщили о его высадке на западном побережье Ирландии, в августе – о высадке с парашютом в графстве Килдэйр, в сентябре он якобы пересек про-лив и из Англии прибыл в Белфаст, в ноябре – якобы проживал в 11 милях от Дублина, а в марте 1941 года его “видели” в поезде в окрестностях столицы. После этого сообщения о местонахождении Рассела более не поступали.
Дальнейшая судьба Фрэнка Райана сложилась иначе. В ноябре 1940 года абвер спланировал операцию “Вале” с повторной заброской его в Ирландию на гидросамолете, который должен был приводниться на Ирландском озере. Ее инициаторами, однако, были не разведчики, а дипломаты. Специальный советник МИД доктор Эдмунд Веезенмайер, курировавший ирландское направление деятельности германских спецслужб, считал Ирландию не столько нейтральным государством, сколько фактической союзницей рейха. Он постоянно настаивал на укреплении связей с ИРА и необходимости создания в стране агентурных сетей для связи с ней. Однако в мае 1941 года операция “Вале” была отмене-на, вместо нее запланировали заброску Райана с деньгами и радиопередатчиком на западный берег Ирландии, опять-таки гидросамолетом (операция “Зееадлер”). По ряду причин она также была вначале отложена, а затем и вовсе отменена.
Тем временем из-за растущих потерь агентуры абвер постепенно терял монопольные позиции в Ирландии. 21 июня на высшем уровне доктору Веезенмайеру было предоставлено право утверждения или запрета всех проводимых там операций. Действия разведки отныне предполагалось совершать исключительно с оглядкой на возможные политические последствия. Специальный советник МИД более тяготел к СД-аусланд, однако пока позиции абвера были еще достаточно прочны и позволяли военным не допустить на свое направление конкурентов. Веезенмайер одобрил очередной план операции с участием Фрэнка Райана, Хельмута Клиссмана и Бруно Ричера, в задачи которых входило:
– установление контакта с ИРА, включая финансирование, и активизация ее диверсионных действий в Англии;
– налаживание регулярной радиосвязи между ИРА и абвером;
– сбор и передача военной разведывательной информации, в том числе метеосводок;
– подготовка подпольных групп сопротивления на случай британской оккупации Ирландии.
В сентябре 1941 года этот масштабный план доложили Гитлеру, порекомендовавшему отложить его реализацию на более поздний срок. В итоге он так никогда и не был выполнен. Однако Шелленберг при поддержке Веезенмайера не оставлял попыток вкли-ниться в ирландское направление. В 1942 году аналитики СД и МИД ожидали высадку в Ольстере американских войск, которая должна была стать прологом к оккупации Соединенными Штатами всего острова. В этой обстановке Шелленберг и Веезенмайер совместно разработали план формирования при участии Райана парашютно-десантной группы СС специального назначения для высадки в Ирландии с целью оказания содействия ее армии и отрядам ИРА в организации сопротивления. Добровольцев для этого спецподразделения должен был отбирать Клиссман. Когда выяснилась ошибочность прогнозов разведки и МИД, план отменили, и после этого Райан в операциях секретных служб более не фигурировал. Ирландца собирались использовать в ведении пропаганды, но этому воспрепятствовала его болезнь и смерть в июне 1944 года.
Возвращаясь к “побегу” Райана из испанской тюрьмы, следует отметить роль в нем посла Ирландии в Мадриде Леопольда Керни. Наряду с бывшим послом в Берлине он являлся одним из самых пронацистских дипломатов Дублина, причем его взгляды разделял, если не полностью, то частично, и сам государственный секретарь Ирландии по иностранным делам Джозеф Уолш. Керни стал единственным официальным представителем Свободного Ирландского государства за рубежом, прямое сотрудничество которого с германской разведкой было установлено и доказано. В период с ноября 1941 по июль 1943 года местная контрразведка зафиксировала пять его тайных встреч с Клиссманом, якобы представителем Германской службы по академическому обмену. Последующие заверения немца в том, что он не поставил Керни в известность о своем пребывании на действительной службе в полку “Бранденбург”, вызывают у исследователей серьезные сомнения. Уже с октября 1942 года G2 и МИД Ирландии установили как принадлежность Клиссмана к германским спецслужбам, так и знакомство Керни с этим фактом. Однако ирландский посол, в нарушение установленных правил, проинформировал свой МИД о связи с немцем лишь после официальной ноты британского Форин офис.
Другая операция КО-Испания на ирландском направлении проводилась для организации финансирования резидентуры Германа Герца. С этой целью в Лондон для дальнейшей поездки в Дублин были отправлены два члена “Испанской фаланги”, до-бравшиеся до Великобритании, однако с германским резидентом в Ирландии так и не встретившиеся. Позднее для этой же цели абвер попытался использовать проживавшую в Мадриде с 1940 года и пытавшуюся получить причитающееся ей наследство ирландку Мэри Мэйнс (“Маргарет”). Она собиралась выполнять не только курьерские, но и организационные задачи, о чем свидетельствует, в частности, одно из перлюстрированных G2 ее писем к подруге Пэгги Дуди: “Можете ли Вы выяснить у Бэзила, есть ли у ИРА представитель в Испании? Я знаю кое-кого, весьма заинтересованного в этом деле и желающего войти в контакт с ними (испанец), так что не имеет смысла хранить это в секрете” . Мэйнс сумела выполнить задание. В ноябре 1940 года она встретилась в Ирландии с Герцем и доставила ему 10 тысяч фунтов стерлингов, новые симпатические чернила и ключевые слова для шифрования радиограмм, после чего 29 декабря возвратилась в Испанию. Такая рекордная быстрота получения виз в военное время столь незаметной персоной была совершенно беспрецедентной. Въезда и выезда ожидали десятки намного более значительных для Ирландии людей, никто из которых не смог решить эту проблему в такой краткий промежуток времени. “Маргарет” помог Керни, бросивший все более важные дела и оказавший помощь именно агентессе КО-Испания. Этот факт стал достоянием прессы, судя по всему, не без помощи МИ-6 старавшейся дискредитировать посла. Журналист агентства “Айриш Пресс” взял у Мэйнс интервью, в котором, в частности, задал ей прямой вопрос: как стало возможным так блистательно организовать короткую поездку на родину в условиях наличия длинной очереди стремящихся выехать? Женщина не нашлась с ответом и просто заявила, что, по ее мнению, посол занялся ее вопросом по причине отсутствия других желающих совершить поездку из Испании в Ирландию. Эта абсолютная ложь способствовала дискредитации Керни, использовавшего свой пост для решения далеких от подлинной дипломатии задач. Об этом знали и в МИД Ирландии, и в G2, однако никакие меры против посла не предпринимались. Мэйнс внесли в лист контроля G2, что предусматривало обязательный допрос в случае повторного въезда, но при ее окончательном возвращении домой в 1945 году эта санкция к ней так и не применялась.

13 марта 1941 года в Ирландии появился очередной агент абвера Гюнтер Шютц. Этот уроженец Юго-Западной Африки сотрудничал с военной разведкой рейха с 1938 го-да и до августа 1939 года находился в Великобритании. После начала войны его призвали на службу и зачислили в подразделение экономической разведки АСТ-Гамбург. До за-броски в Ирландию Шютц выполнил в странах Европы ряд заданий по установлению связи. В декабре 1940 года он вернулся в Гамбург, где начал готовиться к нелегальной за-броске в Северную Ирландию для работы по линиям I“Л”, I“М” и I“Ви”. Из-за трудностей с доставкой агента морским путем было решено организовать его легальный въезд через Ирландию по документам беженца, польского еврея Юдела Ротменша. Однако поверенный в делах Ирландии в Берлине Уильям Варнок отказал Шютцу в выдаче визы. Он отметил, что заявитель внешне не похож на еврея, предъявил не польский, а эмигрантский паспорт и в довершение всего явился в посольство в сопровождении офицера СС Людвига Мюльгаузена. После такого позорного провала легенды Шютц сам вспомнил о существовании своего друга-южноафриканца Ганса Маршнера и добыл его подлинный паспорт. Специалисты вклеили в документ фотографию агента, но вторично являться в посольство Ирландии было уже немыслимо. Руководство абверштелле приняло решение забросить его по воздуху, но планировавшийся на июль 1940 года вылет отменили из-за плохой погоды. В ожидании благоприятных метеоусловий Шютца отправили в Париж, где ему объявили об изменении планов и предстоящей заброске непосредственно на территорию Великобритании. Это требовало проведения нового курса подготовки, продолжавшегося два месяца. После долгого ожидания вконец изведшегося агента снова переориентировали на заброску в Ирландию летом будущего года.
12 марта 1941 года он вылетел из Амстердама на бомбардировщике Хе-111 и благополучно приземлился с парашютом в намеченном месте, но почти сразу же был остановлен и обыскан патрулировавшими этот район сотрудниками “Гарды” Фуллэмом и Фицпатриком. Даже поверхностный досмотр чемодана агента дал контрразведчикам достаточно улик для взятия его под стражу, хотя первое время Шютц и пытался доказать свою невиновность. Например, наличие микроскопа он объяснял любительским увлечением ботаникой, однако такая линия защиты разлетелась вдребезги в момент обнаружения среди его вещей специального оборудования для изготовления микроточек. В бумажнике Шютца контрразведчики обнаружили клочок бумаги со следами губной помады и фотографию мужчины. Задержанный заявил, что на снимке изображен его начальник из Гамбурга, но в “Гарде” уже знали личность запечатленного на ней человека. Им являлся давно находившийся в разработке ирландских и британских органов безопасности Вернер Унланд.
Гражданин рейха Унланд до войны проживал в Лондоне, однако 29 августа 1939 года внезапно перебрался в Дублин и таким образом избежал интернирования, а в первых числах сентября исчез и был объявлен в негласный розыск. Впоследствии он утверждал, что в этот период организовывал на территории Ирландии свою агентурную сеть, но в действительности это являлось вымыслом. В ноябре 1939 года G2 и “Гарда” установили местонахождение Унланда, после чего постоянно перехватывали, копировали и читали письма, направляемые им на конспиративные адреса абвера в Копенгагене и других городах. Об их подлинном их смысле можно было только догадываться, поскольку тексты явно содержали словесный код и изобиловали не вписывавшимися в общий контекст запросами на поставки бекона, мыла сортов “Люкс” и “Пальмолив”, медикаментов в таблетках, масла и прочих товаров с указанием количеств и цен. При этом сам Унланд никогда не торговал чем-либо подобным. Агент все время сообщал о своих поездках, практически полностью вымышленных, и постоянно требовал денег для компенсации понесенных расходов. Контрразведка фиксировала выплачиваемые ему немцами суммы, преимущественно небольшие (24, 15, 10 фунтов в месяц) и целевые выплаты, никогда не превышавшие 40 фунтов. В июне 1940 года Унланда известили о необходимости установить связь с прибывающим в страну Шютцем, но тот, как известно, появился в Ирландии намного позднее. Контрразведчики отслеживали перемещения и банковские операции объекта, перлюстрировали его корреспонденцию и ждали развития событий. 21 мая 1941 года, после ареста Шютца, у которого обнаружили имя, фотографию и адрес Унланда, а также оторванный клочок бумаги от одного из его писем в Барселону, явно являвшийся вещественным паролем, “Гарда” и G2 совместно произвели его арест. Однако Унланд фактически не вел никакой шпионской деятельности, все его агенты были вымышленными, поэтому инкриминировать ему можно было лишь мошенничество и сокрытие доходов от налогообложения. В военное время этим никто заниматься не стал, и немца интернировали до конца войны. Абвер продолжал финансово поддерживать Унланда, которого считал добросовестным агентом, и ежемесячно выплачивал ему по 30 фунтов в течение всего периода интернирования.

Очередной агент абвера по имени Джозеф Ленихен появился в Ирландии в июле 1941 года. Первоначально он жил в Англии, а затем уехал на Джерси, где остался вплоть до его германской оккупации в июле 1940 года. Ленихен попытался покинуть остров на лодке с подвесным мотором, но установленный на ней двигатель оказался ненадежным и заглох. Все попытки вновь запустить его не увенчались успехом, и лодку вынесло ветром на французский берег, где беглеца арестовали. Им заинтересовался абвер, поэтому из гестапо его передали в распоряжение разведки и вскоре перебросили в Париж. Там Ленихен прошел шестинедельный курс радиотехнической подготовки по линии Абт-I, а затем продолжил обучение в Гааге и Брюсселе. Агента готовили для передачи по радио метеосводок из района ирландской бухты Слиго. 29 января 1941 года Ленихен вылетел в направлении точки сброса на бомбардировщике Хе-111, но из-за отказа отопителя самолет был вынужден вернуться. Январской ночью на большой высоте весьма холодно, поэтому все находившиеся в бомбардировщике, кроме пилота, сильно обморозились. Ленихену ампутировали большие пальцы ног и едва спасли руки, на которых, однако, остались неизгла-имые следы. До мая он лечился в госпитале, а 18 июня был наконец выброшен с пара-шютом в районе Саммерхилла. В экипировку агента входили два радиопередатчика, сим-патические чернила и реагент на них, основная и две запасные шифровальные книги, расписание связи, ключ и дополнительные радиолампы для переоборудования радиоприемника в передатчик и 500 фунтов стерлингов.
Приземление прошло успешно, но через некоторое время пасшиеся неподалеку ко-овы копытами выкопали из земли парашют Ленихена. Пастух заметил его и передал в полицию, а агент тем временем беспрепятственно добрался до Дублина, где восстановил контакты с семьей и прежними друзьями. Он рассказал им, что все годы отсутствия про-вел на торговом флоте, а увечья получил при гибели своего последнего судна, торпедированного по пути из Кадиса в Вальпараисо. Одному из братьев он, однако, изложил не-сколько измененную версию. Ленихен сообщил ему, что был застигнут на Джерси немецкой оккупацией, с помощью дружественно настроенного немецкого унтер-офицера бежал с острова в Великобританию, там вступил в торговый флот и потом оказался на том самом торпедированном транспорте. Родственники не слишком верили этим рассказам, но не вникали в детали и радовались возвращению брата. Вскоре агент оставил в родном доме передатчик и отправился в Северную Ирландию, где потребовал встречи с представителем контрразведки и сделал заявление о своей работе на германскую спецслужбу. Его переправили вначале в Белфаст к региональному офицеру по связям в области безопасности (РСЛО), а 23 июля перевезли в Лондон, поместили в лагерь 020 и под псевдонимом “Баскет” использовали на начальном этапе операций “20-го комитета” под псевдонимом “Кобуэб” для дезинформации относительно расписания выхода конвоев в СССР. Однако вскоре специалисты по радиоиграм из отдела “В” МИ-5 пришли к заключению о невозможности привлечения Ленихена для выполнения их задач. Дело в том, что согласно полученному в абвере заданию он должен был вести передачи из бухты Слиго, то есть в операцию следовало посвящать ирландскую спецслужбу G2, что было принципиально недопустимо. Вести же передачи из другого места не имело смысла, поскольку немцы немедленно засекли бы изменение дислокации рации. В результате Ленихена вывели из системы радиоигр, однако он дал много важной информации по инфраструктуре абвера в Гааге и Париже. По отзыву начальника ирландской секции (“В-9”) МИ-5 Сесила Лидделла, он принес больше пользы, чем любой другой агент его подразделения. В благодарность Ленихена не только освободили из лагеря для интернированных, но и позволили ему жить в стране свободно, без наблюдения и контроля.

Еще одним направленным в Ирландию агентом абвера был голландский матрос Ян ван Лоон, нацист по убеждениям, но одновременно и патриот Нидерландов, храбро сражавшийся в период вторжения вермахта. Ван Лоон лично сбил три атаковавших его корабль самолета люфтваффе и прослыл национальным героем. Бегство королевы Вильгельмины моряк расценил как предательство интересов страны, зато одобрил нападение Германии на Советский Союз, после которого стал считать нацистский рейх оплотом прогресса на планете. 11 сентября 1941 года, когда его действовавший в составе британского флота корабль “Якоб ван Хеемскерк” стоял в порту Белфаст, он в нарушение установленных правил переоделся в гражданскую одежду, пересек границу и прибыл в Дублин. В регистрационных документах моряк указал вымышленное имя Дэниель Данн. По нормам военного времени это являлось крайне серьезным нарушением. В дальнейшем голландец утверждал, что получил гражданскую одежду от некоего британского лейтенанта, убедившего его вернуться на родину. Наивный матрос не подозревал о возможностях местной контрразведки и по телефону обратился в германскую миссию с просьбой о встрече 12 сентября. “Гарда” перехватила этот разговор. В дальнейшем ирландцы утверждали, что ван Лоон намеревался продавать немцам сведения о движении союзных конвоях, сам же он отрицал это и заверял, что единственной целью его визита была просьба помочь отыскать в Германии своего немецкого друга Германа Краузе. Покинув здание миссии, моряк, уже под наблюдением, направился в ассоциацию мореплавателей и просил помочь ему наняться на работу на любое торговое судно. После выхода оттуда его задержали и обыскали, обнаружив при этом дневник с указанием дат отправления и прибытия конвоев, что строжайше запрещалось. Ван Лоом был помещен в тюрьму.

В 1943 году МИ-5 через “дублинскую связь” известила G2 о потенциальном германском шпионе. Информация о нем содержалась в перехваченной и дешифрованной ШКПС радиограмме “главного представителя” (резидента) СД в Лиссабоне. В донесении в Берлин сообщалось о получении письма с предложением сотрудничества от повара ирландского торгового судна “Иденвейл” Кристофора Иствуда. Одновременно “станция” МИ-6 в Лиссабоне проинформировала центр о содержании донесения агента “Томаса”, португальского рабочего, принесшего им письмо от того же Иствуда. Моряк случайно познакомился с ним и просил передать сообщение немцам, но “Томас” решил поступить иначе. Расследование показало, что Иствуд являлся всего лишь посредником, а оба письма и ряд последующих писал другой ирландец, работник ювелирного магазина в Дублине Джозеф Эндрюс, член двух экстремистских и антисемитских политических группировок. Во время предыдущей работы в Ирландском больничном тресте, откуда он был уволен за нечестность, потенциальный агент познакомился с двумя женщинами из сети Герца Мэйси О’Махони и Хеленой Келли. Жена Эндрюса также периодически выполняла курьерские функции для германского резидента, а сам он иногда возил Герца в машине и помогал ему находить конспиративные квартиры. По собственным каналам Эндрюс в инициативном порядке намеревался организовать для Герца альтернативный канал связи с рейхом через своего партнера, швейцарского ювелира.
Политические пристрастия ирландца не препятствовали его постоянному стремлению любым путем разбогатеть. И как только ему в руки попала немецкая шифровальная книга, он отнес ее в миссию США в Дублине, однако там отказались ее купить. 21 ноября 1941 года за связь с сетью Герца Эндрюса арестовали и продержали в заключении до апреля 1942 года. После этого до декабря письма в германскую миссию доставляла его жена. Связь оказалась односторонней, немцы принимали сообщения, но ответов не давали, и тогда Эндрюс отыскал Кристофера Иствуда, которого попросил передать письмо в германскую миссию в нейтральной стране. Таковой оказалась Португалия, где моряку с “Иденвэйл” выплатили 50 фунтов стерлингов. Однако немцы не могли полноценно использовать новую линию связи из-за ее крайне низкой оперативности. “Иденвейл” совершал круговой рейс за месяц, но в двух рейсах заход в Лиссабон был отменен, поэтому апрельские сообщения 1942 года попали в КО-Португалия лишь в июле. Более того, стоянка судна была настолько краткой, что в резидентуре не успевали подготовить ответ, и направлять его приходилось лишь месяц спустя. Да и сам судовой повар Иствуд был явно не образцом дисциплины и однажды напился так, что опоздал на борт, за что его уволили и восстановили в должности лишь по просьбе всей команды. В результате морской канал связи просуществовал недолго. Иствуда вскоре интернировали до конца войны, а Эндрюс в августе 1943 года был вновь арестован и пробыл в заключении до мая 1945 года.

После 1942 года развитие событий на советско-германском фронте абсолютно исключило даже намек на возможность вторжения вермахта на Британские острова, в связи с чем абвер утратил интерес к Ирландии. Но Шелленберг смотрел на проблему иначе и всерьез собирался заполнить образовавшуюся нишу, а СД-аусланд активно занялась под-готовкой двух агентов для заброски в страну. Один из них, Джон Френсис О’Рейли, до сентября 1939 года работал в Англии, а после начала войны перебрался на Джерси, где во время оккупации острова работал переводчиком у командира сил вторжения майора Георга Вильгельма князя цу Вальдек унд Пирмонт. Ирландец агитировал работавших на острове соотечественников и уговорил 72 из них отправиться на работу в Германию, чему на месте назначения совершенно не обрадовались. Не привыкшие к регламентированной и размеренной жизни рабочие постоянно пьянствовали, скандалили, дрались, орали по ночам, не соблюдали светомаскировку и вообще были совершенно неуправляемы. В сентябре 1941 года О’Рейли получил новое поручение. Он занялся написанием текстов для ирландской редакции германского радио, а потом и сам стал вести передачи, вначале под именем “диктора Пэта О’Брайена”, а с октября – под своим собственным. Однако авантюристическая натура не давала ему покоя, и он осаждал немцев требованиями зачислить его в разведку и направить на нелегальную работу в Ирландию. Вначале О’Рейли приняли в абвер, где он получил псевдоним “Раш” и кодовый номер РР-2261, и специально подготовили для разведывательной операции АСТ-Бремен “Изольда”. С декабря по ноябрь 1942 года агент прошел дополнительное обучение работе на передатчике, после которого мог принимать и передавать со скоростью 100 знаков в минуту, а также научился изготавливать микроточки. Пока абвер и МИД выясняли, как лучше использовать нового агента, его перехватила СД-аусланд. На новом месте службы О’Рейли вновь начали учить, на этот раз в Институте Гавеля в Ванзее с упором на методы сбора разведывательной информации по Великобритании и Ирландии. В первую очередь СД интересовалась политической информацией, изучением политической структуры общества и государства, лейбористской партией, установлением контактов с валлийскими и шотландскими националистами. В процессе подготовки О’Рейли подобрал для СД кандидата на вербовку – также работавшего на Джерси ирландца Джона Келли. В сентябре 1943 года немцы вывезли его с острова и перевезли в Берлин, где немедленно завербовали и после краткого и не особенно успешного обучения 19 декабря 1943 года забросили с парашютом в Ирландию. Из перехватов британцы знали о предстоящем прибытии Келли и ожидали его. Плохо подготовленный агент не погасил купол парашюта, его протащило по камням и кустарникам, из-за чего он получил травмы головы и повредил спину. Келли с трудом добрался до ближайшего дома, хозяева которого немедленно сообщили о нем в “Гарду”. К этому времени О’Рейли, заброшенный в страну 16 декабря и возвратившийся в свой дом внезапно для его обитателей, на следующий день был там арестован. Этот стремительный двойной провал ознаменовал окончание активных операций германской разведки в Ирландии.

Новые агенты на территории страны не появлялись, а все заброшенные ранее были либо интернированы, либо арестованы, однако некоторые из них не успокоились даже в тюрьме. 15 февраля 1942 года Гюнтер Шютц и Ян ван Лоон совместно предприняли попытку побега, удавшуюся только первому из них. При перелезании через стену голландец упал и сломал ребро, зато его напарник смог добраться до убежища ИРА в доме Джо О’Ханлона. Представителям Ирландской республиканской армии он сообщил, что является французским студентом, но из-за заметного немецкого акцента никого не убедил в своей легенде. Для выхода на сепаратистскую организацию Шютц воспользовался возможностями своей знакомой предпринимательницы Кейтлин Бруга, с помощью которой он вскоре установил контакт с руководителями белфастской бригады ИРА. В это время они активно искали возможность установить новый канал связи взамен оборванного после ареста Герца и предложили Шютцу организовать его переправу на французскую территорию, но за его счет и в обмен на получение из рейха оружия, боеприпасов и денег. Агент негласно связался с германской миссией и попросил 300 фунтов на покупку лодки, а в ожидании изменений своего положения пока переводил на немецкий язык письменные показания Стивена Хейеса и готовил обзор политической обстановки в стране, по мнению специалистов, крайне тенденциозный. Он передал в германскую миссию для переотправки в абвер сообщение следующего содержания: “Я нахожусь в безопасности на протяжении последних 4-х недель благодаря помощи ИРА. Страна организована. Требуется отправка 10 укупорок передатчиков. Важный план для Северной Ирландии срочно требует вашей помощи. Оставаться крайне опасно. Дайте указание посольству в Дублине передать мне 1000 фунтов… Посольство ведет себя так, словно желает от меня отделаться. Ожидаю подводную лодку или летающую лодку. Урегулируйте вопрос с послом. Имею ценный материал” . Шютц был прав, в миссии действительно не желали давать ему много денег и ограничились 80 фунтами. Но и в абвере совершенно не собирались подталкивать дипломатов к помощи агенту в эксфильтрации из страны и желали, чтобы он продолжал работать оставался на месте. Через миссию ему были переданы 600 фунтов и новый конспиративный адрес в Швейцарии для переписки, однако неизвестно, успел ли он получить их. 30 апреля 1942 года в 18.00 Шютца должны были вывезти из дома и посадить в лодку в 12 милях к югу от Дублина, однако ему суждено было избежать опасностей морского пути. В середине дня в его доме появились представители контрразведки, которых интересовала дочь хозяйки квартиры Дельма, подозревавшаяся в связях с ИРА. Любопытно, что полицейские вовсе не разыскивали немца и арестовали его лишь из-за подозрительной неспособности ответить, где именно он проживает. Во время повторного заключения, 1 февраля 1943 года абвер присвоил Шютцу звание лейтенанта.

Все перечисленные агенты абвера и СД в Ирландии были раскрыты и арестованы или интернированы, но ими список нелегального аппарата германской разведки в этой стране не исчерпывается. По крайней мере, один немецкий агент не только сохранил свободу, но и избежал расшифровки, судя по всему, навсегда. В сентябре 1942 года, когда, по мнению “Гарды” и G2, ни одного вражеского нелегала в стране больше не оставалось, на таможне задержали человека с шифровкой. Бумагу изъяли, однако ее обладателя не за-держали ввиду отсутствия у него контрабанды. Главный криптоаналитик ирландской разведки доктор Ричард Хейес установил, что для закрытия текста использовался шифр Герца, хотя знаки в нем были сгруппированы не по 5, а по 4. Текст прочли, но так никогда не установили ни его адресата, ни отправителя.


* * *

Окончание войны поставило ирландское правительство перед необходимостью вы-работать линию поведения по отношению к интернированным и осужденным за шпионаж, а также решить, как поступить с германскими дипломатами. Глава правительства де Валера открыто симпатизировал державам “оси” и даже после их краха не счел нужным скрывать эту свою позицию. В частности, после получения известия о самоубийстве Гитлера он демонстративно посетил германскую миссию и выразил соболезнование послу, хотя незадолго до этого и не подумал совершить аналогичный жест вежливости по случаю смерти президента США Рузвельта. Де Валера отказался присоединиться к осуждению нацизма, хотя к этому времени ирландские представители уже побывали в освобожденном концентрационном лагере Бухенвальд и смогли воочию убедиться в практике гитлеровского режима. Он настаивал на том, что посол рейха Хемпель соблюдал статус дипломата, хотя доклады спецслужб, а особенно дешифровки перехватов, не оставляли сомнений в том, что германская миссия, по крайней мере, в деле Шютца, была далеко не безгрешна. Посол знал о предполагаемой дате прибытия агента, выделил для связи с ним сотрудника миссии Карлхайнца Петерсена и ассигновал денежные средства для организации его побега. Однако де Валера категорически отказался реализовать имевшиеся у G2 и “Гарды” материалы и распорядился сдать их в архив, а практически все германские дипломаты подали прошения о предоставлении политического убежища.
С агентами дело обстояло иначе, в особенности с Герцем, относительно правового статуса которого существовала неясность. Ирландская юстиция никак не могла решить, является ли он военнопленным или шпионом, а сам бывший резидент тем временем постоянно обращался с просьбами либо предоставить ему политическое убежище, либо позволить выехать в Испанию. В ожидании принятия решения его вместе с остальными интернированными выпустили под надзор полиции, и они пребывали на свободе. Исключе-ние составлял Преетц, в декабре 1946 года арестованный за нарушение правил дорожного движения. В конечном итоге было принято решение удовлетворить ходатайство дипломатов о политическом убежище, а агентов выслать. Страны назначения высылаемые выбирали сами. В частности, Вебер-Дроль, Преетц, Гартнер и Трибуц вылетели на американском самолете в Германию, а Обед в 1948 году уехал в Антверпен, где три года спустя погиб от рук собственной жены. Иначе обстояло дело с немцем Унландом, еще в довоенный период замешанным в деятельность ИРА, и с голландцем ван Лооном, которому на родине угрожала смертная казнь. В итоге первого из них все же решили не судить и выпустили из-под стражи в ноябре 1947 года, а второму позволили остаться в Ирландии.
Герц тем временем всячески пытался избежать высылки в Германию, поскольку сам убедил себя в том, что там британцы обязательно убьют его. У бывшего резидента, в ожидании принятия решения о своей судьбе работавшего секретарем “Фонда по спасению немецких детей”, наблюдались определенные проблемы с психикой, выражавшиеся в навязчивых мыслях и высказываниях о самоубийстве. В апреле 1947 года Форин офис потребовал его выдачи, и правительство Ирландии, не желавшее по такому ничтожному поводу ухудшать отношения с могущественным соседним государством, очень быстро согласилось на это требование. Во время ожидания отправки самолета с англичанами бывший резидент раскусил ампулу с цианидом. Спасти его не удалось. Смерть Герца выявила его высокую популярность среди населения, редко выпадающую на долю разведчиков-нелегалов. Специально для похорон, состоявшихся 26 мая 1945 года, почитатели сшили для него мундир люфтваффе, а гроб был накрыт флагом с изображением свастики. Власти запретили хоронить Герца с воинскими почестями, но не препятствовали массовому шествию за его гробом. Во время опускания тела в могилу многие кричали “Хайль!”
О’Рейли и Кенни содержались в заключении с большим комфортом, однако стрем-ление к свободе возобладало, и в июле 1944 года первый сумел бежать из лагеря Арбор Хилл. Он скрывался почти год, но 9 мая 1945 года был вновь арестован по информации его родного отца, получившего за это обещанную награду в 500 фунтов стерлингов. Оказалось, однако, что это якобы предательство было совершено по просьбе самого О’Рейли, которому отец сразу же после получения премии передал все полученные деньги. Агента неоднократно допрашивали представители G2 и МИ-5, однако последние лишь передавали вопросники через “дублинскую связь” и никогда не работали с ним лично. Несколько позднее О’Рейли получил в свое распоряжение отобранные при аресте 143 фунта. Все это финансовые операции помогли ему после освобождения купить в Дублине за 7100 фунтов небольшой отель “Эспланада”, а позднее открыть бар около бывшего здания G2. Заведение именовалось “О’Рейли’с”, но было известно в ирландской столице как “Парашют”, а его владелец получил прозвище “Парашютист”. Позднее авантюристическая натура О’Рейли забрасывала его в Нигерию, Перу и Великобританию, где бывшего германского агента, как ни странно, в 1967 году приняли на государственную службу и направили в Каир для налаживания радиосвязи во время “Шестидневной войны”. В дальнейшем О’Рейли жил в Дублине и был там похоронен после гибели в автокатастрофе 4 мая 1971 года.

С уважением www.lander.odessa.ua
От B~M
К Одессит (06.10.2016 22:30:34)
Дата 18.10.2016 14:30:40

Неожиданно обнаружилась страничка Вики, посвящённая Шютцу (на англ.)

https://en.wikipedia.org/wiki/G%C3%BCnther_Sch%C3%BCtz

- со ссылками на книги-источники, рассказано о его послевоенной судьбе (умер в 1991). Меня, собственно, взволновал рассказ о сбитых Яном ван Лооном 3-х(!) немецких самолётах, и в поисках информации наткнулся на эту страничку. А по самолётам - всё плохо. Крейсер ПВО "Якоб ван Хеемскерк" ( https://en.wikipedia.org/wiki/HNLMS_Jacob_van_Heemskerck_(1939) ), с которого ван Лоон сбежал в сентябре 41-го, к этому не причастен, так как на момент вторжения немцев (и своего ухода в Англию) ещё не был вооружён (почему и был англичанами оборудован в крейсер ПВО). В списке потерянных Люфтваффе над Нидерландами самолётов, очень подробном: http://www.bhummel.dds.nl/gif/duitseverliezen.html - тоже ничего похожего не обнаруживается. Хотя, может, плохо искал - с голландским я не особо дружу, а текст длинный, просто попытался поискать по ключевым словам.
От Одессит
К B~M (18.10.2016 14:30:40)
Дата 18.10.2016 21:05:18

Спасибо, интересно!

Добрый день

>Крейсер ПВО "Якоб ван Хеемскерк", с которого ван Лоон сбежал в сентябре 41-го, к этому не причастен, так как на момент вторжения немцев (и своего ухода в Англию) ещё не был вооружён (почему и был англичанами оборудован в крейсер ПВО).

Вот именно такие вещи всегда надо проверять, а то историки любят наприписывать своим объектам исследования всякие знаковые заслуги. По крейсеру я не проверял точно.

С уважением www.lander.odessa.ua
От Kosta
К Одессит (06.10.2016 22:30:34)
Дата 08.10.2016 16:06:29

Гм, какие противоречивые сведения

В тексте ув. Владимира пишется про дружественный нейтралитет Ирландии, позволявшей интернированным британцам возвращаться в Ангию, а в тексте ув. Одессита всё равно наоборот.
От Митрофанище
К Kosta (08.10.2016 16:06:29)
Дата 08.10.2016 17:05:42

Re: Гм, какие...

>В тексте ув. Владимира пишется про дружественный нейтралитет Ирландии, позволявшей интернированным британцам возвращаться в Ангию, а в тексте ув. Одессита всё равно наоборот.


Судя по тому, что интернированные пилоты союзников так или иначе возвращались (была тут статистика на форуме), то нейтралитет был как-то односторонен. Но никак не "дружественный".
Это как раз тот случай, что не из-за "дружественности", а из-за обстоятельств.
Помните - "логика обстоятельств"? )

Президент (недавно рассекретили) и премьер Ирландии выразили соболезнования Германии в связи со смертью Гитлера, а это было 3 мая 1945 г. – единственные среди нейтральных стран.
От VLADIMIR
К Митрофанище (08.10.2016 17:05:42)
Дата 08.10.2016 17:34:42

Re: Гм, какие...

>>В тексте ув. Владимира пишется про дружественный нейтралитет Ирландии, позволявшей интернированным британцам возвращаться в Ангию, а в тексте ув. Одессита всё равно наоборот.
>

>Судя по тому, что интернированные пилоты союзников так или иначе возвращались (была тут статистика на форуме), то нейтралитет был как-то односторонен. Но никак не "дружественный".
>Это как раз тот случай, что не из-за "дружественности", а из-за обстоятельств.
>Помните - "логика обстоятельств"? )

>Президент (недавно рассекретили) и премьер Ирландии выразили соболезнования Германии в связи со смертью Гитлера, а это было 3 мая 1945 г. – единственные среди нейтральных стран.
- - -
Во время войны ирландские газеты много писали о зверствах нацистов, но также негативно отзывались и бомбежках Германии. В ирландском обществе каких-либо заметных симпатий к Рейху не наблюдалось. Что касается факта посещения германского посольства по случаю смерти Гитлера, это было, в немалой степени, фрондерство, если можно так выразиться.

Я переписывался с автором книге, на основе которой написана заметка. Он мне говорил, что известны случаи, когда в церквах звучали молебны о спасении России - и это несмотря на воспитывавшуюся долгие годы неприязнь к "безбожным коммунистам".

Позиция руководства и общества может быть различной. По-моему, очевидно то, что рядовые ирландцы в основной массе с симпатией отнеслись к делу, за которое сражалось Британское Содружество и столь большое количество их соотечественников.

С ув.,

ВК


От Митрофанище
К VLADIMIR (08.10.2016 17:34:42)
Дата 08.10.2016 19:06:11

Так и я о том же - в целом если рассматривать.

Я о симпатии не упоминал.
Более того, подтвердил, что "нейтралитет был как-то односторонен."

А то, что "никак не "дружественный", никогда не оспаривалось, и даже в статье топикстартёра об этом упомянуто.

География, она всё же многое определяет.
От VLADIMIR
К Митрофанище (08.10.2016 19:06:11)
Дата 09.10.2016 04:14:57

Так и есть (-)
От Константин Дегтярев
К Одессит (06.10.2016 22:30:34)
Дата 07.10.2016 09:35:41

Короткометражка в тему

https://www.youtube.com/watch?v=w1ZJy-yXCoI
От VLADIMIR
К Константин Дегтярев (07.10.2016 09:35:41)
Дата 07.10.2016 09:59:05

Re: Короткометражка в...

> https://www.youtube.com/watch?v=w1ZJy-yXCoI

Константин,

Спасибо. В силу текущего местоположения доступа к ю-тьюбу не имею. Посмотрю через пару недель.

Всего, ВК
От Константин Дегтярев
К VLADIMIR (07.10.2016 09:59:05)
Дата 07.10.2016 14:18:51

Да там не бог весть какая ценная информация

... но как бы парадоксальный взгляд на ВМВ из Ирландии отражен.
От VLADIMIR
К Константин Дегтярев (07.10.2016 14:18:51)
Дата 07.10.2016 14:28:11

Re: Да там...

>... но как бы парадоксальный взгляд на ВМВ из Ирландии отражен.
- - -

Тоже интересно. Я немного типа погрузился в это лет 5 назад,что-то прочел, несколько фильмов посмотрел, даже художественных несколько.

Тема противоречивая и не вполне известная в русском мире.

ВК
От Паршев
К VLADIMIR (07.10.2016 14:28:11)
Дата 07.10.2016 15:46:56

армия там была своеобразная

и по-моему было и немецкое оружие - купленное после ПМВ

Пожалел я 20 евро - купить талмуд про ирландскую армию во время войны, а фото на обложке было интересное - хотя в основном каски были английские, были какие-то части в немецких касках.
От Ciaran
К Паршев (07.10.2016 15:46:56)
Дата 08.10.2016 00:16:30

Re: армия там...

>а фото на обложке было интересное - хотя в основном каски были английские, были какие-то части в немецких касках.

Как-то читал статью про создание ирландской армии в 20-х после получения независимости. Там, в частности, было про то, как ирландцы проводили испытания разных касок ПМВ и в итоге пришли к мнению что немецкая лучшая, обратились к Германии, чтобы продали некоторое количестве, но те отказали, ссылаясь на ограничения Версаля. Пришлось заказывать, как это не смешно, в Англии у Виккерса по немецкому образцу. Поэтому официальный шлём ирландской армии 30-40-х назывался Виккерс, несмотря на форму. Хотя если присмотреться, видно, что края отогнуты сильнее, чем на немецких времен ПМВ. Забавно, да.
От Паршев
К Ciaran (08.10.2016 00:16:30)
Дата 08.10.2016 01:55:31

Интересно. А у прибалтов были немецкие каски, в Китае, у латиносов,

маузеров располхлось по всему миру много
От VLADIMIR
К Паршев (07.10.2016 15:46:56)
Дата 07.10.2016 17:51:42

вот, нагуглил, действительно ...

http://www.irishtimes.com/culture/did-germany-s-spies-like-us-1.1489657

От VLADIMIR
К Паршев (07.10.2016 15:46:56)
Дата 07.10.2016 17:46:25

Re: армия там...

>и по-моему было и немецкое оружие - купленное после ПМВ

>Пожалел я 20 евро - купить талмуд про ирландскую армию во время войны, а фото на обложке было интересное - хотя в основном каски были английские, были какие-то части в немецких касках.
- - -
Я, честно, говоря, в немецких не видел. Из этой армии треть (7 000) дезертировала, чтобы воевать против немцев, их амнистировали только совсем недавно.

ВК
От VLADIMIR
К Одессит (06.10.2016 22:30:34)
Дата 07.10.2016 04:17:05

Re: Оперативная обстановка...

Ув. Одессит,

Спасибо за информацию. Я много прочел различных материалов по Ирландии ВМВ, даже несколько док. фильмов просмотрел (в статье есть скриншот).

Я не старался все охватить, а сфокусировался на судьбах тех ирландцев, кторые попали в плен, и, разумеется, на тех, кто попал в Ваффен СС.

Буду рад продолжить обсуждение связанных с этой темой вопросов.

ВК
От Одессит
К VLADIMIR (07.10.2016 04:17:05)
Дата 07.10.2016 15:44:36

Я понял, конечно.

Добрый день

>Я не старался все охватить, а сфокусировался на судьбах тех ирландцев, кторые попали в плен, и, разумеется, на тех, кто попал в Ваффен СС.

>Буду рад продолжить обсуждение связанных с этой темой вопросов.

Я не старался с Вами конкурировать, у Вас все же тема несколько иная. Просто дополнил материал под несколько другим углом.

С уважением www.lander.odessa.ua